Глава 11. К земле Панг

Смерть расчищает дорогу Жизни. 

Из трактата «Наставлений о безупречности»  

      Корабль приближался – и это было Табиту на руку. Когда он оказался совсем близко, воин нырнул поглубже – чтобы не заметили с палубы, и поплыл под водой.

      Вот мелькнуло в воде черное тело корабля. Толща движущейся воды искажала зрение – Табит не мог определить, далеко от него борт, или близко. Вот он ощутил, как хватают его невидимые потоки и тянут к движущейся в волнах громаде. Воин размотал веревку на поясе и ухватил покрепче крюк. Сейчас главное – не промахнуться, и ударить сильнее, чтобы не соскользнуть.

      Водная толща сковывала, замедляла движения – и это тоже следовало учесть. Ах, не проходили воины Смерти такого обучения – сражаться и метать крючья, с головой находясь в воде!

      Борт вдруг оказался совсем близко – по коже заскользили плотные потоки воды от движения судна. Корпус, только что приближавшийся к воину, заскользил совсем рядом, увлекая за собой. Доля секунды – и он, Табит, закружится, закувыркается, ударяясь о дощатый борт, точно невесомая щепка в ручейке. Он примерился и с размаху всадил острие крюка туда, где сходились углом киль и борт.

      Расчет оправдался – острый конец застрял намертво. Табита дернуло, увлекло вслед за плывущим пиратским кораблем.

      Он мысленно вознес благодарность суровым менторам, готовившим будущих воинов Смерти к действиям на грани человеческих возможностей. Обычный человек непременно от неожиданности хватанул бы полные легкие соленой воды. Грудь уже мучительно сжималась от нехватки воздуха.

      Табит выхватил из-за спины саблю и принялся рубить неподатливое, упругое дерево борта. Перед глазами плыли разноцветные точки, в груди разрасталось жжение. Рука в воде двигалась замедленно, вдобавок мощное течение, образованное движением корабля, сносило ее в сторону.

      Тем не менее, сабля удар за ударом выбивала из досок борта новые и новые щепки. Табит уже отчаялся проковырять в борту мало-мальски заметную сквозную дыру, когда внезапный удар, сотрясший корабль целиком, едва не оглушил его.

      Столкновение, - мгновенно понял он.

      Перед глазами болталась муть, никак не удавалось понять – где верх, а где низ. Вокруг кружились обломки. Крюк вылетел из борта и тянул вниз.

      Впрочем, это уже не имело значения: корабли находились вплотную друг к другу. Не успел. Табит размотал веревку на поясе и позволил крюку уйти на дно. Сам всплыл и хватанул ртом воздух. Почти минута понадобилась ему, чтобы отдышаться и прийти в себя. Вверху царил грохот и гвалт. Сражение шло вовсю. Защитники корабля отчаянно отбивались. Борт корабля оказался поврежден – но, насколько видел Табит, судно держалось на воде и не собиралось тонуть.

      Когда перед глазами прояснилось, Табит несколько раз глубоко вздохнул, и снова нырнул под воду. На сей раз он изменил тактику: не бил саблей с размаху в борт, а загонял лезвие в щели между досками и пытался расковырять или расшатать их.

      Обычное оружие сразу бы пришло в негодность. Однако заговоренная в царстве Смерти сабля не тупилась и не ломалась. Медленно, но верно Табит подбирался к своей цели – изламывал борт вражеского корабля.

      Небольшой участок слегка стесанных досок медленно расширялся, пробоина углублялась, пока наконец не стала сквозной. Через толщу воды продолжали доноситься крики и шум.

      Табит потерял счет, сколько раз выныривал на поверхность, чтобы вздохнуть, и нырял обратно. Наверху продолжал громыхать бой. В воду временами падали тела сраженных в битве. Они медленно погружались на дно, оставляя в мутной воде кровавый след.

      Табит продолжал настойчиво рубить неподатливое дерево, понимая, что получается слишком медленно. Не лучше ли было бы ему находиться сейчас наверху, сражаясь бок о бок с защитниками?

      «Сожаление о принятом решении – жалкая попытка обмануть всемогущую Смерть. Недостойно и богохульственно».

      Вздох, другой, третий. Один глубокий вдох – и снова под днище корабля. Несколько ожесточенных ударов – и вот долгожданная пробоина. Пока что – совсем небольшая, но в нее устремилась струйка воды. Табит, вынырнув, отдышался, и снова ушел под воду.

      Пробоина расширялась с каждым ударом. Слишком мало – если сравнивать с теми повреждениями, что получил их корабль – но намного больше, чем ничего. Прошло не больше часа с начала боя – время еще оставалось. К тому же, чем больше становилась пробоина, тем быстрее шло дело. Вырубать куски из расширяющейся дыры было проще, чем прорубать целый борт.

*** ***

      Должно быть, пираты попросту не ожидали удара из-под воды. Табит расширял пробоину медленно – потому никто на вражеском судне не ощутил  ни ударов, ни того, как медленно прибывает вода. Да и слишком были разбойники захвачены дракой.

      Проломив дыру, достаточно крупную для того, чтобы самому в нее протиснуться, Табит вылез внутрь корабля. Его буквально втянуло с потоком хлещущей туда воды. Внутри царил мрак, и хлестала с шумом из пробитого днища вода. Однако помещение, в котором он очутился, было довольно большим, так что вода покрыла пол еще тонким слоем, только-только хлюпая под ногами.

      Здесь уже можно было толком размахнуться. А главное – не нужно было выныривать каждую минуту, если не полминуты, чтобы вздохнуть. Воин постоял с минуту на месте, выравнивая дыхание, дожидаясь, пока пройдет головокружение, вызванное долгим пребыванием на плаву в воде. Глаза понемногу привыкли к кромешной тьме. Помещение было просторным – но не пустым. Со всех сторон его загромождали ящики, бочки, что-то еще. Должно быть, эта часть корабля служила чем-то вроде склада.

      Штабеля ящиков поднимались выше человеческого роста. Неудобство заключалось в том, что они загромождали большую часть пространства вдоль бортов.

