Глава 7. В мастерской ювелира

После обеда. Лувр. Мастерская ювелира

Тяжёлый ключ никак не хотел поворачиваться в замочной скважине. Сколько Людовик ни пытался провернуть четвертый и последний оборот, изнутри замка раздавался только глухой щелчок, и всё намертво заклинило, и он не открывался. Прикусив от досады губу, Людовик потёр нывшее от напряжения запястье. Затем он попробовал повернуть ключ в замке в обратную сторону, но не тут-то было.

  - Кхм, - тихое покашливание и неспешные шаркающие шаги раздались откуда-то из противоположного конца коридора. 

  Бежать! Бросить ключ и всю связку вместе с ним - было первой же мыслью, мелькнувшей в его голове. Но, опомнившись уже в следующий миг, Людовик взял себя в руки. Он выпрямился и стал дожидаться у двери, пока незнакомец шёл к нему.

  - Позвольте-ка, сударь!

На него смотрел мужчина невысокого роста, седовласый, немного сгорбленный. Он шёл неверной дрожащей походкой на подгибающихся в коленях ногах. Одет он был, как и все парижские буржуа среднего достатка, в костюм из плотной чёрной ткани с широким отложным воротником тоже чёрного цвета, поверх которого красовался туго накрахмаленный тонкий кружевной воротник. Густые, некогда чёрные, а теперь в большей степени посеребрённые сединой, волосы лежали красивыми завитками на сутулых безвольно опущенных плечах. Глубоко посаженные карие глаза смотрели с лёгким прищуром из-под низко расположенных густых чёрных бровей. Неприметный и скромный вид этого человека, не пытавшегося повысить свой статус при помощи броской и дорогой одежды, сразу же бросился в глаза. Людовик привык к тому, что даже лакеи в Лувре наводили на себя лоск при помощи лент, серебряных пуговиц или пряжек на туфлях, или платков, повязанных на шее в пышные банты. Облик этого человека был полной противоположностью образцового облика обычных обитателей дворца.

  - Я заметил намедни, что этот замок поддался с превеликим трудом даже руке придворного шатлена, - с улыбкой в голосе сказал он и мягким жестом ненавязчиво отвёл руку Людовика от ключа, намертво застрявшего в замочной скважине. - Тут силой не помочь, сударь мой. Замок давно не смазывали - от того и беда с ним. Господин Бонтан как-то говорил мне об этом. Но у меня на сей счёт есть собственное средство. Я всегда ношу его при себе.

  Он достал из пришитого к поясу кошелечка небольшой пузырёк, похожий на миниатюрные флаконы, какие многие дамы носили при себе, храня в них нюхательные соли или парфюм. Протянув руку с пузырьком к замку, этот человек достал из внутреннего кармашка камзола небольшую трубочку, похожую на зубочистку. Он вставил один её конец в горлышко пузырька, а другой на шейку ключа и умудрился просунуть её вглубь замочной скважины вместе с ключом.

  - Вот так, - проговорил он и после этих манипуляций вынул трубочку, спрятал во внутреннем кармане, туда же вернул и флакон, прежде тщательно закупорив её пробкой.

  - Всего несколько капель масла, и перед нами открыты все двери! - он, с видом фокусника, повернул ключ и отпер замок.

  Людовик, глядя на все эти манипуляции, не произнёс ни слова. Отчасти он не хотел выдать себя, сказав что-либо несвойственное его новому облику и положению лакея. А ещё и потому, что он решительно не знал, чем оправдать свою попытку войти в мастерскую.

  - Так вы проходите, сударь, коли вам надо, - тоном хозяина пригласил его человек в чёрном камзоле.

  - А вы, месье? - спросил Людовик, догадавшись, что перед  ним и был тот самый ювелир из Марэ, которого граф де Сент-Эньян пригласил во дворец для починки часов Купидона.

  - А я, что же... - мэтр Морани рассеянно потёр подбородок и провёл рукой вниз по седеющей негустой бородке. - Ах да, я же за своим инструментом вернулся. Надо же, незадача какая! Забыл. А тут и приглашение вдруг получил. Именное. И представьте себе, молодой человек, что мне, скромному ювелиру из Марэ, передали именное приглашение от имени самого короля!

Улыбаясь наивному тщеславию парижского ювелира, с гордостью показывающего ему приглашение, отпечатанное по заказу графа де Сент-Эньяна, Людовик лишь мельком взглянул на подпись внизу листка.

