Глава IV. Охотники за приведениями

 Шейх Ахмад аль-Гази не желал занимать сторону Блудного Халифа, но расположение Анвила у границ Сулифы не позволяло открыто выступить против. Предки шейха изучали мелких демонов, тех, чьи амбиции потворствовали заключать с ними выгодные для обеих сторон сделки. Фамильная легенда гласила, что возвышению род обязан одному из таких договоров. Хотя с точки зрения аристократии Тамора, Эриндана или даже Ошиосса, возвышение аль-Гази выглядело весьма условно.

 Ахмад слабо владел демоническим языком и оккультными знаниями. Изучая фамильные книги, он с трудом разобрался с ритуалом призыва Велизара, не понимая, что имеет дело с демоном лжи и коварства. Шейху требовалось средство, способное избавить его от угрозы со стороны Кадира Блудного. Демон предложил сделку. Подробности этого контракта не пояснялись в завещании Ахмада, но Велизар обещал сообщить о нахождении артефакта, который не просто позволял приобрести влияние на халифа, но и вовсе уничтожить его. Речь шла о забальзамированном сердце, вырезанном из груди Кадира братьями ордена Рыцарей Меча.

 Этот, поистине, бесценный артефакт продавался на черном рынке, как сердце одной из ошиосских мумий. Демон вручил шейху свиток и требовал одного – прочесть его, когда урна с органом попадет к Ахмаду. Сулифское войско, что стояло лагерем недалеко от Анвила, сделало подозрительные условия привлекательными. В завещании глава рода аль-Гази признавался, что струсил, поэтому безоговорочно принял условия. 

 Жена шейха, красавица Наваль, не знала о договоре, который ее супруг подписал кровью. Ахмад, получив артефакт через контрабанду в Эль-Эментале, тянул с прочтением свитка, заперев тот в личном кабинете, где подолгу оставался один. Наваль тревожилась за мужа. Тот стал нервным, часами сидел у камина, погруженный в собственные думы, и постоянно пропадал в личной комнате, пропуская обеды и ужины. 

 Дождавшись, когда шейх отправится на виноградники, она, выкрав ключи, проникла в кабинет. Там случайно обнаружила демонический свиток. А прочитав его, призвала отвратительное крылатое создание. Демона, тело которого покрывали язвы и нарывы. Его конечности выглядели, как закрученные ветки, а туловище и голова напоминали человеческие, но ссохшиеся и съежившиеся до размеров семилетнего ребенка.

 Тварь укусила Наваль, от чего та впала в беспокойный сон. Вернувшийся Ахмад зарубил демона мечом, но помочь жене уже не мог. Шейх бился в бесплодных попытках снова призвать Велизара.

 Через несколько дней, умирая в страшных муках, Наваль иссохла, словно цветок, оставленный на раскаленном камне в пустыне. Она превратилась в крылатое чудовище. 

 Завещав все, что останется, а вместе с тем фамильное имя и титул собственному бастарду, Ахмад поджег верхний этаж дома. Добравшись до личной комнаты, он заколотил дверь изнутри и отдался в объятия того, чем стала его жена. Шейх хотел сгореть вместе с тем, что осталось от Наваль и проклятым артефактом, но начавшаяся гроза потушила пламя.

 – Я туда не полезу, – Калдор отшатнулся от открытого люка. – Давайте ломать дверь. 

 – Она заколочена изнутри. А начнешь ломать, так эти твари проснутся, – Варвар с отвращением смотрел на две фигуры, что лежали в темноте среди комнаты. – Колдун! Может что-нибудь наколдуешь?

 Эразм вместе с Ослябей рыскал по завалам второго этажа.

 – А вы тогда зачем нужны?! – раздраженно ответил он. 

 – Что вы там шарите? – дрессировщик аккуратно закрыл люк. – Я там уже все осмотрел… 

 – В завещании есть имя – Нуруддин из Муфтарака. Это видимо и есть тот самый бастард. А вот печатки с гербом аль-Гази в шкатулке точно не нашлось?

 – Да точно! Я ж говорил. Зачем нам сдалось это кольцо?

 – Если не понимаешь сам, то знать тебе не положено, – огрызнулся волшебник.

 – Милорд, – голова Осляби показалась из-за завала. – Нету тут колечка, стало быть. Может я тихонько в люк слажу? Этот шейх его у себя мог оставить.

 – А ведь и правда… – задумался Эразм. – Ну-ка, ты… укротитель рептилий, открывай люк. 

