Глава 35

Макса и Элис отвели в подвал церкви, в то самое помещение, где были заперты Айлин и Тим. У Салливана отобрали всё, кроме камня и его амулета, посчитав их ненужным мусором. Один из сектантов долго рассматривал маленький меч, подобранный Элис в антикварной лавке. Решив, что меч не представляет угрозы, он с усмешкой воткнул его в стену напротив двери подвала в коридоре.

Увидев Макса с Элис на руках, Айлин вскрикнула и бросилась к ним навстречу. Макс положил девушку на лавку и с грустью посмотрел на свою любимую, захлопотавшую вокруг дочери. Она очень изменилась, он больше не узнавал в ней прежнюю Айлин. Её когда-то лучистые серые глаза угасли, стали стеклянными. Казалось, она разучилась улыбаться.

Тим, сидя на противоположной лавке, ни на что не реагировал, задумавшись о чём-то своём. Айлин слегка похлопала дочь по щекам в надежде, что она очнётся.

Открыв глаза, Элис медленно обвела взглядом комнату, в которой лежала:

- Мама? Ты здесь?

- Зачем ты поехала в этот проклятый город? – тут же набросилась на неё Айлин. – Ну почему ты никогда меня не слушаешься? Вот видишь, что бывает, когда нарушаешь запреты родителей?!

- Айлин, можно как-то помягче? - вмешался Макс, наблюдая за ними. Ему было жаль Элис, которая была бледна и ослаблена, да ещё и насмотрелась на всякие ужасные вещи.

- Если бы не ты, твой отец был бы жив! - сказала, как отрезала, Айлин, не обратив на Макса никакого внимания, и продолжила сверлить дочь строгим и осуждающим взглядом.

На Элис эта новость обрушилась словно обухом по голове.

- Папа умер?! Я чувствовала это! - разрыдалась она, подтянув ноги к подбородку, и закрыла лицо руками. Её плечи сотрясались от конвульсий. – Как это произошло?

- Отец умер не из-за Элис, - подал голос Тим, встал с места и подошёл ближе к матери, сестре и Максу. – Он был жив, когда она уехала в Сайлент Хилл. Его убили сектанты и Элис тут ни при чём. Почему ты обвиняешь всех, кроме себя, мама? У тебя есть то, что ты давно скрываешь. Почему бы тебе не покаяться? Мы всё равно умрём. Облегчи душу и перед нами.

- Так, никто здесь не умрёт! – попытавшись утешить Элис, Макс ласково погладил её по плечу, но его неуклюжая попытка и заявление Тима вызвали у девушки ещё больший поток слëз.

- Умрём, раз они так сказали, - Тим безнадёжно кивнул головой в сторону двери. – Они принесут нас в жертву, чтобы свершился ритуал возвращения Матери Бога. И жертвоприношение будет делать Доминик. Он вернулся в Сайлент Хилл, чтобы занять место, которое должен занимать по праву.

- Доминик?! - округлил глаза Макс. – Откуда ты знаешь?

- До вашего прихода я говорил с Дорианом, он рассказал о предназначении каждого из нас...

И Тим принялся рассказывать.

Дориану было двенадцать лет, когда погибла его старшая сестра Клаудия. Разделяя её взгляды, он пошёл по стопам сестры, приняв её веру. Дориан проделал большую работу, чтобы провести намеченный ритуал возвращения Матери Бога. Ему помогал таинственный город, расположение звёзд, камни и карты таро, которые подсказывали ему и предостерегали от возможного провала.

Вот что означали некоторые карты.

Карта Верховной жрицы – Клаудия, стремящаяся изменить существующий мир в рай, возродив бога. Она представляла мир, полным страдания и мучений. Теперь под этой картой был Дориан, ставший Верховным Жрецом культа.

Карта Правосудия – палач.

Карта Колеса фортуны – бессмертие и способность к перерождению, чем собирался воспользоваться Дориан.

Карта Джокера – Алесса/Элис, бывшие единым целым какое-то время и давшие толчок к рождению бога. Теперь Элис снова была нужна, но уже в качестве невинной жертвы.

Несколько малозначащих карт тоже обозначали жертв: Клауса, Айлин, Тима, Билли и остальных людей, которых обманом и хитростью заманили в Сайлент Хилл по разным причинам.

