Глава V. Ветеран-новобранец

Эфит не спал практически всю ночь. Твердость тюфяка, который выделил для ночлега представитель гильдии в Анвиле, его не особо заботила. Мужчина лежал у окна в хижине, подставив под лунный свет письмо. Оно то и не давало покоя. Перечитывая его снова и снова, Эфит хотел поскорей отправиться в Исиасполис, вбежать по ступеням Дворца Хранителей Древности и заключить в объятия саму красивую женщину в мире. Но, чаще всего, для достижения желанного требуется пройти тернистый путь, полный опасностей и тревог. На него и вступил наш очередной приключенец.

 Мечтая об изящных очертаниях женского стана, прямых золотистых волосах, что скрывали заостренные белые ушки, а также о налитой девичьей груди, которая, словно два сладких персика, магнитила взгляд и губы, Эфит уснул с письмом в руках. Крик первых петухов оказался неожиданным. Мужчина вздрогнул. Наверху послышались голоса. 

 Поднявшись, он надел кожаный нагрудник, подпоясался скимитаром, вложил в ножны, висевшие за спиной на пояснице, два изогнутых кинжала и перекинул через плечо перевязь с множеством закрепленных на ней свитков. Эфит, из-за некоторых личных особенностей никогда не раздевался полностью. Хотя, в обычном состоянии, мало чем отличался от ашахита. Классические тёмные волосы, смуглая кожа и аккуратная небольшая бородка. На вид мужчине нельзя было дать больше тридцати пяти лет. Единственное, что могло насторожить – синие глаза, сверкавшие на фоне темной кожи, словно два сапфира. Ох, сколько женщин сразили эти зрачки. 

 Юный сирота, случайно найденный в пустыне, а после отданный на воспитание в корпус стражей Эль-Эменталя, ныне носил одежды ветерана. Двадцать пять лет Эфит посвятил служению вольному городу. Серо-пурпурные одежды, полностью закрывающие тело, а также висевший на правой стороне груди медный знак, изображающий две чаши весов, обрамленные в идеальное кольцо, мужчина носил с гордостью. 

 Стражей уважали везде, но все же не доверяли. Они занимались охраной города и его предместья, сопровождали караваны и важных персон. В бою сталкивались с дикой нежитью, бандитами и даже профессиональными солдатами. Хотя большинство в Сулифе к ним и относилось нейтрально, уважали за профессионализм, отвагу и надежность, но некоторые все же опасались и подозревали. Справедливо считая, что эти люди могут шпионить на Ошиосс. Впрочем, в Ошиосской Империи о них думали тоже самое, только приписывали к шпикам Блудного Халифа.

 – Проснулся уже? – глухим голосом окликнул ветерана Адам Змей, глава анвильского отделения гильдии Хранителей. 

 Весьма подозрительный и неприятный тип. От него разило чесноком и, употребленным накануне, дешевым элем. Светлые волосы, растрёпанные и слипшиеся от пота, разрезала на две части лямка наглазной повязки. Впрочем, вид этого доходяги вряд ли мог удивить. Несмотря на то, что гильдия Хранителей набрала широкую популярность и уважение среди знати бывших провинций Таморской Империи, служить в захолустном Анвиле никто не хотел. 

 Богатенькие родители, следовавшие веяниям моды, старались запихнуть в гильдию детишек, а при возможности, запихнуться и сами. Щеголянье на светских приемах членством в гильдии Хранителей позволяло продемонстрировать принадлежность к высокой и продвинутой центральной цивилизации. Грязную работу делать же никто особо не хотел, в том числе и детишки таморских богатеев. А вот безродных часто посылали на опасные задания, чтобы аристократы могли присвоить открытия и славу, как организаторы опасных предприятий по сохранению наследия древности. 

 Эфит даже глазом не повел, когда первый раз увидел местного куратора. Но наставления любимой Тинтур заставляли насторожиться. Девушка писала о том, что доверять Адаму не стоит. Дурная слава, ходившая о нем, просачивалась даже во Дворец Хранителей Древности, но, что странно, Змей продолжал кураторствовать в Анвиле. От неугодных и позорящих гильдию быстро избавлялись. А про Адама продолжали приходить донесения о совершенных непотребствах и даже преступлениях. Это могло означать только покровительство кого-то могущественного.