 Калдор нахмурился, но поднял металлическую крышку. Волшебник снял с плеча птицу и бросил ее внутрь. Ворон вспорхнул на стоящий среди кабинета шкаф и замер. Демоны не реагировали. Глаза Брюзгливого заволокло белой пленкой. Увидев это, приключенцы отступили на шаг.

 – Твари накормлены, – вырвалось из уст Эразма. – Свежие обглоданные кости. Тела рубили на части, а потом сбрасывали в люк.

 – Теперь понятно, куда делись пропавшие, – Нахиор поглаживал бороду. 

 – А зачем скидывать частями? – Варвар уселся на упавшую балку и приложился к бурдюку с водой. 

 – Чтобы не плодить этих тварей, – догадался Калдор. – Но зачем их вообще кормить, если те несколько десятков лет тут без еды сидели? 

 Ворон неожиданно выпорхнул из люка и улетел в темноту. 

 – Жуткая птица, – дрессировщик передернул плечами. 

 – Кормят их, чтобы те спали, – волшебник подал знак, и крышку люка закрыли. – Откуда по-вашему пошли слухи о проклятии? Эти твари отвратительно и пронзительно визжат.

 – Это краперы, – мамелюк взял из рук северянина бурдюк и приложился.

 – Все верно. Неразумные демонические создания. Ими движет лишь инстинкт размножения. Голода, как такового, они не испытывают. Профессор Альбин Окрофунт, декан факультета демонологии и прочих оккультных наук Королевского Университета в Эриндане, исследуя краперов, писал, что те очень падки на свежее мясо. Оно для них вроде болотной травы. 

 – Наркотик? – заулыбался дрессировщик. – Там зеленоватый как раз мяса нарубил… 

 Калдор погладил ящера по голове и запустил в комнату, где висело большое зеркало. Через несколько минут затащил туда труп убитого в коридоре головореза и оставил зубастого ужинать. Сам же направился в помещение, где Шалилун изрубил несчастную женщину. 

 Кровь залила деревянный пол. Орочьи следы тянулись от центра комнаты к выходу. Остатки тела валялись практически везде. Обезумевший орк разбрасывал их вокруг. Осматривать куски дрессировщик побрезговал, хотя жалел, что не обшарил убитую сразу. Его внимание приковывал сундук, стоящий между двумя кроватями. Калдор прокрался вдоль стены, чтобы не запачкать сапоги и запустил руки в ларь.

 Нашел несколько чистых дорожный халатов и плащей, а также натертую бараньим салом кольчугу и конический шлем с кольчужной защитой шеи. Раздосадованный заклинатель ящеров выволок находки в кухню. 

 – Вот, тебе как раз подойдет, – он бросил найденное рядом с Ослябей.

 – Доспехи! – обрадовался паломник и принялся примерять подарки.

 Эразм сидел возле Шахриет и что-то шептал.

 – Она в бреду, – медленно начал Брюзгливый, отстраняясь от девушки. – Не знаю, что с ней приключилось, но определенно у девчонки есть магические способности. Природа их мне не ясна.

 Северянин пытался привести в чувство орка. Он лил воду тому на лицо. В конце концов, зеленоватый очухался. 

 – Голова болеть… – с досадой произнес Шалилун, поднимаясь на ноги. 

 – Вот и хорошо, – Нахиор нетерпеливо топтался, поглядывая в коридор. – Вы вдвоем сможете сломать дверь, если что-то пойдет не так, и зажмете тварей в тиски. 

 – А ты уверен, что стоит одевать паренька в кольчугу? – спросил Варвар глядя на облачающегося Ослябю. – Он будет греметь. 

 – Те твари кусаются, словно львы. Так хоть какая-то защита.

 – Да я тихонько! – ухмылялся паломник. – У меня в Прудах, стало быть, соседский пес живет. Ох и злющая животина. Старик Ждан его с цепи спускал. Ну, когда я с пахоты шел. Так вот приходилось тихонько огородом пробираться, через репу. Да осторожно надо, а то можно и псину приманить и посев потоптать. Так что я как мышка. Вшуть, – Ослябя махнул рукой, – и в раз пробегу.

 – Это за что он тебя? – спросил Калдор. – Кобелем-то?

 – Не знаю, – паренек пожал плечами. – Боялся, стало быть, что я к его дочкам бегаю. У него ж их десяток был, не меньше.

 – Плодовитость соседа обсудите после! – Эразм направился к выходу. – Готовь веревку, да динозавра с собой захвати. 

