Глава 15

Дальнолесье, Твиллег. Хельга Блэкмунд

«Имя дается человеку один раз, а потом всю жизнь влияет на своего обладателя. Скажите мне, как вас назвали родители, и я расскажу, что вы любите, чего боитесь и как, в конечном итоге, сложится ваша судьба…» — Хельга будто наяву услышала дребезжащий мягкий тенорок профессора по нумерологии. Этот убеленный сединами старикан с длинными волосами, широкой куцей бородкой и ярко-синими добрыми глазами никогда не раскрывал студентам собственного имени. Должно быть, опасался, что оглоеды найдут его слабые стороны благодаря его же теории. И просил, чтобы его называли просто мэтр Нумеро. Иногда на старика находила блажь, и с начала занятия, пристально вглядываясь в лица едва сдерживающих смех учеников, профессор начинал перечислять имена. Делал он это медленно и вдумчиво, как бы пробуя каждое на вкус, словно пытался разглядеть нечто, обычному зрению не поддающееся. В такие минуты начинающая волшебница Хельга Блэкмунд всегда чувствовала себя неуютно и, глядя исподлобья на мэтра Нумеро, ловила в его глазах странное выражение — старик смотрел немного заискивающе, точно умоляя, чтобы хоть кто-нибудь ему да поверил. Он что-то говорил о сочетании рун, о количестве звуков, о музыке сфер и других заумных вещах — фатальным для его теории оказывалось то, что нумерология по расписанию всегда стояла где-то в середине дня, перед самым обедом. В эти часы здоровые утробы студиозусов отчетливо начинали требовать насыщения, и зов тела по большей части перекрывал голос разума.

Профессора считали в Академии чудаком. Юные магики часто потешались, подкидывая к нему в аудиторию какую-нибудь очередную гадость навроде разрисованной белыми цифрами черной кошки, и даже коллеги посматривали на старика снисходительно. Однако теперь, следуя верхом за вороным конем легата к главному замку пришлых, Хельга была склонна согласиться с утверждениями мэтра о влиянии имени на сущность обладателя: всю дорогу она словно ощущала дуновение холода от выпрямившегося в седле эйп Леденваля.

Порыв встречного ветра ударил в лицо. Хельга медленно сморгнула и подняла глаза к небу. Оно было непривычно далеким, иссиня-черным, с разбросанной по нему горстью льдинок — сверкающих, пронзительно прекрасных и бесконечно холодных — таких же, как ее спутник. Советница поежилась, поправила на плечах темно-зеленый шерстяной плащ и, отпустив на минутку поводья, согрела дыханием окоченевшие руки.

Ночной Лес, казавшийся на первый взгляд непроходимым, жил таинственной, неподвластной человеческому пониманию жизнью. Лозы склонялись над узкой дорогой, так и норовя ухватить за одежду, хлестнуть по лицу упругими тонкими ветками. Взметнувшиеся ввысь клены, буки и вязы, точно картину, обрамляли видимый с тропы кусок небосвода, а свет поднимающихся к зениту Танцовщиц серебрил трепещущие от ветра верхушки деревьев. В буйно разросшемся кустарнике что-то двигалось, шуршало, дышало, а где-то наверху, словно камышовая дудочка, изредка печально вскрикивала ночная птица.

А еще Хельгу не покидало ощущение, что с момента, как они углубились в чащу, кто-то невидимый всю дорогу пристально смотрит ей в спину. Во взгляде этом не ощущалось ни враждебности, ни теплоты — только холодный, равнодушный интерес, мурашками ползущий вдоль позвоночника. Леди Блэкмунд поёжилась и негромко спросила:

— Долго ещё?

Голос ее, прорезавший холодный пряный воздух, прозвучал незнакомо и казался совершенно неуместным в этом ночном царстве. Хельга проводила взглядом белое облачко пара, слетевшее с губ, и устало смахнула с лица липкую нить паутины.

— Скоро будем, — Торус обернулся, сверкнув в темноте зеленью кошачьих глаз. — Держитесь ближе ко мне, это Дальнолесье. Моя Леди.

Хельга явно услышала насмешку в его голосе.

