Глава 26. «Маха»

Вопреки обыкновению, на перилах Танни не оказалось – впрочем, что там и было ей делать в одиночку? Однако долго разыскивать ее все-таки не пришлось. Переведя дух, Серен огляделась по сторонам и с некоторым удивлением обнаружила столпившихся возле правого борта «инженерных девушек» – Брид, Фи, близняшек и чуть в стороне от них Илет. А затем нашлась и Танни: опершись на борт, она стояла от Илет шагах в трех и, судя по всему, любовалась видневшимся неподалеку кораблем – самой обычной сторожевой яхтой

Быстро подойдя, почти подбежав, к Танни, Серен дотронулась до ее плеча.

– Танни, Танни!

Та обернулась. Глаза у нее, как всегда в солнечную погоду, были спрятаны под темными стеклами очков.

– А, это ты... А я тут яхту рассматриваю. Ты, кстати, Олафа не видела?

– Олафа?.. – Серен вдруг смутилась. Кажется, впервые за всё время в ее голову закралось подозрение: а вдруг Танни и Олафа связывает не просто дружба? Однако обдумывать эту догадку сейчас явно было не ко времени. Нужно было срочно сказать Танни о ее брате – это было важнее!

– Танни, послушай... – решилась она. – Я тут такое слышала – будто бы на «Махе» везут... – Серен сделала короткую паузу, а затем старательно выговорила: – Владимира!

Танни вздрогнула, потом вдруг сдвинула очки на лоб.

– Ладди?

– Ну да, – кивнула Серен.

В следующее мгновение на лице у Танни появилась тревога.

– Почему «везут»? С ним что-то случилось?

Серен задумалась. Потом пожала плечами. И сказала всё, что знала:

– В общем, там к нему мэтра Кая зовут.

Танни растерянно моргнула. Затем ее и без того бледное лицо сделалось совсем белым.

– Ты ничего не перепутала?.. – пробормотала она и, не дожидаясь ответа, охнула: – Что же делать-то?

А вот на этот вопрос ответ у Серен уже был готов:

– Как что? Беги скорее к сэру Гарвану да просись на лодку!

– На лодку?.. – недоуменно повторила Танни, затем чуть подумала – и вдруг просияла лицом: – Точно же! Серен, ты умничка!

И похвала эта оказалась настолько неожиданной и настолько приятной, что Серен позабыла обо всем – даже о вероломстве Родри. А когда опомнилась, Танни уже и след простыл.

* * *

Уже второй раз за день взлетала Танька на шканцы к сэру Гарвану. Теперь, правда, ей повезло больше: возле трапа оказался старый знакомец Лиах, без лишних вопросов пропустивший ее наверх. А на шканцах кроме сэра Гарвана обнаружились мэтр Кай и какой-то морской офицер, Таньке совсем незнакомый.

Первым заметил ее появление сэр Гарван. Танька еще поднималась по ступенькам, когда тот обернулся – и сразу же деловито кивнул, словно бы и не удивившись ее появлению.

– А, это вы, великолепная! – произнес он затем преувеличенно бодрым тоном. – Хорошо, что пришли!

– Да, я... – с трудом, еще толком не отдышавшись после сумасшедшего бега, вымолвила Танька в ответ. – Сэр Гарван, мне сказали, что Ладди... что Владимир... что с ним случилось что-то плохое...

Сэр Гарван едва слышно вздохнул. Затем, молча кивнув Таньке, он переглянулся с незнакомым ей офицером. Тот шагнул Таньке навстречу и, остановившись перед ней, приложил кулак к виску.

– Я Маэл-Дун О’Кормакан, старший офицер сторожевой яхты «Маха», – представился он и неожиданно добавил: – Хорошо, что вы здесь, великолепная!

Сэр Маэл-Дун был высок, сухопар и очень немолод. Его волосы, в прошлом, несомненно, ярко-рыжие, с возрастом выцвели и сделались желтовато-белыми. Сейчас рыжина проступала только в висячих усах и широких кустистых бровях. А из-под бровей на Таньку смотрели пронзительно-синие глаза, очень усталые и очень хмурые. И от этого взгляда Танькино сердце сжималось в тяжелом предчувствии.

Некоторое время Танька смотрела на сэра Маэл-Дуна и молчала, сразу и ожидая от него подробностей, и боясь услышать что-нибудь совсем скверное. Тот тоже молчал – то ли не осмеливался сообщить дурную весть, то ли просто ждал вопроса.

