XXV тихая мансарда NC-17 ♂️♂️

За забором не оказалось никого. Охрана следуя распоряжению хозяйки, не обращала больше на них внимания. Пришлось проделать небольшой путь пешком, нырнув в итоге в лес. Добравшись до машины, Ферранте удивился обнаружив её на месте. Чудеса не заканчивались - их всё же дождались! Миниатюрная брюнетка, с нарастающим беспокойством действительно ждала, нетерпеливо барабаня пальцам по рулю и поеживаясь под пиджаком на худеньких плечах, больше от волнений этой ночи, чем от её свежести.

- Можем ехать! - бросил Ферранте, аккуратно положив свою ношу на заднее сиденье и устроившись рядом.

Они тронулись, подскакивающая на кочках Импала, вновь привела в чувства Кристобаля. Он уставился на Ферранте:

- Ты когда-нибудь видела такие синие глаза?! - вопрошал он брюнетку, не заботясь о том, кто она, почему они в машине, почему фары, выхватывают из тьмы, куски непролазного леса.

- Не обращай внимание. Он не в себе. 

- Это замечательный Господин Синохара постарался - сказал он последнее, поглядев на Кристобаля, который продолжал бессмысленно пялиться, расширенными как у кота зрачками, то и дело, издавая глупый хихикающий смех, либо внезапно становясь серьезным, будто владелец похоронного бюро. 

Не сводя с него блестящих глаз, Кристобаль вдруг потянулся к шее и задействовав сначала губы, жадно облизал её языком, начав покусывать зубами - похоже окончательно решив ей отужинать.

Глаза Ферранте округлились от неожиданности: 

- Похоже тебе совсем нехорошо...

- Ничего, скоро будем дома и ты ляжешь спать - уворачивался он от новоявленного каннибала в тесном пространстве. Разумеется Ферранте желал этого больше всего на свете! Но мысль, что тебя можно захотеть поцеловать, лишь под воздействием дурмана, не способна порадовать ни одну самооценку... Кристобаль же, похоже отлично проводил время в сумраке заднего сиденья! Не удовольствовавшись одной истерзанной шеей, на которой назавтра непременно проявятся красно-фиолетовые кровоподтеки, он глупо хихикая продолжил борьбу. Теперь в ход пошли руки, шарящие по брючине, и пытающиеся расстегнуть ремень! В который несчастная жертва, вцепилась, словно владелец магазина, в ручку двери, удерживая её от грабителей, ломящихся внутрь. 

Машина привезла их в один из бедных районов. Фонари уже погасли, близился рассветный час, хотя тьма ещё не отступила. Ферранте выскочил наружу, заперев внутри, прильнувшего к стеклу сумасшедшего. Девушка хотела снять часы, что он раньше надел ей на руку

- Нет. Оставь. Продашь если будет нужда, за них много дадут 

Он взглянул на двухэтажный домик, похожий больше на голубятню, но в окружении чудесного садика, источающего райские ароматы. 

- Послушай... нельзя ли нам заночевать здесь? Я заплачу. У отеля наверняка будут фотографы... Они всегда там дежурят, да и не хочется, чтобы служащие видели его таким...

Девушка равнодушно кивнула. 

- Наверху пустует мансарда. Места там мало, но есть одна широкая кровать и можно найти футон, если хорошенько поискать в углах.

- Нам это полностью подходит!

Он вернулся за заключённым в машине:

- Чертов ублюдок Синохара... Мне совсем не нравится твой вид - бормотал Ферранте, ведя того под руку, через маленький садик к дому.

- Как жаль - искренне вздохнул тот - а мне твой - очень...

Ферранте недоверчиво покосился на спутника. Похоже к тому вернулось игривое настроение.

Кристобаль остановился. 

- Тебе нехорошо? - Ферранте приготовился к тому, что того сейчас вырвет им же на ботинки.

- Мне всегда хорошо... когда ты рядом! - почти нормально произнес тот и проникновенно заглянул в глаза..

Ферранте замер. Чудеса не заканчиваются! - прошептал бы он, если бы только Кристобаль не был под очевидным воздействием, дурманящих препаратов...

