Глава 17 Он никогда не будет твоим.

 «Нео никогда не будет твоим. Он станет для тебя самым страшным врагом. Он вонзит нож тебе в спину»

«Никогда не будет твоим… станет самым страшным врагом… вонзит нож в спину…»

«Не будет твоим… станет врагом… вонзит нож…»

Эти слова бились в голове Гнеса всё то время, пока он добирался до своей спальни коридорами для прислуги. До того, как эта женщина сказала эти слова, он ни разу о таком не задумывался. Но что, если она была права? Что, если Нео узнает правду, как бы он ни скрывал? Тогда всё, что она сказала, может стать реальностью!  Гнес вошёл в комнату: Коэн был здесь и ждал его. Юноша обошёл любовника, на ходу стягивая с себя окровавленную одежду. Он кинул всё это в ванну и поджёг, а потом стал смывать с себя остатки крови.

— Коэн, мне нужна твоя помощь, — он наконец-то посмотрел на мужчину,— сейчас я приведу сюда Нео, и я хочу, чтобы ты стоял за дверью. Я отниму у него силы, а потом ты заберёшь мальчишку и отдашь работорговцам.

— Что?! Но Гнес, это ведь не то, чего ты хотел!

— Чего я хотел уже неважно. Нео не может оставаться рядом со мной. Когда-нибудь он всё поймёт, я должен избавиться от него сейчас.

— А ты сможешь? Это ведь твой брат, он всегда был для тебя…

— Поэтому я и прошу тебя стоять за дверью! — воскликнул Гнес. — Если его чёртовы глаза вынудят меня остановиться или передумать, войди и заставь меня довести всё до конца. Я избавился от отца и Кармины, и должен избавиться от него! Я не могу его оставить, не должен… 

— Гнес, ты ведь пожалеешь…

— Так не дай мне пожалеть!

Гнес накинул ночную рубашку, растрепал волосы, а затем пошёл вниз. Там уже собирались слуги и стража, и все смотрели на коридор, ведущий в южное крыло – оттуда шёл дым. Принц замер в конце лестницы, и стал напряжённо смотреть туда же, и через несколько минут из задымлённого прохода выбежал Нео. Вся его рубашка и руки были в крови, он застыл на месте, и поражённо оглядывал присутствующих, пока его взгляд не остановился на Гнесе. Да уж, вид у него был как у настоящего убийцы, после такого зрелища любой из присутствующих поверит, что это он убил королеву. Вот и решение, ему даже ничего не придётся для этого делать… Мальчик медленно направился к нему, и Гнес пошёл навстречу. Нео протянул руку, и схватился за него, его всего трясло, а по перепачканному лицу текли слёзы.

— Мертва... Гнес, мама мертва… — сказал едва слышно брат, и, уткнувшись в рубашку Гнеса, зарыдал.

Юноша перехватил мальчика за руку, и повёл за собой, вверх по лестнице, подальше от посторонних глаз. Нео еле передвигал ногами, и Гнесу пришлось чуть ли не тащить его. Какого это, увидеть мёртвую мать? Какого сейчас Нео? Гнес тело своей матери так и не увидел, когда он пришёл в себя, её уже похоронили. Нет, он не должен сейчас об этом думать, в нём не должно быть никакой жалости.

Принц вошёл в свою комнату и усадил брата на кровать. Кажется, Нео был не в себе, он продолжал дрожать и невидящим взглядом смотрел на свои окровавленные руки. Гнес подошёл к столу, налил в стакан воды, а затем добавил туда сонной настойки, что дал ему Асмун.

— Что там произошло? — Юноша присел на корточки и положил ладонь на колено Нео, заглядывая ему в лицо.

— Я… я не знаю, — Нео вздрогнул и закрыл глаза, — я проснулся от дыма, вышел из комнаты, и увидел огонь из маминой спальни,  — из глаз мальчика вновь потекли слёзы.

— На, выпей, — Гнес протянул ему стакан. Нео взял его дрожащими руками и стал пить. Юноша сжал ладонь брата,— что было в комнате?

— Мама, она лежала на полу, а вокруг неё было столько крови, — Нео всхлипнул, и закрыл лицо окровавленной рукой, — Гнес, я звал её, звал, и пытался поднять, а потом я увидел… её лицо и глаза! Они были пустыми. Она… она мертва… — простонал мальчик сквозь рыдания.