— Вам несказанно повезло, — нравоучительно продолжал легат, — вы путешествуете в компании элвилин, простому человеку случилось бы плутать тут неделями. Лес не любит чужаков.

Леди Блэкмунд тихо фыркнула. Сама по себе она бы даже и мысли не допустила сунуться в такое зловещее место. За несколько часов пути, в очередной раз дергая поводья так и норовящей запнуться о широкие корни кобылы, Хельга уже успела пожалеть, что поддалась минутной слабости и напросилась сопровождать Торуса в его рискованной поездке. Хотя, — мысленно призналась она самой себе, — повторись все снова, поступила бы так же.

Эйп Леденваль пожал плечами и отвернулся. Сидевшая перед ним в седле Бригида Мирна что-то тихо прошептала, и Хельга подивилась, насколько преобразился голос легата, мягко ответившего короедке:

— Потерпи, милая, мы скоро будем дома. Ты же хочешь увидеть свою дочь?

Порыв встречного ветра донес легкий цветочный запах: кажется, чабреца и ромашки. Хельга тяжело вздохнула: угораздило же ее связаться с волшебником, специализирующимся в любовной магии. Сама леди Блэкмунд по таланту, призванию и обучению была магом огня и в сложной волшбе легата никогда до конца не разбиралась, но, кажется, он пытался снова усыпить сатверскую пленницу.

Бригида так и не поняла, что ее чудесное избавление было подстроено. Епископ Эйнар оказался на высоте — по пути из камеры им не встретилось ни одного стражника, а лошади, стоящие под навесом тюремного двора, были резвыми и отдохнувшими. В пути бывшая пленница по большей части спала, а изредка просыпаясь, молчала и только испуганно озиралась по сторонам. Выглядела она не лучшим образом: изможденное лицо, растрепанная коса странно-темного, отдающего в синеву цвета, худые дрожащие руки. Покрасневшие глаза Бригиды под высокими темными бровями горели лихорадочным блеском, и Торусу приходилось постоянно следить, чтобы короедка не соскользнула с седла.

Лошадь Хельги в очередной раз споткнулась, тревожно заржала, вспахивая копытами прелую листву, и советница тихо ругнулась, поспешно натягивая поводья:

— Мгла, ну и дорога… По такой, наверное, и с элвилинским зрением ехать опасно.

— Будь у нас скакуны из конюшни Твиллега, все оказалось бы значительно проще. Впрочем, на обратном пути мы ими и воспользуемся.

Хельга нахмурилась — обратный путь намечался в настолько необозримом будущем, что возможность его казалась весьма и весьма призрачной.

У щеки что-то внезапно полыхнуло, и Хельга, вздрогнув от неожиданности, прикрылась локтем. Спереди послышался тихий смех. С опаской отведя руку от лица, она увидела огромную светящуюся бабочку с золотыми крыльями. Окруженное мерцающим облаком легкой пыльцы, насекомое словно медленно танцевало в воздухе .

— Что это? — спросила Хельга, изумленно наблюдая парение невесть откуда взявшегося чуда. Сразу стало светлее, и ей даже удалось разглядеть очередной извивающийся корень, коварно ползущий через тропу.

— Огнёвка, — невозмутимо ответил элвилин, не оборачиваясь, — одна из разновидностей бабочек Дальнолесья. Они часто помогают детям Леса скоротать тернистый путь.

— Это… это ты её позвал, да? — неуверенно спросила Хельга, а бабочка, словно подтверждая слова элвилин, опустилась на черную холку лошади. Устроилась там и принялась чистить лапками мерцающий теплым золотом хоботок. Торус хмыкнул и коленями подогнал коня:

— Не отставай. Мы почти на месте.

Они миновали поворот, и у леди Блэкмунд при виде открывшегося зрелища на мгновение перехватило дыхание. Они выехали на широкую просеку, полого спускающуюся с высокого, покрытого мачтовыми соснами косогора. А внизу, в долине, стоял замок.

При взгляде на него Хельга вспомнила Солейл — таким город был в канун Избавления, любимого зимнего праздника давних. Вот уже три тысячи лет люди вспоминают святого Трилла, спасшего от Затопления столицу. В эти дни по ночным улицам несутся украшенные фонарями экипажи, а в окне каждого дома сверкают разноцветные свечи, точно драгоценными камнями, усыпая отблесками пушистый снег.

