Глава 27. Змея, кусающая свой хвост

Кожевников недоверчиво посмотрел сначала на старика-полковника, потом на его людей, нерешительно взял со стола несколько листков из стопки «Альфа». Мазнул по ним взглядом. Рапорта… Один отпечатан на машинке, второй составлен убористым, аккуратным рукописным почерком с характерным наклоном.

— То, что я за последние дни о вас узнал, Павел Петрович, позволяет надеяться, что это не шутка! — генерал окинул взглядом присутствующих и отметил, что у майора Рощина такие же необычные глаза, как у прапорщика. Тут только понял. Зрачки. У них что-то со зрачками, они просто невероятно огромные! На чем эти двое сидят? Хм… А Дубровин знает?

Старик же, как ни в чем не бывало, кивнул:

— Да уж какие тут шутки. Все серьезно. Проследили практически всю цепочку. Ну, наверное, лучше ребята тебя сами доложат, Рощин, расскажи свою версию товарищу генералу.

Майор с огромными зрачками потянулся к стопке бумаг, достал большой лист, изрисованный какими-то квадратами и стрелками, разложил его перед собой. В это время прапорщик Миша, сопя, выдвинул из угла к столу, ученическую доску на треноге. До этого Кожевников не обратил внимания на эту новую часть интерьера, благо ее в углу было и не заметно.

— Ты, Николай, присаживайся, в ногах правды нет. — сказал Дубровин, придвигая к генералу стул. Николай Иванович кивнул и устроился на стуле.

Майор взял кусочек мела и неторопливо хорошо поставленным голосом принялся объяснять:

— Начнем с абсолюта. С того что нам известно на сто процентов. В определенной точке, в четко определенный день, что-то произошло… с крайне необычными параметрами, в результате чего образовалась воронка и прослеживается появление неизвестного индивидуума.

Рощин нарисовал вверху доски небольшой знак вопроса и обвел его кругом.

— Затем появляется первая вводная — некий постоянно живущий на лесной пасеке, находящейся в непосредственной близости к месту происшествия, гражданин Лопатин. Он с большой вероятностью имеет к пресловутому неизвестному определенное отношение. Назовем, кстати, этого неизвестного — Х для упрощения. И время происшествия обозначим как — 0.

Он нарисовал справа и чуть ниже от кружка со знаком вопроса еще один круг, куда вписал букву — Л.

— Нам удалось навести справки о этом Лопатине. Василий Андреевич, 1930 года рождения, местный уроженец, ранее в поле зрения органов не попадал. Вдовец, жена Вера Никитична, скончалась от болезни пять лет назад. Онкология. Дочь — Мария Васильевна, 1956 года рождения, в этом году заканчивает Смоленский медицинский университет, не замужем. Самые положительные характеристики. Староста и комсорг курса. Сын — Николай Васильевич, 1954 года рождения, военный моряк, мичман, погиб во время прохождения службы, спас судно и товарищей ценой своей жизни, награжден государственной наградой посмертно. Как я уже сказал, ранее ничего примечательного не было. Казалось бы, этот Лопатин В.А. образцовый советский человек. Но… Недавно, в местную милицию, поступило заявление от агронома колхоза «Борец», товарища Маргулиса, котором он просит принять меры в отношении пьяницы и дебошира Василия Лопатина. Как следует из заявления, пришел на заседание правления колхоза пьяный, с ружьем и кричал, что в лесу появились фашисты, эсэсовцы и скоро начнется с ними война. По времени, поступление заявление в милицию — день Х + 2, а события, описанные в заявлении — день Х +1, то есть на следующий день после катастрофы неизвестного летального аппарата в лесу, близ пасеки Лопатина.

С этими словами майор прочертил стрелку на доске от кружка со знаком вопроса к кружку, означающему пасечника Лопатина.

— Далее, в день, условно обозначенный нами — Х+4, когда вокруг, по дорогам уже было выставлено оцепление и блокпосты. В район Х была направлена для разведки специальная группа под руководством майора Ткачука. Под прикрытием. Из рапортов самого Ткачука, а также его сотрудников, известно, что в лесу, недалеко от заимки Лопатина, они повстречали сотрудника милиции, который представился местным участковым и даже помог им вытащить из кювета застрявшую автомашину. Так у нас появляется еще один объект вызывающий интерес — милиционер.

Майор, нарисовал левее знака вопроса, на одном уровне с кружком — Л еще один кружок с буквой — М.

