Глава 7

Золушке было жаль сверкающей красоты крыльев. Она считала эту жертву лишней, ведь платье и так было великолепным. Светлое, скромное, очень приятное к телу и, что очень важно, удобное. В нем будет замечательно танцевать.

Фея, дирижируя палочкой, подняла крылья в воздух и, следуя какой-то своей тайной выкройке, стала будто невидимым ножом отрезать от них лишние части. Ненужное падало на землю, а замысловатые остатки прямо в воздухе сползались в женский силуэт и будто срастались между собой. Мгновение спустя на Золушку легло еще одно платье. Почти невесомое и, как требовалось, просто волшебное! Оно искрилось, становясь то полностью прозрачным, и лишь зыбко угадываясь в тусклом свете, то вспыхивало, словно покрывая девушку россыпью бриллиантов.

Вокруг выреза сердечком появился воротничок-стойка. Спускаясь к скромному декольте, он становился короче, переходя над грудью в маленькую рюшу. У прямых рукавов длиной до локтя появились пышные манжеты с кистями на концах. А юбку украсил каскад блестящих воланов, в которых угадывались радужные края крыльев.

Лети довольно сложила руки на груди: теперь уж точно, не один принц не пройдет мимо.

— Ну вот и всё! — радостно объявила фея. — Можно отправляться на бал.

Она направилась к карете и распахнула резную дверцу.

— Вы уверены? — Золушка не хотела оскорбить фею, указывая на её маленький недочет — просто приподняла край подола, чтобы крестная заметила деревянные сабо, в которые до сих пор была обута.

— Конечно, уверена. — Летавица сняла с пояса небольшую дамскую сумочку с серебристой бахромой, больше похожую на табачный кисет. Порывшись в её недрах, вытащила сложенный лист бумаги. — На всякий случай можем проверить. Карета, кони, кучер… — принялась зачитывать фея. — Прическа, украшения, платье, чулки, туфли. Туфли… Туфли! Как я могла забыть про туфли?! — Она подбежала к большому пню, на котором Золушка рубила дрова, и стала нервно вытряхивать на него содержимое своего ридикюля. — Ты знаешь милая, — обратилась она к Золушке, — я не сильна в обуви. У меня если что и выходит, то надевать это на бал не стоит. Обратимся к профессионалам. Вот! — Она показала целую горсть визитных карточек, перевязаных тонкой лентой. — Итак, волшебная лавка «Башмачок». — Фея взяла синюю карточку с вензелями и тронула её волшебной палочкой. — Банальное название, но ассортимент приятный, поверь, я их постоянный покупатель…

Золушка думала, что сейчас перед ними появится прилавок с обувью. Но ничего не произошло. Фея еще раз тронула карточку. На этот раз над ней появилась сияющая надпись: «Закрыто. Все ушли на бал».

— …Безобразие! — возмутилась фея и взяла вторую карточку. — Тогда обратимся в «Волшебные туфли». «Вы сможете купить себе новую обувь уже утром! — гласила засиявшая над ней надпись. — А сейчас желаем всем удачно повеселиться!» — Лентяи! — озабоченно прокомментировала фея и по очереди тронула палочкой остальные картонки.

С каждой повторялась та же история. Выяснилось, что сегодня ночью никто не работал. Все королевство веселилось на балу!

«Что же делать? — заволновалась фея и опять затрясла сумочкой. Оттуда, как спасение, выпала затертая старенькая визитка, желтого цвета. — “Арабеска”, — прочитала Лети. — Что-то незнакомое… Даже не знаю, откуда она у меня».

На приемах и просто дружеских чаепитиях знакомые девушки часто рекомендовали друг другу какие-то магазины и отдельных мастеров, чья работа понравилась. Возможно, именно там ей и сунули эту визитку.

— Ну что ж, попробуем.

И получилось!