Замок Твиллег сиял, ярко выделяясь на фоне темных деревьев, переливался разноцветными огнями на башенках, и казалось, что сам воздух этого волшебного места был насыщен лунным светом.

— Какая красота… — изумленно выдохнула леди Блэкмунд. Поравнявшись с легатом, она остановила лошадь и почему-то подумала, что ещё немного, и чудесное видение, взмахнув призрачными крыльями, медленно устремится ввысь, точно бабочка-огнёвка.

— М-да, неплохо, — голос прозвучал неожиданно сдавленно и глухо. Хельга обеспокоено посмотрела на странно застывший профиль своего спутника. Губы легата скривились, он дернул щекой и мрачно произнес:

— Не будем задерживаться, нам еще многое предстоит сделать.

— Торус, что … — она протянула руку, но тут же отдернула, поймав злой и холодный взгляд. Эйп Леденваль яростно пришпорил коня и начал спуск по просеке. Хельга сглотнула горячий комок в горле и, упрямо тряхнув пшеничными волосами — наведенная еще в Сатвере иллюзия была сильной и длительной, — резко сдавила коленями бока кобылы. Бабочка, испуганно вспорхнув с холки, растаяла в темноте.

Примерно на середине спуска чья-то стрела со свистом рассекла воздух и, вонзившись в ствол сосны, задрожала разноцветными перьями. Конь Торуса встал на дыбы, и легат еле успел подхватить завалившуюся на бок Бригиду.

— Стоять! — послышался резкий окрик. Из-за деревьев показались пятеро верховых и бесшумно окружили непрошеных гостей. Караульные на стройных длинноногих рысаках, фыркающих паром во влажном воздухе, держались в седлах величаво и с достоинством. Их невозмутимые гордые лица напоминали вырезанные из мрамора маски. Один из всадников — темноволосый широкоплечий элвилин в черной бригандине[20] — подозрительно окинул путников светящимся фиалковым взглядом:

— Кто такие?

— Разуй глаза, воин, — высокомерно произнес легат, так же надменно задрав подбородок, — или ты никогда не был в замке и понятия не имеешь, как выглядит твой князь?

Хельга подивилась, как внезапно изменился тембр голоса Торуса — стал выше, чище и прямо-таки зазвенел серебром в холодном воздухе. И, даже несмотря на горькое, точно рябиновый вкус, чувство обиды, она одобрительно хмыкнула — магия эйп Леденваля, как всегда, оказалась на высоте.

— Прошу прощения, князь Сианн, — сухо сказал дозорный и окинул пристальным взглядом советницу, — но мы просто следуем вашему приказу и останавливаем для допроса всех путников. Кто эти женщины? И, простите за назойливость, где ваш оруженосец? Тот мальчик, Себастьян?

— Себастьян? — Торус слегка замялся, но тут же справился с мимолетным удивлением и махнул рукой в лесную чащу у себя за спиной. — Остался в Сатвере. Ему поручено важное дело, суть которого я не намерен обсуждать с дозорными.

Потом он гневно блеснул глазами на всадников-пришлых:

— Женщин я везу в Твиллег. Одна из них — моя невеста, — легат кивнул на Хельгу. – За второй меня отправил князь Мадре. Нам с графиней Лорой удалось вытащить ее из ордальонского плена.

Советница коротко глянула на Торуса, потом на дозорных и облегченно выдохнула – элвилин то ли не заметили оговорки, то ли просто были не в курсе сердечных дел князя-менестреля.

— Сколько патрулей в дозоре? — строго прищурился легат. — Не считая заставы, мы встретили только три.

— Все согласно приказу, — дозорный повел плечами. — Вы, князь Сианн, можете не волноваться: сколько князь Цмин велел, столько и выставили. С остальными вы, скорее всего, просто разминулись.

Голос его прозвучал насмешливо, однако лицо хранило все ту же каменную невозмутимость. Хельга покосилась на легата, опасаясь, что тот, сочтя себя оскорбленным, по обычаю разорется, но Торус, похоже, даже не обиделся.