Гнес встал, и, прижав брата к себе, стал гладить его волосы, а другой рукой потянулся к кинжалу, который оставил под подушкой. Нео вздрагивал всем телом и цеплялся за юношу. Сейчас… он должен сделать это сейчас! Сейчас избавиться от всех раз и навсегда. Давай же, Гнес! Сколько он страдал из-за Нео? Сколько он желал его, но не мог получить?! Но теперь может… нет! Нет, не может! Это значит всегда быть рядом с ним осторожным, и ждать, когда мальчишка обо всём узнает. А сможет ли Гнес смотреть на то, как брат начнёт ненавидеть его? Если Нео не будет его любить, не будет обожать, если возненавидит его – это разорвёт Гнеса на части! Он должен сделать это…

Гнес взял Нео за волосы и потянул вверх, заставляя мальчика смотреть ему в глаза. И Нео смотрел своими чистыми, доверчивыми, серебряными глазами. Юноша сжал рукоять кинжала, выдохнул, и резко вонзил острие в шею Нео. Красный камень засветился – значит, кинжал впитывает в себя силу его брата. Мальчик дёрнулся, но Гнес крепче сжал его волосы, не давая отстраниться. В глазах брата застыли недоверие, непонимание и такое удивление, что Гнесу стало не по себе. Камень на рукояти перестал излучать свечение – всё было готово, в его брате больше не осталось силы, теперь он стал обычным человеком…  Гнес вытащил кинжал, оттолкнул от себя Нео, и отвернулся.

Он до боли сжал в ладони рукоять. Только бы не сорваться… только бы не броситься к Нео и не умолять его о прощении! Он скоро уснёт, Гнесу надо продержаться ещё немного, ещё немного побыть чудовищем… Просто вспомнить всё, что ему пришлось пережить из-за Нео, ведь порой ему так хотелось, чтобы мальчишка страдал как он, ведь порой он так ненавидел его… Так почему сейчас ему так больно?! Как будто он сейчас лишил силы не Нео, а вырвал своё сердце…

— За что? — прошептал Нео с кровати, и Гнес едва различил его голос.

Ненавидь! Именно сейчас ненавидь его! Ведь ты так часто ненавидел его!

«Он никогда не будет твоим…»

— За что? — Гнес развернулся и схватил брата за подбородок. — За то, что я ненавижу тебя!

И он начал говорить, впервые перечисляя вслух всё то, что причиняло ему боль, всё то, в чём был виноват Нео. Ведь так оно и было! Во всём был виноват даже не отец, а Нео! Если бы он не родился, Гнес никогда бы не узнал что такое ревность, никто не посягал бы на его трон, он никогда бы не возжелал родного брата! Пока Гнес говорил, на лице мальчика сменялись неверие и боль, в серебряных глазах застыла такая боль, что Гнес уже готов был остановиться, сказать, что всё это ложь, обнимать хрупкое тело и целовать заплаканное лицо, но нельзя!

— И знаешь что? Это я убил твою мать, — юноша снова оттолкнул брата, чтобы не ощущать, как сотрясается его тельце, а Нео побледнел, как полотно.

— Отец…

Ну конечно, любую проблему Нео ведь всегда может решить отец! Если ему что-то нужно, стоит лишь попросить отца. Стоит уничтожить и эту его последнюю надежду.

— Он уже ничем не поможет тебе, Нео. Если ты не заметил, нашему отцу всё хуже. Его разум тает, а тело слабеет. Он уже не вспомнит ни наших имен, ни лиц. Отличное зелье, должен сказать, и действует медленно, то что нужно, чтобы не вызвать подозрений. Его силу я тоже заберу перед смертью.

На лице Нео отразился ужас, и он отполз от Гнеса в сторону. Его брат его боялся… Да, пусть так. Пусть боится его! Пускай в жизни Нео он останется самым страшным кошмаром. Пусть мучается и страдает! Даже если эта жизнь теперь будет недолгой…

«Он станет для тебя самым страшным врагом…»

Нео схватился рукой за горло.

— Нет, я не убью тебя, — Гнес говорил тихо, и смотрел, как меняется лицо брата от каждого слова, — тебя продадут в рабство, в Перию. Ты не слышал о тамошних борделях с мальчиками-рабами? Ты там точно приглянешься, братик. Твоё изящное стройное тело будут иметь каждую ночь, пока ты не сдохнешь в какой-нибудь канаве, или под очередным грязным мужиком!