Но это были не полки с бальными туфельками, которых ждала Золушка. В желтой вспышке появился… черный человек! Вернее, так: в яркой золотой вспышке, осветившей двор, появился странно одетый мальчик лет десяти с абсолютно черной кожей.

— Наверное, представитель какого-то южного филиала, — ошарашено прошептала Летавица.

Они с Золушкой стояли не шевелясь, и во все глаза рассматривали это явление. На голове пришельца было круглое сооружение из яркой ткани.

— Тюрбан, — пояснила фея.

Вместо рубашки грудь прикрывал расшитый бисером жилет, а ярко-красные штаны были такими широкими, что поначалу Золушка приняла их за юбку.

— Шаровары, — уверенно заявила Лети.

На ногах мальчика были странные туфли с длинными загнутыми вверх носами, на которых качались крошечные колокольчики.

— Не знаю, что это, — растерялась Лети.

Видимо, даже феи знают не все.

— Привэтству! — сложив руки перед собой, поклонился им пришелец и широко улыбнулся, показав крупные белоснежные зубы.

— Здравствуйте, — дружно присев в реверансе, ответили девушки.

При внимательном рассмотрении они поняли, что перед ними всего лишь ребенок, просто у него очень непривычная внешность.

— Я Мухед, — снова поклонился мальчик. — Што могу помэгать дэлат? — с ужасным акцентом поинтересовался он.

— Нам нужны бальные туфли. Для неё, — Фея указала на Золушку. Мальчик настоящее спасениее, больше им не к кому обратиться. — Туфельки должны быть удобными для танцев и гармонировать с этим платьем.

Негритёнок задумался на секунду, а поняв, что от него хотят, замахал руками:

— Нэт! Нэт! Нэт! Мухед нэ волшэбнык. Учитс.

— Он не может делать туфли, он ученик, — перевела фея.

— Нэт лицэнза. Почин, шия, тук-тук.

— У него нет лицензии на изготовление, он только производит починку, —расшифровала фея. — Срочный ремонт?

— Да! Рэмот. Мухед — рэмот!

— Все пропало, — прошептала Летавица. — Пойти на бал без туфель просто невозможно.

После этих слов Золушка обреченно опустилась на низкую скамеечку, стоявшую у теплицы, и позволила себе то, что позволяла редко: она себя пожалела. Как же так? Быть всего в шаге от мечты — и получить… Такой провал! Она шмыгнула своим милым носиком, и по её щекам покатились крупные предательницы-слезы.

Мухед, стоявший на том же месте, где возник, разинув рот, огладывался по сторонам. Видимо, для него подобная обстановка была непривычной, и, как всякий мальчишка, он был готов отправиться навстречу приключениям. Паренек оглядел зеленую теплицу, огород, дом. С любопытством разглядел карету и с восхищением задержал взгляд на нетерпеливо переступавших лошадях. Он явно разбирался в них, потому что от восторга даже защелкал языком. Потом мальчик перевел взгляд на плачущую Золушку и беззвучно охнул:

— Нэт! — подошел он к девушке и с волнением поклонился. — Туфля нэ должэн грустыть тэбя.

— Ни одни туфли не стоят твоих слез, — перевела фея.

И неожиданно стала свидетелем того, как волшебство творят другие.

Мальчик подхватил со щек Золушки слезинки, и они одна за другой, будто нанизанный на нитку жемчуг, потянулись за его пальцами. Он сложил прозрачные капельки в свою розовую ладошку и, что-то пошептав над ними, подкинул вверх. Капли высоко подлетели, совсем пропав из видимости. Ярко блеснули в ночном небе радужные искры и на ладони негритенку медленно опустились два хрустальных башмачка.

Крохотные, как раз впору Золушке, туфельки-лодочки красиво мерцали в черных руках, словно имели тысячи тонких бриллиантовых граней.

— Великолепно! — захлопала в ладоши фея и запрыгала на месте, словно маленькая девчонка, впервые увидевшая чудо.

— Нэ всёо, — остановил её Мухед.

— Еще не конец! — радостно пояснила фея.