 – Где амулет и золото? – Эфит встретил куратора, спускавшегося по лестнице со второго этажа небольшого здания. 

 – Золото ты еще не заработал, – невозмутимо ответил Змей. – А про амулет впервые слышу. 

 Комната, посреди которой стоял ветеран, представляла собой приемную, большую часть которой занимала деревянная стойка. 

 – Ты знаешь, о чем я, – ветеран положил руку на рукоять изогнутого меча.

 – Я намерен отправиться завтракать. Обсудим твои фантазии после.

 – Ну нет, – Эфит перегородил дорогу. – В посылке, где лежало запечатанное письмо, находился кошель и амулет. 

 Адам скривил губы, пожалев, что не вскрыл послание.

 – Ладно-ладно, – куратор поднял руки. – Признаюсь, вещи взял я. Но, не в качестве вора. 

 – Да ну?

 – В качестве наставника, – он похлопал ветерана по плечу. – Я давно в гильдии, малыш. Видел таких, как ты. Умудренных опытом, бывалых в боях и думающих, что прибыли на легкую прогулку. Нет. 

 Эфит отстранился. От его плеч повеяло едва видимым серым дымом. 

 – Тут тебе не Исиасполис, – продолжал куратор, – и даже не хваленый Эль-Эменталь. Вокруг дикие земли, где любой славный боец рискует оказаться погребенным под толщей песка. Потому тебе просто необходим дополнительный стимул, – Змей ухмыльнулся. – Ты чувствуешь? – он повел носом. – Вроде горит что-то.

 Эфит опустил начинавшие чернеть глаза.

 – Короче. Мне нужна информация о том, что случилось с Басимом. Это местный работорговец и названный владыка. Если выйдешь на улицу и глянешь на восток, то увидишь, как дотлевает его шатер. Выяснишь – вещи снова твои. И помни, только по моей рекомендации тебя могут перевести из Анвила в более цивилизованное место. Так что будь ласков и не задерживайся. – Адам нагло подмигнул подчиненному и вышел из здания, насвистывая под нос какую-то мелодию.

 Сдержав гнев, ветеран решил не спешить с расправой. Так или иначе, но Змей действительно мог повлиять на его судьбу. К тому же Тинтур советовала хорошенько осмотреться в Анвиле, сообщив, что шпики ордена Рыцарей Меча также находятся в городе. 

 Нахиор, повесивший на себя кольчугу паломника, сразу заприметил стража в серо-пурпурных одеждах, снующего у сгоревшего шатра. Но времени на него не было. Варвар и Шалилун тащили обмякшего Ослябю из последних сил. Калдор еле волочил ноги, держа на руках Шахриет. Эразм, в этот раз самостоятельно тащивший дорожный мешок, отставал, но не сдавался и спешил, придерживая свободной рукой поясницу. Только ящер бодро бегал взад-вперед, словно добродушная собака. 

 Старуха-целительница жила на окраине, у западной дороги. Ее лачугу ограждал глинобитный дувал, калитка которого оказалась закрыта на засов. Нахиор, оказавшийся у нее раньше всех, активно барабанил кулаком, призывая хозяйку. 

 – Вай! – послышался за дувалом старческий женский голос. – Что за шайтан решил выломать единственную калитку у бедной старой Адаль? 

 – Не прибедняйся! – резко ответил мамелюк. – Я платил тебе за лечение моих братьев хорошие деньги.

 – Ой, мастер Нахиор… – радостно воскликнула старуха, пропуская мужчину внутрь. – Сказали бы сразу, что это вы, – она заискивающе поклонилась. 

 Путешественники ввалились во двор. Здоровяки опустили паломника на землю и повалились рядом. Их примеру последовал и дрессировщик, осторожно положивший девушку.