Расклад предзнаменовал удачное завершение дела, если бы не одна загвоздка. Карты, символизирующие самопожертвование, настойчивость и самоотверженность, выпадали два раза. Это были карты Повешенного и Отшельника. Как Дориан предполагал, роль одной из карт играл Макс, без какой-либо тьмы в сердце и который помогал Дэну в поисках сына. Салливана не влекло в Сайлент Хилл из-за груза преступлений и своего прошлого. Но кто же был вторым? Этого Дориан пока не знал.

Карту Дэна символизировала Звезда, означавшая мотив. Уэстли приехал в Сайлент Хилл не только затем, чтобы разыскать сына. Как путеводная звезда, его вела цель встретиться с Дианорой. Дэн искренне верил, что она находится в этом городе, живая или мёртвая.

Дориан сделал всё возможное, чтобы выяснить подробности той истории. Он узнал о пристрастии Дэна к наркотикам и выпивке, о его одержимости и безумной любви к погибшей любовнице. Дэн представлял серьёзное препятствие, ведь только он мог остановить принадлежавшего городу Доминика. На счастье Дориана, в секте появилась Линда, “ночная бабочка”, бывшая не в себе и уже не отличавшая явь от бреда. Она была только рада возможности опять прикончить своего мучителя Джеральда, чью роль вынужден был сыграть Дэн. Дориану и его приспешникам лишь оставалось свести их вместе, будто дёргая за ниточки марионеток.

- Дориан говорил, что нам оказана великая честь, - говорил Тим. – Нас принесут в жертву – как вам такое? Я не знаю, что сделают с тобой, Макс, им осталось совершить только три жертвоприношения – это я, моя мать и моя сестра. Тринадцать человек, которых нужно убить ради воплощения их бредовых замыслов...

- Тогда, значит, Клаус был восьмым, Билли – девятым, человек в госпитале, которого потрошил палач – десятым, - пробормотал Макс. - Что насчёт Доминика? Какую роль он во всём этом играет?

- Я же говорил, что он сын порока. Город всё перемешал, он одновременно сын Винса и сын Дэна. У умирающей Дианоры забрали ребёнка и подкинули его на воспитание к Дэну, пока он не вырастет и не вернётся сюда, чтобы занять место дальнего предка.

- Дальнего предка? Это кого же?

- Палача из Сайлент Хилла. Дориан рассказал мне эту историю... Когда Сайлент Хилл несколько веков назад заселили первые поселенцы, прогнавшие с его земли истинных хозяев, в ту пору также приехало много испанцев. В Испании процветали времена инквизиций, и в новом городе постепенно установились такие же нравы и порядки. Была охота на ведьм и колдунов, настоящих и мнимых, расправа без суда и следствия... В городе проживала династия палачей, передававшая своё ремесло из поколения в поколение. Не всем мальчикам поначалу нравилось такое обязательное наследование профессии, но они ничего не могли сделать, до тех пор, пока не входили во вкус. Кровь на руках их отцов пробуждала в них жестокость, беспричинную ненависть к жертвам, им нравилось убивать, они получали от этого настоящее удовольствие. Однажды в их роду появился мальчик, который наотрез отказался унаследовать кровавое ремесло отца. Он настоял на своём, вырос, стал молодым мужчиной, крепким, сильным и, к слову сказать, довольно высоким, женился и у него, в свою очередь, родился сын. Сам он зарабатывал на жизнь земледелием, не помышляя о работе палача, хотя она хорошо оплачивалась. Казалось, что всё наладилось, люди перестали бояться их и смотреть на их семью, как на отверженцев общества. Мужчина обожал молодую жену, любя её до безумия, но она по неизвестной причине однажды изменила ему. Узнав об этом, что-то в его сознании переклинило, и он зверски расправился с ней, настолько жестоко, как не поступал ещё ни один его предок со своей жертвой. И тогда он освоил профессию, передаваемую из поколения в поколение, и оказался последним палачом в роду. Его проявившаяся жестокость не шла ни в какое сравнение с жестокостью его предков... Бабушка, мать его покойной жены, однажды ночью скрылась вместе с внуком и их больше никто не видел. Полагаю, тот мальчик был предком Винса, а, следовательно, и Доминика… Неизвестно, что было потом, Дориан сказал, что время палача на исходе и на его место должен встать новый. Теперь Доминик, убивая людей, вспоминает знание того, что у него в крови.

