Всякие люди

Мы теряем три четверти себя, чтобы быть похожим на других людей.

Наверное кто-то умный

Первой личностью была Оля. Думаете, совпадение? Ну да, но разве что второй его вариант. Тут нужно понимать: Женя с сестрой стали несколько меньше общаться. Следовательно, Саша стала гулять с ней меньше. Но сама, как ни странно, иногда выходила на прогулку в одиночку, просто в силу привычки. Воздухом подышать, заглянуть куда-нибудь... Это, согласитесь, уже создавало шансы. И стоит помнить, что Женя не очень-то горела желанием Ольгу видеть. Она знала свою уже бывшую подругу, и вполне представляла, где та обитает и где с ней можно столкнуться. А ещё она куда лучше Саши знала район, и вполне могла этих мест избегать... Уже не такое уж прямо и совпадение, не так ли? Тем более что Саша не на следующий день её встретила, а где-то через недельку.

В своё время Оля Саше нравилась. В смысле как девушка нравилась. Любовь это была или нет сказать трудно, но нравилась – это однозначно. Но увидев девушку вновь, она испытала какое-то смешанное чувство. Нечто, в чём смешались равные доли жалости и отвращения, а ещё небольшая толика зависти. Пожалуй, очень хорошо было, что Ольга её не узнала (хотя, опять же, она лицом не так уж и изменилась). Говорить с ней Саше не хотелось совершенно. 

Всем известно, что Ольга – милая и очень внимательная девушка, добрая и верная подруга. Красивая, милая и чуточку скромненькая девушка. Ага, двадцать раз! Забудьте! 

Она была хорошо одета. Она была ухожена настолько, насколько это вообще возможно. Красива, и будто бы даже похудела. Но как она шла, как смотрела на окружающих. Ольга взглянула на Сашу. Взглянула так, как на него смотрела бывшая сестра. Взгляд полный пренебрежения, взгляд той, что тебя не то что равной, но и вообще за человека не считает. 

Когда Ольга прошла, Саша на несколько секунд застыла на месте. Ей вдруг показалось, что она сделала сейчас что-то очень плохое. Что нельзя судить человека только потому, что она столь элитарно выглядит и как-то не так на тебя посмотрела. И почему-то, это сильно задевало. Саша вдруг поняла, что без доказательств своей правоты (или своей вины)  она не уйдёт. И решила немного поиграть в шпионку. В смысле, пройтись за Ольгой, и проследить, что та будет делать. 

Её не заметили, и это тоже было признаком. Ольга вообще никого не замечала. Никого и ничего, словно жила в своём собственном мире. Внимательно слушать других? Увольте! Саша проводила девушку до фермерского магазинчика. Вслед за ней Житкова зайти не рискнула, но через окно понаблюдала. Продавщица улыбалась, что-то рассказывала, а Ольга... Ну, она дождалась, пока ей подадут какую-то странную бутылку (вероятно, что-то вроде кефира или молока), и с пренебрежением её приняв, вышла. Саша не пошла за ней. Её больше заинтересовало лицо продавщицы. И она вошла внутрь. 

Женщина уже не улыбалась. Она была вежливой, что-то предлагала, но у неё явно было испорчено настроение. 

– Вас кто-то обидел? – осторожно спросила Саша. 

– Ничего, бывает, – махнула рукой дама в фартучке. – Просто некоторые покупатели уж до чего противные... 

– Будто и за человека не считают?

– Точно. А вы умная девушка. Может, хотите попробовать...

Трудно было представить, что богатство может так портить людей. Тем более, Саша была на её свадьбе. Семья её мужа явно не знала нужды, но фамилией Рокфеллера там даже не пахло. 

А с другой стороны, может, и не было никогда такой вот миленькой и внимательной Ольги? Может быть, это с самого начала была хитрая и расчётливая сука, склонная к манипуляциям? Вообще, это очень даже возможно, учитывая её прошлое, и некоторые особенности происхождения. Она подружилась с девочкой. Достаточно популярной девочкой, которая, правда, была несколько менее симпатична (Саша видела фотки, и да, Ольга всегда смотрелась милее, чем Женя), а затем использовала её на полную катушку. Перетянула к себе друзей той девочки. Постоянно держала рядом, чтобы казаться на её фоне ещё симпатичнее. И ей, вероятно, не очень нравились Женькины многословные монологи. Нет, она их просто терпела. Зачем? Ну, чтобы использовать подругу в разных целях. Держала рядом как некую убогую, чтобы показать всем, какая она из себя хорошая. 