Оказавшись - в странном танце-борьбе, что он снова затеял - среди зарослей маленькой амлы и тамариска, чьи переплетённые ветви походили на шатёр, Ферранте еще делал неубедительные попытки освободиться:

- Не нужно... пожалуйста. В твоём состоянии... это неправильно - шептал он. Скорее уговаривая самого себя и только крепче стискивая смуглыми пальцами, хрупкие плечи. Тонкий муслин бледно лиловой рубашки, был измят и скомкан тысячи раз. Наполовину оголенная спина, мерцала свежим лепестком нежной человеческой плоти в свете лунного кристалла, среди благоуханий садика

- Тебя опоили какой-то дрянью - шептал он, продолжая с упоением впиваться в желанные губы 

- И ты не в себе... 

Слабо убеждал он, не собираясь выпускать гибкий торс из рук и ощущая ладонями жар атласной кожи.

- Но я так хочу... Это я... И я плачу тебе... чтобы ты точно выполнял мои распоряжения - доносилось вместе с горячим прерывистым дыханием. 

Снова последовал долгий поцелуй, который кажется назван французским, из-за того, что оба языка, буквально пытаются агрессивно захватить, пространство глоток друг друга.

- Сейчас я распоряжаюсь, чтобы ты стоял спокойно... Чтобы заткнулся - отдышавшись сказал Кристобаль 

- И чтобы не возражал 

Блеснула эмалью улыбка

Он соскользнул из крепких объятий к ногам и быстро разделавшись с ремнем, обнажил то, что сейчас уж точно стояло, словно жезл регулировщика-пиццардоне на Пьяцца Венеции, ничуть не уступая в размере.

Никогда не делая ничего подобного, он действовал осторожно. Нежно облизывая прохладный мешочек между бедрами и каждое яичко перекатывающееся на языке и губах, словно крупные маслины, он захватил пружинящую в воздухе, головку. Двигаясь по ней языком словно исследователь, посасывая одновременно, он возбуждал до мучительного исступления, своего пленника. Тот замер, вцепившись пальцами в живую изгородь, давая пронзить их шипам декоративных роз, но совершенно не чувствуя боли. Казалось сердце стучало, где-то у самого подбородка. Всё существо, было сконцентрировано в области паха на остром и сладостном ощущении, чей приближающийся финал, оказался полностью во власти теплого рта. Он начал двигаться, позволяя погружать себя глубже и глубже, по узкому тоннелю из обжигающей слизистой. Сначала медленно проверяя путь, но затем наращивая интенсивность и в конце концов, добыв горячие густые капли, похожие на сливочный ликер. Стройные пальцы, запущенные в светлые кудри на затылке, управляли теперь темпом. Наконец пульсирующие толчки жидкости - будто кровь выходящая из вены - судорожно излились в горло. Он обхватил колени Ферранте. Силы окончательно оставили их...

                          *****************

Эту ночь он провел, как мечтал в их первую встречу: спрятав его в своих объятиях, прижавшись лицом к тёплому затылку и утонув лицом в светлой пене волос.

Открыв глаза, когда солнце уже встало он боялся пошевелиться, прислушиваясь к тихому дыханию... Если бы только можно было остаться в этом мгновении навсегда... Трепетно лелеять того, кто стал составлять всю радость его жизни, её волнения, её прелесть, её сок - саму жизнь! Но нужно было вспомнить и о других.

Произошёл некий странный перекос: до своего побега, он только и делал, что всегда руководствовался интересами и желаниями семьи. А после того, как выбрал собственные желания и обоснования, сделался... эгоистом? Теперь он буквально собирался уговаривать мать, которой сейчас набрал, что с отцом всё в порядке и это рядовой - в его случае кризис - один из тех, что время от времени случались много лет подряд. Что ему вовсе незачем пока приезжать, несмотря на то, что он пообещал Гиде в клубе...

Чёрт бы побрал все эти обещания и обязательства, представительства перед другими и взятая ответственность. Именно теперь, когда всё складывается как нельзя лучше, ростки ожидания этих месяцев - дали плоды, он должен уехать?! Он слушал гудки. Сейчас, телефон, в роскошной квартире на два этажа дома, на Политеама Либерта робко издаёт звуки. Он видит его на столике, возле женщины, что лежит на сеансе массажа - каждый день в одно и то же время. Может он ошибся в разнице часов и она принимает ванну... в противном случае, давно бы подняла трубку. Наконец он услышал уверенный голос матери. Ожидание, несколько сбило его изначально решительный настрой. Одно из её тысячи ухищрений, в общении с окружающими и конкретно с ним. 

