Глава 11 Встаньте и боритесь.

Гнес распахнул глаза и облизал пересохшие губы. Чтобы прийти в себя понадобилось несколько минут, и только тогда он осознал всё произошедшее: ему снился Нео… Нет, не снился! То есть, конечно, это был сон, но не обычный: Гнес видел, чувствовал настоящего, живого Нео!  Его брат стоял прямо перед ним в том неприглядном тёмном шатре. И впервые за долгое время нормально с ним разговаривал: без криков, без ненависти, без обвинений; во всяком случае так было поначалу. Гнес обнимал Нео этими самыми руками! Парень поднял к лицу  свои ладони – они ещё чувствовали тепло другого тела. Огляделся: Эйн лежал справа от него, а Коэн – слева. Всё как обычно.

Гнес осторожно выбрался из объятий своих любовников, накинул халат, вышел на широкий балкон и прикрыл глаза. Он целовал Нео… Гнес приглушенно застонал, вспоминая, как касался нежных сладких губ. Боги, как бы он хотел большего! Он сотни раз целовал Нео в своих мечтах, но реальность, даже такая – не совсем настоящая, оказалась куда ошеломительнее. Ах, если бы Нео ответил… Но этого не случилось. Его брат остался холоден и неприступен, и больше никогда не позволит прикоснуться к себе – Гнес отчетливо это понимал.

Молодой король открыл глаза и посмотрел на город, расстилающийся перед ним. Абрас – столица Перии. Он захватил её, как и большую часть страны. Как и Агрею. Да практически весь материк теперь принадлежал ему. И где же радость от того, что он получил желаемое? Её не было. Чем больше он получал, тем меньше чувств в нём оставалось. Это Тьма выжигала его изнутри, лишая последних человеческих эмоций? Асмун когда-то упоминал, что тёмная магия и кинжал тьмы оставляют свой непоправимый след. Сколько раз он пользовался кинжалом? Гнес не вспомнил бы:  слишком часто, слишком жадно прибегал к его помощи. Да и были ли эти последствия, он не знал. Всё равно. В последнее время ему многое стало безразлично.

Пожалуй, только Коэн с Эйном всё ещё будили в нём отголоски чувств и желаний. Настоящую бурю эмоций вызывало одно имя – Нео. Нео, Нео, НЕО! Его наваждение, его страсть, его любовь и боль – его брат! Нео был для него всем: важнее Осирии, важнее трона. Он слишком поздно понял, что без проклятого эльфёнка его жизнь с каждым днём всё больше теряет смысл. Когда Эйн и Лизи принесли весть о том, что к перийским войскам присоединились эльфы, в душе он возликовал - Нео вернулся. После того, как брат каким-то чудом исчез из Нисвета, и ни одна тварь не смогла его почувствовать, Гнес решил, что тот сбежал от него навсегда. Весть об эльфах сказала об обратном: Нео решил бороться, а это значит – они встретятся вновь.

И сегодня, наконец-то, молодой король увидел брата там, где вовсе не ожидал. Нео сказал, что ответил на зов. Но как именно он смог позвать? Если бы знал, понял, то проделывал бы подобное постоянно. Возможно Нео не выдержал бы и, рано или поздно, ответил вновь? Гнес слегка улыбнулся, вызывая воспоминания о поцелуе снова и снова. Думать о том, что произошло дальше, не хотелось, но навязчивые мысли лезли в голову.  Кай…  Гнес мечтал разорвать его на части, одно только имя вызывало злость. Ярость кипела в крови, когда он вспоминал с какой нежностью Нео смотрел на Кая там – в брошенной деревне, посреди леса… И, ко всему прочему, похоже, этот парень сильно повлиял на Нео, на то, каким он стал теперь. И дело не во внешности – характер поменялся. Гнес не помнил его таким, хотя, возможно, сыграло свою роль и его предательство. Он убьет Кая самой долгой и мучительной смертью. Гнес уже начал представлять, что будет делать с любовником брата, как станет отрезать от него по кусочку…  А если Нео говорил правду? Что если без этого человека его маленькое солнце угаснет? Пожалуй, он подумает об этом позже. 

— Ирит, — позвал Гнес негромко.

