Глава 9. Лицо из прошлого

      Старый район занимал всего несколько кварталов. Однако здесь был не только свой постоялый двор, но и свой базар. Небольшой, но сюда приходили со всего города. И все ради десятка лавочек, в которых продавался поистине любопытный товар.

      Адвар уверяла, что здесь не гнушаются покупать и люди из самой башни колдунов. А это чего-нибудь да стоит!

      Удача улыбнулась двоим спутницам, когда они бродили бесцельно по базару среди лавок и расставленных прямо на земле лотков и подносов с товаром. Накато раздумывала над бесплодностью и нелепостью своих попыток, не ожидая уже особенного успеха.

      В толпе неожиданно мелькнула знакомая высокая худая фигура.

      Высохшее пергаментное лицо с тонкими, трещиной рассекшими лицо, губами и темными кругами вокруг провалившихся глаз.

      Колдун! Этот человек некогда служил нанимателю Накато. Тому самому Изубе, которого она убила около двух лет назад.

      - Это же обо Эну! – вскрикнула Накато, оттаскивая Адвар за угол лавки и прикрывая лицо краем широкого платка. Уж кого-кого, а его она не ожидала увидеть. Он ведь мог и узнать ее! Невзирая на настойку черного корня.

      - Ты знаешь Эну? – удивилась та. – Откуда?

      - Я служила когда-то его хозяину, обо Изубе, - подумав пару мгновений, отозвалась девушка.

      В конце концов, что она теряет? Они с Адвар сейчас – на одной стороне. Обе они никому не служат. И обе – в бегах. Ничего страшного в том, что она проболтается о своем прошлом.

      - Изубе?! – Адвар вытаращила глаза. – Вот так-так! Изуба – враг моего бывшего хозяина, - прибавила она. – И когда же ты успела послужить Изубе?

      - Незадолго до его смерти, - что проку скрывать? – Я слыхала, что обо Изуба не в ладах с советником правителя Бабатандом. Это я убила Изубу, - прибавила она. – Он… могло открыться, что я… совершила кражу в его доме. Я сделала это по поручению того колдуна, что был моим хозяином, - она коснулась кончиками пальцев кожаной полосы на руке.

      - Ну и ну, - протянула Адвар, окидывая ее задумчивым взглядом. – Вот уж не думала, что мне доведется увидеть убийцу главного врага моего бывшего господина. Уж как обо Бабатанд ярился, что никак ему к Изубе не подобраться! И вдруг – тот найден мертвым в собственном доме. С вырванным сердцем, - прибавила она мечтательно. Покачала головой. – Видела бы ты, как у него лицо вытянулось, когда он получил донесение! Не хотел верить.

      - Я не хотела, не собиралась, - Накато вздохнула. – Но он… он увидел на моем теле след, который выдал меня с потрохами. Мне пришлось…

      - А сын твой, выходит, - Адвар сощурилась. – Это сын Изубы?!

      - Да, - девушка кивнула. – Я не знала, что стану матерью. Узнала уже много позже, когда бежала из Мальтахёэ.

      - Подумать только! – женщина негромко рассмеялась. – А обо Бабатанд рвал и метал – кто и как исхитрился подобраться к Изубе и умертвить его! Каких только домыслов не строили, каких слухов не ходило!

      - Не оттого ли он так хотел заполучить моего малыша? – вскинулась Накато.

      - Да кто его знает, - женщина пожала плечами. – Мне обо Бабатанд не рассказывал о том, зачем ему младенец. Сказал – отобрать и принести. Эти, из Ошакати, болтали – искра в нем якобы сильная. И она правда сильная – вон, что он со мной сделал! Младенец.

      - А теперь он в башне Ошакати, - печально проговорила девушка. – И правда, должно быть, искра дара в нем сильная, - она вздохнула.