Гнес мог бы взять его первым, прямо сейчас. Ведь он мечтал обладать им, так долго мечтал… Нет! Нет, тогда он никогда не отпустит его… Юноша распахнул дверь.

— Коэн, забери его, и отдай работорговцам!

Гнес смотрел, как любовник берёт на руки слабого, безвольного брата. Настой уже действовал: мальчик даже не пытался отбиваться или пошевелиться. Коэн прошёл мимо него, и Гнес в последний раз взглянул в дорогие сердцу серебряные глаза: в них была пустота и отчуждённость, как у сломанной, безразличной ко всему куклы, а потом они закрылись, как и дверь за телохранителем. Он прижался к стене, и сполз по ней на пол.

«Он вонзит нож тебе в спину…»

Нет, уже не вонзит, Гнес сделал это первым! Он избавился от них всех в один день, теперь есть только он… Что же он наделал?! Ведь всё должно было быть не так! Нео должен был всегда быть рядом с ним! Он никогда больше не услышит звонкий смех, никогда не возьмёт в свою ладонь хрупкую ручку, никогда не коснётся мягких волос и не вдохнёт их аромат, не увидит чудную улыбку, не посмотрит в сияющие глаза! Он никогда не увидит Нео!

«Нео никогда не будет твоим… никогда не будет твоим… не будет твоим…»

Он хотел бы убить её снова, снова и снова, лишь бы не слышать её голос в своей голове!

«Нео никогда не будет твоим…»

Он сжал голову руками и закричал.

«Нео никогда не будет твоим…»

— Заткнись! Заткнись!!! ЗАТКНИСЬ!

«Нео никогда не будет твоим…»

— Но и ты не спасла его! Тебе нужно было забрать его, и бежать отсюда! Ты должна была уберечь его от меня!

«Нео никогда не будет твоим…»

Когда Коэн вошёл в комнату, Гнес бросился к нему.

— Куда ты его отнес? Скажи мне!

— Нет.

— Тогда я сам найду его! — Гнес дёрнулся к двери, но Коэн поймал его, и прижал к себе.

— Нет.

— Отпусти меня! Я должен вернуть его!

— Гнес, он никогда не простит тебя.

— Это всё она! Всё Кармина! Она заставила меня избавиться от него! Она меня вынудила…

— Возможно, она была права. Он не мог оставаться рядом с тобой. Гнес, отпусти его.

— Я предал его… уничтожил, — принц прижался к груди Коэна, — я растоптал его и выбросил… — из глаз Гнеса потекли слёзы, — он был моим солнцем, а я уничтожил его, я сам! Коэн, поцелуй меня, — юноша потянулся к губам любовника, — держи меня, и ни за что не отпускай! Не дай мне пойти за ним!

— Не дам, — Коэн взял его лицо за подбородок, и впился ему в губы.

А слёзы продолжали и продолжали течь. Он потерял его. Сегодня он навсегда потерял Нео…

-

Гнес открыл глаза и потянулся, а к его правому боку прижалось тёплое и хрупкое тело, и он потянулся к нему рукой, чтобы обнять. Эйн потёрся об него во сне. Слева шевельнулся Коэн, и закинул на него ногу. Ну всё, зажали с обеих сторон, но, как ни странно, это было приятное ощущение. Когда Эйн появился в его жизни, Гнес рассматривал его лишь как замену, причем весьма неплохую. Поначалу Эйн и правда напоминал ему брата, телосложением и волосами, своими серыми глазами, и даже его поведение, робкое и застенчивое, напоминало Нео. Забываясь, Гнес часто называл его именем брата, особенно в постели, но это изменилось в тот день, когда он вновь увидел серебряные глаза…

Поездка в Агрею оказалась весьма успешной. Гнес хотел узнать, что из себя представляет король Онер, и узнал. Честно говоря, от человека, который силой захватил трон, он ожидал большего. А услышав от Гнеса, что тот хочет взять в жёны его старшую дочь, Онер чуть ли не в ноги стал кланяться молодому королю. Невеста… пф, Гнес усмехнулся, теперь у него была невеста, десятилетняя девочка. Конечно же, она никогда не станет королевой Осирии, но пускай Онер пока грезит этой мечтой. Юноша прилег на подушки – ужин задерживался. Да и Коэн с Эйном куда-то подевались. Пять минут, он даст им ещё пять минут, и если спустя это время никто не появится, пусть пеняют на себя. Ждать не пришлось, не прошло и пары минут, как полог шатра позади него открылся. Так тихо и робко ходит только его раб.