— Хорошая работа, воин, — он вытянул руку и одобрительно похлопал по плечу темноволосого. А потом невозмутимо поехал дальше.

— Менестрель... — прошипел в спину эйп Леденвалю кто-то из молчавших до сих пор дозорных. Старший, усмехнувшись, еще раз внимательно оглядел Хельгу, кивнул своим спутникам, и они бесшумно, точно бесплотные тени, растворились в придорожных кустах. Леди Блэкмунд перевела дух и только теперь почувствовала, как онемели судорожно сжатые на поводьях руки. Она возмущенно посмотрела в удаляющуюся спину Торуса и тоже тронула с места лошадь. Поравнявшись с легатом, подалась ближе и и ехидно прошептала в остроконечное ухо:

— Прошу запомнить, господин князь, моё имя — Флора. Флора Арина Олл. Смотрите, не ошибитесь, представляя меня своему почтенному батюшке.

— Я запомню, — кивнул Торус важно, ничуть не смутившись своей ошибки.

— Вот и хорошо. — Хельга покачала головой. — Знаешь... а ты молодец... умеешь все-таки держать себя в руках. Я, честно говоря, думала, что ты устроишь патрулю выволочку за непочтительное обращение.

— Правильно думала, — ухмыльнулся Торус, не поворачиваясь. — Если бы дело касалось меня, эти недоумки уже украшали бы собой папашину пинию во дворе Твиллега. Но, коли это относится к моему братцу...

Леди Блэкмунд услышала явные нотки мстительной радости в его голосе и в первый раз за всю дорогу задалась вопросом — а только ли профессиональный интерес привел сюда легата, и не кроется ли за визитом в Дальнолесье нечто большее? Например, кровная месть?

Хельга внезапно испугалась и за себя, и за Торуса, и, до боли закусив губу, постаралась перевести разговор в менее пугающее русло.

— Кстати, о Твиллеге... — она глянула вперед, на сияющий замок. — А почему он расположен в низине? Ведь это так странно. В случае нападения у вас будут трудности с обороной.

— У них, — едко поправил легат и с загадочным видом усмехнулся, — видишь, ли, имея дело с Твиллегом, никогда не стоит доверять своим глазам. Это удивительное место, которое никогда не показывает истинное лицо. И, допустим, вздумай ты приехать сюда в следующий раз — дорога окажется совершенно иной.

— Да? — Хельга удивленно вскинула брови и напряженно рассмеялась. — Знаешь, что-то мне подсказывает, что меня не скоро посетит желание нанести сюда еще один визит...

Торус скривился, откинул волосы со лба и уставился на дорогу. Оставшийся путь они проехали в полном молчании. Вскоре впереди заблестела водная гладь замкового рва, отражая в себе праздничное сияние Твиллега. Оставив позади круглое предмостное укрепление и остановившись на берегу напротив запертых ворот, легат вскинул руку. На стене замельтешило пламя факелов, натужно заскрипел ворот, опустилась темная громада подъемного моста.

Леди Блэкмунд прищурилась, пытаясь разглядеть стражников у ворот, как вдруг почувствовала легкий укол в висок. Она вздрогнула, потерла щеку и заозиралась, пытаясь отыскать источник магического присутствия. На первый взгляд — ничего не изменилось: за спиной все так же шумел густой лес, водная гладь была спокойна и неподвижна; однако ощущение того, что где-то рядом все ярче разгорается волшебный костер, усиливалось. Хельга подумала, что еще немного, и под копытами их лошадей разверзнется целая бездна магических потоков — огонь, лед, ветер, — казалось, все стихии будто сошли с ума и ждут команды, чтобы вырваться на волю. Она изумленно обернулась к Торусу и шумно выдохнула — легат, точно окаменев, смотрел куда-то ввысь, а лицо его, освещенное сиянием замка, казалось мертвенно-бледным. Хельга проследила за его взглядом: на одной из башен, точно крылья огромных птиц, трепетали разноцветные флаги — алый, синий и голубой с серебряными полосами. Изнутри замковых стен тягуче зазвучал рог, и рядом с тремя стягами поднялся и развернулся на ветру четвертый — бело-зеленый.