      Чтобы расширить пробоину, требовалось сдвинуть как минимум один из этих штабелей в сторону. А Табит вряд ли справился бы с этим бесшумно. Пришлось отыскивать место, где часть борта оставалась свободной – в темноте пришлось потратить на это минут десять. Наверху по-прежнему громыхали шаги и оружие, звучали крики.

      Отыскав место, Табит принялся с размаху рубить саблей неподатливые доски. Здесь, под палубой, по крайней мере, он мог размахнуться в полную силу. В стороны полетели щепки.

      Затхлый воздух закрытого помещения свободно вливался в грудь при каждом вдохе. Сабля мерно взлетала и опускалась, выбивая новые и новые куски дерева.

      Чтобы появилась новая пробоина, не меньше первой, Табиту в этот раз понадобилось около четверти часа. Услышав журчание воды, он утроил усилия – понимал, что совсем скоро она поднимется и станет мешать. Пришлось сдвинуться вбок от пробоины – вода хлестала фонтаном, забрызгивая лицо. Воин, сосредоточившись на движениях, настойчиво продолжал рубить.

     Вот ему удалось обтесать крупный кусок борта – вырезать эдакую рамку. Табит убрал саблю, чтобы не потерять зачарованное самой Смертью оружие. И несколькими мощными ударами ноги вышиб кусок наружу. В грудь ударил поток, отшвырнувший воина назад.

      Табит ударился спиной о какой-то штабель, и тот угрожающе зашатался. Он едва успел откатиться в сторону, как сверху посыпались тяжелые ящики. Вода, едва плескавшаяся на уровне щиколоток, ощутимо стала прибывать.

      Как бы только эти ящики, рассыпавшись, не перекрыли пробоины! – спохватился он.

      Хотя – ящики могут и сыграть ему на руку. Воин торопливо принялся обходить помещение в поисках выхода. Найдя, принялся обрушивать штабеля и заваливать дверь и дорогу к пробоинам, из которых вовсю хлестала вода. От пробоин он, наоборот, попытался убрать все ящики подальше.

      Должно быть, грохот снизу привлек-таки внимание пиратов. Возможно, они поняли по каким-то признакам, что помещение под палубой заливает вода.

      В дверь принялись ломиться. Табит порадовался своей предусмотрительности – вовремя он завалил вход!

      Вода прибывала. А помещение-то не так и велико! Пространство под палубой должно быть намного больше. Заполнится это отделение водой – а остальные останутся свободны. Воин пробрался по колено в воде к одной из боковых стен, сшиб стоявший рядом штабель и принялся рубить деревянную перегородку.

      Она оказалась тоньше, чем борт, и прорубить ее оказалось проще. Табиту пришлось повозиться, чтобы пролом спустился ниже уровня воды. С запозданием он подумал, что зря заваливал дверь – теперь в помещение легко попасть через пролом в соседнем помещении. Впрочем – чтобы сначала понять, а потом – осуществить это, пиратам понадобится время. Тем более, что наверху, на палубе, по-прежнему шла драка.

Уровень воды упал – она хлынула в соседнее отделение. Табит принялся пробираться к противоположной стене. Теперь вода не поднималась выше середины бедра – именно на такой высоте оказался пролом в перегородке.

      Табит изрубил в нескольких местах противоположную стенку, и вода хлынула еще в одно помещение. Дверь в это время настойчиво пытались высадить. Кажется, прибежал кто-то еще – голоса зазвучали громче, а топота стало больше.

      Быть может, облегчить им задачу? – подумалось внезапно Табиту.

      Выломать части перегородки, отделяющей изломанное им помещение от противников. У него все равно останется преимущество – его глаза уже привыкли к темноте, он даже кое-как различал очертания предметов впотьмах.

      В этот момент раздался оглушительный грохот – один из штабелей рухнул. Видимо, вода сдвинула с места нижние ящики. Два прорубленных им отверстия в соседние помещения создали потоки и водовороты, сдвинувшие штабеля клади. Табит едва успел отклониться в сторону – его едва не ударило острым углом одного из ящиков. Пришлось отскочить в сторону – ящики валились вокруг, грозя зашибить его или придавить ноги. Табит уперся спиной в стену, прикрыв руками голову – метаться из стороны в сторону было еще более рискованно, чем стоять на месте. Соленая вода от ударов плескала в лицо.

Снаружи притихли – видимо, пиратов напугал или озадачил грохот изнутри. Когда все затихло, воин принялся пробираться к третьей стене, в которой находилась дверь наружу.

      Несколько ударов саблей – и снаружи раздались испуганные и гневные возгласы, когда туда хлынула вода. Табит пробил щель почти до пола. В паре шагов прорубил еще одну и принялся отступать к изломанному борту, аккуратно пробираясь между завалами груза. Вода продолжала хлестать внутрь, и течения, направленные в разные стороны, замедляли его шаги, пытались сбить с ног.

      Что ж. Когда преследователи выбьют-таки дверь, их встретят те же самые препятствия. Еще и темнота, и ящики, валяющиеся в беспорядке.

      Табит рукой нащупал борт. Пробоина была совсем рядом. Вода хлестала так, что грозила приподнять его ступни, опрокинув. Благо, уровень воды упал – вытекла в соседние помещения через пробитые перегородки. А неплохо бы еще расширить пробоину, чтобы вода прибывала быстрее. Как раз удачно получилось – один из штабелей, мешавших ему, когда он только очутился здесь, рухнул.

      Он взмахнул саблей снова и с силой обрушил ее на доски возле пробоины. Несколько минут у него еще есть – глупо будет ими не воспользоваться. Хлещущая вода мешала, сбивая саблю в сторону.

      Он сдвинулся на пару шагов  в сторону. А в коридоре послышался топот – видимо, пришла подмога. Табит спешно ударил несколько раз в доски борта, пробивая новую дыру.

     Когда дверь распахнулась – вода хлынула наружу, таща за собой развалившиеся по всему полу ящики, сшибая с ног сгрудившихся пиратов. Те не успели прийти в себя – загрохотали шаги, вспыхнула драка. Похоже, защитники ворвались на пиратский корабль, когда тем пришлось отвлечься на творящееся в трюме.

      Неплохо – отвлекут пиратов. Это даст ему дополнительное время, чтобы доломать борт. Чем больше пробоин – тем быстрее корабль пойдет ко дну.  

