Глава 4

Мерриан. Салзар Эвольд Мидес

За ужином сэр Тровард по большей части помалкивал, только хмыкал себе в кубок и кидал заинтересованные взгляды на Мидеса. Был компаньон графа приземист, широк в плечах, а загорелое обветренное лицо, обрамленное колечками светлых волос, яснее ясного утверждало, что обладатель его охотнее проводит время на воздухе, нежели в стенах родового замка.

Наконец, рыцарь не выдержал и, откашлявшись, обратился к Салзару:

— Хм... Скажите, пан Мидес, а, правда, это вы устроили ту... штуку со столичным кладбищем?

Графиня Флора хихикнула, и Тровард недовольно на нее покосился.

Салзар же ей улыбнулся и завладел девичьей ручкой, к коей не преминул приложиться:

— Я так понимаю, мне стоит благодарить графиню? Что приняла на себя работу Седрика восхвалять мои подвиги в одах?

— Ну, должна же я была хоть как-то выразить свою признательность, милорд, за то, что вы так любезно согласились поделиться с нами цеховыми секретами? — рассмеялась Флора, а Тровард, нахмурившись, продолжал:

— Очевидно, я, как человек не в меру любопытный, тоже должен благодарить вас, лорд Мидес, однако, к своей досаде, вынужден кое-что уточнить... Скажите честно, не опасно ли предприятие, в котором вы предлагаете нам поучаствовать? Я, в определенном смысле, несу ответственность за панну Флору.

— Сударь, — холодно оборвал его Салзар, — неужели вы подозреваете меня в расчетливости и холодном бессердечии? Вы думаете, что я стал бы впутывать молодую девицу в это дело, если бы допускал хоть малейшую возможность опасности?

Тровард немного смутился под пристальным взглядом прозрачных глаз Салзара и примирительно вскинул ладони:

— Хорошо, хорошо, пан Мидес, я наслышан о вашей репутации сильного мага и надеюсь, что вы держите данное слово.

— Без сомнения, — Салзар сухо кивнул и смахнул с рукава невидимую пылинку.

— Послушайте, господа, — Флора решительно взяла серебряный кубок, — я хочу сказать, что верю вам обоим. Вам, Салзар, — она повернулась в его сторону, — вашим умениям и благородству. И вам, Джон, — девушка с улыбкой отсалютовала кубком Троварду, — вашей отваге, смелости и чести. Поэтому я хочу выпить за успех нашего предприятия и, надеюсь, за рождение новой и крепкой дружбы.

— Графиня, вы очаровательны, — Тровард улыбнулся. Лицо его разгладилось, став на мгновение моложе на пару-тройку лет. Салзар мысленно задался вопросом о семейном положении графского компаньона и том месте, которое занимает сей достопочтенный господин в матримониальных планах Юлиуша Бенедикта Олла.

— За вас, графиня, — не остался в долгу Мидес, немного ревниво отметив улыбку, которой графиня наградила сэра Джона, и тоже поднял кубок: — За вашу красоту, ум и чистое сердце.

Они пригубили кислое, чуть отдающее горечью вино, и Салзар с легкой печалью вспомнил терпкий вкус осеннего меда, который еще несколько лет назад можно было свободно достать в любой мало-мальски пристойной корчме. До того, как Орден начал гнобить пришлых и наложил запрет на торговлю элвилинским напитком.

— Скажите, милорд, — графиня отставила кубок и потянулась за виноградной кистью, лежащей поверх большого блюда с фруктами, — вы, помнится, говорили, что для успеха необходимы пять человек? Но ведь нас только четверо.

— Не волнуйтесь, леди Флора, — Мидес склонил голову набок, неуловимо напомнив девушке огромного ворона, внимательно разглядывающего свою добычу, — четверо — это уже распрекрасно, возможно, мы даже справимся. Однако, я не теряю надежды найти пятого. Прямо на месте проведения ритуала.

— Полагаю, для этого вы не собираетесь никого...мм... поднимать? — поинтересовался Тровард. Его рука, держащая кусок вишневого пирога, застыла на полпути ко рту.