После несколько путанных объяснений с его стороны, он услышал спокойное:

- Мне всё ясно. Ты больше не хочешь жить с нами. Птенец желает вылететь из гнезда, это нормально.

- Может даже устроишься в другой стране? Вопрос только в том, собираешься ли ты взять с собой свою невесту...

- Ты права. Я меняю свою жизнь... Но я должен видеть ваши лица, когда буду говорить об этом - так было бы честно

- В таком случае, не тяни более. Возвращайся. Если тебе нужна ещё неделя, что ж - но умоляю, не дольше! Иначе мы все окажемся в глупом положении, перед Гидой, перед её семьёй в конце концов. 

- Конечно...

- Все уже начинают беспокоится! А я не знаю, что ещё выдумать, чтобы это походило на достаточно уважительный повод, быть вдали от невесты, на другом континенте в течении нескольких месяцев кряду!

- Не беспокойся пожалуйста 

- Это становится всё труднее. Но знаешь, я действительно не беспокоюсь! Ты никогда не давал повода себе не доверять и ни единого раза нас не подводил. Уверена, всё что ты не предпримешь, даст нам лишь новый повод тобой гордится дорогой...

Она быстро попрощалась, совершенно обдуманно оставив напоследок, своё полное доверие, выданное авансом. А что может послужить более крепким материалом, для аркана обязательства, наброшенное на человека с совестью? 

Ферранте топтался на месте. Человеку со стороны, могло показаться, что его заинтересовал живой плетень из розовых кустов, на самом деле, он пытался переварить последнюю фразу, прежде чем вернуться в мансарду. Едва ли, то, что он имеет им сказать, станет поводом для гордости...

Давно проснувшись и не испытывая большого желания вставать, к разговору в саду прислушивался Кристобаль. Он и раньше замечал, как тот ласково разговаривает с кем-то, время от времени - в чем-то убеждая. Вот и в клубе он оставил его, уединившись с телефонной трубкой, подальше от глаз... Кто это мог быть? Сейчас размышления об этом, было совсем некстати. Он задумчиво прикоснулся к своим вспухшим губам. Расставшись с девушкой и не имея отношений вот уже полгода, они вчера впервые получили, невыразимо более приятную работу, чем вести светскую болтовню с репортерами или петь. А щеки, шея и грудь, кажется всё ещё хранили чудесный запах древесного лосьона после бритья, от которого кружилась голова... Он снова прислушался. Разговор смолк, на скрипучих половицах внизу, послышались шаги.

Это Он!  Несмотря на высокий рост, легко и уверенно взлетает по витой деревянной лестнице... Очевидно с подносом, на котором побрякивают чашка и блюдце, возвещая о своем приближении. Разве не так - к примеру - мог бы взбегать принц Лозен, по светлым ступеням Трианона - легкомысленного каприза Марии Антуанетты... Его защитник, его прекрасный друг, в чьем взгляде, неизменно читается обожание. И кто бы мог обвинить Кристобаля в том, что он кажется... влюбился! 

Дверь тихо приоткрылась и за ней действительно показался сперва серебристый бок подноса, а затем и тот, кто его нес - ловко притворив за собой дверь ногой.

Ферранте поставил его на край кровати и посмотрел в сторону ширмы. Та была обтянута настолько прозрачной тканью, что непонятно для чего существовала вобще, тем не менее, стоящий за ней, считал по видимому, что надёжно скрыт:

- С кем разговаривал..? - не удержался Кристобаль, глядя на вошедшего, сквозь выцветшие переплетения тканных лилий.

- Звонил кто-то из офиса?! - тут же прикрыв как фиговым листом, возможное бестактное или обличающие его чувство любопытство, будничным интересом.

Тот медленно обойдя ширму, встал за ним, надеясь, что к нему обратят лицо. Кристобаль действительно обернулся на четверть и посмотрел в его глаза испытующе. 