 – Я… я… яд многоножки, – запыхавшийся Эразм указал посохом на парня. – Летаргический сон, – конец посоха указывал на Шахриет. 

 – Со-о-о-н. Со-о-о-н, – повторил ворон и вспорхнул с плеча волшебника в воздух. 

 – Тьфу! Проклятый, – Адаль махнула рукой на птицу и присела к Ослябе. 

 Она осмотрела рану. Одобрительно покивала, проверив натяжение ремня, прихватившего бедро. Буркнула что-то себе под нос, резво сбегала в лачугу и принесла маленький зеленый бутылек. Целительница откупорила его, закусив крышку оставшимися передними зубами, и понюхала содержимое. 

 – Настоялся… ой настоялся как… – приговаривала она.

 Старуха достала из-за пояса небольшой нож и разрезала штаны в области раны. Смочила порез несколькими каплями зелья, а остальное вылила в горло Ослябе. Паломник поперхнулся, но жидкость провалилась внутрь. 

 – Через несколько минут придет в себя, – целительница поднялась на ноги и направилась к Шахриет. – К вечеру будет бегать ваш парнишка. Так. А с этой опять что? – Адаль грубо раздвинула девушке веки. – В прошлый раз провалялась так пару дней. Ну… то поправимо, – старуха снова направилась в дом. Вынесла еще один бутылек и сразу влила его Шахриет. – Надо эту чертовку на кровать уложить. Глядишь – к закату тоже очухается.

 – Хорошо, – Нахиор удовлетворенно качнул головой. – Сколько просишь?

 – Да что мне. Монеты не нужны. Чего на них покупать-то? Все, что нужно – мне местный люд притащит. А вот этот, – она указала пальцем на орка, – чей будет?

 Отдохнувший здоровяк поднялся на ноги. 

 – Моя Шалилун. Защитник Горга!

 – Хех, – Калдор усмехнулся. – Ага… защитник… помню. Орал так, что даже кровь в жилах сворачивалась. 

 – Ты, милый защитник, – старуха улыбнулась беззубым ртом. – Ранен? – она осторожно прикоснулась к плечу орка. 

 Присутствующие оцепенели. Седые волосы целительницы наполнялись жгучим черным цветом. Морщины, покрывавшие лицо, разглаживались, а кожа становилась мягкой. Грудь и ягодицы приобретали округлые упругие формы. 

 – Да чтоб тебя, ведьма! – выругался Эразм. – Что может быть хуже чародея?.. Ведьма…

 – Молчи, колдун, а-ха-ха, – звонко засмеялась Адаль. – Уголки ее нежных губ приподнялись в похотливой улыбке. 

 Орк не сводил глаз с глубокого выреза на груди платья. 

 – Шалилун хотеть лечиться! – оскалился здоровяк. 

 – Это же всего лишь иллюзия… – волшебник вопрошающе поднял руку к зеленоватому, но тут же резко ее опустил. – Впрочем, Асмодей с ним.

 Нахиор поблагодарил целительницу и пригласил путешественников в собственный шатер, что располагался среди прочих, недалеко от «Наследия Тамора». Шалилун не обратил на это внимания. Держа ведьму за руку, он бодро скрылся с ней в лачуге.  

 Заплатив каждому по двадцать пять золотых монет, Нахиор сообщил, что караван на Муфтарак отправиться не раньше, чем через двое-трое суток. Выделил в безвозмездное пользование героев три шатра и планировал заняться собственными делами, но пришедший в себя Ослябя настойчиво требовал поединка. Даже у Эразма не получилось воззвать к голосу разума. Предводитель мамелюков снисходительно улыбался и назначил сатисфакцию на закат. 

 Удовлетворенный этим паломник, отправился с волшебником в шатер. Калдор, прихватив зверушку, поспешил чахнуть над добычей. Варвар, занявший один из шатров для себя и временно отсутствующего орка, развешал головешки у кровати и захрапел. 

