— Ты что, мать твою, делаешь?! — громко шипел в перерыве красный от бешенства заслуженный тренер СССР Сергей Аверин на своего тяжело дышащего подопечного. — Я тебе всё утро в голову вдалбливал не бороться за центр! Чем ты слушал?!
— Да, нормально, нормально, Саныч, — вяло отбрёхивался Матусевич. — Рожа у него слишком наглая просто, и проверить я его хотел.
— Как проверка? Понравилось?
— Ладно, Саныч, не наезжай. Сейчас что делаем?
— Отработаешь вторым номером, — выдержав небольшую паузу и чуть успокоившись, довёл до подопечного план на заключительный раунд Аверин. — Если сможешь зацепить в контратаке, то хорошо, а если нет — не переживай. Судьи всё нормально сделают, только не упади!
— От кого падать?! От этого, что ли?! — взвился Матусевич, с первой секунды боя невзлюбивший своего противника, о существовании которого до турнира даже не подозревал. Слишком уж непочтительной была физиономия у провинциального КМСа, да и весь он был каким-то неправильным. Ещё этот удар его свинский, прилетевший сверху по дуге. Нет, так дело не пойдёт!
Через секунду раздражённый Аркадий вскочил со стула и, повинуясь жесту судьи, направился к центру ринга, где его уже поджидал сбежавший чуть раньше от своего усатого тренера противник. «Сейчас посмотрим, сможешь ли ты повторить свой фокус», — успел подумать мастер за мгновение до того, как прозвучал гонг, и начался третий раунд.
***
В перерыве Колыванов буквально сживал меня со свету за нарушение его установки работать на отходах.
— Ты смерти моей хочешь, ирод?! — хватаясь за сердце, подытожил свой разнос усатый симулянт. — Тренера не жалеешь, родной посёлок хоть пожалей!
— Не боись, Василич. Прорвёмся! — подбодрил я его в ответ, но только нарвался на очередные угрозы вперемешку с мольбами, суть которых сводилась к незамысловатому требованию «продолжай ловить на контратаках, раскдурит твою через коромысло».
В результате я, как и до этого в полуфинале, не смог дотерпеть его нудёж и выскочил в центр ринга ещё до приглашения судьи, что породило смешки в зале.
— Совсем Василич молодого заездил, — хохотнул кто-то из зрителей.
— Да не-е-е. Парень, наоборот, в бой рвётся, — ответили в тон шутнику. — Сейчас опять Аркашу гонять будет.
В этот момент Матусевич, повинуясь жесту арбитра, вышел на середину площадки, и буквально через секунду поединок возобновился.
Я с трудом верил своим глазам, но мастер из Москвы с самого начала раунда набросился на меня, просто как танк, выкидывая удары сериями. То ли его угол посчитал, что они проигрывают, то ли я умудрился чем-то задеть Матусевича за живое — не знаю, но трёхкратный чемпион СССР словно обезумел, вкладывая в каждую атаку всю имеющуюся у него силу и немалое мастерство.
Впервые в этом времени я встретил бойца, который мог составить мне конкуренцию, пусть всего лишь эпизодами, а не на всём протяжении поединка.
— Давай, Аркаша! Давай! — завизжала часть зрителей, и я решил, что пришло время немного остудить моего разгорячившегося оппонента. К моменту очередной атаки Матусевича я оказался перед ним уже в правосторонней стойке, и, когда он в очередной раз попробовал пробить «двойку», я выкинул ему навстречу лёгкий правый джеб, который немного закрыл обзор, и тут же добавил мощный оверхенд, на этот раз левой рукой.
Бам!
Зал ахнул.
— Да чтоб тебя! — завопил тренер Матусевича. — Защита!!!
Действующий чемпион Союза отлетел назад, после чего на вбитых в подсознание многолетними тренировками рефлексах попытался рвануть в сторону, чтобы не оказаться зажатым у канатов, но не тут-то было. В этот раз, в отличие от первого раунда, я пошёл вслед за оверхендом и от души добавил Матусевичу серию из пяти силовых ударов.
В следующие мгновения произошло сразу несколько событий: у московского мастера от пропущенной атаки носом хлынула кровь; он опустился на одно колено, признавая нокдаун; а из зала, со стороны стола для арбитров, раздался вопль: «Открытая перчатка! Куда смотришь, судья?!».
