Глава 2. Кто вы, мистер Моран?
Обед для охотников был накрыт в длинном прямоугольном зале, стилизованном под пиршественный чертог рыцарских времен. Пол был устлан тростником, столы выставлены в форме каре, сидеть предстояло на тяжелых стульях с высокими спинками. В громадном камине пылала целая сосна. Стены, обшитые панелями из резного дуба, украшали рыцарские доспехи и охотничьи трофеи.
— Каждый раз, когда я вхожу сюда, чувствую себя персонажем фильма о Робин Гуде, — со смехом заявил Тедди Медоуз, кажется, успевший позабыть о неприятном инциденте. — Декс, побудешь сегодня шерифом Ноттингемским?
— По-твоему, я похож на Алана Рикмана? — хмыкнул Десмонд. — Ну, пусть так. В таком случае, ты, конечно же, леди Марианна!
При этой шутке снова раздался раскатистый смех.
— Я? Как бы не так! Роль леди Марианны тебе подойдет больше, с твоим чувствительным сердцем и неумением стрелять!
— Хорошо, — снова уступил Декс. — Ты - шериф, я - леди Марианна… кто же, в таком случае, рыцарь Гай Гисборн? Мистер Моран, может быть, вы? Или вы видите себя Робин Гудом?
Холодные темные глаза посмотрели прямо в лицо Себастьяну.
Моран мечтал сейчас только о том, чтобы урчание в животе не слишком сильно его выдавало, и потому слушал вполуха, о чем шутили охотники, рассаживаясь за столы. Аппетитные ароматы доносились в зал из кухни, вызывая у него непроизвольное слюнокипение и желание залить в горящую глотку пинту пива, чтобы хоть как-то продержаться до подачи блюд.
Вопрос застал его врасплох, а, поскольку он не слушал предыдущего разговора, то не сумел бы ответить, не выдав своей невнимательности. Однако, мистер Десмонд или как его там звали по-настоящему, требовательно глядел ему в глаза, не моргая и не отрываясь. В его взгляде было нечто, роднившее этого странного человека с коброй или каким-то другим хладнокровным пресмыкающимся…
— Хм… мне кажется, сэр, что я перерос такие игры лет двадцать назад… Потому на роль Робина, как и на всякую другую, не претендую. — уклончиво ответил Себастьян, не отводя собственного взгляда от взгляда мистера Десмонда.
— Жаль, — Мориарти покачал головой. — Очень жаль, мистер Моран. Иначе я поставил бы золотой соверен на то, что вы попадете из арбалета…
— В глаз Тедди! — встрял один из четверки «валетов» и засмеялся. Джим молча повернулся к шутнику: смех оборвался и здоровый рослый охотник пристыженно опустил взгляд к столу.
Десмонд снова повернулся к Морану, и, как ни в чем не бывало, закончил свою мысль:
— …попадете из арбалета вон в тот герб… В самую середину.
Моран ожидал, что кто-то из конвертов немедленно понесет ему услужливо заряженный арбалет, но никто из присутствующих, включая Павича, не пошевельнулся. Все словно бы ждали его согласия.
Моран снова поймал себя на мысли, что его биографию тщательно изучали. Вот только неясно, с какой целью дошли аж до колледжа и спортивного пятиборья, точнее, того самого турнира с исторической реконструкцией, где вместо винтовок полагалось стрелять из луков и арбалетов, а велосипедный кросс заменить на настоящее дерби...
-- Кхм... Уж не думал, что мне придется освежить навыки лучника... Но это не так уж сложно, попасть в тот герб. Расстояние не больше двенадцати футов, цель неподвижна, ветер отсутствует... Тут не то, что болтом, и яблоком можно попасть...
Десмонд едва заметно раздвинул губы в подобии улыбки и небрежно отмахнулся:
-- Ладно, вы правы, к черту эти глупости. Давайте пообедаем!
Он сел на почетное место председателя, Моран оказался от него наискосок, в самом начале бокового стола.
Официанты, одетые в ливреи лакеев, подали закуски и аперитив, затем суп из бычьих хвостов и на огромном серебряном блюде внесли жаркое — изжаренную на вертеле ножку косули. За ней последовали отменно приготовленные бараньи ребрышки. Все это предлагалось заливать превосходным темным элем и французскими марочными винами.