А потом, когда она удачно вышла замуж... Зачем ей была Женя? Ей уже и маска добродушной внимательной девушки не нужна стала. Хотя, может перед мужем-то она и расшаркивалась. 

Сказать по правде, теория с «Ольгой-Сукой» была так себе, в плане обоснования, но зато очень привлекательна. Ведь если действительно хорошая девушка может стать такой заносчивой и мерзкой, то, что мешает и самой Саше до этого дойти? Нет, лучше уж думать, что она всегда была такой. Смысла в этом не сильно больше, но зато с таким фактом проще жить. 

А может, у Саши просто мнительность разыгралась? Может Ольга, хоть и стала чуть более заносчивой, но всё остальное это воображение Саши и влияние обиженной на подругу Жени? Нет, это вряд ли. Не может же Саша настолько в людях ошибаться!

Вторая встреча была куда более приятной. И вновь, если смотреть поверхностно, она могла бы показаться совпадением. Но, разумеется, можно задуматься чуть поглубже… 

В смысле, мы знаем, что есть такие мальчики, которые хотят стать девочками, и некоторые из них пытаются это сделать. Но много ли таких? Один на сколько тысяч? Шансы на то, что они случайно встретятся в некоем конкретном месте несколько... Скажем так, они незначительны. С другой стороны, шансы на то, что они встретятся хоть где-то, хоть когда-то уже значительно выше. И очень вероятно, что этим местом станет клиника, в которой работает врач, помогающий мальчикам стать девочками. Особенно если эта клиника известная в узких кругах таких вот мальчиков.

Саша увидела её, когда выходила из кабинета. Выходила с «назначением». Очень условным, надо сказать, назначением. Саша сама, под диктовку Романенко, записала название препарата и нужные дозы. А ещё, кучу рекомендаций по поводу питания, физической активности и прочих вещей, за которыми нужно следить. Настроение было хорошее. Мысли о становлении женщиной и о том, как она будет выглядеть, когда гормоны сделают своё дело, создавали особое прямо-таки высшее состояние. И только по этой причине, она и опознала в ожидающей очереди женщине бывшего мужчину. 

А опознать было чертовски трудно. Два главных и общеизвестных способа – это кадык и размер ноги. Саше, кстати повезло с обоими. Размер ноги был… не очень женским, но всё-таки и не самым большим, да и кадык её в целом был не очень заметен. Даже не столько из-за того что был очень маленьким (он всё-таки выступал) а из-за общей её бледности. Он слишком уж сливался с общим фоном. 

Так вот, два этих опознавательных признака не сработали бы и в случае с сидевшей возле кабинета дамой, но вовсе не из-за природных дарований. На шее у неё был цветастый шарфик, за которым заметить невозможно, а ещё на ней была длинная синяя юбка, и юбка эта прикрывала часть ступни. Довершало же дело остроконечная обувь, которая не очень-то и позволяла определить, насколько ступня широка. Увидев такую женщину, нужно точно знать, чего именно ищешь, чтобы нужные признаки найти. И Саша знала. Потому-то настроение располагало, и потому что уже встречалась с Анжелиной. 

Дама была немолода. Возраст, визуально определялся как «Где-то в районе сорока». Саша не сказала бы, что она толстая (хотя по сравнению с той же Глашей, любая дама бы показалась худышкой), но была в её теле такая лёгкая рыхлость. И деталь сия действительно смотрелась: не добавляла привлекательности, но казалась абсолютно нормальной. В смысле, много ли женщин к сорока годам свою фигуру сохраняет? 