      Снаружи кипела драка, а он рубил и рубил новые пробоины в борте. Добившись того, что борт стал похож на решето, Табит принялся пробираться к выходу.

      Вовремя. Защитников с их корабля было всего с полдесятка. К пиратам же подоспела подмога – почти полтора десятка человек, появившихся будто из ниоткуда. И, если бы не Табит – зашедших слишком далеко пришельцев мог ожидать печальный конец.

      Отличить в полумраке пиратов от своих удавалось лишь по длинным неряшливым патлам с вплетенными металлическими кольцами и повязкам на головах.

      Табиту показалось, что сабля в его руках ожила – в этот день ей приходилось рубить только неподатливое мокрое дерево. Впервые за много дней ей досталась горячая кровь, и она запорхала в руках, точно живя собственной жизнью.

      Чтобы случайно не задеть никого из своих, и его самого по случайности не приняли за пирата, Табит кинулся навстречу подоспевшим противникам. Пока он их сдерживал, союзники расправились с теми, кто находился возле двери в заваленное им помещение.

      Зачарованная во владениях Смерти сабля порхала, точно живая. Пираты казались на удивление  неповоротливыми. Вода хлестала из нескольких щелей, растекаясь по коридору. Табиту казалось, что вода прибывала все быстрее. Несколько минут понадобилось, чтобы очистить дорогу на палубу. Там звуки боя чуть притихли – это встревожило Табита. Он в несколько шагов преодолел расстояние до лестницы, взлетел наверх.

      Позади плескалась вода. Хлюпали шаги спешивших следом союзников. Палуба опустела – драка переместилась на борт их корабля.

      Одного взгляда хватило, чтобы понять: еще немного – и защитники потерпят поражение. Пиратов было слишком много. Да, он, Табит, сделал все, чтобы затопить их судно. Но тем никто не мешал попытаться перебить всех защитников, и захватить не только груз и рабов, но и весь корабль.

      Он пригнулся раньше, чем успел сообразить, что означает едва слышный шорох сзади. Развернулся, взмахивая саблей. На доски палубы рухнул пират, разрубленный пополам.

      Табит, кинув беглый взгляд по сторонам, бросился к борту судна. Не пытаясь затормозить, вскочил на борт и одним прыжком перемахнул на свой корабль. Над головой раздался воинственный клич – это кто-то из своих, ухватившись за веревку, перелетел с одного судна на другое, очутившись разом на капитанском мостике. Вовремя – капитан очутился один против четверых противников, и подмога пришлась ему кстати.

      Табит помчался по палубе туда, где пираты теснили к борту нескольких матросов. Его вмешательство резко изменило расстановку сил.

      Вооруженный зачарованной саблей воин Смерти – это не горстка перепуганных обезоруженных моряков. Табит двигался стремительно, не давая врагам времени опомниться. Доски окрасились алым.

      Ощущение опасности заставило обернуться – и он едва успел уклониться от удара тяжелым топором прямо по голове. Лезвие вонзилось с размаху в доски.

      Табит изумился, увидев, как легко, прямо-таки играючи, пират вытащил свое намертво застрявшее оружие. В этот раз противник ему попался стремительный и верткий. Он уклонялся от сабли, и сам теснил Табита, не позволяя ему отойти от борта. Тяжелый топор был грозным оружием – любой удар им мог оказаться смертельным или, как минимум, лишить части конечности. При этом воин не мог не восхищаться легкостью, с которой пират управлялся с ним.

      Противники замерли друг напротив друга. Табит оказался прижат к борту, однако его противник не спешил развить свое преимущество: понял, что оно может быстро испариться, спешка дорого ему обойдется. Они не отрывали глаз друг от друга, выжидая удобного момента для перехода в наступление.

      Вот раздался надсадный скрежет – и пиратский корабль, дрогнув, накренился. Противник Табита отвлекся на мгновение, и воин взмахнул саблей.

      Пират оказался проворен – отбил удар и отпихнул Табита в сторону. Тот не стал пытаться затормозить и кинуться снова в драку – наоборот, послушно упал плашмя, перекатился через голову, оказавшись в добром десятке шагов от пирата с топором. Тот взревел и ринулся следом, вскинув свое оружие. Однако здесь у Табита уже было пространство для маневра.

      Он, не пытаясь подняться, откатился в сторону, и топор вонзился в доски палубы рядом с ним. Табит, памятуя, насколько легко и стремительно пират вынул застрявшее оружие из борта, ногами ударил его в бочину.

      Не давая передышки, пятками с размаху ударил под колени. Тот, не удержавшись, отшатнулся. Рукоять топора он выпустил из рук, не успев выдернуть его.

      Это была удача. Табит прыжком вскочил на ноги и ринулся вперед, пытаясь достать пирата острием сабли. Тому пришлось отступить. Пара шагов – и воин оказался между пиратом его оружием. Теперь он теснил противника, а тот отступал, вынужденный отбиваться голыми руками. Однако недооценивать его не стоило – даже обезоруженный, пират оставался опасным.

      Вот он  попытался обойти Табита, и, пока тот пытался не пустить его к топору, поднырнул под саблю, и едва не достал воина ударом кулака в бочину.

      Пришлось отступить – расстояние сократилось так, что пустить в ход саблю он не мог. А выпускать ее из рук Табиту не хотелось.

      Пират ощерился и снова кинулся в атаку, пытаясь обойти противника и добраться до своего топора. В этот раз он просчитался. Табит не стал отступать – он шагнул навстречу. Лишь отступил на полшага в сторону, пропуская мимо себя удар, и рукоятью сабли снизу ударил в подбородок.

      Голова его противника мотнулась назад. Табит перехватил его за руку, подбил ногой под колено, и швырнул с усилием через плечо. Пират с грохотом завалился на палубу.

      Табит перехватил саблю – и в этот момент тяжелый удар по затылку швырнул его прямо на оглушенного падением противника.

      Воин не успел даже выставить руки и сгруппироваться. Он плашмя рухнул, ударившись подбородком о доски палубы. Ему повезло, что поверженный им пират не успел прийти в себя. Табит перекатился через него, в падении приложив его по грудине. Собственного тела он не ощущал, в затылке разливалась тяжесть и пульсирующая боль. Мелькнула смутная мысль, что сабли в руках нет – и он провалился в черноту.