      - Не все так просто, - Адвар сощурилась. – Что-то здесь кроется, во всем этом. Подумай: в первый раз за твоим ребенком пришли люди из башни Ошакати. Вас пытались перехватить люди обо Бабатанда – да куда там! Ты сбежала, и по твоему следу пустили меня. Я нашла вас и почти добилась цели. Ты не помешала бы мне! Но твой сын сделал что-то… я так и не поняла, что произошло. Я видела, что он съезжает в воду. Протянула руки, чтобы взять его. А потом…

      - А потом – вспышка, - Накато кивнула. – Ослепительная вспышка света…

      - Этого я не видела, - мрачно отозвалась Адвар. – Я очнулась в лесу, лежа в буреломе. Мне стоило труда выбраться и понять, что произошло. А потом – найти дорогу к городу. И это сделал твой сын! Он меня оглушил и зашвырнул куда-то далеко от вас, в чащу леса.

      - А я слышала, что колдуны не могут оказываться разом в другом месте, далеко оттуда, где были до того…

      - Не могут, верно слышала. Чтобы где-то очутиться – нужно дойти туда ногами. Но твой сын меня как-то зашвырнул далеко от того места, где я нашла вас, - Адвар задумалась. – И это сделал младенец, чей дар не окреп и даже не проявился. Кто же он, твой сын? И кем станет, когда подрастет? А главное – его ведь похитили у тебя после того, как я потерпела неудачу, - прибавила она. – Кто-то из стражей Ошакати настырно шел по вашему следу. По нашему следу, - поправилась она. – И теперь мы видим здесь Эну, - продолжила задумчиво. – Того самого Эну, что безвылазно сидел в Мальтахёэ много лет, рядом со своим учителем и господином. Изубой. И потом оставался на прежнем месте, после его смерти. Что это его дернуло отправиться в Ошакати, спрашивается?

      - Считаешь, это связано? – подобралась Накато.

      - Не знаю, - протянула Адвар. – Но это странно. И подозрительно. Даже если дело в сыне Изубы и в том, что у младенца невероятный дар – что за дело до этого Эну?

      Накато молчала. Слова спутницы вселили смутную тревогу. Та была права – есть какая-то связь. Но какая? Этого девушка взять в толк не могла. Вроде как Эну не должно быть дела до ее сына. Но тот в Ошакати, хотя много лет никуда не выбирался. Зачем? Случайность, или есть что-то, о чем она, Накато, не знает?

      - Не вздумай только следить за ним, - предостерегла Адвар. – За Эну! Он – колдун, его дар – чтение, выслеживание и ловля человеческих душ. Он мигом заметит тебя, и тогда тебе несдобровать!

      Накато моргнула – голос женщины прозвучал, как резкий вскрик грифа-падальщика. Откуда она узнала о мелькнувшей мысли – проследить за колдуном?

      - Скажи, - голос Адвар зазвучал вкрадчиво – будто и не было только что резкого рявканья. – А на что ты пытаешься найти сына? Ты что, хочешь забрать его из башни?

      - Само собой, - изумилась Накато.

      - А зачем? – мягко проговорила та. – Ну, вот ты сама подумай, - продолжила, видя, что Накато застыла в немом изумлении, не в силах придумать вразумительный ответ. – Для тебя это кажется таким естественным – найти сына, которого у тебя забрали. Вернуть его и уйти с ним. В горы или в степь – уж как ты пожелаешь. А зачем? Что хорошего принесет ему этот твой поступок? Его дорога – быть магом. Здесь, в Ошакати, его выучат лучшие мастера. А что его ждет с тобой? Сколько лет ты намерена держать его привязанным к своему подолу? Рано или поздно он уйдет своей дорогой.

      - Я это и сама знаю, - резко оборвала ее Накато.

     - Нет, ты не понимаешь, - Адвар покачала головой. – Он уйдет – но он уйдет, не имея ни знаний, ни умений. Он не будет понимать, как обращаться со своим даром, что с ним делать. Куда податься. А в Ошакати его всему научат. Ты же хочешь этому помешать. Зачем? Ты изломаешь судьбу своего сына.

