Говорят, во власть идут ради власти.
Ради чего же идут в науку? В музыку? Ради музыки и науки? Или все-таки ради той же самой власти, потому как слава в нашем мире — уже власть? Или же… попытки стать знаменитой — только отчаянная просьба: люби меня?
Кэт Вальдез столько лет упорно работала ради славы, но в тот день вдруг почувствовала, что несколько устала от внимания со всех сторон. Она не знала, где может скрыться от вездесущих глаз папарацци и их объективов. Даже в туалет слишком часто ходить не стоило — а не то кто-нибудь напишет предположение, что у знаменитой певицы что-то не то с мочевым пузырем. Кэт не думала о том, что ей придется иметь дело с этой стороной славы, пока реальность не огорошила ее.
И продолжала огорошивать последние двадцать лет. Чем больше славы — тем пристальнее внимание. Она так и не привыкла.
Да что там журналисты, Кэт некуда было сбежать от своих менеджеров и помощниц. За каждым ее шагом наблюдали — и это не было преувеличением.
Только мысль о предстоящей свадьбе не позволяла Кэт поддаться соблазну закрыться в ванной (и не думать, что по этому поводу кто-нибудь выдумает). Кэт любила Бастиана, это правда. И мысль о нем разгоняла тучи в ее разуме. Но, памятуя о том, что ей предстоит обменяться с любимым клятвами на глазах у двадцати миллионов — вообразить страшно! — фанатов, вгоняла Кэт в ступор. Она чувствовала себя снова школьницей, вяло блеющей на выпускном из младшей школы.
И, конечно, день не мог стать еще хуже.
Кэт обещала дать интервью «Эйфория Уикли Мэгэзин»... ну, как обещала? Менеджер договорился за ее спиной. Но так делалось годами, и позволяло Кэт сохранить время и силы для другого. Например, занятий музыкой и танцами. Но в ту минуту, рассматривая журналистку, уже шагающую по ее гостиной, Кэт пожалела, что у нее вообще есть менеджер.
Потому что она никогда, никогда не впустила бы в свой дом эту женщину.
— Аланна?
— О, дай угадаю, ты сейчас скажешь что-то типа: что она тут делает? Таким грозным голосом. Ты можешь это сыграть, я уверена. Но, — Аланна открыла объектив фотоаппарата. — Мне нужен этот материал, и нет, больше никто не мог прийти. Моя коллега попала в аварию прямо на пути сюда.
Кэт ахнула.
— О боже, она в порядке?
— Вроде да. — Аланна наморщила нос. — Сотряс. И сломана ключица. Со мной такое было дважды, так что — спокуха, она поправится.
Аланна сделала первый снимок, и Кэт невольно моргнула от вспышки. Фото наверняка вышло неудачным, что, скорее всего, означало, что именно оно окажется в печати.
— Ты все еще ездишь на байке?
— Ага. Это круче, чем на велосипеде, и дешевле, чем на машине. Не говоря о том, что прикольнее.
Кэт подозревала, что могла бы и не спрашивать. Аланна вообще мало изменилась за все то время, что они не общались. Все та же кожаная куртка, то ли и впрямь выцветшие, то ли искусно дизайнерски состаренные джинсы, берцы и пластиковый «тату»-чокер на шее, устаревший еще в годы их дружбы. И уже тогда смотревшийся на Аланне несколько «не по возрасту». Разве что волосы у нее тогда были рыжие, с одной косичкой от виска, в тон к чокеру — устаревшей. Теперь Аланна стриглась коротко и красила волосы в черный. Что не разбивало впечатления, будто ей забыли сообщить, что девяностые закончились.
Аланна была самой ностальгией во плоти. Это, правда, не значило, что она вызывала у Кэт приятные воспоминания.
— Слушай, сегодня с меня хватит журналистов, а ты… ты просто последняя капля. Я и так еле держусь, чтобы не швыряться вещами.
— Кэт Вальдез устала от славы? Не гони. — Аланна скептически поджала губы. — Ладно тебе. Двадцать вопросов, обещаю: больно не будет.
Кэт всплеснула руками.
— Я не могу сейчас с тобой разговаривать. Ты опоздала.
— Я же сказала, моя коллега в больнице!
— В любом случае, я занята.
Это была ложь, но Кэт полагала, что вправе не оправдываться.
— После концерта я сделаю столько фото, сколько хочешь. И отвечу на столько вопросов, сколько ты способна выдумать.
— Я не останусь на концерт. Я такое не слушаю.
— Все еще предпочитаешь японский рок? Этих твоих, как их, Hush Boys? Сколько этим «бойз», под полтос уже поди? — Кэт фыркнула. — Как угодно. Значит, ты не получишь свой материал.
— И я не выдумываю вопросы. У меня редакционное задание.
Аланна плюхнулась на диван, растянувшись по-кошачьи с руками под головой и закинув одну ногу на спинку. Кэт мысленно поморщилась. Не за диван она переживала, но ее напрягло выражение лица Аланны.