      Табит не видел, как бесшумно и стремительно возникла за спиной пирата, ударившего его по затылку, закутанная в плащ фигура с ножом в руке. Не видел, как тот завалился набок, не успев понять, что произошло.

      Пиратский корабль тонул, и драка кипела ожесточенная. Разбойники не пытались отступить, чтобы отвести и починить свой корабль. Здесь расчет Табита не оправдался.

      Они пытались расправиться с защитниками корабля, на который напали. Нэйла отшвырнула тело пирата в сторону и, наклонившись, рывком перевернула Табита лицом вверх. Привести его в себя не успела. Сверху спрыгнули разом четверо, и ей пришлось отвлечься на них.

      У Нэйлы был лишь нож, пираты же сжимали в руках кривые сабли. Но на ее стороне была нечеловеческая стремительность. На то, чтобы расправиться с ними, у мумии ушло не больше пяти-шести секунд.

      Взглянув на Табита, она увидела, что он очнулся и сидит на палубе, растирая виски. Придет в себя. Он – воин Смерти, ему не нужна нянька. Врагов поблизости пока что видно не было. Наверху, на капитанском мостике, шла по-прежнему драка, доносились грохот и вскрики. Нэйла, ухватившись за еле заметный выступ надстройки, одним рывком вспрыгнула наверх.

      От плаща мумии остались лишь лохмотья, так что ей пришлось скинуть его. Она носилась по кораблю то туда, то сюда и врубалась каждый раз в самую гущу схватки. Легкая, бесшумная, стремительная и нечеловечески сильная.

      Пиратам нечего оказалось противопоставить ей. Да, перевес в силе и численности был на их стороне. Но они были всего-навсего людьми.

      Защитники корабля, ободренные неожиданной помощью, утроили усилия. Судно пиратов неумолимо кренилось. Тем пришлось отступить к себе, их не преследовали. Защитники сами оказались слишком вымотаны.

      За пару-тройку часов до заката два судна, едва держась на воде, разошлись в разные стороны. Корабль пиратов стараниями Табита оказался в худшем состоянии, чем их собственный, попавший под пиратский таран. Тем не менее, по словам капитана, он едва ли мог затонуть: пираты верно оценили обстановку и вовремя вернулись, чтобы залатать течь и убрать из трюма воду. Но напасть эти разбойники в ближайшие дни ни на кого не сумеют – им придется дойти до порта, где их примут. Отремонтировать корабль в море они не сумеют.

      Капитан направил судно к ближайшему порту – им тоже требовался ремонт, пусть и небольшой. Один из бортов основательно пострадал от пиратского тарана.

      Больше морских разбойников они не встречали. Погода стояла тихая. Добраться удалось без происшествий. Задержка в пути составила всего пару дней – починить судно удалось быстро. Эти дни Табит со спутницами снова провел на берегу. А вскоре снова двинулись в путь.

*** ***

      - Я в тебе ошибался, - проговорил капитан. – Поэтому я тебе расскажу то, что не рассказали в храме Зинната. Возможно, жрецы и сами не знали – о том, что творится на самом деле в Маритте, знают немногие.

      - Ты – знаешь.

      - Я время от времени плаваю туда. Я знаю многих, кто там часто бывает. Но служители Зинната не рискуют туда сунуться – тебе рассказывали. А кто рискует – те не возвращаются, - он помолчал. – Скажи. Твоя спутница – она вообще человек? – голос его прозвучал неуверенно.

      Не стоило и переспрашивать – понятно, что он о Нэйле. Табит, подумав пару мгновений, покачал головой. Капитан кивнул.

      - Ну да, ожоги на все лицо, прячется все время под капюшоном. Следовало догадаться.

      - Она просто путешествует с нами, - проговорил воин. – Ей с нами по пути.

      - Нет, я не считаю, что она может оказаться опасна для команды, - капитан понял, что он хотел сказать. – Лишь уточнил. Считай это простым любопытством. Тебе не нужно меня опасаться. Хоть ты и вправе не верить, - он покивал каким-то своим мыслям. – Но если бы не она – это столкновение могло окончиться куда более печально.

       - Итак. Что же такого нам забыли рассказать жрецы Зинната? – напомнил Табит.

      - Они не забыли. Они попросту не могли этого знать, - поправил капитан. – Каждые сорок дней из порта, в который мы идем, отправляется большой караван через весь материк. Их путь лежит в стороне от храма Отречения. Тебе придется на одном из участков пути свернуть в сторону и пройти несколько дней через горы, - он примолк, задумавшись. – Это будет довольно опасно, - прибавил он наконец.

      - Чем плох прямой путь через Маритту? – удивился Табит.

      - Он не плох. Просто тебе со спутницами это будет еще опаснее. Видишь ли, всякий, кто бродит по землям Маритты, считается бродягой. Граждане Маритты должны получать подорожные карты, заверенные наместниками в округах, прежде чем покинуть свой округ. Иноземцы должны получать лицензии на пребывание в Маритте и подорожные карты особого вида. Да, все это можно сделать за взятку, - прибавил он. – Но нужно знать, кому давать деньги – иначе запросто можешь очутиться в крепости, как шпион. У меня очень хлипкие знакомства среди чиновников, выдающих подорожные. И я не мог тебя им рекомендовать, не зная толком, кто ты есть.

      - И сейчас не можешь?..

      - Я ведь сказал – мои знакомства там крайне хлипкие, - капитан поморщился. – Я и сам в них не уверен. Но с этим караваном все несколько иначе. Там получить бумаги проще, и я хорошо знаю провожатого каравана. После того, что ты и твоя спутница помогли отбиться от пиратов, рискуя своими жизнями, я могу и вас познакомить с этим человеком.

      Табит склонил голову. Понятно. В тот момент, когда они четверо садились на корабль – капитан ничего не знал о них. И не мог им доверять. После пиратского нападения все изменилось.

      Возможно, и те разговоры, что капитан заводил время от времени за завтраком, тоже были способом вызнать хоть что-нибудь о пассажирах.