     - Но, - Накато запнулась. – Если мы когда-нибудь встретимся в будущем, он не узнает меня. А я – его. Я даже не буду знать, жив ли он!

      Адвар глядела укоризненно. Накато и сама поняла – слова ее звучали глупо. Она ведь не сможет держать сына всю жизнь привязанным у себя за спиной.

      Но и отказаться от сына – неправильно. Сколько декад она уже не знает ничего о его судьбе? Жив ли, здоров ли по-прежнему, хорошо ли с ним обращаются? Душу грызла, точила тоска. А ее малыш – тоскует ли он по ней? По долгим дням, что тянулись, пока он сидел за ее плечами, примотанный куском ткани? По игрушке, сплетенной ею для него из тонких ремешков с узелками?

      - А знаешь, что нужно, чтобы сколотить хорошую артель? – осведомилась Адвар.

      - Что? – Накато вздрогнула – вопрос вверг ее в недоумение. – Какую еще артель?!

      - Хорошую, - повторила Адвар, глядя на нее пристально. – Из сильных, смелых, умных, бывалых людей. Из тех, кто станет тебе верен. Не понимаешь, - она покачала головой.

      - Я не понимаю, о какой артели и каких людях ты ведешь речь, - Накато устало вздохнула. – И причем здесь мой сын.

      Не о бандитской или пиратской артели ведь Адвар ведет речь? Или именно о них. Она хочет взяться за разбойничий промысел?

      Неудивительно. Почему бы и нет? Куда еще могла податься бывшая прислужница колдуна? Будь она одна – сама поступила бы так же. Правда, о том, чтобы сколотить артель, Накато не думала. Но ей это и не нужно.

      - Ты вообще не слышишь, о чем я тебе говорю, - укорила Адвар.

      - Я слышу. Но не понимаю.

      - Ты не хочешь понять! Я говорила о том, что ты напрасно хочешь забрать сына. Он на своем месте. В башне его выучат всему, что должен знать колдун. Он не умрет – с таким даром он станет могущественным магом! Перед ним будут склоняться многие. Может, он станет одним из правителей, или даже одним из магистров башни. А ты теперь свободна. Ты больше не должна заботиться о нем – ты и не сумеешь этого как следует. Теперь о нем позаботятся другие. Колдуны в башне. Я хочу артель собрать. И тебя взять согласна! Ты – из измененных, сильная. Если другие увидят, что в артели есть измененная – сами захотят стать под мою руку. А ты, хоть и сильная, но многого не знаешь. Я знаю людей, знаю места, ходы и выходы. За те годы, что служила обо Бабатанду, я многое узнала! Нам равных не будет.

      - Вон что, - протянула Накато и смолкла.

      И на что ей это? Самой-то ей многого не надо. Только говорить об этом Адвар бесполезно – вон как у нее глаза разгорелись. Власти хочет, богатства.

      И сын… вспомнила, как почудился голос Нефер у моря на рассвете. Богиня сказала, что избавила ее от ненужного груза. От ребенка. Ее малыш теперь в башне, о нем позаботятся и выучат. Она ему не нужна.

      Встряхнула головой. Душа смириться не желала. Тревога, жившая внутри, не отпускала. И не отпустит, пока она не увидит малыша, пока не уверится, что с ним все хорошо – это она точно знала. А до планов Адвар ей нет дела.

      - Дура! – выплюнула со злостью женщина. – Горская тупица!

      Накато встряхнулась, оглядела ее с головы до пят. Взбешена. Глаза молнии мечут. Зла, что ее слова не вызвали отклика.

      - Надо поесть, - проговорила девушка. – Вон, лоточник со сластями. Сейчас!