- Значит, это он был на тюремном дворе! Он повесил Билли! – в отчаянии воскликнула Элис. Её голос звучал немного сбивчиво, девушка была шокирована услышанным. – В музее на картине я видела Доминика! Его глаза были под маской, но я узнала его улыбку!

- А как Дэн помешал бы Доминику совершить убийства? – спросил Макс, отнёсшийся к новости более спокойно.

- Он ведь и его сын тоже, благодаря греховной помеси, что сотворило это место. По праву крови только Дэн в силах его остановить и никто другой, - ответил Тим. - Вот только как, я не знаю, да и какая теперь разница? Дориан послал ему навстречу Линду – мнимую Элеонору, приказав ей убить его. Раз его нет с нами, значит, он мёртв.

“Это ещё неизвестно”, - подумал Макс, но вслух ничего не сказал.

- Элис, куда ты дела кулончик, который подарил тебе папа? – вдруг встрепенулась Айлин, внимательно посмотрев на дочь.

Коротко вскрикнув, девушка схватилась за шею, где раньше висел кулон.

- Элис была без сознания и не знает, что его снял помощник Дориана, - ответил за неё Макс. – Наверно, он для чего-то им нужен.

Какое-то время все молчали, думая о чём-то своём, но Тим вскоре снова нарушил тишину. Его давно кое-что угнетало.

 - Меня волнует судьба Оливера, - он перевёл на мать сердитый взгляд. – Зато тебя это не интересует. Ты всегда его недолюбливала.

- Что ты такое говоришь? – возмутилась Айлин.

- Ты побаивалась его, будто он может выдать связанную с тобой тайну. Настало время открыть карты, мам. Ты так осуждала свою подругу Дианору, постоянно ругала её, говорила, что она пренебрегала священными узами брака, а сама… Мне было девять лет тогда, и я кое-что замечал, но не придавал тому должного значения. Твои телефонные звонки какому-то мужчине, твои отлучки из дома. Отец работал, как проклятый, ничего не замечал, а я не мог думать о тебе плохо. Когда родился Оливер, все считали, что он от Клауса, а ты боялась, чтобы внешность мальчика тебя не выдала. У него синие глаза и блондинистые волосы, наверно, как у его настоящего отца? – едко поинтересовался Тим. – Папа, оказывается, давно догадывался о твоей измене, но ничем себя не выдал. Он слишком любил тебя и простил даже это!

- Да, Тим, так всё и было, – ответила Айлин, опустив глаза и стараясь не смотреть на сына. – Я виновата перед Клаусом и мучилась осознанием вины. Я перестала встречаться с Говардом почти сразу после рождения Оливера. Я старалась замолить грехи и воспитать вас хорошими людьми, чтобы вы не поддавались порокам, не то, что я. Но… мне это понравилось! Понравилось переступать недозволенное! Я тогда скучала от серых будней, для меня всё стало таким пресным, жизнь утратила краски, а ваш отец был слишком занят на работе… Конечно, это не оправдание. Я поступила, как капризная, сбрендившая с ума сучка, у которой есть всё – отличная семья, прекрасный муж, достаток, но которой остро захотелось приключений на свою задницу!.. Я виновата и перед подругой, осуждала её, а сама сделала то же, что и она когда-то. Я знаю, почему в Дианору тогда вселилась худшая часть души Алессы. С таким же успехом теперь это произошло бы со мной. Что ты так смотришь на меня, Макс? Не ожидал, да?

Последнюю фразу она чуть ли не выкрикнула ему в лицо.

- Не ожидал, Айлин, - сухо ответил Макс.

Элис взглянула на мать с брезгливой жалостью.

Айлин повернулась к ним спиной. Макс не знал, что сказать ей. От былого восхищения этой женщиной не осталось и следа. Он испытывал острую горечь разочарования. Несколько минут прошли в полной тишине. Тим и Элис хмуро посматривали друг на друга.

Но вот Макс встал и решительно подошёл к Айлин:

- Уже ничего не исправить, Айлин. Главное, что Клаус простил тебя. Ты ведь раскаялась в содеянном, попытайся теперь простить саму себя.

- Не я должна кого-то прощать, скоро грянет день Страшного суда, - отозвалась Айлин.

- Да, и мы посодействуем его наступлению, - с иронией сказал Тим притихшей сестре, а их мать вдруг принялась говорить в духе религиозной проповеди о грехах и наказании, о боге и дьяволе.