Разумеется, это мучительное молчаливое ожидание не могло продолжаться бесконечно. В конце концов Танька не выдержала.

– Что случилось с моим братом, сэр Маэл-Дун? – начала она вроде бы уверенно – а у самой душа ушла в пятки. Запнувшись, Танька все-таки справилась с собой и сумела договорить дрогнувшим голосом: – Он жив?

И она замерла в тревожном ожидании ответа.

Сэр Маэл-Дун медленно кивнул в ответ.

– Да, великолепная, – твердо произнес он. – Жив. Но очень болен.

– Болен, – тихо повторила Танька. На миг она даже ощутила некое подобие облегчения. Почти сразу же, однако, ее вновь охватило чувство тревоги.

– С сэром Владимиром приключилась болотная лихорадка, – пояснил сэр Маэл-Дун. – Это такая болезнь... – внезапно он оборвал фразу и сосредоточенно замолчал, явно подбирая слова.

– Да, я поняла, – кивнула Танька и сразу же перешла к делу: – Скажите, он давно заболел? И как часто его лихорадит?

Сэр Маэл-Дун удивленно посмотрел на нее.

– Вы владеете лекарским искусством, великолепная?

Танька машинально мотнула головой, но тут же охнула и поспешно кивнула:

– Самую чуточку. Я заканчиваю естественный факультет, нас учили там основам медицины.

Удивление во взгляде сэра Маэл-Дуна сменилось почтительным уважением.

– Ах вот как... – задумчиво произнес он, а затем вздохнул и развел руками: – Увы, великолепная! Я не знаю ответов на ваши вопросы. Могу лишь сказать, что когда сэра Владимира доставили на борт «Махи», он уже был тяжело болен.

Танька напряженно посмотрела на сэра Маэл-Дуна, сердце ее тревожно сжалось.

– Я могу увидеть брата? – вдруг вырвалось у нее помимо воли.

– Разумеется, великолепная, – не задумываясь кивнул сэр Маэл-Дун.

– Я бы еще вот о чем вас попросила, – быстро опомнившись, продолжила Танька. – На нашем корабле служит замечательный врач – мэтр Кай ап Гладис. Не могли вы показать ему?..

Она еще не успела договорить, как сэр Маэл-Дун почтительно кивнул.

– Видите ли, великолепная... – осторожно произнес он. – Собственно, ради этого я сюда и прибыл. К сожалению, сэр Владимир не позволил сопровождать себя врачам из Ордена, а на нашем корабле... – тут сэр Маэл-Дун печально вздохнул. – Понимаете, «Маха» очень быстроходна, но она ведь всего лишь сторожевая яхта. У нас в команде не предусмотрен ни врач, ни даже священник. Так что встреча с вашим кораблем – это поистине подарок судьбы.

– Да-да, – энергично кивнула Танька. – Мне тоже так кажется. Мэтр Кай – как раз тот, кто сейчас нужен...

Она осеклась. Что-то неправильное, нелогичное было в услышанном. Раз в Александрии решили вывезти Ладди в Британию, значит, заболел он серьезно – скорее всего, тропической, самой тяжелой, формой малярии. Но тогда...

– Простите, сэр Маэл-Дун, – снова заговорила Танька. – А вы не знаете, почему сэр Владимир отказался от сопровождения врачом?

Сэр Маэл-Дун в ответ покачал головой.

– Увы, великолепная. Не знаю.

Хмуро кивнув и с трудом сдержав вздох, Танька задумчиво замолчала. Увы, ни одно из приходивших ей в голову объяснений совершенно не успокаивало.

Тем временем снизу, со стороны трапа, донеслись быстрые немного пришаркивающие шаги. Вскоре звук изменился: кто-то торопливо поднимался по ступенькам. А затем у Таньки за спиной раздался знакомый голос мэтра Кая:

– Простите за опоздание, сэр капитан.

Вздрогнув от неожиданности, Танька обернулась.

Мэтр Кай, запыхавшийся и взъерошенный, стоял от нее шагах в двух, виновато глядя на сэра Гарвана и шумно дыша.

– Мэтр Кай?.. – растерянно произнесла Танька. – А мы вас только что вспоминали...

Мэтр Кай чуть повернул к ней голову.