— Какая открытая перчатка? Глаза протри! — тут же гаркнул кто-то из зрителей, чудом умудрившись перекричать поднимающийся гвалт.
— Ди-и-и-и-ма! Ди-и-и-и-ма! — завизжали девчонки.
Судья, умудрившийся среди нарастающего бедлама сохранить спокойствие, указал мне занять нейтральный угол, после чего открыл счёт, однако, дойдя до «шести», отчего-то остановился и замахал рукой ожидающему невдалеке врачу. Тот споро подбежал и тут же захлопотал возле по-прежнему стоявшего на колене Матусевича. Ещё несколько секунд ничего не происходило, а затем началась какая-то странная суета между углом московского мастера, арбитрами в зале и врачом.
Наконец, под аккомпанемент организованного моими невесть откуда взявшимися фанатами скандирования «Ка-ли-тен-ко! Ка-ли-тен-ко!» судья в ринге подозвал меня к себе и вцепился в мою левую руку, словно клещами. Матусевича, тем временем, с помощью врача кое-как поставили на ноги и отвели в красный угол, где бесновался его тренер.
Главный арбитр, словно нехотя, взял в руки микрофон и под крики зала полузадушено произнёс:
— В связи с … кха… невозможностью Аркадия Матусевича продолжать бой, победу одержал... кхе… Дмитрий Калитенко, Пензенская область.
— У-р-р-р-р-а-а-а! — завопила большая часть зрителей, в то время как судья в ринге вздёрнул мою руку вверх. — Ди-и-и-и-ма! Ди-и-и-и-ма!! Ди-и-и-и-ма!!!
Стоило мне только пройти в свой угол, как Колыванов буквально повис на мне, порываясь то трясти как грушу, то целовать в обе щёки.
— Э, Василич, ты не увлекайся, — попытался я хоть немного угомонить старика, да где там. Он только стиснул меня сильнее, и, обычно такой острый на язык, на этот раз отчего-то смолчал. Приглядевшись к нему внимательней, я увидел причину.
«Усатый нянь» плакал.
***
— … просто невероятный поединок мы с вами только что посмотрели, уважаемые зрители! — подводил в это время промежуточные итоги трансляции первого канала советского телевидения комментатор Валерий Зинчуков. — Наш заслуженный мастер спорта Аркадий Матусевич лишь в стартовой трёхминутке сумел оказать сопротивление доселе неизвестному широкой публике Дмитрию Калитенко. Во втором, а тем более, третьем раундах на ринге фактически доминировал представитель Пензенской области, сумевший в столь юном возрасте добиться впечатляющего результата…
Зинчуков сделал короткую паузу и, успокаивая горло, отхлебнул минеральной воды из стоящего перед ним на столе стакана. Затем быстро глянув в подготовленные накануне записи, он продолжил:
— А я хочу напомнить зрителям, что до Чемпионата Европы по боксу, который в этом году пройдёт в столице Швеции городе Стокгольме осталось меньше трёх месяцев. В категории «полутяжей» в турнире будут участвовать наши извечные соперники — англичанин Пит Джонсон и немец болгарского происхождения Мартин Делев, оба по разу побеждавшие Аркадия Матусевича и преграждавшие ему путь к золотой медали. Что ж, посмотрим, как у них получится справиться с новым чемпионом СССР Дмитрием Калитенко!
Ну, а нам остаётся только порадоваться за него и его тренера, которые в этот момент как раз проходят недалеко от нашего рабочего места. Вот мы видим, как Диму приветствуют и поздравляют зрители и некоторые представители тренерского штаба сборной. Хотя… возле стола с арбитрами возникает какая-то заминка и даже, похоже, перепалка…
Что ж, эмоции, друзья, эмоции! Это спорт, и побеждает в нём сильнейший! А сегодня сильнейшим, безусловно, был Дмитрий Калитенко…
Ну вот, страсти, вроде, немного улеглись, и чемпион со своим тренером уходят из зала, чтобы вернуться сюда уже через час для награждения. А у нас, тем временем, начинается бой в категории до 91 килограмма, в котором сойдутся представляющий Кишинёв Егор Кульпин и действующий чемпион страны Олег Самойлов из Волгограда…
***
Когда Василич взял себя в руки, мы, наконец, смогли отправиться в раздевалку. До церемонии награждения оставались ещё поединки в двух весовых категориях, и у меня как раз было время принять душ и привести себя в порядок.