      На что рассчитывал Амон, отправляя их с посланием? На воинскую удачу Табита? На изворотливость ума пятерых посланников? Или служители Зинната, подобно безупречным, искренне почитали, что пути Смерти неисповедимы?.. Так или иначе – им и правда улыбнулась удача.

      - Я благодарен, - проговорил воин. – Если бы мне пришлось столкнуться со всеми сложностями, о которых ты рассказал, после высадки – пришлось бы действительно трудно. Ты же предлагаешь и выход – я благодарен тебе.

*** ***

      Провести в порту путникам пришлось шесть дней. Караван готовился  к выходу. По совету, полученному от капитана и вожатого каравана разом, они не пытались выходить в город. Приходилось ютиться на одном из складов, в котором собирались товары и люди, отправлявшиеся в путь.

      Табит дивился пестроте компании.

      Здесь находились и паломники, и купцы, и какие-то подозрительные лица, целью которых были таинственные дела.

      Когда караван двинулся в путь, все пятеро вздохнули с облегчением. Шагать приходилось целыми днями. Здесь было не до пустопорожних размышлений. К тому же все они понимали, что каждый шаг приближает их к цели. Табит знал, что путь через Маритту займет больше десятка дней, и еще около того придется пройти по сопредельному государству. Там караван должен был совершить несколько остановок.

      Отделиться от каравана нужно было после того, как они пройдут два или три дня по горным дорогам – с одного из перевалов уводила в сторону узкая тропка. С нее и вел путь к храму Отречения.

      Уходить пришлось ночью, украдкой – едва караван ступил в горы, по ночам стали выставлять часовых. А уйти незаметно во время дневного перехода не представлялось возможным. В горах орудовали разбойники – и тех, кто попытается отделиться от каравана, вполне могли принять за шпионов, которые возвращаются к своим. Табиту пришлось прибегнуть к полученному в свое время умению – бесшумно выводить из строя часовых. Благо, у тех храмовой выучки не было.

      - Второго я тоже усыпила, - тихонько поведала Нэйла, бесшумно появляясь рядом. Кивнула куда-то в сторону. – Он стоял слишком близко, мог услышать. Придет в себя до рассвета, и будет думать, что просто заснул.

      Табит промолчал. В который раз выходка мумии вызвала у него неподобающее безупречному желание ругаться площадной бранью. Он даже не успел заметить, как она исчезла и вновь появилась рядом! Бывшая жрица будто нарочно рисковала, пытаясь нарваться на неприятности. Что это – попытки показать свою значимость, заставить его обратить на нее внимание?

      - Идем, - проговорил он. – Нам нужно до рассвета оказаться как можно дальше отсюда.

      Пошел первым. Три спутницы двинулись следом. Нэйла завершала шествие. А ведь его часовой, очнувшись, точно будет знать, что его слегка придушили, надавив на болевую точку на шее. Именно поэтому он потерял сознание. Единственное – он не успел разглядеть лица нападавшего. Но это выяснить будет несложно – достаточно узнать, кто исчез ночью. На это у вожатого и стражи каравана уйдет не больше часа.

      Им пришлось вернуться назад – караван прошел больше трех часов после того, как миновали перевал с тропинкой. Шагали торопливо, но все равно – на возвращение потратили часа два с половиной.

      На востоке небо чуть засветлело, когда они дошли до нужного поворота. Тропка, как назло, вела далеко по открытой местности. Тянулась далеко-далеко тонкой, но отчетливо видной ниточкой. Она виднелась даже в сумраке, в котором тонули сейчас окрестности. Ни кустарника, ни крупных камней или скал. А рассвет вот-вот поднимется над горами.

      - Шагаем быстро, - хмуро распорядился Табит. – Смотреть под ноги внимательно!

      Он оглянулся назад и сам пошел по тропе первым. Три девушки двинулись за ним следом. Нэйла шагала последней.

      Мелкие камешки осыпались из-под ног, так что идти приходилось осмотрительно, и это замедляло движение. А караван просыпался рано. Хватит ли им нескольких часов, чтобы дойти туда, где тропинка исчезала за следующей вершиной, и затеряться среди гор? И станут ли караванщики останавливаться на месте, терять половину дня, а то и целый день времени, чтобы часть стражей могла отыскать и догнать пятерых отбившихся путников?

      Тропа тянулась по склону, то чуть спускаясь, то поднимаясь ближе к вершине. Путники шагали вдоль хребта, протянувшегося между двумя вершинами. Они завернули за изгиб горы, когда солнце поднялось, осветив верхушки.

      Погоня так и не появилась. Нэйла спустя пару часов после наступления рассвета вскарабкалась на вершину, и никого не увидела. Видимо, караванщики решили не тратить время на поиски исчезнувших путников. И не ослаблять охрану каравана, отправляя часть людей в погоню. Спустя несколько дней они достигли своей цели.

      Впрочем – дойти до храма Отречения оказалось половиной дела. Вход закрывали накрепко запертые ворота. Путникам долго пришлось ждать, когда им откроют и еще дольше – убеждать служителей принять их.

*** ***

      - Вот как, - жрец хмыкнул, с любопытством разглядывая пришельцев. – Значит, вам нужен переход из мира в мир. Только он находится не в нашем храме. Мы не стали бы жить рядом с таким переходом, - он помолчал с полминуты. – Я расскажу вам, как туда добраться – но пойдете вы сами. Доберетесь или нет – дело ваше. И дорогу вам укажут при одном условии: вы уберетесь от порога храма немедленно!

      За ворота их даже не пустили. Лишь верховный жрец храма явился к порогу – служители уступили-таки настойчивым просьбам путников.

      - Как скажете, - Табит склонил голову. – Мы уберемся немедленно!

      Нэйла окинула взглядом троих спутниц. Те выглядели изможденными. Им бы отдохнуть и поспать хоть немного – но гостеприимства от служителей храма Отречения ждать не приходилось.

      Что ж. Придется им всем пройти еще немного. До цели осталось рукой подать – наверняка и девушки это понимают. Они дойдут – что бы ни крылось за словами жреца о том, что служители храма не могут жить рядом с переходом между мирами.

*** ***

      Пусто и гулко. Сумрачно – свет внутрь дряхлого каменного строения попадал через небольшие треугольные окна под самым потолком.