— Эйн, ты где запропастился? Сколько можно гулять, иди сюда, — сказал он, не оборачиваясь, но, к его удивлению, мальчик не двинулся с места, и Гнес начал поворачиваться к нему. — Чего ты там застыл, и…

Удивлён? Поражён? Шокирован? Ни одно из этих слов не описало бы его состояние. Перед ним стоял Нео! Не иллюзия, не его фантазия, не воспоминание, а самый настоящий Нео, с перекрашенными в чёрный цвет волосами, с серебряными глазами, в которых застыла осторожность. Гнес знал, что Нео сбежал от работорговца, но увидеть его здесь, на дорогах Агреи, он точно не ожидал. Как брат нашёл его? И для чего вообще пришёл? Юноша даже не предполагал, что мальчик может явиться к нему сам!

 — Нео? — он сказал это так тихо, что сам удивился. — Нео… как ты… откуда ты здесь?

Мальчик продолжал молчать, и стоять, не шевелясь, как изваяние, не сводя с Гнеса настороженного взгляда. Юноша сел.

— Серебряные волосы шли тебе больше.  Что же ты стоишь  у входа? Проходи, присаживайся, — Нео не двинулся с места, — не хочешь? Что ж, я могу тебя понять. Как ты прошёл через моих людей? От стражников я конечно многого не ждал, но всё же не справиться с обычным мальчишкой… А Коэн и Асмун? Так и будешь стоять там, и молчать? Зачем же ты тогда пришёл ко мне, Нео? Ты ведь не думал отомстить? Без сил тебе этого не удастся. Или… может я задел тогда связки?

Мог ли его брат вообще разговаривать? Гнес взволнованно встал. Он хотел услышать этот звонкий голос, который был в его воспоминаниях. Не мог же он в ту ночь так сильно навредить ему?!

— Нео, ты можешь говорить? — он шагнул к брату, и тут, мальчик, наконец, пошевелился, его кулачки сжались, словно готовясь защищаться.

— Не подходи, — зло прошипел Нео, и Гнес замер на месте, — я и правда долгое время не мог говорить из-за тебя…

 — Я не хотел навредить.. — Гнес сказал это очень тихо, но это было правдой, ведь он никогда не хотел навредить Нео, никогда, до той ночи, когда его вынудила Кармина.

— Не хотел навредить? — Нео усмехнулся, а Гнес удивлённо застыл, он не видел прежде на лице брата такой усмешки.

В тот день он многое увидел в Нео впервые. Младший брат впервые кричал на него, впервые бросал ему в лицо слова, которые больно ранили сердце, впервые напал на него. Надо отдать ему должное, вот тут Нео удивил его даже сильнее, чем когда пришёл сюда: у него была сила! Откуда? Как? Ведь Гнес лишил его её! Но она была, и Нео сражался с братом на равных! Поначалу Гнес пытался просто обезвредить мальчишку, сковать и поймать, но брат, в отличие от него, бился всерьёз, не заботясь о том, чтобы не навредить Гнесу, и юноше быстро пришлось отбиваться и наносить настоящие удары в ответ. Вот только Нео оказался куда сильнее, чем он мог представить. Сила Нео превосходила его силу! Вот, о чём все твердили, когда они учились? Так почему же Гнес не замечал? Нет, он бы заметил, просто мальчик не проявлял себя! В тот момент, когда осколки расцарапали его руки, Гнес понял, что своей силой он не победит, и стал прибавлять к ней силу отца. 

Нео сбежал. Нео был жив, здоров и силён. Когда Гнес смотрел вслед удаляющейся огненной лошади, он вспомнил слова, сказанные королевой: «Он станет для тебя самым страшным врагом». Что ж, Кармина оказалась права: он им стал, и Гнес сам его создал. Но было бы по-другому, оставь он Нео рядом с собой? Как ни удивительно, Гнес не был зол, и даже расстроен. Мысль, что брат в полном порядке, радовала его. А то, что он увидел его, даже так, делало по-настоящему счастливым.