- С мамой - просто ответил он, почувствовав облегчение от слетевшей с губ правды. Вот бы его продолжили спрашивать... Сейчас было то странное утреннее время, которое не относилось ни к вчера, ни к сегодня - оно будто спокойно покачивается, между стремительными потоками - безвозвратно ушедшем и ещё не наступившим. Сейчас Ферранте готов был выложить всё: как вел скучную и не свою жизнь, как увидел его однажды, как начал мечтать, и наконец решился... Но Кристобаль, удовольствовавшись единственным вопросом, на который, как ему показалось, он получил правдивый ответ, теперь почувствовал вину:

- Ты вправе просить о прибавке! Кажется я доставил тебе проблем...

- Если бы твоя мама узнала, в какой передряге ты побывал из-за меня, она оторвала бы мне голову.

Тихо проговорил он, отступая в сумрак маленькой комнаты

- Моя мама, была бы очарована твоей головой с первого взгляда!

- Как и я - добавил тот осмелев

- И конечно ни за что на свете, не стала бы её отрывать! - поспешил заверить он. 

Ферранте сделал шаг навстречу и провел пальцами по светлой пряди, спадающей на нежную линию овала:

- Кроме того! Это мне следует заплатить тебе! - заявил он, стараясь подбодрить.

- В самом деле? 

- Конечно! Вчера у меня наконец появился официальный повод, стереть кулаками, самодовольную ухмылку с лица Господина Синохара. Я буквально изгнал всех демонов! Они не давали мне покоя, с того момента как он прицепился к нам в токийской студии, а потом не отлипал от тебя на яхте, и когда крался к твоей спальне в доме на Исигаке... и потом в... 

- Значит я молодец и нам нужно повторять что-то подобное почаще? - невинно поинтересовался Кристобаль, склонив голову набок и спрятав озорной взгляд в пшеничных завитках челки, упавшей на лоб

- Знаешь... не стоит! Думаю я и этот раз, забуду не скоро - Ферранте посмотрел на него выразительно.

Минутная беспечная игривость Кристобаля, сменилась серьезным беспокойством:

- Думаю от Синохара, этого тоже нельзя ожидать... Нам лучше возвратиться домой и как можно скорее!

Ферранте почти привык, как у этого парня, за мгновение меняется настроение: будто погода в альпийских горах - подумал он - сейчас солнышко, а через секунду метель... Он представил бедных альпинистов, давно приравняв себя к ним. Но оставив эту мысль, вдруг до него дошло:

- Что..? Нам бежать..?! Похищение, удержание против воли, при помощи какой-то дряни, которой тебя накачали, наконец тебя почти продали... И ты не собираешься на него заявить?!?

Видя на его лице утвердительный ответ, он непонимающе затряс головой.

Тот провел ладонями по светлым кудрям, зачесывая их назад и обхватив себя руками, поежился будто от ветра. Он рассматривал пыльные листья букетика на круглом столике, ведя внутренний диалог с самим собой и продолжив его уже вслух:

- Только не нужно меня презирать. Я оказался в глупом положении благодаря самому себе и не хочу раздувать это дело дальше. Мне стоило к тебе прислушаться...

- Да верно. Стоило. Может ещё не поздно начать? Прямо сейчас! Например... дай подумать... я советую обратиться в полицию!

Кристобаль посмотрел на него, со снисходительной досадой - как смотрит умудренный учитель на школяра, не желающего взять в толк, очевидных вещей:

- Ты что, действительно не понимаешь? Он может подослать кого-нибудь! Тогда мы оба, станем героями, загадочного исчезновения - на первых полосах мировых газет! 

- А наши тела в это время, будут гнить на дне какого-нибудь слива отходов, от промышленных предприятий! 

Он стал нервно расхаживать, по маленькому пространству комнатки.

- А может их скормят свиньям! Ты знал, что свиньи - если им не давать еды пару дней - могут переварить и кости, и зубы, и ботинки ?!? Легко! Я как-то смотрел один...

- Боже мой! - перебил его Ферранте, чьи глаза расширялись от удивления, по мере того, как фантазии Кристобаля на тему грядущей расправы, становились всё цветистее

- Кое-кому, стоит меньше смотреть кабельное... И познавательные фильмы о домашнем скоте, судя по всему - тоже..!