— Нами наведены справки. Участковый инспектор — старший лейтенант милиции Сергей Иванович Горохов 1954 года рождения, уроженец села Чернево, образование среднее-специальное, срочную службу проходил в ЗГВ в составе десантно-штурмовых частей. Характеристики отличные, был рекомендован со службы на работу в органы правопорядка. Из милиции так же самые положительные отзывы. Женат. Жена — Елена Павловна, в девичестве Белкина. Детей нет. Казалось бы, так же самый простой советский человек, даже я бы сказал, из лучших. Но… Постановление об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении Василия Лопатина и его пьяной выходки в правлении колхоза выносил он. Хотя по всем признакам на лицо состав хулиганства, но вместо уголовной ответственности, административный протокол за мелкое хулиганство, незначительный штраф и направление материалов «для принятия мер общественного воздействия» по месту работы Лопатина — в колхоз «Борец». Кроме того, как удалось узнать, Сергей Горохов, был очень дружен с покойным сыном Лопатина — Николаем. Так как пока нет связи с объектом Х. Можно допустить, что нахождение милиционера в лесу недалеко от заимки и слишком мягкое решение по заявлению товарища Маргулиса, продиктована просто личной приязнью участкового к Василию Лопатину, не более.

Рощин, старательно соединил стрелочкой кружки Л и М. Кожевников, внимательно слушавший доклад, про себя отметил толковую работу по добыванию и анализу информации, и вдруг понял, что именного Люгера полковника, ему действительно не видать.

Майор тем временем продолжал, время от времени сверяясь со своими записями:

— День Х + 7 возвращается с операции группа майора Ткачука. Результат — полный провал и потеря драгоценного времени. Собственно, на тот момент очень велика вероятность, что объект Х, будь он инфильтрованный иностранный агент, уже находится за пределами области. Тактика элементарна, пара пеших переходов вне дорог и в ночное время с ориентацией по картам, с целью покинуть зону оцепления и дальнейшее передвижение на общественном транспорте в любую сторону. Но, принимая во внимание возможную личность Х и обстоятельства его появления, идти ему абсолютно некуда, нет денег, нет документов прикрытия, нет вообще понятия о месте, где он волею судьбы оказался. Далее, нам можно сказать повезло. По приказу о спецоперации, приданные в оцеплении сотрудники пограничных войск, ежедневно докладывали рапортами. Мы с Михаилом, — Рощин кивнул на прапорщика, — решили просмотреть рапорта офицеров-пограничников блокпоста, выставленного на перекрестке автодорог, от Чернево до райцентра Шумячи. Как оказалось, не зря.

Майор перебрал несколько бумаг, наконец, нашел нужный листок исписанный, как издали заметил Кожевников, аккуратный почерком.

— Вот… Рапорт старшего лейтенанта погранвойск КГБ СССР Журбина… та-а-ак… «в 08.20 через вверенный мне блокпост проехал на служебном мотоцикле сотрудник милиции, с двумя пассажирами. Он представился мне участковым уполномоченным милиции старшим лейтенантом Гороховым. Документы, удостоверяющие личность, я у него не проверял, так как приданные нам, для несения службы, местные милиционеры подтвердили его личность. Пассажиры, с их слов, так же местные. Девушка и молодой мужчина. Девушку, я видел раньше три дня назад при проверке документов в рейсовом автобусе № 25 «Щумячи — Становое». Паспорт у нее был в порядке, с пропиской в селе Чернево. Запомнил, что зовут Лопатина Мария, учащаяся Смоленского медицинского университета, что так же подтверждается одним из милиционеров, знающим ее лично. Мужчину, сотрудники милиции не опознали, но оба уверены были, что местный.

Дубровин сделал знак майору и тот прервал чтение.

— Вот, Николай, поверь мне старику, этот третий на мотоцикле и есть наш мистер Х, вернее на немецкий лад — герр Х. Ничего странного не замечаешь?

— Что значит, не замечаю? — генерал вскочил и оперся руками в край стола, не сводя взгляда с изрисованной мелом доски, — да тут все для меня странно! Ведь как воспитан наш советский человек?! Да любой гражданин, этого «черта из табакерки», должен был сдать сразу, ну или в ближайшее время! А тут что получается? Трое человек уже с ним связаны, и не то, что не сдали, а и помогают! И не какие-то прощелыги бедовые, а, наоборот, самые что ни на есть примерные, образцовые советские люди, строители коммунизма! Пасечник — бывший партизан, медалью награжденный, воспитавший парня-героя. Закладывает за воротник, но то в нашем деле, грех не смертный! Офицер милиции с самыми лучшими характеристиками, спортсмен, служил в спецназе, с перспективами по службе. Студентка, отличница, не то что комсомолка, а комсорг курса. И вдруг такое…Всем им, несомненно, полагалось сдать немца.