Салзар расхохотался, чуть не выронив из рук кубок:

— Что вы, сэр Джон, я не собираюсь тратить свои силы и переводить драгоценные зелья по такому зряшному поводу. И потом, зачем мне лишние разбирательства с родственниками покойного? Ведь вполне может статься, что нам удастся упросить еще кого-нибудь нам помочь.

— Ага, — неопределенно буркнул Тровард себе под нос, — на погосте. Ночью. Ну-ну...

— Скажите мне лучше вот что, — Мидес, отсмеявшись, повернулся к безмятежно клюющей виноград Флоре, — когда закрывают городские ворота? Дело близится к вечеру, не хотелось бы привлекать излишнее внимание, устраивая ночные скандалы у подножия караульной башни.

— После заката, разумеется, — графиня покосилась в окно на алеющее небо, — а вы ведь правы, пан Мидес, нужно отправляться как можно скорее. К тому же мне бы не хотелось одной из последних покидать город. Хотя, — она обеспокоено посмотрела на Троварда, — нас с сэром Джоном в любом случае запомнят, в Мерриане мы фигуры приметные...

— Не беспокойтесь, панна, — рыцарь вытер руки белоснежным платком с изящной вышивкой белым же шелком, — сей момент я продумал. Мы можем обмолвиться на воротах, что вынуждены срочно сопровождать вас в мой замок для подписания некоего договора. В конце концов, все в курсе наших совместных предприятий с графом Юлиушем, и я не думаю, что стражники будут долго размышлять по поводу нашего внезапного отъезда.

— Тогда, — кивнула Флора, — встречаемся через полчаса во дворе. Я прикажу седлать лошадей. Проедем через главные ворота, а дальше по дороге сделаем крюк к кладбищу.

Мидес согласно кивнул, поднялся и, молча поклонившись, вышел из столовой.

Когда четверка всадников подъехала к меррианскому погосту, солнце уже опустилось к горизонту, длинные лиловые тени тянулись по земле, а под старыми липами, растущими вдоль кладбищенской стены, уже вступила в свои права ночная, почти чернильная, темень. Последние посетители покинули кладбище, торопясь в город до закрытия ворот, и только сторож-заика возмущенно гукал на болтавшихся возле самого входа босоногих мальчишек в драной одежонке. Мальчиков было двое, одному, конопатому и худущему, на вид можно было дать примерно двенадцать, второй, большеглазый и крупноголовый, был помладше лет на пять. Они, раскрыв рты, уставились на приехавших конников, и Тровард, помогая спешиться Флоре, оглядел их внимательно.

— Эй, подите-ка сюда, — рыцарь махнул рукой для пущей убедительности.

Младший мальчонка втянул в себя показавшуюся в уголке рта слюнку и остался стоять, как вкопанный. Старший же осторожно приблизился и, кланяясь, спросил хриплым, простуженным голосом:

— Что угодно господам?

— Видишь это? — Тровард извлек из кошеля серебряную монету и выразительно покрутил ею в воздухе. В глазах мальчика мелькнул огонек заинтересованности.

— Получишь одну сейчас и еще столько же, если согласишься постеречь лошадей. И не вздумай чего учинить, наших коней в городе прекрасно знают, а Орден, говорят, намедни принял решение за воровство отрубать не токмо кисть, а руку по самый локоть.

Рыцарь предельно строго посмотрел на мальчишку и, дождавшись услужливого кивка, бросил мальчику монетку, которую тот и поймал, продемонстрировав недюжинную ловкость. Тут отмер и подбежал младший, дети поспешно стали привязывать лошадей к коновязи, а посетители направились к воротам. Сторож, посмотрев на Салзара, отчего-то испугался и, быстро моргая, отвел взгляд.

— Э-это куда? Те-темно…

Мидес решительно толкнул решетчатую калитку и вошел на погост. Следом задвинулся Седрик, настороженно оглядываясь по сторонам, точно заяц, услышавший звук охотничьего рога. Старик попятился.

— Не бойся, — ласково сказал Салзар, доставая из висящей на плече холщовой сумки кусок вишневого пирога. Дурачок несмело протянул руку с чуть дрожащими, неожиданно красивыми длинными пальцами.