— Знаешь, что иронично? Я буду делать репортаж о твоей чертовой свадьбе на весь мир, то есть: отфоткаю, напишу текст, затем трижды его отредактирую, отредактирую еще раз, если попросит редактор — а она попросит. А потом куплю газету, вырежу статью и пошлю маме, потому что она до сих пор собирает в альбом все мои тексты. И да, я действительно сделаю все это. Ни на секунду не забывая, что ты разрушила самые прекрасные отношения в моей жизни.
— Это что еще значит?
— Это значит, что ты мне должна.
Кэт хотела бы не соглашаться. Но совесть не позволила.
— Аланна, я… Я даже не знала тогда, что делаю! Что так нельзя!
— Ты не знала, что это аутинг, потому что еще не было такого слова. Но ты должна была понимать, как это повлияет на меня. На Келли.
— Это было десять лет назад.
— Одиннадцать. С половиной.
Кэт была готова сдаться. Да что там, она сдалась! Она действительно сплоховала, и по-крупному, а потом не сделала ничего, чтобы искупить свою вину. Сперва не понимала, чем же насолила подруге, затем… ей стало стыдно. Но она действительно поняла только годы спустя. Когда стало слишком поздно для извинений.
Кэт села на диван рядом с Аланной, и та дернулась. Ах, это просто пушистый комбинезон Кэт защекотал голую кожу на коленке журналистки там, где в джинсах были сделаны разрезы. Обе девушки невольно отпрыгнули друг от друга, напряженные. Но их чувства, тоже непростые, не имели ничего общего с изумлением от неожиданного прикосновения.
В гостиную ворвалась Мел, помощница Кэт, и, размахивая руками, точно показывала полосу самолету, позвала певицу переодеваться для выхода на сцену. Обернувшись на незваную гостью, Кэт попрощалась поднятием бровей — и только.
Аланна размышляла, что ей делать. За кулисами было зубодробительно скучно. И музыка, которая ей не нравилась, все равно звучала оглушающе. Кэт выиграла — благодаря своей ассистентке, отмахнувшейся от настырной журналистки расписанием на планшете. Что оставалось Аланне? Не пытаться же поднырнуть этой Мел под руку. Если уж Кэт не собиралась говорить, ее не заставишь. Разве что под пытками, но такому на факультете журналистики не учили. Либо Аланна прогуляла именно эту лекцию.
Какая досада.
Аланна решила, что фото с концерта могут пригодиться. Вряд ли они вышли бы такими уж классными, аппаратура при ней не та, но парочка про запас — почему нет? Могут придать вкуса материалу. И Аланна протиснулась в зал. Пришлось работать локтями, чтобы занять стратегически удачное место возле сцены, с которого удалось бы нащелкать что-то пристойное.
Опуская вопрос, как сделать это, если Кэт Вальдез пляшет в совершенно непристойном наряде. Аланна закатила глаза, чтобы просто хотя бы отвести их от певицы. Что поделать, зрелище действительно открывалось манящее, и с точки прямо у сцены — в особенности.
Аланна испытала почти облегчение, когда Кэт скрылась за кулисами, чтобы переодеться к грандиозному финалу. Счастливчик этот Бастиан, подумала репортерша. Хотя… несмотря на манящую женственность, Кэт умела быть той еще занозой в заднице. Если выдавалась возможность.
На сцене в мешковатом комбезе, расшитом стразами, бормотал в микрофон счастливый жених, но Аланна откровенно скучала. Она сделала пару дежурных фото, что было несложно: номер у певца был простенький, без дыма и подтанцовки. Да и кому был интересен этот Бастиан, задалась журналистка вопросом, игнорируя тот факт, что буквально смотрела на толпу его фанаток, текущих мимо нее к сцене, чтобы хотя бы коснуться ноги кумира.
Телефон в кармане куртки внезапно завибрировал, и Аланна заторопилась взять трубку. Тем более, что звонила ее коллега — та, из больницы. Однако возбужденный голос журналистки звучал необычайно живо для человека с сотрясением мозга.
Да, между парой первых фраз та отвлеклась на то, чтобы блевануть, но Аланна все равно уловила суть. По интернету разлетелась новость о том, что Бастиан изменял Кэт.
И, черт, это было…
— Это шикарная база для материала! — Взвизгнул голос в трубке. Аланна слышала коллегу, даже несмотря на оглушающий шум концертного зала. — Кто-то расшарил дикое видео, как этот певун сосется с ассистенткой Вальдез!
— Стоп, с такой кучерявой и дерганой? Не удивлена, что она все успевает, с ее-то нервной энергией.
— Нет, с молодой, тощей и рыжей.
Аланна перевела взгляд на сцену. Там, в сиянии софитов, в немыслимом платье, точно сотканном из чистых бриллиантов, появилась в клубах дыма сама Кэт. И Аланна стояла достаточно близко к сцене, чтобы видеть, что на певице лица нет.
Опаньки. Она тоже знает, поняла Аланна.