 – Не, толку-то от него? В люк все равно не спустится. Лучше пускай северянина прикроет. 

 Через несколько минут приключенцы заняли условленные позиции. Железнобокий и орк, под прикрытием раптора, ожидали команды на прорыв внизу, а Калдор, под присмотром мамелюка и волшебника, обвязывал Ослябю веревкой. 

 – Сейчас, – дрессировщик отбежал в сторону и перекинул край веревки через лежащую балку. – Так проще спускать. Даже сам справлюсь. 

 Эразм, заметивший у люка окровавленный мешок, отодвинул его от края посохом. 

 – Да я на всякий, – Калдор стыдливо усмехнулся. – Мало ли, вдруг зверушек подкормить придется, чтоб уснули. 

 – В случае, если они почуют жертву, то твое мясо не поможет. Сначала выполнят предназначение, а потом уже жрать начнут.

 Дрессировщик пожал плечами и промолчал. Он намотал веревку на руку и подал знак, что готов. Ослябя тихонько откинул крышку и, опираясь на руки, опустился вниз. Калдор с трудом удерживал его, но справлялся. 

 Оказавшись в кабинете, паломник осторожно достал меч и крался к ближайшему демону. Зажечь оружие с помощью заклинания не решились. Велика вероятность, что твари проснутся. Поэтому лишь лунный свет, падающий в комнату через люк, немного рассеивал тьму. 

 Краперы мирно сопели, свернувшись калачиком и укутавшись крыльями. Паломник наступил на валявшийся среди костей череп и не удержал равновесие. Он надавил стертой подошвой сапога на ближайшего демона. Тот вскочил, пытаясь взлететь, но Ослябя рубанул его мечом. Лезвие просвистело и отрубило твари часть крыла. Пронзительный вой оглушил всех. Демон выл так сильно, что паломник почувствовал боль в ушах. Завопила и вторая тварь. Парень оказался дезориентирован. Перед глазами все поплыло. Он махал оружием перед собой и отступал в сторону люка к стене.

 Послышались удары топора по двери. Эразм наколдовал «свет» на меч паломника, но это уже не могло ему помочь. Демоны, закончив ор, бросились в атаку. Впервые за сто лет рядом с ними оказалось живое существо. Инстинкт размножения брал верх. 

 Справа наступала тварь с целым крылом. Она попыталась вцепиться в горло, но в последний момент парень опустил голову, и клыки демона скребнули по металлу шлема. Второй, оставшийся без крыла, не мог достать до шеи. Он пытался взлететь, судорожно махая крыльями, но только подпрыгивал и заливал пол черной кровью. Демон нацелился в ноги. Его челюсть увеличилась в размерах, но вонзить клыки в плоть не удалось. Волшебник использовал заклинание «магический доспех», известное непосвященным, как «дубовая кожа». Зубы монстра отскочили от колена парня, словно от камня. 

 – Р-а-а-а! Р-а-а-а! Р-а-а-а! – орал Шалилун вбегая по винтовой лестнице наверх. 

 Он держал над головой меч, словно стремился рубануть первого, кто попадется на пути. Стоявшие у люка расступились. Зеленоватый не обратил на них никакого внимания. Орк опустился на колени и продолжал рычать на демонов, потрясая оружием, просунутым в отверстие. Калдор и Эразм переглянусь. Дрессировщик осторожно подкрался и подтолкнул Шалилуна подошвой сапога. 

 Пролетев три метра, здоровяк распластался, придавив собой демонов. Варвар смог сломать дверь и без помощи. Щепки полетели в разные стороны, когда тот врезался в нее всем весом. Раненный монстр, выполз из-под орка и ринулся на северянина. Тот пинком повалил наступавшую тварь и всадил в нее лезвие топора. Удар оказался такой силы, что оружие застряло в полу. 

 Зеленоватый поднялся и вертел головой из стороны в сторону, пытаясь обнаружить врага. Ослябя заметил, что второй демон взлетает, но побоялся задеть орка и потому не ударил. Тварь намеревалась вылететь в открытый люк, где, Калдор и Нахиор приготовили скимитары, но вновь холоднокровный хищник внес свою лепту. К огромному восторгу северянина, ящер оттолкнулся и в прыжке схватил челюстями летящего крапера. Приземлившись, раптор бросил тварь на пол и придавил ногой, выпустив когти. Паломник, оттолкнул орка и с разбега пригвоздил монстра к доскам, проткнув тому черепушку. 