— А пойдем-ка лучше внутрь, — Мидес, так и не вручив сторожу гостинец, приобнял его за плечи и поднялся вместе с ним по ступенькам сторожки.

Флора и Тровард недоуменно посмотрели вслед.

— Куда это направился твой хозяин? — графиня потеребила растерянного Седрика за рукав.

Тот пожал плечами, а графиня раздраженно подняла брови и топнула ножкой, обутой в остроносую кожаную туфельку:

— Ну так сходи и узнай!

Седрик, вздохнув, поправил на плече лютню и, шепотом ругая так некстати проснувшуюся благотворительность Мидеса, отправился за ним в дом.

Вместе с сумерками на землю опустилась почти осенняя прохлада. Графиня поежилась, плотнее стянула плащ на груди и отвернулась от поднимающегося ветра.

— Панна Флора, вы все еще уверены, что нам стоит участвовать в этом ритуале? — осторожно спросил Тровард, глядя, как на фоне темного неба бестолково мечется черный силуэт первого нетопыря. Графиня строго глянула исподлобья и, кажется, собиралась сказать какую-то резкость, но тут на пороге сторожки вновь появился Седрик.

— Ну и что там? — Флора, снедаемая любопытством, чуть не бросилась вверх по ступенькам, навстречу лютнисту.

— Хозяин кормит старика пирогом, — торопливо отчитался тот, — а вас, миледи, он нижайше просил помочь. Сказал, что надо непременно набрать букет кладбищенских васильков, пока еще можно различить хоть что-то впотьмах.

— Вот наха-ал! — задохнулся от возмущения Тровард, — это что же, графиня должна ломаться по его прихоти, когда рядом слуги есть?

— Джон, подождите, — Флора успокаивающе положила руку на запястье рыцаря. — Вполне возможно, в этом есть определенный смысл?

Седрик ухмыльнулся:

— Ну да, лорд Мидес сказал, что цветы собранные э… девицей, будут особо дев… тьфу, действенны.

Графиня, окинув лютниста убийственным взглядом, резко повернулась и с достоинством направилась к одной из ближайших могил. Рыцарь бросился следом, мрачно пообещав чуть позже разобраться с нахальным музыкантом, а Седрик вздохнул и уселся на шаткое крыльцо, пристраивая на колени лютню.

— Что так долго? — недовольно буркнул он, когда Салзар, спустя примерно четверть часа, вышел из сторожки. — Я тут уже вторую балладу начал сочинять, а вы всё трапезничаете…

— Нам же нужен был пятый, — загадочно произнес некромант, и за его спиной Седрик увидел сторожа. Дурачок молчал, точно заговоренный, устремив взгляд в небо. Уже совсем стемнело, и из-за черного силуэта часовни на небосвод выкатились две луны: белая и чуть желтоватая — Танцовщицы, как звали их в народе. Сестры, что сходятся в небе только по осени да по весне. Лунный свет отразился в глазах старика и посеребрил его и без того седые волосы. Отбрасывая странные двойные тени, тихо подошли к крыльцу леди Флора и сэр Тровард.

— Вот. Надеюсь, здесь достаточно? — девушка смущеннно сунула в руки Салзару букетик, в котором прикрытые синие головки васильков соседствовали с ромашкой и клевером. — Было темно...

— Не волнуйтесь, графиня, этого хватит, — Мидес улыбнулся и забрал букет. — А теперь скажите, господа, есть ли на кладбище достаточно обширная площадка? Нужно по кругу, на расстоянии примерно десяти футов друг от друга, разместить пятерых.

— Вообще-то есть открытое пространство возле часовни, — с сомнением проговорила Флора, нервно кроша в пальцах головки ромашки, — но, если честно, мне, как ордалианке, было бы не по себе, проводи я магический ритуал у порога Судии…

— Боюсь, что и дух покойного не одобрит выбор места, — усмехнулся Салзар, подняв взгляд от букета, из которого до сего момента невозмутимо вытягивал васильки. — Я узнал, что при жизни у него сложились напряженные отношения с церковью, да и по смерти в общем-то тоже… А есть что-нибудь еще? — он вопросительно посмотрел на Троварда.