В основном, выдавали её размах плеч и лицо. Хотя опять же выдавали только для тех, кто знает что искать. Удачно подобранная голубая кофточка очень хорошо скрывала плечи, ну а с лицом всё совсем спорно. Оно было (во многом из-за той самой рыхлости) немного бесформенным. Такое, за исключением подкрашенных губ, легко представить и на теле женщины, и на теле мужчины. Сказать по правде, по городам и весям полно женщин с такими лицами, и чтобы сложить этот факт с остальными, нужно было хорошо так пораскинуть мозгами. Ну, или знать, что к чему прикладывать. Это как всё тот же сбор мозаики! Собирать её куда как проще, если ты знаешь, что за картинка должна получиться в итоге. 

Опознала ли в ней биологического мужчину данная женщина? Вряд ли. Она просто не обратила на Сашу ни малейшего внимания. Между ними, в очереди, сидело ещё два пациента: мужчина, в официальном костюме, и молодая худая девушка. Девушка вошла следующей, а Саша, очень медленно прошла к ресепшену и расплатиться за приём. Вышла из клиники, и стала ждать... Ей показалось, что коль скоро произошла такая встреча, то она просто обязана познакомиться с этой женщиной. Тем более что первое впечатление та произвела весьма положительное.

Через полчаса незнакомка вышла, и Саша, которая всё это время прорабатывала в голове варианты начала беседы, в конце концов выбрала не худший, но слишком уж откровенный способ.

– Здравствуйте. Если вы не против, можете мне рассказать по поводу гормональной терапии?

Женщина немного скуксилась, и подозрительно посмотрела на собеседницу – точно петух на свежекупленный будильник. Ничего при этом не ответила, и собралась идти дальше. 

– Понимаете, я только начинаю, и…

И тут во взгляде женщины проснулся интерес. Теперь петух смотрел на будильник хорошо присыпанный зерном. 

– Меня Саша зовут. Я понимаю...

– Такие беседы на улицах не ведут, – сказала женщина. 

Голос у неё был неприятным. Чуть низковатый, хриплый и тихий, будто она говорит шёпотом. Но, надо сказать, с голосом ей, как и с лицом, в чём-то повезло. Он звучал бы одинаково неприятно как из уст мужчины, так и из уст женщины. 

– Просто... Мне хочется с кем-то поговорить... Извините, если я... 

Саша попыталась состроить максимально невинное и потерянное лицо. И у неё, похоже, получилось.  

– Пойдём ко мне. Я недалеко живу.

Вообще-то идти домой к только что встреченной женщине было несколько опрометчиво, но Яна (да, вот так вот её звали) была из тех людей, кого ну никак не можешь заподозрить в чём-то плохом. Порой это «никак не можешь» заканчивается очень плохо, но на сей раз Саше повезло – к  маньячке она не попала, и все почки у неё остались на месте. Хотя, определённый страх девушка испытала, потому что у новой её знакомой дома было очень много ножей. И ещё был целый верстак, за которым эти орудия изготавливались. 

– Это хобби, – чуть виновато сказала Яна. – И немного подработка. Делать их не так трудно.

Надо ли говорить, что образ среднестатистической женщины это хобби несколько испортило? Саша, правда, больше заинтересовалась тем, где и кому она это всё потом продавала.

Второй странностью стали плакаты с енотами. В смысле... Бывает так, что некоему человеку нравится определённый зверь. Кошечки, собачки, птички какие-нибудь. И человек, что естественно, покупает всякие вещи с этим зверем. Ну, там, трусики с собачками, кружка с кошечками, водка с выпью... Но еноты у Яны были только на плакатах, и плакатов этих было так много, что это реально настораживало. Но вскоре Саша заметила, что многие из плакатов не то чтобы именно плакаты, а на одном из них в окружении енотов стояли две женщины, в одной из которых она узнала Яну. 

Разгадка была простая – Яна по образованию была зоологом, и работала в питомнике, где содержали этих самых енотов. Она на них, так сказать, специализировалась. 

– Милые зверушки, – сказала, с некоторой опаской, Саша. 

– С ними интересно работать. А кем работаешь ты?

– Травильщицей. Хотя к растворам меня редко подпускают. Я в основном детальки перебираю...