За своими мыслями он не заметил Эйна, подошедшего к нему. Мальчик привлёк его внимание лишь тогда, когда коснулся руки. Гнес обернулся.

— Хозяин… там в лесу Асмун. Он… его превратили в статую.

— Как же он подпустил его к себе так близко? — усмехнулся юноша, и отправился вместе с Эйном в лес.

Да, зрелище было ещё то, и, глядя на Асмуна, чьё тело окаменело, а подвижной осталась лишь голова, Гнес рассмеялся.

— Я смотрю, настроение у вас хорошее, и это не смотря на то, что ваш брат всё ещё при своей силе. А мне вот не так весело, знаете ли, может, снимете с меня заклятье?

— А по-моему, выглядит неплохо, — юноша снова засмеялся, — как он к тебе подобрался-то?

— О, это вас наверно тоже порадует: маленький принц знает заклятье личины. Он надел на себя образ Эйна, а когда поймал меня, влез в мой образ!

— Ого, — Гнес подошёл к колдуну, и, коснувшись камня, стал развеивать чары брата, — но в его основе тёмные знания, неужели кто-то его научил?

Асмун хмуро посмотрел на короля.

— Не пойму, что вас так веселит, Эргонес? Самый опасный для вас мальчишка жив, силён и на свободе, — заклятье спало с тела Асмуна, и он упал на землю, упираясь в неё руками, а затем, медленно приходя в себя, начал подниматься, — что с вашими руками?

— Царапины! Займешься ими позже, сначала осмотри, в порядке ли остальные.

Когда Гнес, Асмун и Эйн вернулись в лагерь, шатёр уже полностью догорел. Всех слуг, стражей и Коэна они положили на одеяла, что были в телеге. Все были живы, но доза, которую Нео им дал, оказалась слишком большой, так что проспит эта компания, по меньшей мере, до завтрашнего вечера. Коэн проснулся первым, где-то в середине следующего дня, это было неудивительно, поскольку организм колдуна куда выносливее, чем у обычных людей. Первое, что сделал телохранитель, открыв глаза и увидев Гнеса рядом с Асмуном, это создал вокруг юноши щит и направил меч на тёмного.

— Эм… Коэн, ты чего? Ещё не пришёл в себя? — спросил Гнес, подходя к нему.

— Это он усыпил меня! — и тут мужчина увидел перебинтованные руки короля. — Что он с тобой сделал?!

— Коэн, уймись, это был не Асмун. Здесь был Нео, и он провёл вас всех.

— Кто? — рука Коэна опустилась вместе с оружием. — Ты хочешь сказать это твой брат? Но как?!

— Этот вопрос интересует нас всех.

И так и было. После той ночи Гнес проверял кинжал неоднократно, и он ни разу не подводил его, но, видимо, на Нео он не сработал. Асмун пришёл к выводу, что во всём виновата эльфийская кровь, да и Гнес, честно говоря, других вариантов не видел.

Гнес осторожно выбрался из объятий своих любовников, и, тихо, чтобы их не разбудить, проскользнул в ванну. Эйн… После того случая юноша больше не мог воспринимать Эйна как замену Нео. Он перестал видеть в них сходства! Нет, внешне они всё ещё были чем-то похожи, но за тот год, что Гнес не видел брата, Нео повзрослел: он больше не был застенчивым и робким мальчиком. Хотел бы Гнес увидеть больше, узнать, как сильно Нео изменился, услышать о том, как и где он провёл всё это время.

Молодой король снова вернулся мыслями к Эйну. Мальчишка был предан, а ещё он смотрел на Гнеса влюблёнными глазами, и, если поначалу юноша этого просто не замечал, то теперь видел. И ему нравилось ощущать такую трепетную любовь. Эйн принял его таким, какой он есть, даже после того, что тот ему сделал, и от осознания этого Гнесу захотелось дать ему что-то взамен. Юноша проявлял к нему настоящие чувства, заботился о нём, дарил нежность, и когда он ласково звал мальчика по имени, в глазах того искрилось счастье, и от этого Гнесу самому становилось тепло на душе. Поэтому король и сделал его колдуном, поэтому позволял Эйну что угодно, но тому ничего этого и не нужно было, он просто хотел быть рядом с Гнесом. Юноша улыбнулся, и вернулся обратно в комнату.  Он подошёл к постели, стянул с Эйна одеяло, и легонько поцеловал обнаженную спину.