      - Видишь что-нибудь? – шепнул Табит.

      Говорить громко в этом месте ему почему-то казалось неуместным. Нэйла помотала головой, коснулась осторожно забинтованными пальцами ровной поверхности камня внутри широкой рамы.  Окна располагались так, что эта рама освещалась лучше всего. Окружающее помещение тонуло в густой тени.

      - Ничего! Плотный камень, совершенно непроницаемый. Как стены в храме Зинната, - так же тихо отозвалась она. – Сразу видно – это не простая арка. Остальные стены – полупрозрачны. Как подернутые легкой дымкой, - она смолкла, увидев нетерпение на лицах их спутниц.

      - Это ведь портал, - нетерпеливо отозвалась Нилам, нахмурившись. – Непростая арка! – передразнила она. – Это – тот самый портал, который нам нужен! Который перенесет нас домой…

      На красивом личике отразилось раздражение – ей так и не удалось пересилить неприязнь к мумии. Все пятеро сгрудились вокруг каменной арки, украшенной затейливой резьбой. Табит хмурился – здесь тоже символы Жизни мешались со знаками Смерти – как и в том храме, где они встретили Нилам, Лату и Канти. Воин жалел, что плохо знаком с символикой Жизни – часть символов его настораживала. Он точно знал, что в резьбе присутствуют знаки, обозначавшие дыхание, оплату и опьянение. К чему бы это?..

      - Надо идти, - прошелестела Нэйла.

      - Да! – Табит встряхнулся. – Вперед должна пойти одна из вас, - проговорил он, обращаясь к спутницам. – Жрец зиннур сказал – портал пропустит только уроженку земли Панг. Это сделано специально, чтобы им не сумел воспользоваться случайный человек.

      - Я пойду вперед! – вскрикнула Лата. – Я хочу увидеть дом как можно скорее, - она опустила голову.

      Воин кивнул. Девушка подошла к арке, остановилась на мгновение. Коснулась ладонью резной каменной рамы, провела кончиками пальцев по завиткам искусно вырезанных символов – и шагнула внутрь. За долю мгновения до ее шага плотный камень ярко засветился, сделался зыбким и пропустил ее.

      Остальные последовали за ней, пока проход не закрылся. Табит пропустил спутниц вперед, шагнул последним. Короткая вспышка света – и он очутился в зале с каменным полом и стенами. В точности таком же, как и тот, в котором они нашли портал.

      - Мы прошли? – удивленно проговорила Нилам, озираясь.

      - Не знаю, - с сомнением проговорила мумия.

      Табит недоуменно оглянулся на портал – каменная арка, изукрашенная резьбой, плотный каменный прямоугольник внутри нее. Идеально вытесанная и отполированная плита песчаника. Неподалеку от арки, возле которой они находились, оказалась еще одна – выложенная обкатанной галькой. Ее точно прежде не было.

      Кажется, и символы немного изменились – сдвинулись совсем незаметно. Воин вгляделся внимательнее. Может, бывшая жрица лучше разберет?.. Жаль, эта мысль не пришла ему в голову раньше – до перехода. Он уже хотел окликнуть Нэйлу.

      - А где Лата?! – тихо осведомилась вдруг Канти, осматриваясь вокруг.

      - Она шагнула первой, - проговорила Нэйла.

      Табита будто ударило – он мгновенно забыл о резьбе на арке. Обернулся. И ведь даже не сразу обратил внимание! Как и на ощущение, что что-то не так.

      - Может, она вышла наружу? – тихо спросила Канти, направляясь к тяжелым высоким дверям в другом конце зала.

      - Стой! – окликнула Нэйла. – Мы не знаем, что там, и Амон предупреждал, чтобы мы не пытались выйти. Да она бы и не успела, - прибавила она тише. – Мы ведь пошли сразу следом. Табит! У тебя ведь письмо - Амон сказал открыть его, когда бы окажемся здесь. Там написано, что нам делать дальше.

      - Какое письмо?! – вскинулась Канти. – Мы должны найти сначала Лату!

      - Мы ее найдем, - припечатал Табит, вынимая письмо.

      Девушки притихли. Пальцы у воина слегка занемели, так что печать он сорвал неловко, оборвав край бумаги. Дыхание сбилось помимо воли. Он развернул послание, в спешке смяв край. Несколько мгновений глядел на написанное. Прикрыл глаза – точно получил ошарашившую его новость. И пытался теперь справиться с чувствами.

      - Прямой дороги в землю Панг нет, - наконец начал он читать. – Место, где вы находитесь – промежуточная точка пути. Вы сами увидите портал, который выведет вас ровно туда, куда нужно. Он находится рядом с тем, что вас привел из храма в горах. Пройдите через него – и вы окажетесь прямо возле храма могучего Зинната, подготовьтесь к встрече с его служителями. Вы уже поняли, что портал пропускает только тогда, когда ему отдают уроженца или уроженку земли Панг, - он запнулся, услышав вскрик одной из девушек. – Иначе преодолеть его нельзя. Мне трудно судить, зачем древние поставили такую защиту – но обойти ее мы никак не можем. Это хорошо, что с вами три девушки оттуда – второй портал тоже потребует жертву. Одна из них сумеет все же вернуться домой – выберите сами, кто это будет. Я намеренно, - голос Табита прервался, он хрипло вздохнул. – Я намеренно не стал говорить этого вам сразу перед отъездом, - продолжил он тише, осипшим голосом, не поднимая взгляда на трех замерших слушательниц. – Никто из вас не согласился бы. Но сейчас отступать поздно. Порталы пропускают лишь в одну сторону. Возможно, есть способ пройти и в обратном направлении – но нам он неизвестен.

      Повисла тишина – слышно было только тяжелое дыхание воина и всхлипы девушек. Ни дуновения ветерка за стенами, ни скрипа, ни звона насекомых. Только шорох сминаемой неосознанно бумаги.

      - Ты знала?! – взревел наконец Табит, разворачиваясь к Нэйле.

      Мумия отпрянула. Нилам и Канти испуганно прижались друг к другу, у обеих в глазах стояли слезы.

      - Нэйла! – Табит шагнул к бывшей жрице. – Не молчи! Ты знала, знала…

      Та покачала головой.