 Эфит тем временем разузнал, что Басим стал жертвой бандитов, а караван и, видимо, Анвил сменил владельца. Посчитав, что задание выполнено, ветеран поспешил к куратору. Змей встретил подчиненного в приемной зале. Посреди комнаты стоял круглый столик, за которым Адам играл в карты с двумя вооруженными мордоворотами. 

 – Ну?! – недовольным тоном огрызнулся Змей и приложился к кружке с элем. – Не видишь мы с ребятами заняты? Попозже зайти.

 – Ты все слышал. Поручение выполнено. 

 – А ты не понял что ли? – один из здоровяков поднялся из-за стола, положив руку на рукоять кривого меча, висевшего на поясе.

 – У нас договор, – настаивал Эфит.

 – Можешь засунуть его в задницу, – Адам плюнул на пол. – Когда я говорю – ты делаешь. А будешь артачиться, так я тебя мигом из гильдии вышибу! Понял?! А теперь вали, пока ребята из тебя все дерьмо не выбили. 

 Ветеран стражей напряг последние силы, но снова сдержался и вышел на улицу. Стало ясно, что вещи этот мерзавец не вернет. Но если не сделать что-то в ближайшее время, то они вполне могли проиграться в карты. До золота Эфиту особо не было дела, но вот амулет… Тот самый, что Тинтур носила, пребывая в Эль-Эментале. Тот самый, что украшал ее грудь во время сладких бессонных ночей. Эта вещь дорога двум любящим сердцам, а значит за нее можно и убить. 

 Все же, страж не был скор на расправу. Не многим удавалось дожить до почетной отставки и получить статус ветерана. Но Эфит смог. Во многом, благодаря тому, что всегда думал наперед. 

 Даже если удастся убить Адама вместе с собутыльниками, то такой инцидент начисто перечеркнет карьеру в гильдии, а значит закроет дорогу во Дворец Хранителей Древности, где милая сердцу Тинтур исполняла обязанности капитана стражи. Но что, если это сделают местные головорезы, а новобранец попытается им помешать и в итоге спасет гильдию от разграбления? 

 Отправившись в трактир, ветеран разочаровался. Местные забулдыги с трудом справлялись с тем, чтобы облегчиться за углом, не обмочив при этом штаны. Заказав себе воду и лепешки, Эфит услышал историю об анвильском проклятии, с которым самоотверженно справились пришлые авантюристы. Узнав, что один из них в скором времени сразится с капитаном местных мамелюков, страж решил дождаться вечера и приглядеться к этим ребятам. 

 На закате народ стягивался на главную площадь. Зрелища бывали в городке очень редко, поэтому зрители спешили на представление вместе с женами и детьми. Местные торговцы бойко вели торговлю, пытаясь перекричать друг друга, предлагая съестные товары. Отцы и мужья нехотя развязывали кошели, радуя домашних обновками и сладостями. Некоторые расщедривались на драгоценности и украшения, получая от прекрасных половин взгляды, полные любви и преданности. 

 Мамелюки расталкивали зевак древками алебард, пробираясь к центру площади. Рабы принесли жерди, которые вбили в землю. На них натянули веревку, образовав круг. Пришедшего к нему Ослябю заставили снять шлем, кольчугу и стеганку. Паломник остался по пояс голый. Ему вручили длинную глефу и втолкнули внутрь круга. 

 – Бой насмерть? – спросил Эфит у стоящего рядом с кругом старика. 

 – А ты деревянный меч видишь? – огрызнулся в ответ Эразм. 

 – Хех, – ветеран прошел мимо. 

 – Что с девчонкой? – Калдор занял освободившееся место у волшебника. 

 – Все также, – лорд Пифарей безразлично пожал плечами. – В шатре она. Можешь в свой перетащить, мне там и деревенского дурака хватает. 

 – Того и гляди, местечко-то освободится. А-ха-ха, – засмеялся дрессировщик.

 Брюзгливый не успел съязвить. Рядом с ними во все горло орал какой-то босой парнишка.

 – Кто-о-о поставит на победу имперца?! Ставки два к одному! – он протискивался между зрителями, орудуя локтями. – На Нахиора? – остановился и сделал запись на пергаменте, макнув перо в чернильницу на поясе. – Мудрый выбор. 