Охотничьи тосты следовали один за другим, и едва бокалы пустели, предупредительный винодар тотчас наполнял их вновь. Языки развязывались, головы наполнялись туманом, и сама атмосфера обеда становилась все более непринужденной. Такой, словно вся эта компания и в самом деле самозабвенно охотилась в полях, настреляла ни весть сколько дичи и теперь с удовольствием травила охотничьи байки.
Себастьян решил сосредоточиться в большей степени на закусках и горячем: в незнакомом обществе было бы тактически неправильно позволить себе захмелеть от обильных возлияний. Особенно после попойки накануне...
Здешние повара знали толк в том, чтобы угодить голодному мужскому желудку, и Моран первые минут десять просто молча налегал на еду, не отвлекаясь на разговоры, но внимательно слушая хотя бы тех, кто сидел рядом с ним, чтобы снова не вляпаться в дурацкую ситуацию.
Однако, хорошая еда, приятное вино и компания молодых азартных мужчин, вскоре привели экс-полковника в благодушное настроение. Моран позволил себе немного расслабиться и сделать вид, что он тут вовсе не на испытании, а в гостях, как бы на продолжении вчерашнего мальчишника. Кто ж виноват в том, что пока его однокашники лечили похмелье пивом и аспирином, он делал то же самое при помощи отменного вина и отличного жаркого?
Единственным неудобством было то, что Горан сидел от него очень далеко, видимо, повинуясь воле заказчика, не желающего давать испытуемому никаких подсказок устами своего вассала. Но, к счастью, Себастьяна никто не лишил ни зрения, ни слуха, ни способности мыслить и делать некие умозаключения по итогам всего увиденного и услышанного.
Так, Моран обратил внимание, что его потенциальный заказчик мало ест, хоть и пьет наравне с остальными, и что его взгляд постоянно перемещается от лица к лицу, но его выражение меняется редко, и в основном остается слегка… скучающим? Пожалуй да, именно скучающим.
«Каково это - быть человеком, наделенным огромной властью или возможностями - когда все, чего ни пожелаешь, может быть куплено или исполнено?…» — подумалось Себастьяну — «Наверно, так жить - и вправду с ума от скуки сойти недолго… Так чем же он хочет поразвлечься с моей помощью, этот псевдо-банкир?..»
Было бы куда проще угадать это, будь мистер Десмонд настоящим банкиром. У людей, имеющих доступ к неограниченным финансовым потокам, работка была весьма нервной, и заботы их крутились в основном в сфере контроля над тем, куда идут и откуда приходят деньги, и нет ли в этой системе утечек в чей-то чужой карман. Услугами киллеров обычно пользовались именно для пресечения воровства или для заметания следов какой-нибудь особо крупной финансовой афёры.
Этот был не такой, он конечно, был богат, но на вопросе финансов не зациклен. Наверняка, источники его богатства лежали где-то в других сферах, вряд ли на сто процентов законных… И тогда оставалось только гадать, ради чего ему понадобился такой, как Моран.
Судя по антуражу и размаху «киллер-теста», мистер Десмонд отличался богатой, возможно, даже слегка болезненной фантазией и нестандартным мышлением, не говоря уже о наличии у него уймы свободного времени. Так он ни разу не достал телефон и не вел никаких сторонних разговоров о делах, кроме коротких распоряжений, которые беспрекословно выполнялись обслугой. Играя роль радушного хозяина, он не стремился произвести на приглашенных какое-то особое впечатление, и, оставаясь на периферии, незримо контролировал ход застольной беседы, не упускал случая вставить меткое словцо или остроумный комментарий, на которые общество охотников откликалось дружным смехом и даже аплодисментами. Похоже, он наслаждался способностью удерживать все нити в своих руках и дергать за любую из них в нужный ему момент… Или дирижировать всеми присутствующими, как музыкантами оркестра, давая каждому знак, когда вступать или умолкать или вести свою партию.
Тем временем, беседа от оружия плавно перешла к лошадям и собакам, затем - к последним новинкам автосалонов, потом - к губительной экономической политике, наконец, заговорили о предмете, который никогда не обходят своим вниманием хмельные мужчины: о женщинах.
Наблюдая за компанией, и изредка подавая скупые и односложные реплики, Моран заметил, что у мистера Медоуза начало портиться настроение, когда все за столом переключились с обсуждения политических проституток на проституток природных. Британец как будто утратил интерес к теме и несколько раз требовательно взглянул на своего приятеля, словно призывая того оставить пирующих и уделить внимание только ему одному. Но мистер Десмонд игнорировал влажные намеки Тедди, отчего тот все больше раздражался, и в конечном итоге разразился гневной тирадой, обвиняющей весь женский род в глупости, алчности, развратности и прочих смертных грехах.