— Вставай, соня, — прошептал он, поднимаясь поцелуями всё выше. Мальчик заворочался.

— Ну Гнес… ещё немного… мы же полночи не спали.

Коэн рядом потянулся за свободной подушкой, и, накрыв ей голову, простонал:

— Да дайте уже поспать! Вы двое невыносимы!

Гнес прыгнул на постель, а затем заполз поверх мужчины.

— О, невыносимы, говоришь?! Да это я здесь самый замученный! Один стонал подо мной и просил ещё, а второй брал меня раз за разом, пока я, обессиленный, не уснул! — Гнес откинул подушку в сторону, и прошёлся языком по шее Коэна, а после повернулся к Эйну, и слегка хлопнул мальчишку по ягодицам. — Подъём! Обоим! Чтобы спустились к завтраку через пятнадцать минут! — король накинул халат и вышел из спальни.

-

Гнес спускался по лестнице в мрачное и сырое подземелье городской темницы, а Эйн тихо шёл за ним. Юноша осмотрелся: здесь было всего шесть камер, а больше и не нужно, ведь в этой части держали только осуждённых на смертную казнь. Гнес остановился напротив одной из решёток, единственной, за которой сидел узник. Мужчина лет тридцати-тридцати пяти поднял на него глаза. Хоть он и выглядел измождённым, его лицо не выражало ни сожаления, ни раскаяния, ни обречённости. Он не встал и не поклонился, увидев перед собой короля.

— Какая честь, — с насмешкой сказал пленник, — король лично пришёл сообщить мне приговор? Мне, простому смертному?

— Не похоже, что тебя интересует, как именно ты умрёшь, но я всё же скажу – обезглавливание.

— И когда? — мужчина коснулся свой шеи.

— Завтра в полдень.

Гнес досконально изучил отчёт об этом преступнике. Убийца. И не просто убийца, а настоящий наёмник. Он жестоко убивал мужчин, женщин и детей, если ему за это платили, и занимался этим уже не один год. Попался он совершенно случайно и глупо: ревнивая жена заказала убийство своего неверного мужа, вот только кто ж знал, что мужчина изменяет ей с городским стражником, так что там несостоявшегося убийцу и скрутили.

— Тебя ведь зовут Терон? — Гнес опёрся о решётку. — Я прочёл всё, что мне о тебе принесли: тридцать семь жертв, впечатляет. За такую работу хоть хорошо платили? — мужчина ничего не ответил, и Гнес продолжил. — Знаешь, ты мог бы выжить, если бы захотел. Всё, что тебе для этого нужно – служить мне, поклясться мне в преданности, и выполнять то, что я буду тебе поручать.

— Вам нужно кого-то убить? — узник посмотрел на короля заинтересованно. — Не знал, что колдунам для этого нужна помощь обычных людей.

— Обычных вовсе нет,  — Гнес улыбнулся, — я сделаю тебя колдуном.

— Да разве такое возможно?! Колдунами ведь рождаются! — Терон встал, и чуть приблизился к решётке.

— Не обязательно. Пример тому этот мальчик: полгода назад он был обычным человеком, а теперь ловко поднимает в воздух любые предметы, одним только взмахом руки, — Гнес ласково посмотрел на Эйна, — так каков твой ответ, убийца?

— Почему бы и нет,  — ответил мужчина после недолгого молчания.

— Тогда можешь начинать проявлять почтение к своему королю.

— Ваше Величество, я клянусь вам в верности и преданности, отныне я буду служить только вам, и выполнять любые ваши приказы, — пленник низко поклонился, а потом на его губах заиграла улыбка,  — надеюсь, я был достаточно почтительным? Меня, знаете ли, не обучали придворным манерам.

— Протяни руку, — велел король, и, как только Терон сделал это, Гнес достал из-за пояса кинжал, и вонзил тонкое лезвие в его предплечье.

Мужчина поморщился, но не издал ни звука, терпеливо ожидая, когда король закончит. Через минуту Гнес убрал кинжал обратно, и, развернувшись, уже собирался уходить.

— Ваше Величество, — юноша обернулся, — и что дальше?

— А я не сказал? Твое первое поручение – выберись отсюда. Почувствуй свою силу, узнай, что ты можешь. Если понадобится, разнеси это место к чертям, но к вечеру я жду тебя во дворце. Надеюсь, ты справишься, — Гнес снова усмехнулся, и пошёл прочь.