 Пока Нахиор и Эразм спускались вниз по лестнице, Калдор ловко съехал по веревке и принялся осматривать комнату, не обращая внимания на союзников. 

 – Хм. Разный хлам. Ничего существенного нет, – расстроено произнес дрессировщик, высыпая на пол содержимое столетнего мешка.

 – А чего ты тут ожидал увидеть? – Варвар отрубил одному из краперов голову и принялся посыпать ее порошком.

 – Да-а-а теперь уже и не важно, – заклинатель ящеров опустил глаза. – Хе-хе. Решил засолить на черный день? 

 – Трофей, – северянин насадил башку на крюк. – Осталось добыть лошадь и приторочить к седлу. 

 – Эт по всему выходит, проклятие снято, – радостный Ослябя присел на одно из стоящих кресел. – Теперь, стало быть, можно и за наградой.

 Нахиор и Эразм появились в проходе.

 – Вы, видимо, забыли, что уничтожили не всех, – мамелюк принялся осматривать шкаф. – К утру ожидается еще один похититель местных. А с ним и ваш наниматель. 

 – Хм, а ведь и то верно… – паломник запустил мизинец в ушную раковину. – Глушат тварюги знатно. Звенит и звенит.

 Эразм со скучающим видом подошел к одному из демонов. Он отрезал палец трупа кинжалом и стянул с него кольцо. 

 – Тут было что-то кроме хлама? – Нахиор пристально оглядел приключенцев. 

 – Да не, – Калдор махнул рукой. – А мы что-то определенное ищем?

 Мамелюк медлил с ответом. Он метался от шкафа к столу, от стола к комоду. Переворачивал старые ткани, выбрасывал на пол книги и сохранившуюся письменную утварь.

 – Ладно. До утра еще есть несколько часов, – северянин обнял орка за шею. – Мы с Шалилуном пойдем к камину, да вздремнем. 

 Они не успели выйти. Из открытого люка с грохотом упало тело мертвого чародея. Все замерли от неожиданности. Труп едва слышно рычал и медленно поднимался на ноги.

 – Мертвяк?! – ошалело выпалил дрессировщик.

 Лицо чародея оставалось перекошенным от предсмертной гримасы. Тусклые безжизненные глаза смотрели куда-то мимо приключенцев, но бледнеющие руки тянулись к сидевшему на кресле Ослябе. Паломник, заметив это, вскочил и рубанул мертвеца по голове. Кусочки мозга вылетели из развалившегося черепа. Взгляд мгновенно потух и тело рухнуло на пол.

 – Умер дважды, – равнодушно произнес железнобокий и потянул орка дальше. 

 В коридоре шатаясь ковылял еще один восставший. Тот самый, которого доедал ящер. Лохмотья разорванной клыками плоти свисали и болтались. Мертвец заметил живых и прибавил шаг, но шел все также неуклюже.

 – Шалилун прибыл, чтобы рубить нежить, – на удивление спокойно произнес орк и снял с плеча меч.

 За два шага он оказался рядом с противником. Тяжелый удар пришелся в левую ключицу и отсек руку вместе с плечевым суставом. 

 – Ар-ра! – заорал зеленоватый. – Во славу Горга!

 Мертвец будто и не заметил отсутствия второй руки. Немного качнувшись, он выпрямился и попытался укусить орка. Тот увернулся и рубанул по шее. Голова слетела на пол. Зеленоватый пнул не успевшее свалиться туловище. Перешагнул его и отправился к камину.

 Башка мертвеца продолжала рычать и хватать зубами воздух. Варвар опустил на нее топор и пошел за товарищем.

 – Ну… хотя бы беспокоиться о том, что девка восстанет в виде нежити не нужно, – Калдор выглядывал в коридор. 

 – Милорд… – Ослябя осматривал труп чародея. – Это конец света?

 – Нет. В Сулифе множество подобной нежити, – на этот раз волшебник занял кресло. Вытянул уставшие ноги и зевнул.

 – Но она никогда не восстает просто так… – Нахиор с досадой окончил бессмысленный поиск. Нахмурившись, он глянул на труп и отправился за двоицей здоровяков. 

 Пожалуй, только Эразм догадался в чем заключалось дело. Он чувствовал, откуда исходит источник некротической магии, но предпочел молчать. Не то, чтобы он желал сохранить что-то в секрете, ему, в силу характера, было все равно. Ну, а в силу возраста хотелось спать. Поэтому, захватив паломника, он пошел за остальными, намереваясь найти местечко поудобнее и дождаться утра. 