Тёмная тварь появилась в его жизни недавно, но Гнес дал ей имя и доверял не меньше, чем Коэну и Эйну. В тот день, когда Гнес упустил из Нисвета Нео и людишек, она вышла неподалеку от границы старых эльфийских земель. Оказывается, не весь лес принадлежал тёмным: за эту границу они зайти не могли — древняя магия не позволяла. Гнес нашел бы способ её разрушить, но это было ни к чему — людей там уже не было.  Из-за деревьев вышел очень лохматый, неухоженный мужчина лет тридцати, одетый в какие-то лохмотья. В нём трудно было заподозрить тёмное существо, но первое впечатление, как говорится, обманчиво. Это был очень старый роккир – шестилапый, огромный, наделённый магией волк, оборачивающийся человеком. Гнес читал о таких в древних книгах, описывающих ещё времена Эранора: роккиры были наделены и магически, и физически — в своём истинном облике; отлично играли с разумом людей и существ слабее их. Ириту же оказалось более семи тысяч лет, и за такой срок он давно научился притворяться человеком, более слабым существам этого не дано, сколько бы лет ни прошло. Он сам попросил дать ему имя, и заявил, что хочет послужить колдуну, который освободил его от многовекового плена эльфов. Гнес не стал спорить — сильный союзник ему не помешает. Так у него появился Ирит.

На балкон тихо запрыгнула быстрая, неприметная тень, испугавшая бы любого другого. Но за эти несколько месяцев Гнес привык к резким, порывистым движениям роккира.

— Звали, господин? — раздался голос в темноте, и только сияние ярко жёлтых глаз выдавало  местоположение существа.

— Да. Созови всех тварей. Каждого: от самых маленьких и слабых, до самых сильных и опасных. Пусть прибудут в Санпур.

— Вы же запретили им пересекать границу Агреи.

— А теперь разрешаю.

— Хорошо, я немедленно кину клич.

— Подожди, ты ведь чувствуешь эльфов на материке. Сколько их?   — спросил Гнес.

— Не знаю, господин, — Ирит шагнул из тени в лунный свет. Теперь он сильно отличался от заросшего одичавшего человека, каким пришёл к Гнесу — настоящий дворянин: ухоженный, хорошо и со вкусом одетый, длинные тёмные волосы заплетены в сложную косу. — Я лишь ощущаю их присутствие на юге Перии и Агреи. Хотя в Агрее они уже не на юге — двигаются в сторону столицы, как я уже и говорил вам. Сосчитать их я не могу — слишком далеко, да и вблизи вряд ли. Их много, их силы будут перебивать друг друга. Будь эльфов не более десяти, я легко бы справился. 

— Основные силы по прежнему в Агрее?

— Да, господин.

— Хорошо, ступай. Завтра утром двинемся в Санпур. Ты отвезешь меня.

— Только вдвоем? — ответом Ириту стал кивок. — Как скажете, господин, но за один день все существа не успеют туда добраться.

— Ничего, подождём.

_

— Нет! Ты не можешь поехать один! — сказал, точнее прокричал Коэн, узнав о планах Гнеса.

— Я буду не один, — возразил молодой король.

— Ну с тварью, которую едва знаешь. Нет, Гнес, мало того, что это опасно…

— Не вижу ничего опасного для себя.

— О-о, ну конечно, тысячи тварей это вовсе не опасно. А эльфы, которые приехали сюда со своего острова, спустя несколько тысячелетий, чтобы покарать тебя? Это тоже не опасно?

— Они далеко, а твари меня не тронут. Всё, Коэн, это не обсуждается. Я поеду и вернусь так быстро, что ты и не заметишь.

— Возьми с собой хотя бы Эйна, — Коэн посмотрел на него умоляюще, — он маленький и легкий, твоему Ириту не составит труда понести вас обоих.

— Какой смысл? Мальчишке не хватит ни сил, ни опыта, чтобы защитить меня. Уж скорее мне придется его защищать. Если тебе будет спокойнее, хорошо, я возьму его, — кивнул Гнес, видя по лицу мужчины, что он не отступиться.

—  Ему я хотя бы доверяю.

Через пару часов Гнес забрался на спину роккира, принявшего свой истинный облик, и протянул руку  Эйну, но тот неуверенно переминался рядом, с опаской поглядывая на существо. 