– Здравствуйте, великолепная, – быстро проговорил он в ответ и попытался улыбнуться. Затем он снова обратил свой взор к капитану.

– Опять что-то стряслось у наших девушек, сэр Гарван?

Тот покачал головой.

– На сей раз нет, почтенный мэтр Кай. На «Махе» находится сэр Владимир, легат мемфисского гарнизона. Ему нужна врачебная помощь.

– Владимир? – удивленно приподнял брови мэтр Кай. – Это ведь... – он бросил быстрый взгляд на Таньку.

– Да, – кивнул сэр Гарван. – Ее брат. Сын Святой и Вечной.

Мэтр Кай нахмурился, затем быстро кивнул. А затем деловито спросил:

– Что с ним случилось? Ранен?

– Болотная лихорадка, почтенный мэтр лекарь, – вместо сэра Гарвана откликнулся сэр Маэл-Дун. – Поначалу ему вроде бы легчало, а со вчерашнего дня опять началось.

Мэтр Кай задумчиво кивнул. А затем вновь обратился к капитану:

– Сэр Гарван, можно мне осмотреть больного на борту «Махи»?

– Разумеется, – сразу же откликнулся тот. – Между прочим, тебя уже ждет шлюпка.

Брови мэтра Кая вновь взметнулись вверх.

– Вот как? – хмыкнул он. – Старина Гарван, ты, как всегда, предусмотрителен!

– Ну так мы же друг друга знаем, – довольно усмехнулся сэр Гарван. А затем, вновь сделавшись серьезным, добавил: – И вот что, дружище Кай: возьми с собой великолепную. Когда она еще увидится с братом?

* * *

Всю дорогу до «Махи» Таньку не покидало ощущение, что всё это с ней однажды уже происходило: жара, слепящие солнечные блики, волны, брызги соленой воды, плеск весел... Правда, теперь за веслами сидели не какие-то там безликие моряки: некоторых из них она уже знала по именам. Лиах, Торин... С удивлением Танька обнаружила среди гребцов и Бараха – а тот, увидев ее, почему-то страшно смутился и опустил глаза.

Спустившись в шлюпку, Танька сразу же устроилась на банке рядом с мэтром Каем. Конечно, тот знал о состоянии Ладди ровно столько же, сколько и она сама. И все-таки Танька безотчетно надеялась узнать от него что-нибудь важное – если не о брате, то хотя бы о тропической малярии и ее лечении. Увы, со времен давнего разговора с гвентской ведьмой Танька так ни разу и не поинтересовалась этой болезнью: всё было как-то некогда, да и надобности особой она не видела. И вот теперь оказалось, что это была большая ошибка.

Мэтр Кай, однако, был на этот раз явно не расположен к разговорам. Почти весь путь до яхты он задумчиво смотрел себе под ноги и молчал. Время от времени он спохватывался, бросал тревожный взгляд на Таньку, а затем произносил каждый раз одно и то же:

– Не беспокойтесь, великолепная. Медицина и не с такими хворями справляется.

На яхту пришлось подниматься по веревочной лестнице. Конечно, Танька ожидала, что по сравнению с высоченной «Дон» вскарабкаться на борт маленькой «Махи» будет сущим пустяком. И, разумеется, ошиблась. Не успела она преодолеть и половину лестницы, как влипла в неприятность: зацепилась за какой-то узелок подолом и чуть не порвала платье. Выручил кто-то из моряков, оставшихся в шлюпке: он, не говоря ни слова, подобрался к ней снизу и бережно распутал ткань. Лица своего избавителя Танька так и не увидела, но почему-то ей упорно казалось, что это был Барах.

Наверху их уже встречали. К поднимавшемуся первым мэтру Каю сразу же потянулось несколько рук. Танька не успела опомниться, как тот уже был на палубе.

– Ну кто там следующий? – крикнул кто-то сверху. – Давай руку!

Танька, к тому времени уже освободившаяся из веревочной ловушки, тотчас же ухватилась за протянутую ей ладонь. Еще через пару мгновений она неуклюже – по крайней мере, так ей показалось – перевалилась через борт. Конечно же, тотчас же с ее носа съехали очки – но цепочка не подвела, не дала им упасть на палубу.

Потрогав очки и облегченно вздохнув, Танька торопливо ощупала подол платья. Тот, по счастью, оказался в порядке – не порванным и даже не особо помятым. Еще какое-то время понадобилось на то, чтобы перевести дух и прийти в себя. А затем ее окликнул незнакомый голос:

– Эй, госпожа!