 Только Калдор медлил. Снова обострилось чутье. Где-то в комнате пряталось то, что он искал. Дождавшись, пока останется один, он еще раз осмотрел каждый угол и прощупал стены. Удача улыбнулась и в этот раз. Урна с сердцем Кадира Блудного покоилась за стеновой панелью, прикрытой платяным шкафом. Аккуратно подцепив ее кинжалом, дрессировщик бесшумно извлек из ниши небольшой сосуд. Обернув урну несколькими слоями найденной тут же ткани, скорпион торопливо спрятал ее в дорожном мешке. Потрепал по голове зубастую зверюгу и тоже отправился спать.

 Приключенцы поделили остаток ночи с учетом караулов. Караулили все, кроме волшебника. Хотя, вместо Эразма за местностью наблюдал ворон, причем видел он куда дальше, чем все остальные, но лорд Пифарей предпочел и об этом не говорить. В гостиной, мимо которой к кухне вел коридор, Брюзгливый храпел на диване, прикрыв лицо платком. 

 Шахриет так и не приходила в себя. Ослябя осторожно вливал ей воду, положив голову девушки себе на колени, но та продолжала бредить. Так он и уснул, прислонившись к спинке дивана, где спал волшебник. Остальные поделили между собой два оставшихся кресла и стол, который застелили висевшим на стене ковром.

 Утром, когда в Анвиле пропели первые петухи, Эразм бодро поднялся на ноги.

 – Вставайте! – он повысил голос. – К нам целая делегация движется.

 – Что? – северянин недовольно поднял голову. На его щеке отпечаталась рукоять топора. 

 – В дозоре ж Нахиор, он бы предупредил, – Калдор, лежавший на столе, отвернулся от волшебника к стене и покрепче обнял дорожный мешок. 

 Только Ослябя молча поднялся и осторожно положил девушку на освободившийся диван. Послышались быстрые шаги мамелюка.

 – Пора, – начал он. – Похоже любовник Тюльпан пожаловал, а с ним два мордоворота. Тащат волоком нашего нанимателя. Со стороны Анвила виден дым, видимо, подпалили что-то. 

 – О-о-о, за порчу столь славного городишки они заслуживают волшебной стрелы, – ехидно бросил волшебник, проходя мимо мамелюка. Брюзгливый сутулился и держался за поясницу, которая болела после сна. 

 Серпентес шел впереди, за ним следовали двое подручных со скимитарами и стальными щитами. Они тащили связанного Басима. Работорговец волочился по песку, словно мешок. Его лицо наполовину обгорело и кровоточащие раны забились пылью. 

 Приключенцы не спешили показываться гостям. Затаившись в главном вестибюле, герои поджидали, пока противник подойдет ближе. Эразм заставил Ослябю подтащить один из диванов к окну и наказал разбить его, если начнется бой. 

 Главарь головорезов заметил неладное практически сразу. Сломанная дверь и ворон, нагло восседавший на остатках стен второго этажа, заставляли насторожиться. Серпентес приказал бросить толстяка и проверить в чем дело. Подручные повиновались и, обнажив мечи, медленно подбирались к поместью.

 – Ничего не выйдет, – заключил Варвар. – Они знают, что мы тут.

 – Тогда может попробуем поговорить? – Ослябя пожал плечами. – Эй, душегубцы! – заорал он, выглянув в щель между дверными створками. – Сдавайтесь, стало быть. 

 Головорезы остановились и подняли щиты. 

 – Да нет у нас луков, чего вы?

 – Тшш! – шикнул Калдор. – Это мог бы и не озвучивать. 

 – Вы кто такие? – крикнул главарь, укрываясь за спинами подчиненных. 

 – Мы сниматели проклятий, – ответил северянин. 

 – Чего?! – Эразм скривил лицо. – Поумнее не придумал? 

 – Охотники за приведениями! – поддержал дрессировщик и подмигнул волшебнику. 

 – Заткнитесь! – мамелюк грозно посмотрел на столпившихся у дверей. – Все твои приспешники мертвы, Серпентес. И у тебя есть выбор. Сдавайся и больше никто не умрет. 

 – Что?! – гнев исказил лицо главаря. – Где Тюльпан? Что с ней?

 – Э-э-э… – Калдор скривил рот, опустив уголки губ вниз. – С Тюльпан и правда промашка вышла, – сказал он товарищам и усмехнулся.