— Элвилин приветствуют своего князя, — хрипло сказал легат и придержал коня, когда мост с глухим стуком опустился на берег, взметая тучу пыли. Бригида застонала, открыла мутные глаза и прошептала потрескавшимися губами:

— Доченька… она там, я чувствую, она ждет меня…

Они въехали на мост, копыта мерно застучали по бревнам. Миновали ворота — легат сурово кивнул стражникам, — и тишина ночного леса внезапно сменилась многоголосием. Сразу стало светлее и неожиданно теплее, точно распахнулась дверь в бальную залу.

Голоса, пение, детский смех и плач летели из раскрытых окон Твиллега, а навстречу всадникам уже спешили встречающие. Перед растерянным взором Хельги замельтешили незнакомые лица — по большей части молодые и взволнованные. Кто-то помог ей слезть с лошади и заботливо подхватил под руку, когда она, в первый раз за несколько часов ступив на землю, покачнулась. Советница видела, как золотоволосый человек подхватил на руки безвольное тело Бригиды Мирны; как высокий юноша в яркой тунике поднес к дрожащим губам спасенной деревянный кубок. По подбородку и шее короедки потекли янтарные струйки, расплываясь темными пятнами на грязной серой рубахе.

Внезапно встревоженное жужжание голосов пронзил отчаянный и тонкий детский крик. Хельга, обернувшись, увидела, как от замка бежит, спотыкаясь, девчушка лет двенадцати с длинными синими волосами. Бригида дрожащей рукой отвела кубок и потянулась навстречу:

— Артемия! Доченька!

Та, кого назвали Артемией, остановилась в двух шагах от мужчины, державшего Мирну на руках, словно боясь поверить в то, что видит. Потом жалобно всхлипнула и, метнувшись вперед, бережно обняла спасенную, опасаясь причинить той лишние страдания.

Хельга раздраженно тряхнула головой — поддаваться сейчас эмоциям было крайне опасно. Коротко улыбнулась остроухой девушке с фиолетовыми кошачьими глазами и приняла из ее рук широкую глиняную кружку, наполненную, судя по сладкому аромату, ягодным морсом. Поднеся напиток к губам, стала разглядывать двор и замок, пытаясь навскидку определить их размеры и расположение помещений. Сосредоточиться почему-то не удавалось — мешало то ли мерцание света в окнах, то ли полупрозрачный туман, окутавший устремленные к звездному небу стены. Леди Блэкмунд поморгала, сгоняя пелену с глаз, и невольно вздрогнула — перекрывая шум голосов, вознесся над толпой гулкий бас, точно колокол ударил.

— Тулинни, негодница, зачем же ты раненую во дворе задерживаешь? А ну-ка, бездельники, пропустите лекаря!

От высокой деревянной лестницы, путаясь в длинном подоле мантии, несся широкоплечий пожилой мужчина с густой копной огненно-золотых волос на голове. Любов отпрыск, сразу же решила для себя Хельга, только у них бывают шевелюры настолько яркого и необычного оттенка.

— Мэтр Сингард! — синеволосая девчушка обернула к нему сияющие глаза. — Князь Сианн привез мою маму…

— Молодец, мальчик, я в тебе не сомневался, — рыжеволосый походя похлопал Торуса по плечу и сосредоточился на робко улыбающейся Мирне. Грозно нахмурившись, оттягивал той веки, щупал пульс, осматривал раны на руках, оставленные кандалами, пыхтел и что-то удовлетворенно хмыкал себе под нос.

— Сингард, — легат подошел к рыжему со спины, и Хельга увидела, как в лунном свете блеснули бисеринки пота на его лбу. Эйп Леденваль протянул руку, точно собирался коснуться плеча лекаря, однако в последний момент передумал и только звенящим от напряжения, но все еще Сианновским голосом, спросил: — Кто из князей в замке?

— Гематома, ага… что? — Сингард недовольно покосился через плечо. — А, ну… Велит днем в Лес уезжал, дозоры проверять, наверное, уже вернулся. А Идринн отправилась почивать. Ох уж эти женщины, скажу я тебе… им совершенно все равно, что вокруг происходит. Хоть тебе война, хоть Затопление — здоровый сон способствует красоте, и баста! И никакие до…

— А… а князь Мадре? — перебил легат, и по его бледной щеке пробежала судорога, а голос чуть дрогнул.