И тут разговор пошёл уже из серии «Наставница и ученица». Правда никакого особого удовольствия Яна от этого не получала, но ей, вероятно, приятно было с кем-то просто поболтать. Пусть даже о шансах трудоустройства для таких женщин, как она. 

– Лучшая работа это та, с которой тебя очень трудно уволить. Трудно заменить. Говорят, сохранить место бывает не так трудно, а вот найти новую работу – не очень. Хотя, после смены документов, всё немного проще. 

– Вы её меняли? 

– Нет, мне как раз повезло. Но я знаю...

Саша хотела бы узнать откуда. И решила задать вопрос дипломатически:

– У вас много друзей… подруг… ну, вы понимаете?

– Подруг? Да нет. Просто есть встречи... Некоторым трудно общаться с обычными людьми. Сама, наверное, понимаешь.

Пожалуй, Саша понимала. Когда ты весь такой несчастный, люди к тебе как-то не особенно тянутся. И ты, таким образом, не учишься с ними общаться. Хотя... может Яна что-то другое имела в виду? В конце концов, Саша не считала себя каким-то типичным случаем. Ну а с другой стороны, кому вообще понравится типичным случаем себя считать? 

– Зарплата у меня маленькая, – продолжила Яна. – Ездить далеко. Они никого больше не найдут, за такие деньги на моё место. Вот и не пытались уволить. 

– А таких травильщиц как я ещё два десятка. 

– Тогда тебе будет трудно. Хотя, это как повезёт. Я так понимаю, ты не хочешь идти обычным путём?

– Обычным?

– Комиссии. Официальные разрешения…

– Нет. А как вы узнали?

– Все знают, чем Романенко занимается. Она почти знаменитость.

– Серьёзно?

– Конечно! Правда я-то к ней не ходила, моталась по официальным инстанциям. Если бы знала что к чему – попыталась бы в обход действовать. Ох, и потрепали они мне нервы...

Саша отметила, что если поговорить с Яной подольше, на её голос перестаёшь обращать внимание. Вероятно дело в том, что основной раздражающий элемент в нём не хрипота, а именно то, что он такой тихий. Стоит ушам привыкнуть,  и он вполне нормальным кажется. А Яна между тем, заварила чай. 

– Мне хочется узнать... У вас были проблемы? С гормонами, и с операцией...

– Были. Но тут я сама виновата. У меня с детства почки были слабые. И я... В общем, я потому к Романенко и хожу теперь. 

– А она почки лечит?

– Она всё лечит. 

– Прямо всё?

– Подобные проблемы – да. Она вообще хороший врач. 

У Саши сложилось несколько иное мнение, но... Спорить ей не захотелось. Голос маленького Скептика пришлось заткнуть. 

– И как давно вы...

– Давно. Торта хочешь? Правда, без крема. 

В этом доме явно царствовали диетические продукты. Чай, даже пролежав в воде несколько минут, не дал нормального (ну, нормального для Саши, привыкшей к обычному чёрному чаю) цвета. Торт был не сильно сладким. Да и в холодильнике не наблюдалось ничего мясного. 

– Вы вегетарианка? – пришло в голову Саше. 

– Что? Нет! – слегка возмутилась Яна.

С её голосом это вышло довольно забавно. 

– Я ем мясо. Просто очень редко.

– Извините. Просто подумалось так. 

– Ничего. Я бы не против от него отказаться, но боюсь, я себя совсем угроблю. 

– Это из-за того что вы зоолог?

– Что? Нет, из-за калорий.

В конечном счёте, Саша и Яна обменялись телефонами. Яна звала её на некую встречу, но Саша отказалась. Ей не нужны были встречи. Сказать по правде, ей и советы-то особо были не нужны, просто очень хотелось удостовериться, и даже убедить себя в том, что у неё будущего есть нормальные варианты. Что она вовсе не обязательно станет в нём новой Анжелиной. И ведь убедилась! Не сказать, что Яна ей прямо уж так понравилась, но это была вполне обычная женщина. Не в плане отсутствия странностей (обилие ножей в доме, честно сказать, странность та ещё), но и в плане запросов, поведения. Она вела себя как нормальная женщина, а не как валютная проститутка, и каким-то жутким цинизмом не отличалась.