 Серпентес вскинул руки прошептал формулу заклинания. Перед порогом здания появились клубы серого дыма. Как будто из-под земли появилась отвратительная тускло-серая многоножка. Ростом она оказалась практически с Ослябю, а ее длинное сегментированное туловище извивалось и подергивалось. Почуяв добычу заиграли ядовитые жвала, с которых капала прозрачная слизь. 

 – Трофе-е-ей!!! – неистово заорал северянин и вскинул топор, намереваясь пнуть приставленную дверную створку и выскочить наружу.

 Но, гигантская многоножка получила приказ от призвавшего ее хозяина раньше. Перебирая десятком острых и твердых лап, тварь выломала остатки дверей и влетела внутрь. Приключенцы с трудом успели отпрыгнуть в стороны. Только Варвар остался на пути противника и рубанул двумя руками, опустив топор из-за головы. Лезвие пробороздило по округлому панцирю, оставив глубокую царапину, но монстр не обратил на это внимания. Многоножка сбила железнобокого с ног и устремила жвала к его лицу. 

 Ослябя кинул обломок клавесина в окно, чтобы разбить мутное стекло, а сам поспешил на улицу, так как двое приспешников следовали за многоножкой. Нахиор и Шалилун также решили атаковать мечников. Но, первым на улицу вылетел ящер. Он пронесся мимо двоих головорезов, устремившись на Серпентеса. Главарь, небрежно вскинул руку, погрузив зубастого зверя в ступор. Разогнавшийся раптор рухнул в песок, подняв облако пыли. 

 Паломник и мамелюк насели на одного из врагов, по очереди нанося удары по стальному щиту. Другому не повезло встретиться с орком, который ревел и рычал, брызжа слюной.

 Серпентес использовал заклинание «слепые брызги». Десятки белых пузырей устремились в сторону Нахиора и Осляби. Сражавшийся с ними головорез понял, в чем дело и натянул на глаза шарф, что до этого скрывал только лицо. Приключенцы же не успели что-то сообразить. Пузырьки лопались у лица, забрызгивая глаза. Союзники с ужасом обнаружили, что ослепли. Приспешник отошел на несколько шагов, усмехнулся глядя на то, как герои в панике размахивают оружием по воздуху, и решил осторожно подкрасться. 

 – Ого! – восхитился Эразм, глядя в окно на действие заклинания. – Такое я еще не знаю. Надо бы глянуть в гримуар этого Серпентеса.

 – Убье-е-ет! Убье-е-ет! – завопил ворон и привел хозяина в чувства. 

 Три волшебных стрелы ударили в противника, обходившего Ослябю сбоку. Головореза отбросило назад. Одна из стрел размозжила ему голову. Тело повалилось, а из черепа выпал мозг.

 Главарь, заметивший лорда Пифарей, тоже выпустил волшебные стрелы. Брюзгливый успел использовать магический щит. Сгустки магии ударили в него. Осколки стекол и щепки полетели в разные стороны. Эразм, поняв, что позиция более не выгодна, опираясь на посох, с трудом спустился с дивана. 

 Северянин лежал под многоножкой, вцепившись в ее жвала. Вены выступили на его внушительных мускулах, казалось, что зверь вот-вот одолеет. 

 – Не-е-ет! – заревел он, уловив взгляд волшебника. – Я сам! Мой трофе-е-ей!

 – Тю, – Эразм поднял брови и покачал головой. – А по мне разве видно, что я на помощь спешу? – Брюзгливый медленно поплелся к двери. 

 Не обращая внимания на то, как орк рубил щит приспешника, Серпентес внимательно наблюдал за домом. Маг казался куда более важной проблемой, чем орущий зеленоватый детина. 

 Ослябя медленно пробирался на звуки лязгающей стали и безумных криков. Головорез, удачно отражавший атаку за атакой, отбил очередной выпад Шалилуна щитом и отбросил лезвие двуручника в сторону. Орк потерял равновесие. Теперь ударил враг. Он навалился на щит и толкнул зеленоватого, тот упал на колено. Следующий выпад должен был закончить представление орка, но Шалилун умудрился поймать лезвие скимитара кольчужными перчатками, и зажал его между ладоней. 

 В это время Калдор выбрался через кухню и обошел поместье, затаившись за углом. Вид рухнувшего без чувств питомца привел его в смятение. Первый раз он увидел, как могучий зверь легким движением руки повержен, словно беззащитный щенок. Злоба закипала. Дрессировщик решил подобраться к вражескому магу также, как к чародею, но настороженный Серпентес сразу заметил скорпиона. Калдор отпрыгнул в сторону, словно кошка. Волшебная стрела ударила в песок, осыпав лежащего заклинателя ящеров пылью. 