 – О. Ставлю десять монет на мамелюка, – заклинатель ящеров протянул золото.

 – Хорошее решение, господин. Как вас записать?

 – Калдор.

 – Прекрасное имя, так и запишем. Десять золотых от блистательного Калдора. Следующий!

 – Пятьдесят золотых на капитана стражи, – мрачного вида человек оказался за спиной дрессировщика, от чего тот вздрогнул. 

 Длинные седые волосы спадали на плечи сорокалетнего мужчины. Он носил капюшон и длинный серый плащ, которые скрывали нездоровую бледноту его кожи. Холодный взгляд пробирал до костей. Заклинатель ящеров вспомнил о странном мужчине, про которого рассказывал трактирщик. Точнее звон золотых монет заставил вспомнить.

 – Кошель полный золота от господина?..

 – Балеан, – хмуро ответил незнакомец.

 – Э-э-э… – парнишка смутился, оглядев желающего сделать ставку, но жажда наживы часто сильнее инстинкта самосохранения. – Лады. Господин Балеан – пятьдесят золотых. 

 – А я ставлю на чужеземца, – вмешался Эфит. – Пять золотых на таморца. 

 – Отлично! – собиратель ставок с облегчением развернулся, косясь на мрачного мужчину. – Если ставка сыграет, то обогатитесь! – он записал имя и поспешил отдалиться в другую часть толпы. 

 Нахиор выходил в сопровождении двух мамелюков. Его лицо скрывала черная маска, а на плечах висел плотный плащ из черной ткани, скрывающий все, кроме ступней. Капитан вышел на ристалище и скинул с себя одежду, обнажив торс. Поджарые мускулы загорелого тела притягивали стыдливые женские взгляды, которые, скользнув по мамелюку, тут же убегали в стороны, но обязательно возвращались. Некоторые мужья дергали жен за рукава, призывая к приличиям. 

 Многих последователей Шеннаитха смутила татуировка, находившаяся на груди Нахиора. Она изображала юную девушку, половина лица которой выглядело разложившимся, с проступающими костями черепа. В ладонях она держала два предмета: яблоко и чашу, по поверью наполненную вином. Если в Анвиле еще преобладал древний ашахитский культ бога торговли, ремесленников и закона Шеннаитха, то в Сулифе подобная татуировка мало кого удивляла.

Поскольку земли нынешнего Сулифского Халифата в древности являлись дикой и труднопроходимой местностью, то осваивались в основном таморскими беглыми крестьянами, преступниками и авантюристами разных мастей. Какая-либо официальная власть отсутствовала, а легионы Тамора не совались в места, где некого грабить. На этой благоприятной почве собирались различные маги-отступники, гонимые властью за эксперименты с некромантией. Стоит ли говорить, что в таком месте культ богини похоти, праздности, чревоугодия и чумы, покровительницы разумной нежити, проституции и сибаритов, прочно пустил корни.

Ту, кого ныне называют, Похотливой Девой, Принцессой или Двуликой, при жизни звали Хара́мой. Она являлась одной из немногих женщин, что не шли на поводу общей морали. Девушка отрицала бессмысленную целомудренность и необходимость преподнести собственную жизнь единственному мужчине, став хранительницей домашнего очага и источником получения наследников. Она пыталась познать все земные удовольствия и попробовать все, что только возможно. Это привело ее к интимной связи с собственным братом Мёртерем, который любил родную сестру в тайне от жены. Когда этот факт вскрылся, Церковь Эсмей осудила молодых людей за тяжкие грехи, подвергнув страшным пыткам. После приговорив их к оскоплению и сожжению на костре.

Умерев страшной смертью, покрытые позором и презрением, брат и сестра не ушли в Преисподнюю. Их души, каждая по-своему, смогли остаться в мире смертных. Харама горела аппетитом к земной жизни и наслаждением, не собираясь все это терять из-за воли лицемерных церковников, которые предавались всевозможным грехам, осуждая за это собственную паству.