— Эй, Тедди, феминистки тебя освистали бы, будь здесь хоть одна! — возразил в ответ один из молодых людей, явно вкусивший плоды высшего образования.
— Иди к дьяволу, Руди! — рявкнул на него Медоуз — Весь двадцатый век нам внушался этот бред про равенство мужчин и женщин, но поднимите-ка руки те из вас, кто действительно считает, что мы им равны?! — он с вызовом оглядел сидящих, но никто из них как-то не рвался демонстрировать остальным приверженность идее равенства полов. Тогда Тедди, изрядно перебравший с алкоголем, ткнул пальцем в хозяина праздника и заорал:
— Вот ты, Ричи, ты всегда со мной спорил на эту тему! Почему сейчас ты не поднял руки? Ведь я столько раз слышал из твоих уст просто-таки дифирамбы женской природе и сущности!
«Ричи?» — ухо Морана зацепилось за имя, произнесенное британцем — «Кажется, Горан представил мне его, как Декстера… да, Декстер Десмонд… и Тедди тоже называл его Декс… когда был еще трезв… Любопытно, что он сейчас еще разболтает о своем приятеле?» — и он даже подался вперед, чтобы лучше видеть и слышать все, что будет сейчас происходить между ними. Мистер Декстер наверняка так не оставит брошенный ему вызов… И простит ли ему пьяную оговорку?
****
Забрать у Тедди бокал следовало еще полчаса назад - Джим хорошо знал, как буен и несдержан на язык во хмелю бывает его приятель. Но он слишком увлекся изучением повадок и привычек «волкодава» Морана и вовремя не отдал распоряжения слуге. Расплата за легкомыслие не заставила себя ждать: пьяный дурак в приступе не то раздражения, не то банальнейшей ревности, проболтался и выплюнул имя, используемое в другой легенде, как рыбью кость, застрявшую в глотке.
И Джим Мориарти не сомневался, что Моран оговорку Медоуза не пропустил: лицо экс-полковника осталось бесстрастным - чересчур бесстрастным для обозначения простой невнимательности.
«А что, если я скажу Горану пристрелить обоих, прямо сейчас?» — подумал он, досадливо скривив губы. — «Медоуза - за длинный язык и неуместные притязания, Морана - за то, что случайно узнал страааашную тайну… Или лучше напомню этому волкодаву, что он едва не отстрелил бедолаге яйца и предложу доделать эту работу... Вот было бы отличное лекарство от скуки».
Эта фантазия неожиданно развеселила его, и Джим вдруг поймал себя на том, что ему не скучно - совсем не скучно, впервые за долгое время.
«Да, Горан знал, что делал, когда советовал мне посмотреть этого парня. Дурные капризы и пошлые шутки Тедди могут только усилить мой сплин и вызвать изжогу впридачу... но этот тип невозмутим, как монах, с ним шутки плохи... и это прекрасно!».
— Тедди, ты пьян и несешь чушь, да еще заговариваешься. Займи рот едой, если непременно хочешь покусать кого-то, кусай баранину, она жареная и уже не даст тебе сдачи.
-- О, вот так всегда, Декси! Так всегда! Когда тебе нечего сказать в споре, ты норовишь заткнуть мне рот! -- пьяный Тедди и не подумал подчиниться и приготовился влезть в драку...
-- Я спорил? С тобой? Да неужели? Я никогда не спорю с идиотами. - парировал Джим с хладнокровием рептилии. В повисшей тишине его слова прозвучали громко и отчетливо - точно тяжелые капли воды упали на железную крышу.
— …Но вопрос задан, и на него хорошо бы дать ответ, прежде чем мы перейдем к десерту.
Мориарти отодвинул свою тарелку и ласково улыбнулся Себастьяну:
— Мистер Моран, вы в нашем обществе человек новый и можете быть третейским судьей. Вот и скажите, кто же такие женщины: богини, достойные поклонения, или алчные, лживые, продажные сучки, годные только для постели и домашних дел, и то, если надлежащим образом укрощены?
И опять воцарилась тишина, все ждали ответа Морана и смотрели на него: «валеты» с интересом, Медоуз - с откровенной злобой, а сам Мориарти - с непроницаемым выражением лица, сохраняя на губах приятную улыбку.