Макс с отчаянием смотрел на неё. Ничего нельзя было поделать, Айлин сама загнала себя в ловушку. Чувство горькой вины и её отрицание за долгие годы свело её с ума.

Скрипнул замок, открылась дверь и в подвал вошли сектанты в тëмно-серых балахонах. Макс не смог помешать им увести Айлин, Тима и Элис.

Дориан кивнул ему:

- Что делать с тобой, мы решим позже.

С этими словами он ушёл, заперев дверь на ключ. Максу не оставалось ничего иного, как подтащить к маленькому решетчатому окну лавку, встать на неё и смотреть на улицу, где собрались сектанты в ожидании своего предводителя.

Вскоре привели пленников. Элис переодели в белое длинное платье, она была бледна, как полотно и не выражала никаких эмоций, словно смирилась с происходящим и уже не плакала.

Тим, напротив, пытался освободиться, не смотря на то, что у него были связаны руки, и рослый мужчина удерживал его на месте. Дёрнувшись, парень изловчился и пнул своего противника, добившись того, что мужчина обхватил его за шею и придавил, частично лишив доступа кислорода. Тогда Тим присмирел.

Стоявшую неподалёку Айлин удерживали за плечи две женщины, она лишь покорно склонила голову и ни на кого не смотрела.

Появился Дориан и что-то сказал сектантам на незнакомом Максу языке. Они выстроились в круг, увлекая за собой жертв. Сумерки плавно перетекли в ночь. Горящие повсюду факелы помогали Максу всё рассмотреть.

Сектанты в один голос несколько раз произнесли неразборчивую фразу и на земле, словно нарисованный красной краской, появился знак культа – два внешних и три внутренних круга, а в них нечто вроде жертвенных алтарей. Сектанты встали между внешними кругами, втолкнув во внутренние круги пленников. Тима больше никто не удерживал, но, когда он попытался покинуть круг, то вскрикнул, поморщившись от боли, его словно ударило током.

Дориан принялся нараспев читать наизусть длинное заклинание.

- Когда Чёрный Грааль будет найден, я открою это. Тот, кто отрицает Смерть, даруй нам счастливую вечность, - торжественно произнёс он, вытащив откуда-то из складок одежды чёрный кубок. - Когда Белое Дыхание будет найдено, я открою это. О, Дух Тумана, даруй нам счастливую вечность.

Он вытащил из кармана кулончик Элис и переломил его надвое. В нём оказалась белая жидкость, похожая на жидкость из бутылочки, которую нашёл Дэн. Макс предполагал, что это действительно была она.

Передав кубок одному из своих товарищей, Дориан перешёл во внутренний круг, означающий “настоящее”, где стоял Тим, а Айлин и Элис занимали круги, означающие соответственно “прошлое” и “будущее”.

- Когда Багровые Слова будут найдены, я открою это. О, глубоко дремлющие Боги, даруйте нам счастливую вечность, - с этими словами Дориан посмотрел на круг, символизирующий “прошлое”.

Рядом с Айлин появился пирамидоголовый палач. Айлин закрыла глаза, что-то прошептав побелевшими губами и задрожав всем телом. Подтолкнув её к жертвенному алтарю, палач вытащил из ножен кинжал…

Тим и Элис были в оцепенении, но и они вздрогнули, услышав отчаянный вопль Макса, на чьих глазах убили женщину, которую он любил всю жизнь. Салливан вцепился в прутья решётки, чувствуя, как по лицу бегут неконтролируемые слёзы. В его глазах что-то угасло, и он с безучастным видом продолжил наблюдать за происходящим.

Дориан подошёл к распростёртому на алтаре телу Айлин и собрал немного её крови в чёрный кубок. Стоявший на месте палач держал кинжал, с которого капали на землю капли ярко-алой крови. Несмотря на страх, который он внушал окружающим, сейчас было заметно, что палач выглядит усталым и постаревшим, его обнажённое до пояса тело с каждой минутой будто усыхало на глазах. Вскоре на месте взрослого сильного мужчины оказался немощный старик.

- Я отпускаю тебя, - обратился к нему Дориан. – Твой преемник здесь, он продолжит твоё дело.

Силуэт палача померк, растворившись в ночном полумраке. На алтаре остался лежать кинжал. Дориан поднял его, войдя в круг, где стоял Тим. Сектанты сосредоточено смотрели на предводителя. Именно он должен был совершить второе жертвоприношение.