Мёртер и Харама по легенде стали первой нежитью. Несмотря на родственные и любовные узы, после смерти брат и сестра ненавидят друг друга. Харама не стремиться умертвить весь мир. Она любит смертных, любит земные удовольствия. Богиня, покровительствуя разумной нежити, преподносит вечную жизнь как дар, который еще следует заслужить. Души смертных, ставших разумной нежитью, остаются на земле вечно, из-за этого демоны и другие божества ненавидят Двуликую Деву.

Культ богини учит следовать удовлетворению собственных желаний, не ограничивать их. Не редко, культисты Харамы организовывают оргии, где, помимо похоти, изобилует вино и искушенные яства. В основном культ распространился в Сулифе, но имеет широкую популярность в аристократических кругах многих стран, хотя всегда подпольно и скрытно. Говорят, что даже король Эриндана Георг VI тайно поклоняется Похотливой Принцессе, еженедельно устраивая балы и пиры, которые всегда проходят за закрытыми дверями.

Нахиор демонстративно развел руки, высоко задрал подбородок и повернулся вокруг, чтобы каждый разглядел религиозный символ на груди. Ослябя раньше не видел ничего подобного. Он не знал, что и думать, а Эразм не мог объяснить. Получив из рук стражника оружие, мамелюк вышел на середину круга, где ожидал паломник.

Первым атаковал капитан. Он легко и ловко управлялся с глефой. Описав дугу, мамелюк нанес удар сверху. Ослябя с трудом увернулся. Парень неуверенно обращался с мечом, а диковинное оружие и вовсе держал в руках первый раз в жизни.

– Это избиение, – сквозь зубы выцедил Эразм, глядя на неумелые действия паломника.

– Ну, хотя бы смерть простофили принесет пару монет, – ехидная улыбка Калдора тут же исчезла под тяжелым взглядом волшебника.

Удар за ударом обрушивались на Ослябю, но крестьянин не сдавался и маневрировал, пытаясь подставлять лезвие под удары и ожидая удобного момента для выпада. Но, опытный Нахиор, не допускал ошибок. На теле паломника появлялись первые кровоподтеки. Мамелюк играючи задевал плоть острием, едва царапая противника. Очередной порез пришелся в раненное у поместья бедро. Нога Осляби предательски подкосилась. Капитан воспользовался этим и хлестким ударом древка, подсек опорную ногу. Паломник рухнул в песок. Через мгновение у его горла замерло острие.

– Убе-е-е-ей! – заорали из толпы. – Смерть имперцу!!! Пусти кровь идиоту!

Нахиор оглядел собравшихся и поднял руку вверх, призывая замолчать. Народ постепенно смолк. Дождавшись, мамелюк отвел лезвие и быстро удалился под недоумевающие взгляды. Ослябя поднялся, вытер пот со лба тыльной стороной ладони и поплелся к Эразму.

– Ну, кто-то теряет, а кто-то получает, – Калдор радостно хлопнул по плечу стоящего рядом Эфита. – Не расстраивайся, парень, ставки дело тонкое. Кстати, надо бы забрать выигрыш.

Ветеран смерил дрессировщика презрительным взглядом, но промолчал.

– Во-о-о-ор!!! Где мои деньги?! Сбежал шайтан! – раздались крики в толпе.

– О нет… – глаза Калдора судорожно пересматривали собравшихся, в надежде отыскать сборщика ставок.

– Как ты там говорил? – Эфит оскалил зубы в злорадной улыбке. – Кто-то теряет, а кто-то получает.

Заклинатель ящеров активно заработал локтями, расталкивая собравшихся.

– Не расстраивайся, парень, ставки дело тонкое! – крикнул ему в след ветеран и подошел к Эразму, который легонько постучал по лбу паломника костяшками пальцев.

– Вижу, что ты не воин, но несмотря на это бился достойно, – страж немного склонил голову в знак уважения.

– Да чего тут… Даже разок не вдарил… – Ослябя опустил взгляд.

– Если есть время, то могу дать пару уроков фехтования.