Стоило нам только сойти с ринга, как некоторые зрители начали тянуть ко мне руки, поздравляя с победой. Заметив в проходе светящуюся от радости Динару, я, было, направился к ней, как вдруг со стороны стола для арбитров в мой адрес раздалось:
— Тебя в детстве не учили, что подличать нехорошо?! Или бить открытой перчаткой, по-твоему, нормально?
Оглянувшись, я узрел знакомую длинноносую физиономию. Начальник отдела Спорткомитета СССР Денис Павлович Кравцов, собственной персоной, смотрел на меня, как Ленин на буржуазию.
— Это Вы мне? — невинно поинтересовался я у него.
— Тебе, кому же ещё?! — возопил чиновник. — Это не бокс, а позор! Сплошная грязь и американщина!
— Ну, так-то уж не стоит… — попытался погасить разгорающийся конфликт стоявший поблизости тренер сборной Сергей Валеев. — Удар необычный, конечно, но, ведь, правила нарушены не были…
— Перестань его выгораживать, Сергей Николаевич! — перебил Валеева носатый скандалист. — Я это дело не оставлю, так и знай! — вновь переключился он на меня. — Ты теперь не то, что на Чемпионат Европы, ты теперь на чемпионат своей деревни не попадёшь!
— А не пошёл бы ты к такой-то матери, буратино штопаный?! — внезапно для всех рявкнул доселе спокойно стоявший за моей спиной Василич. — Я тебя сейчас во двор выведу и за Димку тебе клюв на раз сверну!
— Вы что себе позволяете?! — выпучив блеклые глаза, заорал Кравцов. — Да я вас всех в бараний рог! Завтра же подниму в комитете вопрос о вашем поведении!
Он оглянулся по сторонам в поисках поддержки, но наткнулся лишь на угрюмые лица тренеров сборной и некоторых арбитров, часть которых просто отводила глаза. Неожиданно для себя не найдя сочувствия у окружающих, чиновник мгновенно сдулся, будто из него выпустили весь воздух, и, наконец, закрыл рот.
— Так пойдём во двор-то! — снова сделал ему заманчивое предложение неугомонный Василич. — Поучишь меня, как надо себя вести. И я тебя тоже кое-чему научу!
Кравцов опять раззявил, было, рот для ответа, но хищный блеск в глазах моего тренера заставил его смолчать, после чего чиновник развернулся на 180 градусов и рванул к выходу из зала под «дружелюбное» гыгыканье и даже улюлюканье части публики, которая, как оказалось, слышала всю перепалку.
Мы с Василичем тоже отправились в раздевалку, но перед этим нам вполне по-дружески пожала руки большая часть тренерского штаба сборной. Динара, крепко вцепившись в мою футболку, последовала за нами.
После того, как я принял душ и вошёл в раздевалку, я увидел там Влада Цзю и ещё пару легковесов, закончивших свои бои раньше меня.
— О, Димыч! Ну, ты дал сегодня! — засветился Влад, крепко пожимая мне руку. — Откуда оверхенд-то?! Василич поставил?
— Да не. Тренер в детско-юношеской спортивной школе показал, — хохотнул я. — А здесь, я так понимаю, одни чемпионы собрались?
— Ну, естесна! — продолжал светиться Влад. — Кстати, если вдруг не знакомы, то это Тигран Вазганян и Вадим Скрябин.
— Приветствую… — я пожал бойцам руки. — С победой, парни!
— И тебя с победой, Димыч, — улыбнулся круглолицый Вадим, а серьёзный Тигран молча хлопнул по плечу.
Пообщавшись с коллегами-боксёрами ещё немного, я вскоре отправился в расположенный на первом этаже спорткомплекса небольшой кафетерий, где меня дожидались Василич и Динара. Недавние враги, невзлюбившие, казалось бы, друг друга с первого взгляда, они сидели за столиком в углу и мило беседовали обо всём на свете. Впрочем, моё удивление стало ещё больше, как только я услышал, что Динара теперь обращается к Василичу «дядя Вова», а тот её, в ответ, величает «Нарочка».
— Вот такая девчонка! — показал мне украдкой большой палец «нянь», когда мы вскоре отправились на церемонию награждения. — Повезло тебе, оболтус!