      - Мы только что распечатали послание Амона, - прошелестела она. – Я, как и ты, только что узнала его содержание. Он, должно быть, нарочно не стал рассказывать…

      - Рассказывать, что наши жизни – лишь разменная монета?! – вскрикнула Нилам, вырываясь из рук подруги и надвигаясь на Нэйлу. – Мы – лишь средство для достижения цели! Нас не принесли в жертву на алтаре, нас принесли в жертву порталам! – она горько рассмеялась. – Ведь мы с Канти тоже должны будем, - она не договорила.

      - Амон сказал, что лишь одна из вас попадет домой, - голос Нэйлы стал едва слышен. – Он сказал это еще тогда… я не придала значения – решила, что две из вас просто могут остаться в Земноморье. Он и не пытался разубедить, - она смолкла, голова ее опустилась.

      - Одна?! – Нилам зарыдала. – Это значит, мы сейчас должны решить, кому из нас двоих еще погибнуть, чтобы вы двое дошли до земли Панг?! – она закрыла лицо руками.

      - Мы не пойдем дальше, - хрипло уронил Табит, с отвращением глядя на арку портала.

Повисло молчание. Нилам и Канти, сжавшись, плакали. Мумия замерла неподвижным изваянием.

      В одном из дорожных мешков лежал небольшой сундучок – тот, что они должны были передать жрецам Зинната в земле Панг. Амон сказал – обмануть, отказаться от выполнения поручения у них не выйдет. Если спустя определенное время его не откроют те, кому он предназначен – проклятие, наложенное на замок, падет на недобросовестных посланников. Попытаются они избавиться от сундука или уничтожить, сжечь, утопить его – и проклятие оживет раньше.

      Впрочем, о проклятии они могли не волноваться. Они еще раньше, чем оно проснется, умрут от голода и жажды в пустом каменном помещении. И Табит наверняка прекрасно помнил обо всем этом.

      - Ты видишь, что снаружи? – отрывисто осведомился тот, не глядя на мумию.

      - Почти то же самое, что и в том храме, в горах, - отозвалась Нэйла. – Изнутри я вижу лишь туманные тени. Стена не полностью прозрачна для меня. Колышется – похоже на марево или на миражи. Различить очертаний не могу.

      - Я должен выйти посмотреть, - воин решительно направился к двери.

      - Стой! – он вздрогнул от неожиданно звонкого возгласа.

      И отшатнулся, увидев стоящую возле дверей Нэйлу. Той понадобилось мгновение, чтобы оказаться между ним и выходом наружу.

      - Ты ведь помнишь, что я быстрее тебя, - проговорила она. – И сильнее. Прости, Табит – это правда. Лучше будет, если выгляну я. Мне почему-то кажется, что живым не стоит выходить наружу. Тебе лучше отойти назад!

      Она не стала дожидаться ответа. Обернулась к двери, коснулась ладонью грубо обтесанного, закаменевшего дерева. Те не были заперты – мумия это  ощущала. Достаточно толкнуть…

      Смутное ощущение, сродни предчувствию беды, удерживало ее от того, чтобы толкнуть створу. Девушки позади затаили дыхание – она, не оборачиваясь, видела их напряженные бледные лица. Табит замер, положив ладонь на рукоять сабли. Нэйла замерла на мгновение.

      Створа приоткрылась, стоило на нее слегка надавить.

      Внутрь ворвался влажный горячий воздух. Нэйла приоткрыла дверь чуть шире и опасливо шагнула на крыльцо. Широкие каменные плиты широкого возвышения, на которые вел выход, сплошь оказались покрыты крупными скорпионами. Те зашевелились – точно только и ждали, чтобы кто-нибудь вышел наружу.

      Мумия инстинктивно отпрянула – но вспомнила, что ядовитые укусы ей давно не страшны. Она выскользнула наружу, притворив створу, чтобы скорпионы не проникли внутрь, шагнула вперед. На пару укусов не обратила внимания. Неподвижный воздух казался густым. Позади скрипнула – и тут же захлопнулась дверь. Видимо, Табит выглянул – и, поняв, что выходить не стоит, закрыл дверь. Разумно.

      Нэйла подошла к краю широкого крыльца – почти два десятка шагов в ширину. Над каменной кровлей крыльца раскинулось желтовато-белое небо, в котором клубились редкие ошметки ржаво-рыжего тумана.

      С крыльца вела лестница во всю его ширину. Три или четыре десятка ступеней. Далеко внизу – рассыпчатый мелкий песок, совсем как в пустыне Хал. Барханы до самого горизонта. Если бы не небо – Нэйла могла бы подумать, что они очутились дома.

      Странно – она отчетливо ощущала влагу в воздухе. Однако кругом расстилалась пустыня без единого пятнышка зелени. Только скорпионы лениво ползали в тени крыльца.

Она все-таки спустилась к песку – туман и влажность в воздухе настораживали и вызывали недоумение.

      Что-то удержало от шага с последней ступеньки – смутное чувство, что не стоит идти дальше. Нэйла в задумчивости присела на нижнюю ступеньку, и вскочила, вскрикнув: ступенька была наполовину занесена песком, и когда она наступила на нее, бинты на ступнях покрылись мокрыми пятнами, которые стали расползаться.

      Мумия торопливо поднялась на несколько ступенек выше, принялась отряхивать ноги. Заметила еще пару пятен, которых не видела раньше – аккурат на тех местах, куда пришлись укусы мнимых скорпионов.

      Это еще что?!

      Твари копошились рядом, норовили подобраться поближе. Нэйла протянула руку к одной из них – и отдернула пальцы.

      Это не скорпион!

      Да и песок внизу – никакой не песок. Мумия вгляделась в поверхность ближайшего бархана. Та чуть заметно шевелилась. Однако это напоминало не движение песка под дуновением ветерка, а перекаты волн в ручье или пруду. Она присмотрелась пристальнее, пытаясь проникнуть взглядом под обманчивую поверхность. Та шевелилась, точно ленивый хищник, выжидающий добычу.

      Перевела взгляд на скорпиона, пытающегося взобраться к ней на колени – и подскочила: тот оставлял мокрый липкий след на бинтах, которого не должно было быть!