— Посередине, где сходятся аллеи, есть круглая площадка, — вздохнул рыцарь. Похоже, он уже клял себя на все лады, что, поддался на уговоры. — Правда, в центре стоит старинный водомет, но он сломан, и, в общем, я не знаю, подойдет ли вам…

— Это уже значительно лучше, — обрадовано кивнул Мидес, — думаю, дух скорее примирится с водометом, нежели ордалианской часовней за спиной. Ведите, сэр Джон.

— Давайте-ка отойдем на минутку, пан, — понизив голос, проговорил Тровард и, с опаской поглядывая на любующуюся окрестностями графиню, оттащил Мидеса в сторону.

— Получается не очень, удобно, — тихо забубнил он, — видите ли, этот водомет на самом деле является не чем иным, как надгробием предку Оллов, графу Михалу. Беднягу однажды хватил удар, так он, будто предчувствуя скорую кончину, за два дня до трагедии завещал поставить на собственной могиле не обычный памятник, а в виде огромного кувшина, в память о страсти своей к тонким винам. Воля графа была исполнена, правда, водомет почему-то так и не заработал… В общем, сударь, если коротко, то я попросил бы вас не удивляться, увидев имя Оллов у основания бортика… то есть, я хотел сказать, не выражать изумления вслух. Согласен, это чудачество, но графиня Флора может расстроиться, потому что… — Тровард замялся, и Мидес, усмехнувшись, понимающе кивнул:

— Будьте спокойны, сэр Джон, я буду нем, как рыба.

Тровард развернулся и быстро пошел вперед по аллее, а Салзар, подав руку девушке и, похоже, весьма довольный этим обстоятельством, двинулся следом. До места они добрались достаточно быстро, несмотря на то, что летевшему в арьергарде Седрику приходилось постоянно подталкивать и подпихивать странно задумчивого сторожа.

Мидес огляделся и удовлетворенно кивнул, — по окружности площадки в призрачном свете Танцовщиц белели мраморные скамейки. Он тотчас занял одну, разложил на ней содержимое сумки. Флора тенью замерла сзади, с любопытством глядя на работу некроманта. В воздухе резко и сладко запахло сандалом, и кладбищенский сторож вдруг громко чихнул. Седрик подскочил от неожиданности, лютня на его плече жалобно тренькнула. Некромант же занятие свое не бросил и принялся пересыпать на кусок пергамента содержимое двух склянок. Потом он долго ходил вокруг водомета, высчитывая шаги, при этом что-то бормотал себе под нос и время от времени оставлял на древних плитах мелкие камушки.

К моменту, когда Мидес закончил измерения, небо затянуло облаками. Лунный свет, озарявший кладбище, растаял, и графиня Олл, снова оробев, придвинулась ближе к Троварду. Рыцарь покровительственным жестом опустил широкую ладонь на ее худое плечо, всем видом воплощая мужество и отвагу. Лютнист тихо фыркнул, а Салзар, с неудовольствием глянув в небо, с мрачным видом достал из сумки узкий флакон. Вытащил зубами пробку, и над бутылкой на мгновение вспыхнуло облачко бледно-зеленого света. Мидес кивнул и медленно пошел от одной кучки камешков к другой, вдоль одному ему видимых линий посыпая плиты мерцающим порошком. Обойдя всю площадку, остановился напротив Флоры.

— Миледи, вы озябли? — с легкой насмешкой спросил он, глядя, на Троварда, который к тому времени успел укрыть плечи девушки полой своего плаща. Графиня, до того заворожено следящая за действиями Салзара, резко вздохнула и сердито дернула плечом, сбрасывая руку рыцаря.

— Что теперь? — сухо спросила она.

— А теперь я попрошу каждого из вас встать у отдельной груды камешков. Но прежде запомните! Как бы вам не стало страшно — не сходите с места. Шаг в сторону, и ритуал прервется, возможно даже с некими последствиями.