— Так кто ж его… О, звезды! — Сингард едва успел поддержать неожиданно запрокинувшуюся голову Бригиды и снова заорал, засуетился, раздавая приказы направо и налево. Элвилин, все еще державший пострадавшую, быстро понес ее к лестнице. Артемия, разревевшись, цеплялась матери за юбку. Кто-то по распоряжению лекаря побежал в лазарет, кто-то рванулся придерживать широкие резные двери. И вот уже отчаянно суетящаяся толпа с любовым отпрыском во главе неслась к высокой деревянной лестнице.

Хельга удивленно посмотрела вслед обитателям Твиллега. Ей вспомнился визит бродячих актеров в комтурство Мерриана — во всяком случае, гвалту и жестикуляции во дворе замка было ничуть не меньше.

Она повернулась к легату, смотрящему отсутствующим взглядом куда-то вверх, на освещенные окна и, подойдя, шепнула на ухо:

— Торус, не ходи сейчас к отцу — на тебе лица нет.

Тот дернул краешком губ и коротко бросил:

— Ты не понимаешь…

— Я понимаю, — Хельга взяла его за холодную ладонь и ободряюще сжала. — Но пойдем сначала куда-нибудь, где можно перевести дух и, смотря по обстоятельствам, решить, что делать дальше.

— В кухню, — резко кивнул эйп Леденваль и быстрым шагом направился вперед, предоставив леди Блэкмунд самостоятельно догонять его. Хельга обреченно вздохнула и, подобрав длинные юбки, поспешила следом.

Они вошли в небольшой холл, сразу же разветвляющийся на несколько коридоров. Легат уже шагнул было вправо, как вдруг послышались быстрые легкие шаги. Из-за угла, чуть не врезавшись в Торуса, выскочила статная брюнетка в длинном синем платье. Охнула смущенно:

— О, князь Сианн! А я как раз шла вас встречать... Видела из окна, что вы приехали.

— Весьма польщен, княгиня Идринн, — эйп Леденваль, тряхнув волосами, галантно склонился к изящной ручке красавицы. — А мэтр Сингард сказал, что вы отправились почивать.

— Ну... — девушка плавным жестом поправила сложную прическу, состоящую из нескольких косиц, уложенных кренделями. — Сердце женщины спит чутко.

Она слегка зарделась, а Хельга, стоявшая в тени за Торусом, усмехнулась и подумала, что братцы-элвилин, пожалуй, друг друга стоят. Во всяком случае, каждая вторая встречная девица почему-то оказывается неравнодушной либо к одному, либо к другому. Горя праведным негодованием и обидой за свою младшую сестру, а также невесть откуда взявшейся ревностью к Торусу, леди Блэкмунд не спеша выплыла из-за его спины. Остановилась и стала бесцеремонно разглядывать княгиню, накручивая на палец пшеничный локон и с удовольствием наблюдая, как медленно вытягивается лицо красавицы. Эйп Леденваль покосился на Хельгу, ласково улыбнулся Идринн и нежным Сианновским голосом представил:

— Знакомьтесь, княгиня, моя невеста — Флора Арина Олл, графиня...

Хельга постаралась натянуть на лицо самую искреннюю улыбку из своего рабочего арсенала и присела в приличествующем случае поклоне: голова склонена к плечу, туловище плавно опускается вперед, правая нога чуть выставлена, руки… Ох… Она всегда мечтала, что когда-нибудь встретит на узкой дорожке того мерзавца, который придумал весь этот церемониальный ужас.

Княгиня кашлянула, растерянно перевела глаза на Торуса и быстро заморгала:

— Но... мы же... во всяком случае, князь Мадре решил...

— Котик, — легат подхватил Идринн под острый локоток и потянул вперед по коридору, — не стоит обращать внимания на то, что говорит мой отец... Он всегда был несколько своеобразен...

Хельге внезапно показалось, что легату, судя по всему, стало значительно лучше. Во всяком случае, краски к лицу его вернулись, да и от былого смятения, похоже, не осталось и следа.