Он подошёл теперь вплотную и мягко взял того за плечи:

- Послушай! Вчера я сплоховал, но впредь, обещаю, что больше не позволю приблизиться к тебе, ни одной свинье! - произнес он ласково и убедительно.

Глядя в глаза друг другу, двое молодых людей замерли. Песчинки времени как будто замедлились в своем вальсе, который никому не под силу остановить. Чувство, предшествующее сладостной истоме от такой близости, разлилось в воздухе раннего утра, смешиваясь с дыханиями, с запахами из сада, с солнечными струями... Последние, едва пробивались сквозь зеленые заросли снаружи, в почти чердачное по своим размерам окно. Роскошный номер в Mandarin Oriental - напрасно напомаженный щеголь, не дождался рандеву ни в эту ночь, ни в это утро и никогда больше. Зато бедная кукольно - крохотная комнатка, стала свидетельницей первого - при дневном свете - поцелуя...

Кажется прошла целая вечность, «восхитительного молчания», как написала бы стыдливая викторианская романистка Гаскелл. Вдруг Кристобаль оторвал свои губы и приникнув к рубашке произнес будто зловещее заклятие:

-  Kismaju от Le Clariac...

Ферранте непонимающе взглянул и попытался вернуть его рот в прерванный сладостный процесс, взяв лицо в ладони. Но тот решительно принялся расстегивать пуговицы. Просияв счастливой догадкой и на миллисекунду обеспокоившись не помешает ли им хозяйка, Ферранте энергично стал ему помогать! После чего, Кристобаль быстро подошёл к окну в глубине комнаты, сопровождаемый удивленным взглядом синих глаз. Окно выходило на уличный тупик, где в мусорных мешках, копошился чумазый парень. Движением, будто закидывая мяч в баскетбольное кольцо, он отправил рубашку вниз...

 -Это был египетский длинноволокнистый хлопок...

easy care - полностью натуральная обработка...

Грустно констатировал Ферранте, недоумевающе глядя в след своей сорочке:

- Сшито на заказ, одним очень дорогим флорентийским портным! - в последней бесплодной попытке, вызвать чувство вины или хотя бы сочувствие, добавил он.

С тоской проследив, как легкое изделие цвета сливы, опустилось прямо в руки чумазого, он уставился на Кристобаля в немом вопросе

Чумазый посмотрел вверх и никого не заметив, очевидно отправил благодарение одному из местных богов. Удачно, что выбор нужного абонента, в азиатских религиях, огромен!

Упрямым движением головы, стряхнув упавшую на лоб прядь, таинственный благодетель чумазого, наконец снизошел до пояснения:

- Ты просто насквозь пропах той женщиной... Зачем-то сидели с ней весь вечер, будто сросшиеся сиамские близнецы! Я наблюдал за вами и должен тебе сказать: не доверяй молодой женщине, что пользуется подобным ароматом - она не та, за кого себя выдает! - проповедовал он с видом знатока. 

- В нем заключено индийское коварство! Вместе с хитрой японской кровью, это гремучая смесь - добавил он таинственно.

Ферранте опешил от такого обвинения и фееричной наглости! Тот разрешил себе напрочь забыть, как он напрасно звал его прочь из клуба:

- А ты сам?!? - он возмущенно вытаращил на него глаза.

- Эта муслиновая тряпка, на сотни ярдов источает токсичные яды того дерьма, что ведрами льет на себя твой обожаемый Синохара! 

- Ах! Я забыл, это можно потерпеть, ведь он «нам так полезен»! 

Он принялся ожесточенно срывать её, словно ощипывал утку. И вправду пару раз - в торопях, но с удовольствием - ущипнув в отместку за такую выборочную память наглеца. Тот взвизгнул, но Ферранте, не обращавший больше ни на что внимания, быстро отправил её следом за своей сорочкой. Этим он повторно осчастливил чумазого, который очевидно был оптимистом и после первого дара с небес, никуда не уходил, в ожидании второго... Вернувшись он со злостью и накрывшей с головой похотью, набросился на полуобнаженное тело, покрывая его быстрыми, жадными поцелуями. Расправившись с верхним предметом гардероба, он принялся за нижний и уже был у цели - избавиться от брюк, развернув свою добычу спиной и рывком стягивая их вниз...

- Вобще-то, твой друг прав. От Миято Синохара всего можно ожидать - послышался женский голос в дверях.. 