      Да, это не скорпионы – это самые настоящие слизни. Вон, один такой выползает на нижнюю ступеньку, появляясь прямо из-под поверхности песка. Тот и не осыпается – расходится вокруг твари, как будто и правда это вода. А скорпионы окружили ее плотным кольцом, и подползают все новые и новые.

      Нэйла, вскрикнув, одним прыжком преодолела расстояние до двери. С трудом приоткрыла ее и шмыгнула внутрь, как следует ее за собой прихлопнув.

      Девушки, умостившиеся было, подскочили при ее появлении. Табит поднял голову – судя по позе, до ее прихода он медитировал. Вид у всех троих был испуганный.

      - Что ты нашла? – проговорил наконец Табит. – Я пытался выйти следом…

      - Правильно сделал, что передумал, - отозвалась мумия. – Я и сама не сразу поняла, что не так. Выглядит это как пустыня, но на деле – храм окружает какое-то странное болото. Оно отчего-то приняло вид пустыни, и даже скорпионы похожи на наших. Но болото мокрое – у меня осталось несколько мокрых пятен. Скорпионы – на деле слизни. Да и воздух, мне кажется, ядовитый.

      - В нем что-то есть, - согласился сдержанно воин. – Кода ты вышла – внутрь просочилось немного воздуха снаружи. Он вызывает кашель. И запах странный.

      Повисло молчание. Они оказались заперты в четырех стенах. Перед ними две арки порталов. Через одну они прошли, и вернуться назад нельзя. Выйти наружу тоже нельзя. Провизии у них не осталось. Да и остатки воды скоро закончатся. Путь только один – через вторую арку. Арку, которая потребует жертву. Еще одну из их спутниц.

      Страх, безнадежность и отчаяние. А воин Смерти впервые в жизни столкнулся с необходимостью принести в жертву того, кто ему доверился. Необходимости ждать несколько часов, тем более – дней, не было. Тем не менее, Табит медлил. Он был безупречным – но он был еще и человеком.

      Нэйла оглядела спутников – благо, они не могли видеть, куда направлен ее взгляд – лицо скрывали плотно замотанные бинты. Нилам ухватилась за руку Табита, тот вроде как и не замечал этого. А ведь девчонка очень, очень похожа на отражение, что она, Нэйла, ловила в зеркалах при жизни. Сделалось горько. Ложь, что мумии лишены человеческих чувств – и сейчас она, как никогда жалела об этом.

      - Все в руке Смерти, - тихо проговорила Нэйла.

      Ухватила за руку задумавшуюся Канти и швырнула ее в арку портала. Тот мгновенно засветился, сделался полупрозрачным.

      - Живо! – крикнула она, хватая оба мешка и шагая стремительно следом за девушкой.

      Слепящий свет охватил ее – и в ту же секунду она очутилась посреди вымощенной площади. Прямо перед ней возвышался величественный храм. Это строение оказалось куда выше и намного более впечатляющим, чем храм в Олугани.

      Миг – и рядом оказались Табит и Нилам. Воин перехватил девчонку, кинувшуюся на мумию с явным намерением изодрать ей бинты.

      - Пусти! – верещала Нилам. – Я придушу эту тварь! Мне все равно, что она уже сдохла! Ты убила Канти! Ты!

      - Ты предпочла бы стать жертвой портала сама? – равнодушно осведомилась Нэйла.

      Нилам притихла, с ненавистью глядя на нее. Во взгляде Табита читалось недоверие, ужас. Поступок мумии ошарашил воина.

      - У нас не было выбора, - хмуро сообщила та. – И вы оба это знаете! Если вы не хотите этого признать – вам же хуже. Я должна отнести то, что Амон передал сюда, - она вытащила сундучок из мешка и направилась к дверям храма.

      На площади меньше, чем за минуту их пребывания возле храма собралось больше десятка обывателей. Подходили новые и новые люди, останавливались, забывая про дела. Глядели со страхом. Жрецы выходили из храма и останавливались, глядя во все глаза на нежданных пришельцев. Мумия направилась прямо к ним.

      Страх жил внутри, разливаясь по мыслям, иссушая полуденным зноем пустыни, парализуя их. Жители земли Панг ненавидели мумий!

      Ей и в Земноморье приходилось скрываться – хотя жители там и служителей Зинната не так боялись, и к мумиям относились куда терпимее. Точнее говоря – они с мумиями не сталкивались, и почти ничего о них не знали. Правда, это – служители храма Зинната. По их верованиям, мумии тоже служили Зиннату. А значит – жрецы не должны были причинить ей вред. Но – кто знает?.. Так или иначе – она обязана передать им то, что вручил ей жрец зиннур.

      Не дойдя нескольких шагов до ступеней, ведущих на крыльцо, Нэйла остановилась. Ей не пришлось раздумывать, с чего начать разговор – один из жрецов сам шагнул навстречу.

      - Кто ты, и с чем явилась?! – должно быть, его голос обычно звучал внушительно – но сейчас он предательски подрагивал, выдавая страх жреца.

      - Я, - Нэйла запнулась, поняв вдруг, что не знает, как представиться. – Жрец в храме Зинната в Земноморье попросил меня передать вам послание, - проговорила она наконец. – Я – всего лишь посланница. Я не знаю, что находится в этом сундуке. Мне сказали – вручить его главному жрецу этого храма.

      - Идем со мной, - жрец кивнул.

      Приподнятые плечи распрямились, настороженность во взгляде пригасла. Нэйла обернулась к Табиту и Нилам. Пожалуй, не стоит о них тревожиться – сначала нужно покончить с тем делом, ради которого они добирались сюда. Нилам могут угрожать только жрецы Зинната, а Табита никто здесь не знает. Она направилась вслед за жрецом. Остальные расступились, пропуская ее.

       Дорога по запутанным коридорам и переходам. Нэйла привычно запоминала путь. За ней по пятам следовал добрый десяток жрецов.

      Не доверяют – хоть и считают, что мумии тоже служат Зиннату. Страх перед ней сильнее, чем верность богу, которому служат. С них станется – попытаются уничтожить ее тело, едва послание будет вручено. А стены такие же непрозрачные, как и в земноморском храме.