— М-да... — мрачно пробурчала она себе под нос, распуская на ходу завязки плаща и с интересом поглядывая на мраморные фигуры в глубоких нишах вдоль коридора, — вот уж действительно, возможность распушить хвост перед дамой является для некоторых лучшим лекарством...

— Так что отец, он в замке? — продолжал расспрашивать брюнетку Торус, неуклонно двигаясь вперед.

— Да, Алиелор, вы, как всегда, правы, — печально кивала ему в ответ Идринн, настолько погрузившись в себя, что последний вопрос попросту не услышала. — Князь Мадре, кажется, настолько далеко зашел в своем своеобразии, что ввел новую моду. Наши мужчины, я имею в виду элвилин, так явно стали в последнее время предпочитать женщин-давних, что мне уже просто становится страшно за будущее великой расы!

Она возмущенно дернула плечом, отняв у Торуса руку, патетически сказала куда-то в живот мраморной собирательнице фруктов: «Ах, оставьте!», — и с гордо поднятой головой завернула в одну из комнат. Дверь громко хлопнула прямо перед носом легата. Тот дернулся от неожиданности, кашлянул и, повернувшись к Хельге, хмуро произнес:

— Вот. Это, между прочим, все ты виновата. Так расстроить бедную девушку! И вообще, у тебя было стратегическое преимущество — ты же ее на полторы головы выше...

Хельга, задохнувшись от возмущения, чуть не споткнулась и несколько мгновений наблюдала прямую удаляющуюся спину Торуса. От резкого движения его плаща пламя коридорных факелов колыхнулось, и длинная тень легата дернулась по стене.

Леди Блэкмунд молча поспешила следом. Ей совершенно не хотелось оставаться одной в этом длинном пустынном коридоре с бесконечным рядом статуй по обе стороны: видимо, местный скульптор был очень работоспособным и плодовитым.

Наконец, эйп Леденваль остановился перед очередной дверью и, дождавшись Хельгу, торжественным жестом распахнул тускло сверкнувшую серебряной чеканкой створку:

— Прошу вас в кухню, леди Флора...

Она вошла в мягко освещенное помещение и сразу же погрузилась в целый хоровод запахов. Ароматы свежего печева смешивались с терпким мясным духом, а венчал все это великолепие тонкий запах трав, маленькими букетикам развешанных вдоль стен. Одну сторону кухни занимал огромный, выложенный почерневшим от копоти камнем очаг с впечатляющих размеров котлом. В котле что-то булькало и пыхтело, а легкий пар стелился причудливыми завитушками под потолком. Стоящий рядом мальчик в золотистой тунике, мешающий черпаком варево, чуть глянул на вошедших и с сосредоточенным видом вновь вернулся к своему важному занятию. В самом центре помещения располагался большой дубовый стол, который драили щетками две румяные рыжеволосые девушки, настолько похожие друг на друга, что казались ягодками с одной ветки. А дальше, на скамье, сидела еще одна девица с льняными косами и, хлюпая носом, чистила лук. Подняв красные от слез глаза на вошедших, она утерлась запястьем, резко вскочила, роняя с колен янтарные луковицы, и завопила что есть мочи:

— Леандра, Фуксия, живо освободите стол да тащите ужин! Князь Сианн небось с дороги проголодались!

Она нагнулась, быстро похватала рассыпанный лук, мазнув косами по деревянному полу, и, закинув овощи и нож в стоящую у скамьи плетеную корзину, бросилась к бочке с водой. Закатала рукава:

— Сейчас, господин князь, сию минуту все будет готово.

— Можешь не суетиться, — милостиво сказал Торус. Бросил у входа плащ и вальяжно устроился за столом на одной из скамеек.

— Дорогая, проходите же, — чуть насмешливо кивнул он Хельге, — негоже невесте князя торчать на пороге, точно верстовой столб.

Леди Блэкмунд прошла к столу и чинно уселась рядом, наблюдая краем глаза, как легат тщательно расправляет обрамленные тонким кружевом манжеты белоснежной рубахи — в закромах епископа Эйнара оказалась даже такая тонкая элвилинская работа.