  - Да! Теперь этот документ станет фамильным сокровищем в моём доме. Я сохраню его в шкатулке с драгоценностями нашего рода. А знаете, сударь мой, ведь мы являемся хранителями  печати гильдии ювелиров. Со времён самого Жака Кретона! Да-да! Но кто из нашего рода удостоился личного послания от самого короля? Мой дед, первым из всех Морани, прибывший в Париж, получил именной патент от самого герцога Сюлли на открытие ювелирной лавки в Марэ в дополнение к тем трём, которые он содержал в Лионе, в Марселе и в Реймсе. А прадед получил королевскую привилегию для себя и всех его потомков на ювелирное дело и торговлю в пределах всей Франции. А что же я? Абрам Морани получил именное приглашение на репетицию королевского балета! В дополнение к личному поручению от графа де Сент-Эньяна починить неисправные часы во дворце короля!

С этими словами он помахал в воздухе бумагой, а потом с благоговением сложил её вчетверо и аккуратно спрятал во внутреннем кармане своего камзола так бережно, словно это была записка с признанием от первой любви его юности.

  - И подпись! Да, да, подпись даже не одна, а две - именем его величества имею честь заверить это письмо, - он снова вынул документ и раскрыл его перед глазами Людовика. - Вот, здесь. Маркиз де Виллеруа. А! Каково! Этот мальчик далеко пойдёт, уж поверьте моему слову. Я вижу людей насквозь. И этого молодого человека я сразу же заприметил.

  - Ну и ну, - вырвалось у Людовика от неожиданности. Вот уж он никак не ожидал от Франсуа такой предусмотрительности!

  - Да! - подхватил Морани, по-своему истолковав удивление собеседника, приняв это за вполне естественное восхищение невероятной честью, оказанной ему королём. - И представьте себе, я хорошо знаком с этим человеком. Это сейчас он ещё юн и мал. А ведь вырастет в министры. Будьте уверены!

  - Да уж, вырастет. Может, в маршалы, - проговорил Людовик с лёгкой усмешкой. - Этот плутишка высоко взлетит.

  - А куда же выше? Он уже приближённый короля, - победный голос мэтра прозвучал так подобострастно, словно де Виллеруа был его родственником или протеже.

  - Ну, это я так. Мало ли, - замялся Людовик и остановился в нерешительности на пороге мастерской.

  - Вам что-нибудь нужно, сударь? Если да, то оставляю вас. Раз у вас есть ключи, то мои услуги вам больше не понадобятся. Не забудьте запереть после себя дверь. Только, пожалуйста, ничего не трогайте на столе. Это важные детали. Их перемещение может создать большую путаницу в моей работе.

  - Да, мэтр. Я буду аккуратен, - заверил его Людовик и вместо того, чтобы подойти к столу и взглянуть на чудо, о котором было столько разговоров при дворе, отошёл к шкафу со всевозможными склянками и фигурками из фарфора, спрятанными за стеклом.

  - И хорошо. Да. Каждый должен осознавать своё место. Будь на вашем месте хоть сам король, я бы и его не подпустил к часам. 

  Людовик резко обернулся. Он встретил взгляд ювелира, испуганный, будто бы он только что узрел молнию, сверкнувшую с высоты заоблачного Олимпа.

  - Чуть не проговорился. Вы уж, сударь, никому не говорите об этих часах, - пробормотал Морани. - Слышите? Никому!

  - Не стоит беспокоиться, мэтр. Я только отыщу то, зачем меня послали, и уйду. А все ваши секреты пусть останутся при вас, - Людовик произнёс эти слова с таким холодным выражением на лице и безразличным тоном, что Морани и в самом деле поверил, что простого слугу - вроде него - ничего и не могло заинтересовать в наборе бесценных инструментов и деталей, которые использовались при ремонте часов.

  - Однако же время, сударь мой! - воскликнул ювелир и, зажав под мышкой пухлый саквояж с инструментами, шагнул за порог. - Я получил именное приглашение от короля! Но это вовсе не означает, что я могу позволить себе опоздание.

  - Никак нет, - лаконично ответил Людовик, подражая манере слуг отвечать на те немногие вопросы, которые ему случалось задавать им.

Его ответ полностью удовлетворил мэтра. Он отступил от двери и, с лёгким поклоном на прощание, развернулся спиной к нему и в следующий миг скрылся в коридоре. Оставшись один в мастерской, Людовик сразу же задул две свечи из трёх, которые зажёг ювелир в канделябре, стоящем посреди стола. В свете оставшейся свечи он осмотрелся и заметил подходящее для засады место в оконной нише за плотно задёрнутыми гардинами. Задув последнюю свечу, Людовик занял выбранное им укромное место и приготовился ждать. Письмо, которое показал ему Морани, как раз подтверждало намерение часового вора проникнуть в мастерскую именно в этот день. Но самое главное: подпись в письме подтверждала тот факт, что этим человеком был не кто иной, как его лучший друг маркиз де Виллеруа.