 Этого времени вполне хватило Эразму, чтобы наколдовать «морозный луч». Заклинание убивало медленно, но сковывало движения, а главное – практически лишало концентрации, а значит – возможности колдовать. Брюзгливый показался в проеме. С его руки сорвался бело-синий луч, поразивший противника в грудь. Жилы и мускулы Серпентеса сковали морозные путы. 

 Волшебники учились противостоять заклинаниям, но не всем это удавалось. А если заклинание накладывал сильный и опытный маг, то шансы и вовсе сводились к нулю. Главарь боролся как мог. На его лбу выступали капли пота, которые тут же превращались в лед. Серпентес пытался поднять руку и использовать заклинание «магический щит», но не имел врожденной сопротивляемости к магии, как подчиненный ему чародей Ваиль.

 Дрессировщик вскочил на ноги и планировал ринуться к главарю, но заметил, что помощь требуется Ослябе и Шалилуну. Головорез навалился на рукоять меча. Лезвие проскользнуло между ладоней и, проткнув кольчугу, вонзилось в плечо орка. Раздался вопль. Паломник, услышав его, понял, что враг рядом с союзником. Приспешник тяжело дышал. Ориентируясь на звуки хрипящего дыхания, Ослябя прикинул направление и взмахнул мечом. Противник увернулся, но вынуждено выпустил оружие из рук, за которое снова схватился зеленоватый. 

 Боль совершенно сковала Шалилуна. Он повалился на землю и истошно молил о помощи.

 – Го-о-о-орг! Помоги-и-и-и! Го-о-о-орг! – эти вопли и заставили Калдора поспешить к ним. 

 Тем временем головорез наступал на ослепленного паломника. Он выхватил кинжал и, нагнувшись, сделал выпад. Ослябя, будто почувствовал опасность, отшатнулся, но острие скользнуло по бедру, оставив кровавый подтек. Парень опустил меч, машинально схватившись за рану. Ничто не мешало врагу ударить в горло. Он приготовился, но скимитар скорпиона внезапно пронзил правый бок. 

 Многоножка жутко заверещала. Северянин оторвал одно из жвал монстра. Лицо здоровяка залило вязкой слизью, но он уперся ногой в живот насекомого и смог столкнуть тварь с себя. Обтерев глаза правым предплечьем, Варвар подобрал топор и бросился на противника. Гигантская многоножка выгнулась, подняв голову к верху. Несколько пар лапок пытались отражать удары тяжелого топора, но отлетали, словно сухие ветки виноградной лозы. Она пятилась, пока не оказалась в проходе. Нижние конечности потеряли устойчивость, и железнобокий рубанул под голову. Головешка улетела на улицу, а здоровяк принялся искать дорожный мешок.

 Эразм вплотную подобрался к Серпентесу. Главарь под воздействием «морозного луча» совершенно выбился из сил. Лорд Пифарей прекратил заклинание и со всего маха ударил противника посохом по голове, от чего тот потерял сознание. 

 Слепота паломника и мамелюка рассеялась, они не мешкая перерезали трупам сухожилия и повредили мозг, остерегаясь, что и эти восстанут. Ящер тоже оклемался и Калдор поил его из бурдюка, который нашел в мешке одного из врагов. Герои перенесли связанного Серпентеса и раненного Басима в поместье. После чего Нахиор вытащил из раны орка лезвие меча и перевязал его бинтами. Шалилиун сидел у стены, бормоча молитвы и не обращая никакого внимания на собравшихся. 

 – Так-так. Интересно, – Эразм листал добытый гримуар. – Хм, а вот и оно, – он провел пальцем по строчкам и вырвал страницу из книги. 

 – Дедушка, кажись очухался, – Ослябя приподнял главаря головорезов и облокотил его на спинку дивана, на котором лежала Шахриет.

 – Зачем вы устроили этот спектакль с проклятием и пропажами местных? – начал Калдор выпустив питомца на улицу, где лежали еще свежие трупы. 

 – Вы… что вы сделали с моими людьми? – на бледном лице главаря читалась горечь.

 – Они напали на нас, потому мертвы. 

 – С ним буду говорить я, – грубо бросил Эразм и подошел к противнику. – Скажи мне, кто вы такие?

 Серпентес с недоверием смотрел на волшебника, но предпочел ответить.