«Новый тест? И что от меня ожидает этот псих? Что я тут встану в позу и начну защищать ценности феминисток? Ну уж нет, дудки, мистер как вас там на самом деле!» — Моран испытал приступ раздражения в адрес всей этой компании и досады на себя самого за то, что снова оказался не готов к каверзному вопросу ее предводителя.
— Ну… чтобы ответить на ваш вопрос, сэр, нужно быть экспертом по женскому полу… а я не эксперт. В моей жизни было не так много женщин, как можно предположить, и я буду необьективен.
-- Объективен разве что Бог, сотворивший, если верить Писанию, Еву из ребра Адама. Я полагаю, что мы все здесь переживём вашу необъективность в этом вопросе. Однако, вопрос остаётся в силе, мистер Моран.
Себастьян помолчал, собираясь с мыслями, вздохнул и нехотя приоткрыл перед этими праздными трутнями частицу личной жизни:
- Ну... похожими на ангелов были только мои дочки, и то когда не писались в пеленки и мирно спали. Остальные же дамы, с которыми меня сводила жизнь, были из разряда шлюх или скучных домохозяек.
Он мог бы добавить, что женщины для него мало что значили, даже те три, с которыми он прожил под одной крышей определенный отрезок времени. И мать тоже, с ней отношения были и оставались по сей день сложными: она желала видеть его примерным любящим сыном, он желал всеми силами этого избежать.
— Если же касаться политики и того, что в ней пытаются проделывать все эти женские движения, — добавил Моран, видя, что ему не спешат возражать или поддакивать — то по мне весь этот феминистский матриархат рано или поздно разрушит цивилизованный мир.
-- Каким же образом, позвольте узнать?
-- Очень простым и примитивным. Единоличное женское воспитание уже сейчас ведёт к вытравливанию из мальчиков мужских качеств. Ведь для всех этих безумных радикалисток любой нормальный мужчина - это шовинист, сексист, безудержно склонный к насилию. А значит, его следует морально кастрировать как можно раньше, сделать удобным и безопасным для любой женщины. И, когда так случится, то мы с вами станем свидетелями грандиозного заката Британии и всей Европы, которую попросту захватят те культуры, где общество построено на традиционных ценностях и женщины знают в нем свое место. Тогда, возможно, уже лет через сто все лондонские дамы будут поголовно носить паранджу.
— А вы и есть шовинист, да ещё и мизогин впридачу, мистер Моран… — фыркнул Мориарти, и в его глазах зажглись искорки веселья. — К тому же, в некоторых исторических вопросах вы круглый невежда. Досконально изучили военное дело, но большинство гуманитарных дисциплин, как видно, прошли мимо вас, едва затронув. Вам и в страшном сне не приснится, что именно матриархат породил патриархат, о закате которого вы так скорбите, сидя в чисто мужской компании белых британских джентльменов. Ведь вы, кроме всего прочего, ещё и расист, я прав?
-- Я не силен в истории, в этом вы правы. - сдержанно ответил Моран, и в дискуссию по другим вопросам вступать не стал. Но вовсе не потому, что был не согласен с теми определениями, которыми его наградил потенциальный работодатель.
"Хочешь понять, кто перед тобой - меньше говори и больше слушай, ведь рот у тебя один, а уха два" - вспомнилось ему наставление сурового деда-генерала.
— Декс, мне кажется, ты перегибаешь… — пробасил один из «валетов» и бросил на Морана сочувственный взгляд. — Мистер Моран и рассуждает, как джентльмен в кругу таких же джентльменов. Мы все тут по горло сыты и феминизмом и мультикультурализмом, разве не так, господа?
За столом поднялся ропот, одни выражали согласие, другие возражали, но негромкий голос Мориарти легко перекрыл и тех, и других:
— Тихо, Мэтью. Полагаю, мистер Моран - не школьница, не расплачется от обиды, и вполне в состоянии сказать сам за себя. Ну же, Себастьян, не заставляйте меня ждать… выскажитесь более определенно, подтвердите или опровергните: вы больше сексист или расист? Вы ненавидите женщин больше, чем чернокожих или наоборот?