— Ну, будем честны, старик-пасечник пытался что-то сообщить. Может, если бы не приехал с ружьем и вдрызг пьяный, и прислушались к нему в правлении, — задумчиво, негромко добавил полковник, потирая подбородок, — но ты прав, много тут странного. После его пьяного дебоша, с ним имел разговор участковый Горохов. И… вот те на! Оказывается, на стороне нашего объекта. Не мне тебе, Коля, объяснять, дело кажется серьезнее чем предполагалось. Трое — это уже организация. Антисоветская организация!

Дубровин вновь подал знак Рощину, тот поискал какой-то листок, найдя, положил его сверху остальных и продолжил доклад.

— Собственно, дальше уже более наши домыслы, чем достоверная информация. Мы сразу задались мыслью, куда они подались дальше? В этой дыре — поселке городского типа Шумячи, особо делать нашему Х нечего. Самое что ни на есть захолустье. Милиционер к вечеру вернулся в Чернево так же на мотоцикле, но уже один. Но из райцентра ходят автобусы по разным маршрутам, в том числе и в Смоленск. Словесного портрета нашего интересанта составить не удалось, но девица с ним, Мария Лопатина, девушка видная, и есть даже ее фото. Но по фото, никто из водителей автобусов и кондукторов ее не опознали, хотя признаться, местные товарищи не всех опросили, ссылаются на нехватку времени.

Майор, сняв с одного из листков приколотое скрепкой фото, выложил перед Кожевниковым. Тот взял со стола фотокарточку и внимательно всмотрелся. Действительно, Мария Лопатина, имела незаурядную, привлекательную внешность. Фото насквозь помпезно-официальное, по-видимому из тех, что вешают в станах альмаматер, отмечая, таким образом, отличников. Светлая водолазка под горло, подчеркивала не большую, но красивую грудь с комсомольским значком. Смотрит чуть в сторону от камеры. Правильной формы овальное лицо с чуть вздернутым носиком и небольшими ямочками на щеках. На черно-белом фото цвет глаз не разобрать, но, наверное, или серые или голубые. Светло-русые, чуть вьющиеся волосы локонами покрывают плечи. Положив фото обратно на стол, генерал вопросительно взглянул на докладчика.

Рощин чуть замешкался, пробегая глазами по одному из листков в руках, а потом вновь заговорил:

— Далее. Вот… мы перелопатили груду шлака, но вот интересная информация. Рапорт оперуполномоченного капитана Жукова. Два дня назад, в магазин «Обувь» по адресу: ул. Желябова 53, зашел молодой мужчина, чтобы купить себе обувь. С покупкой возникли проблемы, и у него с директором магазина, Валентиной Андреевной Киш, произошло занятное выяснение отношений, в ходе которого неизвестный гражданин допускал антисоветские высказывания и так далее. Особо примечательными мне показались фразы:

— Как же вы живете таким образом? Вы же обречены!

Никакой шпион, как вы понимаете, подобного выражения не допустил бы, а вот наш объект Х, столкнувшись с… хм… некоторыми… временными недостатками общества развитого социализма, вполне мог выдать. И наконец, появилось описание внешности возможного объекта. Директор магазина — агент капитана Жукова, так его описывает: «чуть выше среднего роста, волосы темно-русые, глаза серые. Телосложение худощавое, но без худобы». Лицо с правильными чертами, агент оценила, как красивое, но с признаками усталости или утомления, с характерными синяками под глазами. Короткая стрижка. Одет в голубую рубашку с засученными рукавами, брюки серые с ремнем. Одежда не новая, самая обычная. Теперь очень интересная информация. По-русски говорит правильно, но употребляет непривычные архаизмы, к сожалению, нет информации об акценте. К сожалению, у нас не было времени пообщаться с источником, и составить со слов товарища Киш портрет, но можно это сделать.

Кожевников кивнул, он почувствовал в груди разгорающийся огонь охотничьего азарта. Будто гончая, травившая долгое время добычу чует: загнала в угол.

— Обувной магазин наш объект предположительно покинул с местным фарцовщиком, — майор опустил глаза в рапорт и прочитал — Брыль Яков Самуилович, 1953 года рождения. Местный житель, уже не раз попадавший в поле зрения милиции. Фарцовка, подозрения в незаконных сделках с валютой, но отчего-то до сих пор ни разу не привлекался. Но это второстепенный вопрос. Судя по всему, этот еврей продал нашему Х то, что тот не мог приобрести в магазине «Обувь». С ним так же пока пообщаться не удалось. По месту прописки не застали. Выставлено наружное наблюдение, надеюсь, в ближайшее время объявится.

Дубровин слушал доклад своего человека, слегка прикрыв глаза, чуть кивая в некоторых моментах. Он явно доволен был проведенной работой и тем, какое впечатление она оказывает на начальника местного КГБ. Он чуть прихлопнул Кожевникова по плечу:

— Чуешь, Коля, тепленькими возьмем гадов!