— Зачем тебе такой человек? — спросил Эйн, когда они вышли на улицу. — Он ведь ужасен. Вряд ли он будет преданным, у него злой взгляд, он совсем не почтителен и груб, и всё, что он делал… — мальчика передёрнуло.

— О, не переживай, преданным он будет, в этом я не сомневаюсь. Груб – так не на балы же мне его звать, — Гнес немного помолчал, а потом глянул на мальчика, — для некоторых дел, Эйн, нужны именно такие люди:  не испытывающие ни жалости, ни сострадания.

-

Когда Нео проснулся, Кай сидел неподалёку, и с тревогой смотрел на него. Мальчик сел, и парень тут же подошёл к нему.

— Ты так долго спал, я уже начал волноваться, хоть Арнайн и говорил, что с тобой всё в порядке.

— Долго это сколько?

— Два дня.

— И правда долго, — Нео замолчал и посмотрел в сторону.

— Во сне ты несколько раз плакал. Я боялся, что когда ты проснёшься, тебе будет плохо. Но не похоже, что ты собираешься плакать вновь.

— Нет, не собираюсь, — Нео прижался к Каю, — но я хотел бы забыть многое из того, что увидел.

— Не расскажешь?

— Знаешь, в том, что я сейчас с тобой, мы должны поблагодарить маму. Это она вынудила Гнеса предать меня, перед смертью это всё, что она успела сделать. Если бы не она, я, наверное, до сих пор бы не знал правды, и был наивным мальчиком, который верит брату.

— Я обязательно скажу ей спасибо, — Кай крепче обнял Нео.

Да если бы не мама, он, скорее всего, безоговорочно верил бы во всё, что скажет Гнес. Он принял бы всё, не задумываясь, и сделал бы для брата всё, и сейчас, скорее всего, грел бы его постель, вместо этого мальчика Эйна, и это не Кай, а Гнес обнимал бы его сейчас. Нео передёрнуло. Гнес не понимал, так много не понимал… Как Нео находил его, когда они были младше? Как Кармина узнала, что под личиной советника Длона был он? О, если бы Гнес знал хоть что-то о магии эльфов, он бы понял, что они попросту чувствовали его силу, что чужим обликом или прятками их с матерью было не обмануть. И он не понимал, почему отец так торопился назначить наследника, а вот здесь сила Мины сыграла с родителями злую шутку. Мама видела, что к пятнадцатилетию Нео их  с отцом уже не будет в живых, поэтому отец спешил. Но не спеши он, Гнес не начал бы всё это, ведь так?  Нет, это не оправдывало его брата, но, возможно, всё было бы иначе.

Одной из неожиданностей для Нео стало то, что отец, оказывается, со всем прочим, обучал его и тёмной магии. Мальчик догадывался зачем: чтобы при необходимости он мог воспользоваться кинжалом, но всё же было странно, почему отец не рассказывал ему об этом? 

Желание Гнеса обладать им… Вот об этом Нео хотел бы никогда не знать. Уж точно не те подробности, что увидел. А ведь это он сам столько раз неосознанно провоцировал брата, обнимая его, прижимаясь к нему, невинно целуя… Откуда ему было знать, что Гнес воспринимает всё иначе?! Да он и не знал тогда о таких вещах, как возбуждение и желание, но это не меняет того факта, что он провоцировал Гнеса... «Только ты и я». Он тоже виноват, не меньше чем мама, папа, и сам Гнес.

— Кажется, я проголодался, — Нео потерся щекой о грудь Кая, пытаясь отвлечься от тяжёлых мыслей.

— Ещё бы! Ты не ел два дня, — Кай подхватил его на руки, и, поцеловав, понёс к выходу из комнаты,— Арнайн там уже столько всего наготовил! Мы ждали, когда ты проснёшься.

— Кай, я люблю тебя, ты же знаешь?

— Конечно знаю, — парень улыбнулся.

Да, он любил Гнеса, и он любит Кая, но, в отличие от брата, он знает разницу между разными видами любви, и за это он тоже должен благодарить мать.

«Он никогда не будет принадлежать тебе…»

«Да, именно так. Спасибо тебе за это, мама. Пусть это было больно и жестоко, но так ты уберегла меня. Моё сердце, душа и тело принадлежат Каю, и как же я рад, что это так!»