 – Что ж, раз все мертвы, значит ничто им больше не навредит… Этот мерзавец, – он бросил взгляд на Басима, раны которого Ослябя промывал водой. – Нанял нас для налета на резиденцию контрабандистов Эль-Эменталя. Мы все сделали, но при отступлении из города завязалась драка со стражами… Многих товарищей я тогда потерял… 

 – Ближе к сути, милейший, – Брюзгливый присел в кресло, что стояло напротив главаря. 

 – Он хотел получить старинную переписку, накладные, в общем все, что касалось аль-Гази. Когда я отдал бумаги и потребовал вознаграждения, Басим приказал мамелюкам убить меня. Тогда мы потеряли еще нескольких… 

 – Об этом ты не упоминал, – Калдор смотрел на Нахиора, но тот молчал, скрестив руки на груди. 

 – Я всего лишь хотел получить свое, – продолжал Серпентес. – Пришлось убить тех бедолаг. Они могли выдать, что мы обосновались в этом месте. 

 – Понятно, – прервал Эразм. – Ты взял парочку подручных, и вы захватили Басима, а заодно и положенное вознаграждение. 

 – Хах, – Серпентес ухмыльнулся. – Золота не оказалось. Парни хотели взять посуду, но я побоялся, что она будем мешать при отступлении. Мамелюки, на удивление, в эту ночь не охраняли торгаша. Уж не знаю, что там приключилось, но они могли вернуться в любой момент. Пришлось взять борова с собой. У него где-то имеется сокровищница, нужно лишь выбить эту информацию.

 – Сокровищница… – глаза Калдора загорелись. 

 Варвар, находящийся рядом, совсем не обращал внимания на разговор. Он обильно смазывал голову многоножки порошком и улыбался. 

 – Погоди-ка, ящеролюб! – лорд Пифарей легонько пристукнул посохом по полу. – А что именно в бумагах интересовало Басима?

 – Не знаю… Я их не смотрел толком. Вроде аль-Гази покупал какие-то артефакты древности. Хлам разный. 

 – Кажется и этот приходит в себя, – паломник отошел от раненного работорговца, чтобы волшебник его хорошо видел. 

 – Вот он сам нам и расскажет, – Брюзгливый помахал рукой торгашу. – Ну, зачем тебе бумаги о покупках аль-Гази? Что искал? 

 Толстяк с трудом открыл глаза и простонал от боли. 

 – Прикончите эту тварь. Гкха. Гкха. Гкха. – работорговец закашлялся. – Убейте… и я… заплачу… гкха. Гкха. Расскажу…

 Нахиор пошел к Басиму, взялся за воротник обгоревшего халата, и вонзил кинжал в ему глаз.

 – Что ты сделал?! – вскричал Ослябя и выхватил меч. 

 – Он все равно не жилец, – спокойно ответил мамелюк. – Я прекратил страдания. А что до золота, то не переживайте. Теперь я владелец каравана и заплачу вам с процентом. 

 – Дело не в деньгах! Ты совершил зло. Убил раненного и беззащитного, – паломник грозно смотрел на Нахиора. – Я вызываю тебя на поединок! Бой до смерти.

 – А-ха-ха-ха, – мамелюк рассмеялся и вынул один скимитар из ножен. – Будь по-твоему. 

 Эразм хотел прекратить это, но не успел. Ослябя вдруг затрясся. Его вырвало. Паломник сделал два шага и обмяк. Калдор успел подхватить парня и опустить на пол. 

 – В чем дело?! – волшебник вскочил на ноги.

 – Хм, – Калдор осматривал воспалившейся порез на бедре. – Похоже, что яд. Колдун, излечи. 

 – Если бы маги могли что угодно лечить, то лекари были бы бесполезны, но, наверняка, ты замечал, что врачеватели есть даже у королей! – ответил Брюзгливый. 

 – Это яд многоножки, – вмешался Серпентес. – К сожалению, я не знаю противоядия. 

 – Старуха Адаль знает, – Нахиор перетянул бедро паломника ремнем. – Это замедлит распространение яда. Но нужно торопиться. 

 – А что с этим делать? – дрессировщик взялся за рукоять скимитара, подойдя к главарю. 

 – Отпустим, – отрезал Эразм, тоном, не терпящим пререканий. 

 Волшебник выхватил кинжал с пояса Калдора и кряхтя разрезал путы. После чего вложил в руки бывшего пленника гримуар с заклинаниями.

 – Он не опасен, – Брюзгливый кивнул Серпентесу и выпрямился. – Живо! В Анвил! 

Поддержите автора лайком и комментарием, так вы заставите его писать быстрее и больше :)