«Ну, да, так ты её и узнала, за часик общения!» – возразил Саше её внутренний Скептик. 

И в самом деле, не узнала. Но в случае с Анжелиной всё было ясно с первого взгляда. Так что... Если однажды, через много лет, Саша станет похожа на Яну... С этим она сможет смириться. Хотя в вопросах внешности и (особенно!) голоса, она бы предпочла Яной не быть. 

А дальше... Дальше были таблетки, и самая обычная жизнь, в остальном. Даже более нормальная, чем было до их приёма. Потому что Женя, которая успела несколько утомиться от своих новых знакомых, решила больше времени проводить дома. Курсы её закончились, и она всячески старалась использовать полученное на них знание. Ей нравилось шить. Правда порой она подходила к делу слишком уж творчески. Носить то, что Женя изготовила, не решалась, порой, даже она сама. А Саша и примерить бы не рискнула.

Впрочем, заряд креативности у Евгении вскоре иссяк. Она стала шить тряпичные куклы. Небольшие такие. Порой, получалось очень мило. А порой – страсть как жутковато. 

Ну а Саша просто пила таблетки. Каждое утро смотрела (и никак не могла высмотреть) какие изменения в ней проявились. Упорно занималась фитнесом (Яна сказала ей, что из-за терапии растолстеть легче лёгкого). Но большую часть времени, Саша играла или работала. А ещё иногда спала. На эти три занятия у неё почти всё время и уходило. 

Но вскоре, в одном из этих столпов нормальности, стали появляться трещинки. И вовсе не из-за того, что Саша пила таблетки. Хотя, они ситуацию тоже не облегчали. 

На предприятии сменилось руководство. Глобально. То есть пришёл новый директор, выгнал всех старых руководителей (вплоть до начальников участков), и взял курс на повышение эффективности производства. А чем это обычно заканчивается? Правильно! Сокращениями и увольнениями. Правда, некоторых всё-таки не увольняли, а порой даже и повышали, но это было редкостью. Новый директор вовсе не считал, что молодым везде дорога. Он скорее был из тех, кто воздаёт почёт старикам. 

Ирину Михайловну попросили очень быстро. Хотя она и сказала подчинённым, что решила уйти сама,  но всё понимали, что её ушли. А вот Гриша и Женя остались подольше. Женя подменяла, как могла, начальницу участка, а Гриша маялся, пытаясь создать видимость кипучей деятельности. Не получилось. Он вылетел вслед за Ириной Михайловной. 

С Женей же ситуация вышла иная. Она приглянулась новому начальнику производства. Не цеха, а именно производства в целом. И приглянулась вовсе не как девушка, а именно как работник, она ведь весьма неплохо справлялась, в отсутствие начальницы. Особенно с тем, что касалось документов. Вот и решил этот новый босс, что ему бы пригодилась такая помощница-секретарша. Хотя, конечно, перед этим он побеседовал с Женей, спросил, хочет ли она сама перейти... И это было такое предложение, от которого не стоит отказываться.

Но Женя всё-таки попросила время подумать. До конца дня. И, вырвав свою сестру из рабочего процесса, затащила её на небольшое совещание к себе в кабинет. 

На «семейном» (без кавычек это звучало бы уж совсем странно) совете, было решено, что Жене стоит согласиться. Она и сама была не против. Там была выше зарплата, и мороки предполагалось меньше. Да и предполагаемый начальник ей понравился – бойкий такой старичок, не без чувства юмора. Но ей было мерзостно от мысли, что Саша останется вообще без поддержки. Особенно в тот момент, когда она начала весьма «Глубокие преобразования собственной биологической сущности на противоположную». Женя сама эту формулировку придумала.

Но по здравому размышлению стало ясно, что никаких иных вариантов просто нет. Если бы девушка не согласится стать секретаршей, она быстро отправится вслед за Ириной Михайловной и Гришей. А так... Хоть у одной из сестёр точно будет работа. И потом, может Женя сможет помочь, на своей новой должности...