Подойдя с вороху обрезков, оставленных феей от своих крыльев, он взял пару лоскутков и, что-то нашептывая и делая пасы руками, умело уложил их внутрь туфель — вышли отменные стельки. Потом оторвал со своей жилетки две серебряные пуговицы, размял их в руках, будто мягкий воск, и, придав форму, наложил набойками на хрустальные каблучки.

— Тэпэрь всэ! — гордо заявил мальчик. Он подошел к Золушке, опустился перед ней на колени и, смотря в глаза, спросил: — Я нэ волшэбнык, польке учитс… Но ви позволт?

— Он говорит, я не волшебник, я только учусь…

— Я поняла, — перебила крестную Золушка. — Пожалуйста, — улыбнулась она мальчику. — Я вас прошу.

И, сбросив сабо, протянула ему ножку. На её изящные ступни туфельки сели как влитые и идеально подошли к сияющему платью. Мухед поднялся и, покопавшись в карманах штанов, протянул фее карточку:

— О, инструкция. Благодарю, — сказала она. — И знаете, ваш магазин оказался самым ответственным из всех. Только он оставил дежурить срочного мастера. Так что я обязательно буду к вам обращаться еще. — И протянула ему золотую монетку.

— Нэт! Нэт! — снова замахал руками парень. — Нэт лицэнзи. Штраф!

— Будем считать, что вы не подарили нам туфли, а починили наш праздник, — подмигнула ему фея.

— Хорош, — согласился Мухед и спрятал монету в карман. — Рэмот — да!

— Но, милая, ты ужасно опаздываешь! — опомнилась фея. — Скорее же в карету! У тебя осталось мало времени, чтобы как следует повеселиться!

— Неужели вы думаете, что я не натанцуюсь до утра? — засмеялась Золушка и, наклонившись, чмокнула в черную щеку Мухеда.

Мальчик смутился и почернел еще больше.

— Ох, совсем забыла тебе сказать! — всплеснула руками фея. — Волшебство феи не вечно. Ровно в двенадцать часов чары развеются. Карета станет тыквой, кони — мышами, а конюх очутится спящим в своей постели. Так что до двенадцатого удара часов ты должна быть дома… Расстроена? — виновато спросила Лети у Золушки.

— Ну что вы! Да разве я могла даже мечтать, что окажусь на балу? Да что там бал! Со мной произошло столько всего чудесного за этот вечер! И платье, и Мухед, и вы! — Золушка крепко обняла фею. — Спасибо!

— Не вздумай плакать,— всхлипнув, велела Летавица и расцеловала её.

— Не буду.

— Тогда живо в карету! — подтолкнула под локоть фея.

Золушка поднялась в золоченый экипаж по ступеням и уселась на сиденье. Кучер убрал подножку и захлопнул дверцу.

— Ужас! — вскрикнула Золушка и схватилась за щечки.

— Что еще? — обеспокоилась фея.

Неужели она что-то упустить из виду?

— Я совсем забыла! Мачеха велела мне отмыть весь дом! До утра он должен быть чистым. Она убьет меня, когда вернется! Нужно все отменить.

— Успокойся, дитя мое, — замахала палочкой Лети. — Уж с этим я стравлюсь. Утром дом будет просто сиять чистотой.

Защелкал кнут, и кони, устав стоять на месте, с радостным ржанием рванули вперед.

— Помни: ровно в двенадцать волшебство исчезнет! — прокричала Летавица вслед удалявшейся карете. Но Золушка её уже не слушала. Она была полна предвкушений. — Поможешь прибраться? — спросила Летавица у Мухеда и кивнула на дом.

— Нэ понымат. Твоя моя нэ понымат, — затараторил негритенок и низко поклонившись, хлопнул в ладоши и исчез. От него в воздухе осталась только дымка из золотой пыли.

— Хитрец! — восхитилась фея и закатала рукава.

Махать палочкой ей предстояло не один час.