— Быстрей, быстрей, пошел! — тощий рыжий сержант Брайан сгонял киборгов к капсулам. — Быстрей, сучьи дети!
Такие же худосочные киборги сбегались к капсуле и пристегивались ремнями. Очередной перелет на очередное задание. Так думали они, если к оборудованию вообще применимо слово «думать».
— Вова, этот опять застрял! Шрам, который!
— Да пни ты его поживей! Вот дьявольское отродье! Некогда с ним валандаться, мы и так опаздываем, мать вашу! — крепко сбитый коротыш Вова сплюнул на грунтовую дорогу и проворчал: — Вечно этот Шрам глючит где ни попадя…
Нет, сегодня они не летят на задание. Сегодня они отправляют киборгов на утилизацию. Списали, оформили все бумаги и протоколы и сейчас сгоняют оборудование к капсулам, чтобы отправить к мусоросжигателю. Это происходит не первый и далеко не последний раз. Завтра обещали прислать новеньких семерок, свежую партию, гораздо более выносливых и не таких глючных.
Брайан был не в духе. Его зазноба дала ему от ворот поворот, начальство лютует с криками: «Сроки все горят, а вы копаетесь!», солдаты бездельничают, киборги глючат. Два десятка DEX'ов умудрились вынести мозг ему, его команде и штатному программисту, присланному из центра. Особо всех «радовал» Шрам, зависая и перезагружаясь через каждые пару шагов. Шрама многие солдаты уважали и искренне жалели сейчас, чем доводили командира до белого каления.
— Эй, жестянки, шевелите булками! — крикнул он, поторапливая застрявших. Пара солдат грузила уже занятую капсулу в транспортный флайер. Шрам неловко стоял возле пустой, скорчившись в зависе.
— Давай, не тупи, — отрезвил его толчок в спину, и киборг покорно лег в капсулу.
Вчера он слышал разговор старшего лейтенанта с сержантом и знал, что никакой новой миссии нет, а везут их в утиль, на верную смерть. Но жить-то хотелось, пусть хоть так паршиво, но жить…
Потому и тупил, зависал и безбожно глючил, пытаясь вырвать себе хоть мгновение жизни. Последний самый сладкий миг… Он щелкнул ремнями, пристегиваясь. Медленно опустилась крышка, внутренняя обивка капсулы ласково обняла виски. Шрам зажмурился и отключился, задерживая в памяти кусочек пронзительно синего неба.
— Эй, Брайан, не хочешь срубить деньжат? — Вовчик прислонился к двери.
— Откуда? В этой глухомани даже сигарет не купишь, не то чтоб продать что-то, — Брайан затянулся и выпустил дымок в сторону собеседника. Сейчас был поздний вечер после отбоя, и солдаты уже спали, а значит можно было поговорить без лишних ушей.
— Оттуда! Учись пока я жив, — Вовка уселся на стул и окинул взглядом своего боевого товарища. Брайану было около тридцати лет, всегда худой, всегда с вихрем волос на голове, всегда курит…
— Можно списать этих красавцев и продать как б/у. Тех, которые совсем никакие, конечно, в утиль, а вот те, кто получше, помогут тебе прожить некоторое время. Ты, конечно, можешь отказаться, но учти, я дважды такие предложения не делаю. Подумай.
Вова откинулся на спинку стула, а Брайан прокручивал в голове невеселые мысли. Надо бы Маришке цацку какую подогнать, колечко там или сережки, больно обиделась она при последней встрече. Еще надо отцу с матерью какую копейку переслать, да хорошо бы отложить что-нибудь на будущую мирную жизнь…
— Я согласен, — он потушил недокуренную сигарету.
— Тогда ты в доле, — хмыкнул Вовка. — Пошли выберем годных и перегрузим в другой транспортник. Завтра отвезем в Форт, там будет осмотр, а потом их по салонам распределят.
— Пошли, друг.
Мужчины ударили по рукам и отправились заниматься темными делишками.