— Это с какими? — спросил Седрик, нервно поддергивая висящую на спине лютню.

— Неприятными и, вполне может быть, болезненными, — широко улыбнулся Мидес. Менестрель крякнул и суетливо поправил на голове берет.

— Вы же говорили, что опасности нет! — возмущенно гаркнул Тровард, да так, что с соседнего дерева с недовольным карканьем слетела пара ворон.

— Можно найти опасность и в собственном ложе, если его глупец-хозяин вздумает разводить там костер, — невозмутимо ответил Салзар. — Никаких самостоятельных вмешательств в ритуал, и я гарантирую вам безопасность.

— Мы что, похожи на глупцов? — язвительно спросила Флора и, остановившись взглядом на смотрителе, замершим неподалеку, точно верстовой столб, смешалась. — Впрочем…

— За него не переживайте, — Салзар галантно подал локоть, придвинулся ближе и шепнул: — Если честно, наибольшие опасения у меня вызывает ваш… хм, ухажер.

— Вот уж глупости! — яростно зашипела Флора, но за протянутую руку все же взялась и последовала за Мидесом на обозначенное место. Там она встала, скрестив руки на груди, и с обиженным видом уставилась в темноту аллеи.

— Седрик! — гаркнул Салзар. — Отведи-ка нашего кладбищенского друга, — он кивнул на смотрителя, — во-он туда, а сам стань левее. Вы, сэр Тровард — между мной и музыкантом. Я же, — он повернулся к графине, — буду рядом, сударыня, и спасу при малейшей опасности.

Пан Тровард, остановился в указанной точке и, обнаружив, что водомет практически закрывает от него девушку, насупился. И даже тихо пробормотал какую-то гадость. Мидес коротко усмехнулся, а затем шумно вздохнул и шагнул к последней кучке камешков. В это же самое мгновение рассыпанный под ногами порошок полыхнул ярким белым светом, на миг ослепив всех. Флора заслонилась ладонью, однако на месте удержалась и в гаснущей вспышке успела заметить, как порыв ветра сорвал капюшон с головы Салзара, взметнув его длинные черные волосы.

«Точно крылья», — подумалось ей и, опустив взгляд, графиня изумленно охнула, увидев, что по всей площадке сияет огромный рисунок пятиконечной звезды. Флора, как и все остальные, стояла на одном из лучей.

— Я оседлала звезду, — шепнула она и нервно хихикнула. Услышав неподалеку протяжный тихий стон, повернула голову. Сторож смотрел в небо. Проследив за его взглядом, Флора охнула еще раз: над кладбищем, отражаясь в низко висевшей груде облаков, бледно сияла зеленая пентаграмма. Магическое пламя, взлетев из-под их ног, оставило призрачный отпечаток в небесах.

Справа послышалось негромкое монотонное пение — это Салзар, закрыв глаза и раскинув руки, начал ритуал.

Поначалу на кладбище ничего на первый взгляд не изменилось. Только воздух вдруг стал тягучим, как варенье, а ухающая со стороны елового леса сова внезапно замолкла, сорвав голос. А потом над мраморным кувшином водомета замельтешили ослепительно белые искры. Они парили в дрожащем воздухе, точно стаи ночных мотыльков, слетевшихся на свет лампы. Танец их, поначалу медленный и завораживающий, всё ускорялся. Искры удлинялись, обращались в ослепительных полозов, рисуя в воздухе смутный силуэт. Контуры его постепенно обретали резкость, и наконец стал виден призрак: маг Изоил Сорд.

При жизни, похоже, это был интересный мужчина: стройный и широкоплечий, с густой гривой волос и выразительно сверкавшими глазищами. Хотя, возможно, выразительность сия была вызвана либо призрачной сущностью Изоила, либо банальной раздражительностью потревоженного существа. Призрак взмахнул руками, мрачно глянул на поющего заклинание Мидеса и, откашлявшись, сказал:

— Может, хватит песнопений? Я уже вроде как здесь…

Салзар от неожиданности дернулся и открыл глаза.

— Надо же, — Изоил нахмурил густые брови; полупрозрачное лицо его словно потекло, озаренное сиянием, — неужели я до сих пор кому-то нужен?