Танька вскинула голову, повернулась. На нее с недоумением смотрел незнакомый молодой моряк.

– Я сестра сэра Владимира, – пояснила Танька.

Недоумение на лице моряка сменилось совершенным изумлением.

– Так ты... это самое... сида, что ли? – пробормотал он с присвистывающим горским выговором и во все глаза уставился на Таньку, словно та была диковинным заморским зверем.

Танька кивнула в ответ. Затем торопливо спросила:

– Как он?

Моряк, похоже, опомнился. Смутившись, он отступил от Таньки шага на три и забормотал, исподволь поглядывая на нее с явной опаской:

– Извини, леди... Обалдел я маленько. Сама понимаешь, славный народ к нам заглядывает нечасто – по правде сказать, я такого и не припомню. А насчет сэра Владимира – так даже и не знаю, что тебе сказать. То ему вроде получше делается, а то опять лихоманка бьет... Ну да что я в болезнях-то смыслю? Ты лучше у старого Дая спрашивай – он у нас тут и за боцмана, и за знахаря.

– Мы приехали вдвоем с врачом, – зачем-то сообщила Танька моряку. Потом, спохватившись, добавила: – Наверное, ему и надо говорить с господином Даем.

Моряк радостно осклабился.

– Лекарь – это дело, леди!

Кивнув в ответ, Танька поискала глазами мэтра Кая, но тот куда-то запропастился. Не оказалось на палубе и сэра Маэл-Дуна. Возле мачты что-то бурно обсуждала группа моряков, еще двое возились с канатом возле борта, но ни одного из этих людей Танька не знала. Голоса, доносившиеся из кормовой надстройки, тоже были сплошь незнакомые.

Растерянно оглядевшись по сторонам, Танька вновь повернулась к моряку.

– Можешь проводить меня к брату?

Тот хмуро покачал головой.

– Дык это не ко мне, леди сида. Тебе к капитану надо.

Танька разочарованно вздохнула.

– Леди, я же простой матрос, – с явным сочувствием в голосе откликнулся моряк. – Ну сама посуди: кто меня к сэру Владимиру пустит?

Слова моряка Таньку изрядно удивили. Сколько она помнила брата, тот никогда не чурался общения с простыми людьми, даже приятельствовал с гленскими фермерами и ремесленниками. Да и Кайла он взял в оруженосцы не раздумывая, даром что тот был сыном конюха, а не рыцаря...

И тут Таньку вдруг осенило. Может, это не Ладди завел здесь такие порядки, а кто-то другой? Например, капитан?

– Послушай... – обратилась она к моряку. – Ты можешь отвести меня к капитану?

И для пущей убедительности добавила:

– Помоги мне, пожалуйста!

Моряк на миг задумался. Затем кивнул:

– Это можно, леди сида. Только ты говори с ним... это самое... попочтительнее. А то он у нас сильно строгий.

С трудом сдержав улыбку, Танька старательно кивнула в ответ.

* * *

Искать капитана не пришлось – да и не мог он затеряться на таком крошечном суденышке. Моряк сразу же указал на видневшуюся на шканцах тучную фигуру:

– Вон он, леди сида. Сэр Дэсмувнах О’Сканлан. Имя заковыристое, не ошибись. И не вздумай назвать его просто Дэсуном: обидится страшно!

Танька благодарно кивнула, затем вежливо поклонилась моряку:

– Спасибо тебе, почтенный.

Не успела она, однако, сделать и пары шагов в сторону шканцев, как моряк вновь нагнал ее.

– Обожди-ка, леди сида. Дай-ка я вперед – так вернее будет.

Танька недоуменно посмотрела на него, однако, чуть поразмыслив, возражать не стала. Похоже, на «Махе» царили весьма странные порядки – а моряк в них, несомненно, разбирался.

Пропустив моряка вперед, она осталась ждать внизу, перед трапом. И, не удержавшись, навострила уши.

– Что тебе? – буркнул капитан, едва моряк забрался на шканцы.

– Сэр Дэсмувнах, – почтительно откликнулся моряк. – Это самое... К вам сида просится!

На некоторое время на шканцах воцарилось молчание. Затем вновь раздался голос капитана – громкий, раздраженный:

– Какая еще сида? Что ты мне голову морочишь, дурак?