– Не, господин, ваши кривые скимитары не по мне. Мне бы с обычным мечом научиться…

– П-ф-ф, – фыркнул Эразм. – Если ты про ту ржавую зубочистку, то назвать ее мечом – преступление.

– Если вам требуется добротный таморский меч, то я могу помочь. Владелец одного из таких как раз мне должен, – ветеран хитро улыбнулся.

– Надо же… – волшебник нахмурил брови. – Сейчас последует история о взаимовыгодном сотрудничестве.

– Вы проницательны, мой друг… Но, пройдемте в более спокойное место.

– Как же легко ныне заводятся друзья. Ладно. Этот хотя бы на орка не похож, – Эразм предоставил Эфиту показывать направление.

Выбравшись из толпы, Калдор направился к трактиру, полагая, что местные могли опознать сборщика ставок. Но, как оказалось, босого парнишку с пером и пергаментом никто не видел. Загрустив, дрессировщик вышел на улицу и присел на топчан.

В это время из-за топчана вышел тот самый седой, потрясая на ладони толстым кошелем. Заклинатель ящеров молниеносно вскочил, взявшись за рукоять скимитара. Еще мгновение и он бы кинулся на незнакомца, представившегося сборщику Балеаном, но ветерок разогнал запах горелой плоти по округе и отрезвил. Справедливо рассудив, что атаковать безоружного на глазах множества зевак – безрассудно, дрессировщик отпустил меч. К тому же, седой направлялся к шатрам, где квартировал. Всегда можно добыть золото тихо, когда знаешь, где его искать.

Калдор определил, что источник запаха там, откуда вышел незнакомец. За трактиром, в том самом месте, где Ослябя сражался с насильниками, лежал обгорелый, дымящийся труп. Не сгорела только плоть на босых ногах, а разбросанные рядом пергаменты отмели оставшиеся сомнения. Этот Балеан не состоял в сговоре со сборщиком. Он настиг его и сжег. Дрессировщик обшарил труп и нашел рядом с ним мешок с монетами. Седой забрал только то, что ставил. Калдор пожал плечами и, повесив на них мешок, спокойно вышел из подворотни.

 – И это по-твоему спокойное место?! – воскликнул Эразм, когда понял, что Эфит привел его к трактиру. – Ноги моей не будет в этом гадюшнике!

 – Да ладно тебе, дедушка, – Ослябя улыбался. – У нас в Прудах и такого местечка не бывало. Нет, конечно, в городе и не такие видывал…

 – Держись меня, парень, – вмешался дрессировщик, хлопнув паломника по плечу, – в Муфтараке я покажу тебе места посолиднее.

 – У этого солдафона, – лорд Пифарей махнул посохом в сторону Эфита, – есть к нам какое-то предложение. Тебе, наверняка, будет интересно.

 – Отлично! – Калдор и впрямь встрепенулся. – Пройдемте в мой шатер. К тому же, еще один наш компаньон где-то там, любуется насаженными на пики головешками.

 – Компания мечты… – буркнул Эразм.

Ветеран пел дифирамбы освободителям Анвила. Рассказывал, что весь город судачит об отваге и храбрости избавителей от проклятья. В целом, самодовольно слушал только Калдор. Эразм фыркал, Ослябя считал, что не заслуживает подобных восхвалений, ибо действовал по зову сердца, а Варвар не сводил глаз с ящера, что свернулся в углу и дремал. В конечном итоге, Эфит понял, что соблазнить наживой получится только дрессировщика, а потому сменил тактику.

По пути страж приметил, как Ослябя раздавал милостыню каждому попрошайке. Да не абы какую, а золотом. Пока они добрались до трактира, паломник отдал все, что имел, за что выслушал тираду о блаженности от волшебника. Тогда страж поведал историю о том, как вынужденно расстался с любимой из-за несправедливости. Девушка высокого положения не могла связать судьбу с безызвестным ветераном из далеких земель. Потому он вынужденно напросился на службу к куратору местного представительства гильдии Хранителей. Но тот обманом выкрал подаренный любимой амулет и не собирается отдавать его добровольно. Так же сообщил о том, что данный персонаж может повлиять на судьбу самого Эфита, а значит действовать открыто нельзя.