— Не бойся, не уронит, — усмехнулся Гнес.

— Я не то чтобы боюсь… Мне как-то не по себе рядом с этими существами. 

— Ничего удивительного, — пробасил огромный волк, поворачивая к Эйну свою морду, — в тебе есть кровь эльфов. Мизерная и незначительная часть. Никакой их силы тебе не досталось, но в твоем роду, когда-то очень давно, определенно был эльф. Я чувствую это. Вот почему тебе не комфортно рядом с такими, как я.

И Гнес, и Эйн пораженно застыли, а затем посмотрели друг на друга. В Эйне кровь эльфов?! Поэтому он порой напоминал Гнесу Нео? 

«Это что же получается: я не смог заполучить одного эльфёнка, но получил другого?» — неожиданное, но приятное открытие. Эйн же нахмурился, а потом и вовсе погрустнел.

— Эйн, что…

— Теперь я ещё больше похож на него, да? 

— Нет, — Гнес улыбнулся и, спустившись со спины роккира, обнял Эйна, — вы не похожи. Чем дольше ты находишься рядом со мной, тем больше я это осознаю. — Вместо того чтобы успокоиться после его слов, Эйн всхлипнул и уткнулся лицом в грудь королю:

— Гнес, кто я для тебя? Ответь. Прошу, ответь…

— Эйн, прости меня. Сначала ты был лишь заменой, но не теперь. Сейчас для меня ты это ты. — Гнес зарылся носом в светлую макушку, и прижал парнишку к себе. — Я не держу тебя, Эйн, если тебе тяжело рядом со мной, ты можешь уйти.

—  Я не хочу! — воскликнул он и, вцепившись в Гнеса руками, заглянул в глаза. — Я хочу… Хочу стать для тебя кем-то! Гнес, я люблю тебя! Я знаю, что ты никогда не полюбишь меня так, как его. Я хочу быть важным для тебя… 

— Ох, глупыш. Ты важен мне, — Гнес коснулся его лица и нежно поцеловал, — очень важен, — прошептал он, и это было правдой. Молодой король вновь сел на спину роккира и протянул ладонь Эйну. На этот раз мальчишка отбросил сомненья, оказался в кольце обнимающих его рук, и чувствуя спиной биение сердца Гнесса, он был почти счастлив!

Гнес поцеловал светлую макушку. Пусть не так, как Нео, но этот мальчик стал дорог ему, по-своему. Скольких может любить один человек? Разве во всех великих историях про любовь, влюбленных не было только двое, а третий – всегда лишний? Но Гнес любил Нео, любил Коэна, и кажется полюбил Эйна. И лишь одного из них, того, кого желал больше всех, он не мог заполучить. А может именно потому, что не получил Нео, так отчаянно его желал? Эйн потерся об него щекой и прижался всем телом. Вот он: нежный, милый, любящий его мальчик, и Гнесу он далеко не безразличен, так почему же мыслями он снова и снова возвращается к брату?

_

Ирит домчался до Санпура ближе к вечеру. Город, в котором Гнес бывал несколько раз, изменился до неузнаваемости. Первое что бросалось в глаза — практически разрушенные стены. При второй осаде Санпур уже не устоял — немудрено, ведь у перийцев в этот раз не было Энеоса, чтобы сдерживать силы колдунов. От магических атак город буквально разрывало на части. Все выжившие в тот день жители были закованы в рабские браслеты. Теперь они прислуживали гарнизону и тем колдунам, что расположились в городе. Офицеров, солдат и перийских колдунов казнили. Кто-то успел сбежать, но их были единицы. После всех событий павший город и без того казался мрачным и угнетающим местом, а теперь, когда в него стекались твари, он вызывал трепет и ужас.

Когда Гнес въехал в разрушенный проём западных ворот, тёмные полезли к нему отовсюду: из-под обломков домов, с крыш брошенных строений, а некоторые летали в небе, сбиваясь в чёрные тучи. Эйн судорожно вздохнул и теснее прижался к Гнесу, тот приобнял его за талию, пытаясь успокоить.

 — Это все призванные? — спросил молодой король, обращаясь к Ириту.

— Нет, господин, ещё около половины не добрались.