Обвел горящим взглядом всю пятерку, сокрушенно покачал головой, узрев кладбищенского сторожа, и криво улыбнулся:

— Родственнички, никак?

Флора изумленно захлопала глазами, а Салзар отмер и вежливо поклонился:

— Ошибаетесь, уважаемый. — Мы всего лишь скромные смертные, набравшиеся смелости просить совета у такого почтенного волшебника и предсказателя, как вы.

— Ну и что же вам нужно, простые смертные? — хмыкнул призрак, оглядывая полы своего одеяния, растекшегося по краям каменного кувшина. — Интересно, какой дурень умудрился построить фонтан на месте элвилинской канализации?

Громко фыркнув, он перелетел на мраморный бортик. Присел, уперев подбородок в изящную руку с тонкими пальцами, и вопросительно глянул на Салзара:

— Так что? Ведь это именно вы меня вызвали, милейший?

— «Канали» что? — громко переспросил Седрик, вставая на цыпочки, поскольку символ страсти графа Михала совершенно закрыл от него фигуру Сорда.

— Сток для дерь… то есть, нечистот. Конечно, для вас, давних, такие вещи непривычны. А вот элвилин, как раса наиболее развитая, понятие о гигиене и культуре имели.

Графиня скептически хмыкнула, и призрак нахмурился и сухо бросил: — Если вы мне не верите, девушка, то можете посмотреть на дне фонтана, строители оставили там люк. Очевидно, лазали туда в поисках воды.

Изоил сухо рассмеялся, сложив руки на груди.

— Леди Флора, стойте на месте, — негромко предупредил Салзар, — вполне возможно, он просто хитрит, чтобы прервать ритуал.

Призрак резко взлетел. Нервно совершил пару кругов над водометом и замер напротив Мидеса:

— Ну, знаете ли… Если не верите, так зачем вообще вызывали? — Тут он подозрительно прищурился: — А-а… И как я сразу не догадался, старый идиот…

Изоил попытался постучать себя по макушке, однако, кулак его так и норовил провалиться куда-то к надбровным дугам. Тогда он спрятал руки за спину, подлетел к Мидесу почти вплотную и исподлобья на него уставился.

— Хочешь получить нечто? То, что я постарался унести с собой в могилу, дабы не смущать жадных охотников?

Салзар дернул щекой и молча кивнул, пристально глядя в горящие глаза призрака.

— А ты знаешь, чем оборачивается владение чужим предметом? — Изоил горестно покачал головой. — Лично мне пришлось за это дорого заплатить...

— Так получается, что настоящий владелец до сих пор не определен? — удивленно вскинул брови Салзар, на что призрак, снова усевшись на бортик водомета, скривился.

— Я-то думал, что оно вам принадлежит. — Мидес покосился на спутников, напряженно прислушивающихся к разговору. — Ладно, неважно. Я готов попробовать совладать с его сущностью.

Изоил вновь рассмеялся сухим каркающим смехом, потом внимательно посмотрел на некроманта и кивнул:

— Хорошо. Честно говоря, я не думаю, что ты с ним справишься, но твоя персона определенно сыграет важную роль в будущей истории. Я это отчетливо вижу. Ты знаешь, где потом искать, и что дальше делать? — Призрак строго поглядел на Салзара. Тот стойко выдержал взгляд, кажущийся способным спалить даже камень, и с достоинством кивнул.

— Только смотри, тщательно рассчитывай силы и не переусердствуй. Ты ведь еще будешь нужен ей. Нужен, как никто другой, потому что от тебя будет зависеть ее жизнь.

Салзар непонимающе уставился на Изоила, потом, поморгав, перевел растерянный взгляд на графиню. Тихо произнес:

— Леди Флора, теперь и вы можете задать господину магу интересующие вас вопросы.

Девушка откашлялась, приложив ладонь к шее, и неестественно веселым голосом произнесла:

— Несомненно, я, как всякая романтичная девица, интересуюсь в первую очередь своим будущим замужеством. Скажите, я… — она слегка замялась, — буду с тем, кого люблю?