Меткие и едкие вопросы мистера Демонда были пугающе близки к правде, особенно по части чернокожих. Впрочем, людей Моран не любил в массе своей, выделяя лишь отдельных индивидов, с которыми можно иметь хоть какие-то дела. А на «цветных» Себастьян всегда смотрел свысока, восприняв, как часть мировоззрения, идею о превосходстве белой расы от своего деда и его брата, вступившего в британскую нацистскую партию перед началом Второй Мировой. И с женщинами ему не везло, на своем жизненном пути он так и не встретил ни одной, которая вызвала бы в нем хотя бы уважение, не то что более сильного и глубокого чувства любви и привязанности. В сущности, в отношении него этот самый Десмонд оказался полностью прав.
Медоуз, так и не прекративший вливать в себя спиртное, вдруг вскочил, с грохотом опрокинув стул, и заорал, обращаясь к своему хладнокровному приятелю:
— Будь ты проклят, сукин сын! Какого хрена ты творишь?! Хочешь его себе, как всегда? Ты сам как баба, грязная подлая сучка!
В руке Тедди блеснул столовый нож, и он сделал резкое движение, намереваясь не то метнуть свое оружие в Мориарти, не то дотянуться через стол и вонзить лезвие в приятеля. Он был пьян, пьян и буен - а для любой вечеринки это сочетание было чревато проблемами.
Не рассуждая ни секунды на тему, имеет ли он право вмешаться, Моран стремительно подался вперед и выплеснул буяну в лицо остатки вина. А пока тот отфыркивался и протирал глаза, лихо перемахнул через стол, выбил нож и аккуратно уложил британца на пол, вырубив его на время тычком в сонную артерию.
— Не беспокойтесь, господа, скоро очухается. — объявил он притихшим гостям, поднимаясь с колен и отряхивая руки, словно дотронулся до чего-то грязного.
-- Отнесите его в гостевую, пусть проспится как следует. И никакого аспирина утром. - бесцветным тоном распорядился Джим. Все это время от рассматривал Морана в упор, так, словно рентгеном просвечивал.
Себастьян вернулся на свое место за столом, и, закурив, взглянул в сторону мистера Десмонда:
— Да, я солдафон и невежда, имеющий за плечами сугубо военное образование, и по убеждениям я - расист, а женщин, пожалуй, просто презираю - ненависть слишком сильное чувство для описания того, что я к ним чувствую. Надеюсь, теперь я ответил предельно ясно?
Мориарти молча кивнул и, внезапно помрачнев и замкнувшись в себе, откинулся на спинку стула, уткнулся в бокал с вином, словно разом утратил интерес и к обеду, и к беседе, и к самой жизни.
«Сеанс экстренной связи с Альфа-Центавра…» — хмыкнул про себя Моран, наблюдая за странной отрешенностью.
Этот парень действительно балансировал на грани психического расстройства, но его окружение вызывало у Себастьяна гораздо больше раздражения - вот уж точно пустомели и трутни, особенно этот самый Тедди, типичный пижон, да еще и истерик, наверняка конченный педрила, как все эти высоколобые мальчики из всяких там закрытых элитных школ и престижных университетов. Мистер Десмонд на их фоне выглядел единственным экземпляром, заслуживающим внимания и изучения…
Горан подал знак и двое "валетов" отволокли Медоуза с глаз долой.
— Мастерство-то не пропил, Басти… а еще на похмелье жаловался! Молодец, не зря я за тебя поручился, — довольно прошептал Павич, оказавшись поблизости, и дружески хлопнул Морана по плечу.
Про выходку Тедди быстро забыли, едва слуги подали десерт - сыр, фрукты, воздушные пироги и причудливые маленькие пирожные.
Десмонд поднялся из-за стола, любезным знаком пригласил гостей продолжить трапезу, сам же, никому ничего не объясняя, покинул зал. Его кресло черным остовом торчало во главе стола, разом утратившего весь свой блеск - ни дать ни взять опустевший трон Сатаны в чертогах преисподней…
Когда двери за ним закрылись, все с одной стороны почувствовали облегчение, но вскоре как-то подрастеряли интерес друг к другу, словно актеры, реплики которых больше никто не слушает и которым забыли выдать новый текст для второго акта пьесы. Беседа продолжалась, но пыл сотрапезников угас, темы для разговоров быстро исчерпывались, и под конец все погрузились в унылое молчание.
Кофе, портвейн и сигары, поданные после сладкого, тоже не поправили дела. То, что начиналось как веселое приключение для мужской компании, по непонятной причине превратилось в мрачные поминки.
— Мистер Моран, — вдруг раздался шепот над ухом Себастьяна. — Мистер Десмонд приглашает вас присоединиться к нему в зимнем саду… Пойдёмте, я провожу вас…