— А где же Себастьян? — светловолосая кухарка, вытирая расшитым полотенцем руки, приблизилась к столу, и Хельга заметила россыпь золотистых веснушек, стаей мошек облепивших вздернутый нос элвилиночки. — У нас как раз и мясо на подходе, а он, чай, известный любитель...

Торус устало потер глаза и капризно произнес:

— Да-да... Себастьян... Знаешь, милая, мясу, очевидно, придется подождать. Мой оруженосец остался в Сатвере. Выполнять очень важное задание. Ему нужно собрать ряд сведений, каса... ох... — это Хельга от души наступила под столом Торусу на ногу и выразительно погрозила ему из-под столешницы кулаком.

— Что «ох»? — не поняла девушка и захлопала пшеничными ресницами.

— Да так…— легат неопределенно махнул рукой и недовольно покосился на Хельгу.

— Князь Сианн, — кухарка немного помялась, теребя покрасневшими руками не слишком чистый фартук и наконец тихо спросила: — А он приехал?

— Кто «он»? — не понял Торус и похлопал длинными ресницами. — Слушай, выражайся точнее, я ж тебе не предсказатель, в голову не загляну…

— Ну, Элвин, — покраснела девушка и опустила очи долу. — Понимаете, госпожа Аррайда сказала, что вы его привезете, и вообще, он мне привет передавал…

Легат кинул растерянный взгляд на Хельгу и с сосредоточенным видом начал перебирать фрукты на блюде, только что принесенном одной из «ягодок». Кухарка продолжала с мольбой вглядываться в его лицо.

— Как тебя зовут, милая? — Хельга ласково улыбнулась девушке, борясь с легкой паникой и понимая, что имя «Элвин» слышит первый раз.

— Клаудиа я, леди, — кивнула та, мельком глянув на советницу, и шмыгнула носом.

— Послушай, Клаудиа, — не отставала Хельга, — а госпожа Аррайда, она когда приехала?

— Ну, — конопушки элвилиночки сосредоточенно собрались вокруг нахмуренной переносицы, и девушка посмотрела в потолок: — Это где-то ближе к вечеру было. Ее князь Мадре привез… а еще с ними эта менестрелька была, Цминова дочка. Ну и медведь… еще…

— А где сейчас князь Мадре? — Хельга удивленно переглянулась с Торусом и вздохнула. Похоже, схватив в тюрьме Сианна, они каким-то образом умудрились прозевать самого старшего князя.

— По-моему, он с невестой куда-то выехал, знаете, поди, князь особо и не докладывает, ежели недалеко. — Клаудиа внезапно широко улыбнулась. — Так свадьба у него будет, вам, небось, сказать-то не успели?! Он как госпожу Аррайду привез, так и распорядился готовить начинать, такой нетерпеливый оказался.

Кухарка смущенно прыснула в кулачок.

Торус закашлялся и чуть не подавился яблоком, в которое мрачно вгрызался на протяжении всего разговора. Леди Блэкмунд заботливо постучала его по спине и криво улыбнулась:

— Какая прелесть… И когда, говоришь, свадьба-то?

— Распорядились вроде как завтра, но тут я, честно говоря, сомневаюсь…

Кухарка оглянулась на шныряющих по кухне поварят и заговорщицки подалась к Хельге, чуть не въехав макушкой в подбородок Торуса. — Поставить свадьбу готовить эту девицу, у нее ж колено…

— Какое колено?

— Правое. Кажется… ну, она же хромает, пока дойдет, куда нужно…

— Это ты о ком? — слабым голосом спросил Торус и утер ладонью лицо.

— Так о дочке Велита, о ком же еще. Ох… легка на помине… — кухарка вздрогнула и прислушалась. Из-за неплотно прикрытой двери со стороны коридора доносились неровные шаги и сухой звук, точно кто-то размеренно постукивал деревянной палкой по камню. Тихо скрипнули петли, и на пороге возникла худенькая фигурка в мальчишеской одежде. Торчащие во все стороны рыжие волосы девушки ярко отсвечивали от очага, а зеленые глаза, влажно поблескивая, жалобно уставились на легата.

— Алёр… — трагическим голосом сказала Сандра Талька, — ты вернулся…

20 - Бригандина – род доспеха.