Призрак тяжело вздохнул:

— Милая моя… Как всякая романтичная девица, вы, естественно, заблуждаетесь. Да, вы будете с тем, кого полюбите. Но это будет совсем не тот мужчина, которого вы имеете в виду. Тот, что занял сейчас ваше сердце, не принесет вам ничего, кроме страданий.

— Я не верю вам! — возмущенно вскричала Флора и яростно топнула ногой в мягкой туфельке, — Он хороший, он замечательный, он такой… такой…

— Невыносимый, вы хотите сказать? — Изоил усмехнулся. — Я вам не нянюшка, милая, раскрывать глаза и воспитывать — не мое дело. Какой будет ваша дорога — вам решать. Вполне возможно, что именно она приведет вас к счастью.

Флора насупилась и замолчала, опустив голову.

— Господин маг! — вскричал с другой стороны пентаграммы Седрик и, снова приподнявшись на цыпочки, замахал рукой. — А мне вы можете поворожить?

— Я вам не бабка-ведунья, чтобы ворожить! — гордо вскинул голову Изоил. Но все же змеей скользнул вдоль бортика водомета и очутился перед лютнистом: — Я — предсказатель!

— Хорошо-хорошо, — Седрик примирительно замахал руками и громким шепотом произнес: — Меня интересует театр!

— Какой именно? — уточнил призрак. — Очень Большой Театр?

— Не совсем он, — смутился лютнист. Опустив глаза, он принялся разглядывать носки грязных пуленов[14] . — Оно, конечно, на стенке фургона можно написать всякое, но…

— А, ты об этих шарлатанах? — ухмыльнулся призрак. — Эти-то совсем близко. Так что на глаза батюшке Алинки тебе лучше не попадаться. Хотя… если заплатить…

— Кровью? — сипло выдохнул Седрик и шумно сглотнул.

— Вот только драмы не надо, хорошо? — Изоил брезгливо поморщился. — Ты ведь пока не в труппе. Нет, не кровью. Просто золотом. И пообещать девушке жениться.

— Ох, — всхлипнул Седрик, — и за что же мне такие невзгоды уготованы?

— Спокойно, молодой человек, — строго произнес призрак, — есть большая вероятность, что именно этот отважный поступок может спасти жизнь не только вам, но и вашим друзьям. Вы же хотите стать героем?

И он насмешливо поднял густые брови, глядя, как грудь Седрика выпячивается колесом, а голова гордо запрокидывается в сторону небесной пентаграммы.

— Так о чем будем говорить сегодня с достопочтенным рыцарством? — Изоил повернулся в сторону сэра Троварда. Блондин собирался ответить и даже успел открыть рот, но тут над головой графини прямо из воздуха вынырнула небольшая пестрая птичка.

— Это что, летавка? — поразился Седрик. — Так ими же вроде запрещено пользоваться?

Пичуга меж тем спикировала на плечо девушке и ухватила клювиком прядь светлых волос. Флора осторожно потянула и освободила локон. Дрожащими руками отвязала от лапки летавки кусок пергамента, перевязанный светлой ленточкой. В полной тишине развернула письмо, прищурилась, разбирая. А потом вскинула руку к горлу, побледнела и стала заваливаться на бок, мягко оседая на каменную площадку.

Дальнейшее произошло очень быстро. Едва ступни графини сдвинулись с верхушки сияющего луча, пентаграмма полыхнула, Изоил, резко взлетев, закрутился и с легким хлопком исчез. Седрик же внезапно понял, что идущая по линиям сила стремительно несется от центра рисунка, сметая все на пути. Лютнист заорал, попытался бежать, но не смог сделать и шагу. Лишь зажмурился, закрывая голову руками. И тут магический поток ударил в ноги, взвился к голове, заставляя корчиться в муке. А потом Седрика отбросило в сторону. Яркий свет погас, но в последний миг перед забвением лютнист смог увидеть, как разметывает остальных мужчин, и как беспомощно откинулась на земле рука графини, сжимающая пергамент.

14 - Пулены – средневековая кожаная обувь.