      - Ненавижу сладкое, - пробурчала Адвар спустя некоторое время, погружая зубы в пропитанную сладким сиропом выпечку. – Зубы вязнут…

      Накато лишь пожала плечами. Она сладкое любила. Пожалуй, сладкое – это единственное, из-за чего имело бы смысл остаться на равнине. Хотя, как она считала, за сладким можно просто изредка выбираться. А затем – возвращаться в горы. К тому же в горах можно набрать летом и осенью ягод – а они тоже сладкие. Насушишь их на зиму, как ей показывал когда-то колдун – ее хозяин, и можно есть лепешки из завяленных ягод целую зиму. Хотя слоеная выпечка, пропитанная сладким сиропом, с лепешками из ягод, конечно, не сравнится.

*** ***

      - Скажи, а как ты все-таки ухитрилась убить Изубу? – полюбопытствовала Адвар, когда они с Накато очутились в привычном углу кухни на постоялом дворе.

      - Я же тебе рассказывала, - удивилась та.

      - Ты рассказывала. Но на тебе ведь печать Изубы! Как ты сумела обойти ее? Почему она тебя не остановила?!

      - На мне была не его печать, - Накато удивилась.

    - Как?! – Адвар приподнялась на локте, уставилась на нее. Глаза в темноте блестели. – Но на тебе ведь есть печать. Ты ее браслетом закрываешь, - она кивнула на руку Накато. – И не бывает измененных, которые никому не принадлежат! Если колдун берется изменить обычного человека – он делает это не просто так. На измененного ставят печать, и он после этого принадлежит своему хозяину.

      - Да с чего ты решила-то, что хозяином моим был Изуба?

      - Но если не он, - Адвар нахмурилась. – То кто тогда?! И как ты очутилась в его доме? Он не мог не увидеть чужой печати!

      Накато вздохнула. Ей не хотелось ворошить былое. Но ведь женщина не успокоится. И чего ей неймется? Не оставляет надежду уговорить ее пойти в разбойничью артель? Уж и не знает, с какой стороны зайти – вон, теперь печать ее поминает. Хотя она вроде говорила, что хозяином ее был не Изуба.

      - Печать поставил колдун, благодаря которому я стала измененной, - отозвалась она, стараясь говорить покороче. – У Изубы я оказалась… долго объяснять, - ей совершенно не хотелось разъяснять многоступенчатые резоны своего бывшего хозяина. – Если коротко – то отправил меня к нему хозяин. А сам вскоре сгинул. Он сунулся туда, куда не следовало, и его заточили в потустороннем мире. Изуба и заточил. По крайней мере, я так поняла, когда мне объясняли. Я осталась без хозяина. А Изуба, - она запнулась. Как объяснить то, что произошло между нею и ним? – Словом, он мог узнать, что я украла кое-что в его доме. И покарать меня. Жестоко. Мне пришлось убить его до того, как он смог кого-то позвать.

      - Какая загадочная история, - протянула Адвар насмешливо. – Погоди-ка! – вскрикнула она. – Твоим хозяином был ренегат? Точно! – она ткнула в Накато пальцем. -  Ты – та самая девица с печатью, которую оставил кто-то за пределами мира живых. Обо Бабатанд говорил, это как раз было года два назад. Твой хозяин… Чима! Тот самый безумец, который сгинул, прихватив с собой браслет жрицы Саалиндж.

      - Только у Чимы нет браслета жрицы Саалиндж, - Накато вздохнула. – Да и хозяин мой – не он. Мне так велел сказать один дух… он явился ко мне во сне. И пригрозил, что задушит во сне, если я не скажу так, как он велел.

      - Ну и дела, - протянула Адвар. – А где таки браслет Саалиндж?

      - Мне-то откуда знать, - поразилась девушка. – Мне об этом никто не рассказывал. И зачем все это – тоже.

      - Погоди. А как твой хозяин приказал тебе что-то украсть у Изубы, если он, как ты говоришь, сгинул?!