Да уж, зрелище поражало своим размахом. Если это была только половина… В Нисвете не было заметно, что их так много! Видимо там твари расползлись по всей территории леса и не создавали такого ужасающего эффекта, который предстал перед ним сейчас. Даже камни, дорога, и земля, на которой стояли твари, источали клубящуюся тьму.

— Куда идти? — спросил Ирит замедляясь.

— Где все люди?

— Укрылись во дворце, господин, я ощущаю ауры колдунов оттуда.

— Значит туда и идём. Подождём, пока прибудут остальные.

Осирийские солдаты встретили своего короля не в самом лучшем расположении духа. Кто-то смотрел с недовольством, кто-то был просто мрачен, а кто-то откровенно напуган. Митри – колдун, который был в городе за главного, проводил Гнеса в лучшую из имеющихся комнат, и доложил обо всём, что происходило. Собственно и докладывать-то было не о чем: когда ночью тёмные начали собираться в Санпуре, колдун перевёл всех людей в замок. Весьма благоразумное решение.

Промаявшись несколько часов ничегонеделанием, Гнес отправился прогуляться по разрушенному городу. Он и Эйна позвал с собой, но тот ни в какую не соглашался, так что с королем последовал Ирит в своем человеческом облике. Да, город пострадал основательно, на восстановление уйдут годы и огромные средства. Хотя, зачем его восстанавливать? Здесь теперь и жить-то некому, а тех рабов, что остались, можно перевезти куда-нибудь. Гнес не очень любил рабство, он видел в нём много недостатков, но и против так же не выступал. Что делать с рабами и оставлять ли рабство в целом, можно решить и позднее. Его мысли снова вернулись к Нео: если бы тот стал рабом и попал в руки какого-то урода или в бордель, что Гнес сделал бы? Нашел бы его рано или поздно, в любом случае. И в живых не остался бы никто, посмевший причинить боль Нео. Сейчас Гнес это понимал. А тогда,  в ту ночь, когда он принял порывистое, неправильное решение, о котором сейчас так жалел? Почему он не задумался об этом тогда? Почему, когда речь заходила о брате, все его чувства были настолько противоречивы, смешивались, дурманили голову, мешая ясно мыслить?

— Потому что он эльф, — неожиданно ответил Ирит.

— Что? — Гнес удивленно замер. — Я спросил об этом вслух?

— Нет, господин. Вы видимо позабыли, что я силен во всём, что касается разума. Иногда вас легко прочесть. Даже не так: ваш разум кричит, когда вы думаете о  своем брате, и мне сложно этого не слышать. Простите.

— Поясни, — нахмурился Гнес, — «потому что он эльф»?

— То, что вы испытываете... Я уже видел такое, когда эльфы ещё не покинули человеческие земли. Те люди, что находились рядом с ними, становились зависимы в эмоциональном плане. Магия эльфов многократно усиливала испытываемые людьми эмоции. Это  проявлялось у всех по-разному: кто-то обожал до трепета, до поклонения, буквально обожествлял их; кто-то любил – безумно, страстно, всем сердцем, и если эльф отвечал взаимностью, поверьте, такая пара оставалась вместе всю свою жизнь. Как ваш брат и его человек, или ваш отец и его жена. Они становились неотделимы друг от друга, как одно целое. Ничто не могло заставить их расстаться или предать. Эльфы вообще могут любить лишь однажды, их сила и магия настолько связана с их чувствами, что, потеряв пару, они не выживают. Это касается не только людей, иногда они находят любовь среди соплеменников, хотя это редко любовь как таковая – два эльфа куда реже проникаются друг к другу настолько сильными чувствами и привязанностью. Есть и третий вариант – ваш брат. Вы любили его с детства, и ваша любовь, усилившись, переродилась в одержимость. Взаимности вы не получили, и это сводит вас с ума, в прямом смысле этого слова. Вы никогда не забудете и не отпустите его. Даже после расставания, часть его осталась очень глубоко в вас – вы пробыли рядом слишком много времени. И это не вырвать из вас: вы не перестанете чувствовать эту привязанность, что бы вы не творили и сколько бы времени не прошло. Это исчезнет лишь со смертью одного из вас. Эльфам нельзя сближаться с людьми. Если для пары такая всепоглощающая любовь не слишком опасна, ведь они всё равно вместе до самой смерти, то для вас, как для отвергнутого, она губительна. Это одна из причин, почему эльфы ушли обратно на свой остров и закрылись ото всех.