Расчет удался. Ослябя назвал своим долгом помощь в воссоединении любящих сердец. Эразм считал, что отпускать паломника без присмотра не стоит. Калдор позарился на возможность пошарить в пожитках гильдии Хранителей. Ну, а Варвар хотел подраться. Про орка ветеран тогда еще ничего не знал…

Эфит прятался среди пальм, наблюдая за тем, как герои заходят в здание гильдии. Опасался он не только того, что будет замечен Змеем, но и зубастую зверюгу, что осталась на улице. В здании зажгли свечи, так как тьма и прохлада опустились на землю.

Адам и его приятели порядком опьянели. Они смеялись над какой-то пошлой шуткой, сидя за столом, и даже не заметили вошедших.

 – Эй, пьянчуги! – Калдор держал руку на рукояти меча. – Оружие побросали, иначе мой друг вам головы посшибает.

 – И это, по-твоему, разузнать и поглядеть?! – воскликнул Эразм.

 – Дайте-ка мне, – вмешался Ослябя. – Человек по имени Адам, лишил влюбленных этого… э-э-э… символа…

 – Об этом не нужно рассказывать, дурень, – волшебник легонько стукнул посохом по ноге паломника.

 – Гоните амулет, а не то мой топор его из вас выбьет! – Варвар потряс оружием, состроив грозной миной.

Картину довершила черная птица, неожиданно запорхнувшая в открытую дверь.

 – Во-о-о-ры! Амул-е-е-ет! Во-о-о-ры! – ворон приземлился на дверку открытого буфета.

Воцарившееся молчание нарушил удар ладони по лбу волшебника. Эфит же, прислонившись к пальме, попивал водичку из бурдюка, не подозревая, что его скомпрометировали в первую минуту.

Ответ не заставил себя ждать. Змей выхватил короткий меч и принялся отступать на второй этаж. Подельники последовали его примеру, намереваясь занять оборону на лестнице.

Варвар тут же ринулся в атаку. Ослябя, немного засомневался, но противники не хотели отдать украденное, да еще и первые выхватили оружие, а значит – нужно, как минимум, их разоружить. Да и убивать кого-то он не планировал. А вот Калдор к сражению не спешил. Он стащил со стола кошель, и направился осматривать стойку с оружием, что находилась в комнате. Эразм согнал птицу с буфета посохом и безразлично устроился в кресле, где до этого сидел Адам.

Ветеран услышал шум, но не особо насторожился, продолжая пить воду. Но, когда из дверей молнией вылетела птица, крича о том, что любовный амулет украли, Эфит поперхнулся. Он замер в нерешительности и тревоге.

Без особого труда железнобокий порубил двоих мужчин с короткими мечами. Ослябя пытался уговорить их бросить оружие, но ничего не вышло. Дошла очередь Адама Змея. Вбежав на второй этаж, он занял оборонительную стойку, но вид взбешенного здоровяка с окровавленным топором, вселил в него острую неуверенность.

– Не нужно больше крови, – уговаривал паломник. – Мы возьмем амулет и уйдем, а ты продолжишь спокойно жить.

Змей сорвал с груди драгоценность и метнул в противников, а сам разбежался и прыгнул в открытое окно. Пролетев три метра, Адам приземлился на ноги и вскрикнул от боли. Он подвернул лодыжку, но вполне мог двигаться. Куратор сделал пару шагов, но хищник тут же настиг его, намертво вцепившись в горло. Через мгновение мужчина уже бился в предсмертных конвульсиях.

Эфит ошалело смотрел на динозавра, который с аппетитом жрал бывшего начальника, а головы героев, что должны были без жертв добыть амулет, торчали в окне.

 – Хе-хе, – Калдор улыбался глядя вниз, – видать жить спокойно у него не получится.

Поддержите автора лайком и комментарием, так вы заставите его писать быстрее и больше :)