- Было бы лучше, передвинуть свои фигуры в более безопасную часть доски!

Похоже она стояла здесь уже довольно давно...

При ее появлении, Кристобаль мигом вернул свои брюки на место и отпрянул, чуть не опрокинув стол позади себя. Словно Ферранте, был любопытной гориллой, приблизившейся к прутьям клетки и взявшей, зазевавшегося посетителя за ворот.

Последний не сразу узнал в досадно вторгшейся девушке, миниатюрную брюнетку из клуба и хозяйку домика, волею судьбы. Пушистые волосы, каштановой тучкой, лежали на голове. Блестящие зализанные пряди, похожие на дёготь - оказались париком. Отсутствие макияжа, обнаружило совсем молодое лицо с резко контрастирующими взрослыми глазами. А просторный домашний халат из жёсткой ткани, делал её похожей, на маленькую птичку, нахохлившуюся от холода в гнезде.

Брюнетка не изменилась в лице. Как невозмутимый работник ночных заведений, чьи глаза давно привыкли к каким угодно сценам, она просто перестала придавать им значение

Тем не менее, Кристобаль ставший бордовым до самых ушей, сообщил ей деловым тоном:

- У Вас прекрасный дом Мисс, но ужасные сквозняки! - мы с моим другом, внезапно остались без рубашек... И чтобы не акцентировать внимание на нелепости этого объяснения, он метнулся к вешалкам, которые только что разглядел. В сумраке раннего утра, они казались причудливыми занавесками из нагромождений какого-то тряпья. 

- Можем мы взять парочку из этих? Вы принимаете чеки?

Он выудил две рубашки и с насмешливым торжеством кролика - которого спасла от волка, внезапно вернувшаяся хозяйка - бросил одну, прямо в лицо, тяжело дышащему хищнику, оставшемуся на этот раз ни с чем.

Они вышли. Ферранте поддал ногой по дверце какого-то шкафа. Тот распахнулся обнаружив швейную машинку, над столиком висели вырезки из журналов мод и постер с дизайнером Рей Кавакуба. Он наконец огляделся как следует - на вешалках, куда бесцеремонно забрался Кристобаль, очевидно висели творения миниатюрной брюнетки. Похоже, у маленькой танцовщицы была мечта и она простиралась далеко за двери ночного клуба. Ферранте оглядел на себе сорочку, что выдал ему сбежавший - вобще-то отлично сработано! Он бы мог рекомендовать её, своей матери - та искала в отдел по разработке моделей, свежие взгляды. К тому же, на её небольшую текстильную мануфактуру, часто заезжали важные персоны из модного мира. С этой мыслью, он поспешил вниз! 

Пока хозяйка кукольного дома, размышляла над новыми открывшимися ей возможностями и над непредсказуемыми сюрпризами от жизни, а один из её гостей, над незамысловатым завтраком для всех - Кристобаль совершал звонки. Звонок ассистенту, звонок Жан Пьеру, звонок в отель и звонок в аэропорт - заказав билеты до Стокгольма. 

Будучи верен своей паранойе и желая подстраховаться, при наличии возможного «хвоста», он дважды отправлял бедняг, груженных чемоданами, по ложным адресам. А после, ещё одним звонком, снабдив сбитого с толку стилиста, практически шпионскими инструкциями - словно тот сделался персонажем детективного романа - наконец сообщил аэропорт в котором они встретятся, естественно также соблюдая все меры осторожности. 

Может его завербовали спецслужбы..?! - нервно раздумывал Жан Пьер, что до этого момента, вовсю наслаждавшийся статусом стилиста звезды, восходящей на пик популярности. Что если теперь...он вывозит из страны - куда проник благодаря деятельности поп исполнителя! - секретные сведения..?! Вспотевший, раздосадованный нелепой беготней и очевидно тоже не лишенный паранойи бедолага, уже прикидывал сколько ему грозит как сообщнику и будут ли его судить по законам этой страны или экстрадируют на Родину? Дорогу в такси, он потратил на то, чтобы в полудреме, обдумывать тюремные меню обеих стран. В конце концов его сморил сон - на мысли, что пожалуй еда в тюрьмах Швеции, предпочтительнее для его желудка, чем еда - в японских.