— Значит, всё-таки он околдовал меня? — задумчиво спросил Гнес.

— Это не совсем так. Они не околдовывают никого специально. Просто сама их суть притягивает людей.

_

— Они прибыли, господин, — Ирит неслышно появился за спиной Эйна, заставив мальчишку подпрыгнуть от неожиданности на стуле.

— Хорошо. Вели всем собраться на поле перед городом, — сказал молодой король, отодвигая от себя остатки скудного завтрака. Существо бесшумно исчезло, а Гнес повернулся к любовнику. — Пойдешь со мной? Я хочу, чтобы ты был рядом.

 — Как скажешь, только не отходи от меня. Их там так много, я до ужаса боюсь…

Гнес взял Эйна за руку и повел за собой по коридорам замка, на выход. Они прошлись по опустевшему городу, и забрались на уцелевшую часть стены. Перед их глазами предстали тысячи и тысячи тварей. Гнес ощущал исходящую от них тьму.  Почему он не заметил этого в Нисвете? 

— Их тьму сдерживал эльфийский лес, — тихо сказал Ирит, вставая чуть позади короля. — Вдали от него они набрались сил.

— Почему эльфы не истребили тёмных тогда, во времена Эранора? Почему заперли в лесу и позволили размножиться?

— На этот вопрос я не знаю ответа. Может они слишком гуманны? Да и не все тёмные изначально были таковыми. Например, мои далекие предки – первые роккиры, были созданиями эльфов. Но, живя рядом и читая мысли людей, они впитывали их пороки и становились порочны сами, так тьма и захватила их. Нечто подобное происходило и с другими существами. Особенно когда всюду царили  хаос, война, злоба и смерть. Но были тёмные и другие – рождённые из зла и страхов людей.

— Я примерно понял, спасибо. А ты, я смотрю, любишь поговорить.

— Простите, господин. Я слишком долго не общался с людьми, мне этого не хватало.

— Всё в порядке. Твои истории познавательны. Это все призванные? — Гнес кивнул на собравшихся внизу тварей.

— Да, господин.

Молодой король ещё раз осмотрел тёмных, а затем сосредоточил силу на своем голосе, усиливая его в несколько раз.

— Приветствую вас, существа, — сказал он громко. Шипящее и рычащее море внизу затихло. — Несколько месяцев назад я выпустил вас из леса, в котором вы жили как в клетке. Я позволил вам убивать людей, отдал вам Агрею и позволил жить так, как вы хотите. Взамен вы поклялись приходить на мой зов – и вы пришли. Теперь я хочу, чтобы вы сражались на моей стороне. Вы все знаете, что на материк приплыли эльфы – вы чувствуете их. Так давайте же дадим им отпор.

По толпе внизу прошелся ропот и злобное шипение.

— Думаю, что выскажу общее мнение – они против, — тихо прошептал Ирит. — В них живет врожденный страх перед эльфами.

— Вам страшно? И чего же вы боитесь? — продолжил Эргонес, заговорив ещё громче, так, что теперь его голос разносился не только над полем, но и над всем городом. — Я скажу вам, что случится: Эльфы идут сюда не для того, чтобы мило побеседовать, – они идут карать! И вы будите первыми. Даже если вы трусливо спрячетесь по разным углам материка, они найдут вас, и, если не убьют, то загонят обратно в вашу клетку. Вы для этого получили свободу? Нет! Так сражайтесь за неё! Никто кроме вас самих не защитит вас! Встаньте и боритесь! Встаньте рядом со мной, и мы дадим отпор. Вместе нас в тысячи раз больше. Так давайте загоним этих светловолосых обратно на их остров! Вы пойдёте со мной?

Твари на поле взвыли, заревели. Кто-то начал подпрыгивать, кто-то скрести землю когтями, а кто-то кричал так страшно, что кровь стыла в жилах.

— Я так понимаю это «Да»? — едва слышно спросил Гнес, наклоняясь к роккиру.

— Вы правильно понимаете, господин, — Ирит улыбнулся и Гнес впервые увидел на его лице обычные человеческие эмоции.