– Дык сестра сэра легата, – растерянно отозвался моряк. – Она с «Дон» на шлюпке прибыла, брата своего спрашивает...

– Не «сэра легата», а «великолепного», – буркнул капитан сварливо. – Сколько можно вам, остолопам, вдалбливать!.. – на мгновение он замолчал, а затем, видимо, лишь теперь осознав услышанное, напустился на несчастного моряка: – Сестра, говоришь? Так какого дьявола ты молчал? Я тебя спрашиваю, болван!

Моряк залепетал что-то невнятное, но его слова почти сразу же заглушил громкий топот. В следующий миг над трапом нависла огромная туша капитана. Затем он с неожиданной для своей комплекции прытью спустился по трапу.

Капитан оказался не только тучен, но и непомерно высок. Когда он предстал перед Танькой, его широкое красное лицо нависло чуть ли не над ее макушкой.

– Здравствуйте, сэр капитан, – задрав голову, вежливо поздоровалась Танька. Называть его по имени она на всякий случай остереглась.

Тот молча кивнул в ответ и недоверчиво уставился ей в лицо маленькими, налитыми кровью глазками. Потянулось томительное молчание.

«Уши показать, что ли? – вдруг мелькнуло у Таньки в голове. – Может быть, тогда он все-таки поверит, что я не самозванка?» Невольно она поморщилась: мысль показалась ей неприятной. Ну почему нужно что-то доказывать там, где можно было бы просто представиться?

По счастью, распускать волосы и высвобождать уши не понадобилось: видимо, капитану хватило Танькиных глаз.

– Приветствую тебя на борту «Махи», великолепная! – объявил он наконец, дохнув на Таньку густым винным перегаром.

Танька растерянно кивнула. К тому, что капитан будет нетрезв, она оказалась совершенно не готова. Увы, времени ждать, пока тот протрезвеет, явно не было. Быстро осознав это, Танька собралась с силами и решительно выпалила:

– Сэр капитан, могу ли я увидеться с братом?

Капитан кивнул – и тотчас же, к Танькиному ужасу, пошатнулся. Однако на ногах устоял. И вполне разборчиво произнес:

– Великолепный устроен в моей каюте. Сейчас тебя к нему отведут.

После этого он махнул рукой в сторону шканцев.

– Эй, болван, спускайся! Отведешь великолепную к сэру легату!

И не успела Танька опомниться, как по трапу к ней стремительно слетел уже знакомый моряк.

– Идем, леди... великолепная, – вымолвил он, чуть запнувшись, и поманил ее пальцем.

Капитан хмуро посмотрел на моряка, брезгливо поморщился, затем снова покачнулся – и снова удержался на ногах.

На миг задержав взгляд на капитане и с трудом сдержав вздох, Танька повернулась к моряку. А тот сделал шаг в сторону от трапа и распахнул низенькую дверцу, ведшую в кормовую надстройку.

– Сюда, леди сида!

Моряк пропустил Таньку вперед, затем последовал за ней. Притворив дверь, он сразу же облегченно вздохнул, после чего хмыкнул и пробурчал себе под нос все на том же неповторимом говоре камбрийских горцев-северян:

– Мне сэра Лладимира называть легатом не велит, а сам... Эх!.. Вот сюда, леди!

Последнюю фразу моряк произнес уже громко, явно обращаясь к Таньке, а затем осторожно дотронулся до ее плеча.

– Тут впереди занавеска – надо будет поднырнуть слева, – сообщил он и недовольно проворчал: – Опять потемки – не видать ничего. Простите уж, леди!

По правде говоря, о потемках Танька только со слов моряка и узнала. Полоски света, пробивавшейся через неплотно закрывшуюся входную дверь, ей вполне хватило, чтобы отчетливо разглядеть крошечное помещение: низкий дощатый потолок над головой, такие же дощатые стены по сторонам и глухую матерчатую занавеску впереди. По левую руку от Таньки на стене висел потухший масляный фонарь, а справа, как раз напротив фонаря, виднелся запыленный прибор, похожий на часы, с круглым циферблатом и единственной стрелкой. Пахло масляной гарью, мочой, по́том – и к этому смраду примешивался, не в силах совсем его перебить, пряный травяной аромат. Запахи заставляли сжиматься сердце, навевая тяжелые воспоминания о последних днях Робина.