Но тут, неожиданно для Жени, Саша взбунтовалась, и потребовала с сестры обещание ей не помогать. Саша потом долго думала о том, что именно заставило её так поступить, но единого ответа не было. Ей не хотелось, чтобы её опекали. Хотелось понять, есть ли в ближайших от неё окрестностях хоть какая-то справедливость мирозданья. А ещё ей не хотелось, чтобы Женя рисковала своим местом. 

Надо ли говорить, что вскоре после этого, Сашу уволили? Нет, не надо так говорить. Потому что не уволили. Хотя, все шансы были. 

Новая начальница цеха показалась всем не самой плохой старушкой. Вероятно, Саше в этом сильно повезло. Если бы это был мужчина, ей бы долго не протянуть. Но нет, это была женщина. И она, как ни странно, вообще не стала вникать в работу каждого из подчинённых. Её, собственно, и не для того прислали. 

В течение месяца пять травильщиц сократили. А ещё, сократили всех грузчиков, и окончательно уже спившегося Володю. Юру оставили, дав ему в надвесок трёх молодых и крепких ребят. Учи, мол, их ремонтировать сам, как хочешь. А заодно им тяжести таскать поможешь. Но Юра был не против, ибо зарплату ему при этом подняли, сделав бригадиром. 

Что до травильщиц, то тут явно была директива, кого именно сокращать, и половая принадлежность среди критериев не фигурировала. Нет, сократили самых старших работниц, не достигших предпенсионного возраста. Вот так вот просто и изящно. Сашу трогать никто и не думал. Во всяком случае, до тех пор, пока она не допустила одну маленькую ошибочку, из-за которой партия деталей для травления, оказалась испорчена. 

Вообще-то, ошибка и вправду была так себе. Любая женщина могла также ошибиться. Да Саша и сама уже дважды ошибалась, за время своей работы. Это, как бы, предусматривалось технологией, что такая ошибка возможна. Но! Допустившая её работница, отправлялась на ковёр к начальнице участка, чтобы писать объяснительную. Таковы были правила. И Саша, своей ошибкой, привлекла к себе лишнее внимание. 

Новую начальницу звали Татьяной Валерьевной. Наверное примерно такие старушки и получаются из женщин вроде Яны. Только новая начальница Саши женщиной родилась, и потому очень удивилась, увидев написанную от мужского имени объяснительную, которую ей подавала девушка. 

– Милочка, ты ошиблась! – возмутилась она. – Перепиши. У нас к таким вещам относятся серьёзно.

Да уж... Серьёзнее было некуда. Будь иначе, Саша бы написала не: «От Житкова», а: «От Житковой». Но, увы, это была печальная правда. К таким вещам предприятие относилось до безобразия серьёзно. Настолько серьёзно, что подписавшись как женщина, Саша куда сильнее рисковала лишиться работы, чем подписавшись мужчиной. Тем более, Саша понадеялась на авось: мол, может и не заметит старая калоша. Но нет, заметила. 

– Я... правильно написал. 

– Да? – удивлённо спросила Татьяна Валерьевна. 

Саша вздохнула. У неё было два очевидных направления в переговорах. Первый – всё отрицать, придумывать и врать. Шансы на успех минимальны. Ложь разоблачить будет нетрудно, а начальство не любит, когда его обманывают подчинённые. Другой путь – это сразу выложить все карты, и попробовать что-то объяснить. Шансы уже выше, но всё зависит от старушки. А она, эта старушка, не выглядит особенно просвещенной и прогрессивной. 

Саша решила не врать, ибо врать – это плохо. Часто в погоне за собственной, порой весьма незначительной выгодой, люди забывают этот простой факт. Врать – это плохо. А честность... Она не всегда полезна, но при прочих равных всяко лучше лжи. 

– Да. У меня мужские документы. Вот, – показала Саша своё фото на пропуске. 

Фото, сделанное, казалось, где-то в прошлой жизни. Хотя лицо у неё было вполне узнаваемым. 

– Странно. Это как так получилось? – спросила старушка. 

И вновь выбор. И вновь есть возможность соврать. Сказать, что это всё ошибка. Что случайно выдали паспорт на мужское имя (кстати, в это может и поверит начальница) а потом вот так вот оформили...

– Так и получилось. Я девушка. Но родилась парнем. 