— Далее, информации не было до сегодняшнего утра. Но тут лучше меня доложит старший прапорщик Забелин. — майор сделал шаг назад, а к школьной доске, изрисованной кружками, буквами и стрелками шагнул второй оперативник.

— Сегодня утром, когда я завтракал в столовой, кстати, какао у вас, товарищ генерал, говно полное… — совершенно неофициально и без оглядки на высокий чин Кожевникова, заявил Забелин, — краем уха услыхал разговор за соседним столом. Два местных офицера, просто лениво трепались во время еды. Один из них, старший лейтенант Руденко, как смешную историю рассказывал собеседнику, будто вчера кто-то из стоящих у него на связи людей, про которого он сказал «выжившая из ума старуха», звонила ему поздно вечером. Источник доложил о том, что в студенческом общежитии, кто-то исполнял на языке оригинала, гимн Испанской фаланги. Я остановил этого офицера на выходе из столовой и задал несколько вопросов. Признаться, этот Морозов изрядный хам. Пытался построить, но быстро прикусил язык и теперь, извините за некоторое самоуправство, вашим именем заперт в одной из камер на первом этаже.

Генерал-майор недовольно насупился, этот старший лейтенант Руденко был ему известен. Совершенный бездарь и бездельник, таких к органам и на пушечный выстрел допускать нельзя. Беда в том, что чей-то там племянник, обосрался в Москве на валютчиках. Пристроили его к нему в управление полгода назад по звонку из Москвы, чтобы пересидеть полгодика-год, пока не утихнет скандал.

— Старший лейтенант в нарушение полученного прямого приказа, не отразил в рапорте сообщение агента Кобра о происшедшем, а информация оказалась очень важной.

— Кобра? — переспросил Дубровин, морща лоб и потирая подбородок. Явно что-то вспоминал. Он сам не знал последних новостей, положившись на слова Рощина о успехе.

— Так точно, товарищ полковник, — Забелин скосил глаз на бумаги, лежащие на столе, Берг Екатерина Германовна, 1902 года рождения.

Старый чекист кивнул прапорщику, что-то буркнул в ответ, помрачнев лицом.

— И как вы думаете, где все произошло? — тоном профессионального конферансье произнес Миша и выдержал паузу, — в общежитии Смоленского медицинского университета, который в этом году заканчивает обучение гражданка Лопатина Мария Васильевна. Эта Кобра там что-то вроде преподавателя кружка студенческой художественной самодеятельности. Вот и ответ, где нам искать нашего мистера Х.

— Мы с Михаилом все ломали голову, — перехватил доклад майор Рощин, — где осядет в Смоленске объект. По всему, зная, кто он есть, тащить его в общежитие — полная дурость! Но если Лопатина не знает его тайну, то вполне нормально на день-два пристроить его у себя в общаге. К тому же, складывается у меня такое мнение, что у этой парочки роман.

— Надо брать! — выдохнул Кожевников, судорожно дергая непослушную пуговицу, расстегивая воротник. Его потряхивало от азарта и волнения, как в далекие военные годы, когда молодой лейтенант СМЕРШа поправлял на груди автомат перед выходом на боевое. Он оглянулся на полковника. Дубровин кивнул ему поднимаясь из-за стола.

Зазвонил пронзительно серый, без наборника телефон. Отчего-то от этого звука генерала остро кольнула в сердце тревога. Рощин снял трубку.

— Майор Рощин у аппарата. Да, да… Из милиции? Верно, просил оставлять информацию. Так, так… записываю. — майор взял ближайший листок и стал торопливо записывать карандашом на обороте, — Все? Спасибо товарищ дежурный.

Он положил трубку на аппарат, как-то нехорошо окинул взглядом присутствовавших в кабинете, придвинул к себе лежавшую на столе большую карту города и принялся водить по ней пальцем. Нашел искомое, постучал по карте пальцем и, подняв глаза на Кожевникова, сказал очень спокойным, негромким голосом:

— Кажется, мы опоздали!

— Что такое, Григорий? — почти выкрикнул Дубровин, с силой отталкивая стул.

— Сегодня в ночь, на окраине промзоны, вот тут, — Рощин придвинул по столу карту к полковнику и ткнул в нее пальцем, — произошло преступление. Один труп, двое тяжелых… И убитый и пострадавшие — уголовники со стажем. Милиция предполагает криминальные разборки… Только, вот тут, то самое общежитие, провел он пальцем по карте. Дорога вдоль промзоны ведет, в том числе к интересующему нас общежитию. Совпадение? Ой сомневаюсь!

Николай Иванович схватил трубку прямой связи с дежурной частью и закричал в телефон:

— Макаров, срочно, усиленную опергруппу на выезд! И мою машину! Я еду с ними!