      - Так сложилось, - Накато вздохнула – любопытство ее товарки не желало улечься, ее это уже утомило. – Он дал мне поручение до того, как сгинул. Я выполнила, потому что опасалась – он вернется и будет недоволен, что я не сделала того, что сказано… ты ведь сама жаловалась, что я тебе выспаться не даю, - напомнила она. – Давай уж спать наконец!

      - Спать так спать, - Адвар широко зевнула. – Опять ведь поднимешь в несусветную рань. И куда тебя только несет! – она закинула руки за голову и сразу засопела.

      Накато свернулась клубком, обхватила колени руками. Спутница нынче засыпала ее просто градом вопросов. А что, а как, а почему? И на что ей все знать? Ее, видать, не учили в детстве, что главное для женщины – не любопытство, а послушание. Браслет Саалиндж понадобился. Девушка вздохнула.

      Когда пришли к постоялому двору, ей хотелось спать, но после расспросов Адвар сонливость как ветром сдуло.

       На деле любопытство спутницы, конечно, не имеет значения. Покоя не давала ей мысль – права ли она, собираясь забрать сына из башни? Адвар была права – здесь его всему обучат. Уж если искра дара в нем настолько сильна, что он сумел лишить Адвар силы и зашвырнуть ее далеко от места стычки – он точно останется жив, что бы колдуны с ним ни делали. Сам сделается могущественным колдуном.

      Отчего же гложет тревога? Что не пускает ее покинуть Ошакати и убраться подальше, куда угодно?

      Перевернулась на другой бок, вздохнула снова. Не спится! Ну, зачем ей в башню колдунов? Это риск. Тем более, теперь, когда оказалось, что Эну тоже в Ошакати. Он ее точно узнает – что проку от настойки черного корня?! Тем более, что Адвар сказала – он умеет читать людские души. Чтобы узнать ее, ему вообще не нужно глядеть в ее лицо.

      И что же, уходить просто так? А уходить надо. И Адвар права – она изломает судьбу сына своим вмешательством.

      Накато перевернулась на спину, уставилась в перекрещенные балки под крышей. Нет, забирать сына нельзя. Но и уйти просто так она не может. Решено – она проберется в башню, чтобы взглянуть на него в последний раз. И оставить ему любимую игрушку – переплетенные ремешки с узелками.

      Не отберут ведь игрушку у ребенка колдуны?

      Да помилуют ее боги и духи, до чего она глупа! Разумеется, отберут. Быть может, попросить кого-то из этих неведомых магистров…

      О чем?! Чтобы рассказали подросшему ребенку, кто его мать? Она точно сошла с ума. Появиться перед колдунами и магистрами башни, да еще и просить о чем-то! Нет, это все нелепость. И чем раньше она выкинет такие мысли из головы, тем лучше. И для нее самой, и для сына.

      Вспомнилось, как увозили ее из родного кочевья. Она тогда стала рабыней, и ей предстояло жить в кочевье брата.

      Тогда ее тоже грызла тоска – ведь она уезжала, чтобы никогда больше не увидеть ни отца, ни сестер и братьев. И что же? Тоска улеглась, время замело ее, запорошило пылью. Нынче даже стремления не появляется – отыскать кочевье, чтобы увидеть постаревшего отца, повзрослевших братьев и сестер. Ей не интересно, что с ними. Лица стерлись из памяти.

      Неужели и личико сына время сотрет так же? Мысль причинила боль. Что ж, теперь ее, по крайней мере, никто силой не увозит. Она может взглянуть на своего малыша напоследок. Перед тем, как оставить его навсегда.

      А может, остаться в башне Ошакати? Смотреть, как сын растет.

      Вот только Эну… да и в качестве кого она останется в башне? Эх, она ничего и не знает о том, как там все у колдунов устроено? Вон, Адвар засыпала ее вопросами. А она ничего и не расспросила о порядках в башне. А давно следовало бы!