А потом за занавеской послышались голоса – оба очень знакомые и оба очень дорогие: один, брата, – совсем родной, другой, мэтра Кая, – несущий надежду.

Танька невольно вслушалась в них – и просто истосковавшись по Ладди, и чтобы узнать хотя бы что-нибудь определенное о его состоянии. Вскоре ей стало ясно, что разговор продолжался уже давно. Судя по всему, он только что возобновился после перерыва.

– То есть совет вернуться в Британию – не ошибка? – тихо произнес Ладди.

– Разумеется, – тут же откликнулся мэтр Кай. – Очень правильно, что вы его послушались. А вот египетские зелья принимать больше не нужно.

– Хорошо, – вновь заговорил Ладди. – Значит, потерплю.

– Терпеть тоже незачем, – мягко произнес мэтр Кай, и перед Танькиным внутренним взором как наяву предстала его добрая улыбка. – Я привез вам эликсир с греческой полынью. Думаю, в отличие от всех этих снадобий, он окажется действенным.

В ответ Ладди вздохнул.

– Ох, почтенный мэтр! Знал бы ты, как действенные лекарства от этой дряни нужны в нильской долине!

– Скоро будут, великолепный! – обнадеживающе откликнулся мэтр Кай. – Наша «Дон» везет в Александрию не только студенток.

На некоторое время за занавеской сделалось тихо. Затем снова послышался голос Ладди – тихий, слабый, но явно удивленный и обеспокоенный:

– Студенток? Вот их там только и не хватало!

А Танька тем временем разрывалась между отчаянным желанием увидеть брата и страхом обнаружить его совсем больным и беспомощным. Сдерживало ее и опасение чересчур взволновать Ладди своим неожиданным появлением. Возможно, разделяй их обычная дверь, Танька давно решилась бы переступить порог. Но в эту занавеску даже постучаться было невозможно!

В конце концов Танькиным колебаниям положил конец сопровождавший ее моряк. Тот, видимо, понял ее промедление по-своему.

– Леди сида, – громким шепотом произнес он. – Давай я полог приподниму – тебе удобней будет.

Опомнившись, Танька поспешно кивнула – и тут же сообразила, что, моряк, скорее всего, не увидел ее кивка в полумраке.

– Спасибо, – откликнулась она. – Я сейчас, подожди! – и, внезапно спохватившись, спросила: – Как тебя зовут, славный моряк?

Тот удивленно уставился на Таньку, а затем растерянно пробормотал:

– Меня-то?.. Дык Алвин я буду. Алвин ап Эйнион. Мы Плант-Бринны из Аберкегира, значит...

– Аберкегир? – задумчиво повторила Танька. – Это где-то в Гвинеде?

– Не, в Поуисе, – мотнул головой Алвин. – Правда, от наc до гвинедской границы и в самом деле рукой подать... А что, леди?

Танька замялась. Признаваться, что ее заинтересовал горский выговор моряка, она опасалась. Поди догадайся, как тот отнесется к ее праздному любопытству: может, с радостью вспомнит родные места, а может, наоборот, загрустит или даже обидится.

– Ну... – ответила она неопределенно. – Так, к слову пришлось, – а затем, собравшись наконец с духом, решительно вымолвила: – Помоги мне с пологом, Алвин!

– Сейчас-сейчас, леди сида! – деловито откликнулся тот. – Ты только малость подвинься!

Кивнув, Танька послушно отодвинулась в сторону. Алвин сразу же подобрался к занавеске и, чуть отодвинув ее край, заглянул внутрь.

– Сэр легат, это самое... – громко объявил он. – К тебе сестрица пришла.

– Потише, любезный, – откликнулся из-за занавески сэр Кай. А в следующий миг послышался удивленный голос Ладди:

– Таня? Она здесь?

И тут Танька не выдержала.

– Ладди! – взволнованно выкрикнула она. – Здесь я, здесь! Ка́к ты, миленький?

За занавеской что-то громыхнуло, затем оттуда донесся шелестящий шорох. Ткань зашевелилась, поползла в сторону. Наконец в темном проеме показалась седая голова мэтра Кая.

Первое, что сделал мэтр Кай, появившись из-за занавески, – ожег Таньку укоризненным взглядом. После этого он приложил палец к губам и тихо, почти шепотом, произнес:

– Зайдите внутрь, великолепная!

Танька быстро кивнула в ответ.