«Ну ты и дура» – заметил внутренний Скептик. Впрочем, Житков с этим утверждением сейчас и не спорила. 

Старушка (Саша упорно её так называла про себя) закатила глаза. Видимо, в её памяти всплывали какие-то слухи и обрывки информации о том, что какие-то странные люди решают, иногда, сменить пол. А потом она выдала:

– Такс... И что мне с вами делать, милочка? 

– Не знаю. Я нормально работаю, – хмуро заметила Саша. 

Татьяна Валерьевна, в ответ, чуть приподняла со стола объяснительную. 

– А это бывает со всеми. После того как уволили...

– Сократили.

– Сократили пятерых, мне чаще у ванных работать приходится. А я не привыкла. Но я хорошо с мелочевкой работаю. Я внимательная. 

– Такс... Ну, хорошо. Уточним. Ты не девушка, а мужчина? 

– Девушка. Но по паспорту мужчина. 

И тут Саша дождалась фразы, которую просто обязан услышать хоть раз в жизни каждый человек, пока он моложе тридцати:

– Ох уж мне эти современные...

Саша едва сдержала улыбку. Ей вдруг стало очень весело, и напряжённые нервы этому лишь способствовали. 

– Я уже давно так хожу. Никто не против.

– Так уж и никто?

– Почти всех кто был, вы уволили.

– Сократили. Значит, мужчинам это не нравилось?

– Им просто я не нравилась. Это длинная история.

– Нет, на такие истории у меня времени нет. Ты хорошо компьютером пользуешься?

– Ну да, неплохо. А что?

– Я вот думаю... 

Думала старушка следующим образом. Предположим, есть у неё такая странная работница-работник. Это создаёт определённые проблемы, и эти проблемы придётся решать, тратя на них своё время. А у бедной пожилой женщины этого времени нет. Вот вообще нет. А ещё, у неё от монитора глаза болят, и пальцы – от клавиатуры. А печатать нужно много...  Вот если бы Саша время от времени помогал ей с этим, то он бы, вероятно, компенсировал возможные проблемы, которые может доставить. Разумеется, помощь исключительно на добровольных началах и безвозмездной основе. Преимущественно в рабочее время, но тут уж какова будет производственная необходимость...

Забавно получилось. Фактически и Женя и Саша перешли в разряд секретарш. Правда, для Жени это было повышение, а для Саши скорее повинность. Обеих, можно сказать, шантажировали, но в случае с Женей это было от чистого сердца, а ситуация с Сашей основа была сугубо корыстной. 

Зато с кислотой Житкова теперь вовсе перестала работать. Её столь часто вызывала Татьяна Валерьевна, что смысла браться за сам процесс травления просто не было. Да и один чёрт, она больше пользы приносила на переборке. Ну и ещё одним плюсом было то, что работа за компьютером тоже была несложная. Всё стандартно и мозги напрягать не надо. Если бы Миссис Серость дожила, она бы искренне порадовалась.

Старушка-начальница, кстати, Саше не очень сильно нравилась. При некотором внешнем сходстве с Яной, и подчеркнуто-старушечьих манерах, она была весьма хитра, и очень эгоистична, и этим напоминала Саше о бывшей сестре. Понравиться Саше такая дама не смогла бы ни при каких обстоятельствах. Но терпеть можно. Собственно, юная помощница свою начальницу почти и не видела. Та вызывала её, где-нибудь после обеда. Давала документы, объясняла, что с ними делать, и на этом всё общение заканчивалось. Дальше Саша шла в бывший кабинет Жени, и работала. А потом отправляла результат начальнице по почте. Обычное дело.

Уже потом, сильно позже, когда вновь сменится власть и уйдёт в отставку уже Татьяна Валерьевна, вскроется один интересный факт. С помощью каких-то очень хитрых манипуляций (а скорее всего, просто с помощью знакомых в бухгалтерии) она оформила для Саши пятнадцатитысячную прибавку за выполнение дополнительных обязательств. Но Саша её так никогда и не увидела. Как именно и с кем делила её начальница, так и осталось загадкой. 

Что тут сказать? Дискриминация! Но думаю, все понимают, что могло выйти и намного хуже.