Телефон журналистка вернула в карман (тем более, что коллега все равно отключилась — пришла медсестра и запретила той разговаривать). И приготовила фотоаппарат.
— Остановите музыку, — дрожащим голосом сказала Кэт в микрофон. — И включите в зале свет, пожалуйста.
Она медленно начала спускаться по сверкающим ступенькам, оступилась и чуть не упала — и потому, что невероятное ее платье должно было весить, как целый пароход, и потому, что ей наверняка приходилось несладко. Аланна понимала, что ее долг велит делать фото, но она стояла с фотоаппаратом на уровне талии, как будто это могло дать Кэт немного приватности. Смешно, сказал внутренний голос, ее сейчас снимают сотни айфонов по всему залу. Но Аланна не могла себя заставить.
Стоя у самого края сцены, Кэт взяла себя в руки. Поднесла микрофон к дрожащим губам и с необычайной проникновенностью заговорила. Она обращалась к своим фанатам, тепло и дружелюбно. Она сказала, что рада видеть всех на ее свадьбе… которой, увы, не будет.
— Любовь это… это… ложь. Мы любим не человека, а тот его образ, что создали в своей голове.
Кэт опустила глаза. В это мгновение в ее голове прокручивалось раз за разом десятисекундное видео: Бастиан лапает ее ассистентку, Тайру. Целует, нет — облизывает. И снова. И еще раз, с начала. Невыносимый поток мыслей, который Кэт не могла остановить. Разбитое сердце нередко лишает разума, и Кэт знала об этом. Но вспомнила слишком поздно.
Ей казалось, что она спокойна. Что она контролирует и себя, и ситуацию.
— Почему бы и мне, в таком случае, не заключить брак, с… я не знаю, кем-нибудь другим. Кто-то определенно подходит на роль моего партнера больше, чем Бастиан. — Кто угодно, хотела было сказать Кэт, но вовремя прикусила язык. — Да хотя бы… хотя бы…
Она отвела глаза, просто чтобы спрятать слезы. Которые все и так видели. И поняла, что прямо у сцены стоит…
— Аланна Бёрджесс? — Кэт сказала это прямо в микрофон, позабыв на мгновение, что все еще держит его у губ. Она-то думала, ее заклятая подруга уехала — как и обещала. Кэт прерывисто вздохнула, понимая, как прозвучали ее слова на весь зал. Что ж, подумала она… — Да. Аланна Бёрджесс.
Кэт решительно сжала безупречные губы и вытянула руку, то ли указывая на Аланну, то ли приглашая ее на сцену.
Журналистка чувствовала, что, скорее всего, совершает ошибку. Но, с другой стороны — и это она тоже понимала — получает беспрецедентный материал. Который мгновенно поднимет «Эйфория Уикли Мэгэзин» в рейтинге развлекательных изданий.
И потом…
Аланна подумала, что не хочет поступать с Кэт так, как когда-то поступили с нею самой.
Журналистка поставила фотоаппарат на край сцены, чтобы самой ловчее запрыгнуть. И оказаться прямо перед Кэт. Да ладно, подумала Аланна, это как первый раз, когда ты садишься на байк: что-то шепчет тебе, что лучше этого не делать. Жить спокойнее будет. Но ты пересиливаешь страх, и в итоге потом понимаешь, что без этого решения твоя жизнь была бы куда беднее и серее.
Аланна чуть было не вздрогнула, когда рядом с нею оказался парень в сверкающем смокинге. Очевидно, выполняющий роль то ли священника, то ли гражданского регистратора. Но на несколько мгновений, пока журналистка смотрела в лицо Кэт, весь мир — огромный зал, полный людей — перестал существовать. Девушки взялись за руки. Пальцы у Кэт оказались ледяные.
Аланна чувствовала, как в кармане куртки трепещет телефон, так что кажется, вот-вот прорвет искусственную кожу косухи и вывалится на пол. Но если кому-то она была в этот момент нужна, тот мог взглянуть на нее в сотне… нет, тысяче трансляций, которые наверняка выскочили онлайн во всех имеющихся соцсетях.
— Берешь ли ты, Катрина Вальдез, эту, э-эм, женщину в, э-э, законные жены, — сказал распределитель церемонии (или кем он там был? Аланну не волновало). — Я серьезно. Подумай.
— Сапфик райтс! — Заорала какая-то черноволосая девица в толпе, и ведущий заткнулся. Фанаты скорее соглашались с этой энергичной группи, которая сама держала плакат «Marry Me». Что вдруг могло показаться несколько двусмысленным.
Должно быть, она страшно завидует, подумала Аланна. В таком случае, с ее стороны было весьма великодушно не рваться на сцену. В любом случае, Кэт выбрала не ее.
Кэт посмотрела на Аланну. Смотрела и теперь. И в голове у нее менялся мир, должно быть. Аланна читала в ее взгляде, что Кэт думает о Бастиане и только о нем. Но певица поднесла микрофон к губам и выдохнула:
— Да.
Распределитель стоял с таким видом, как будто ему меж лопаток горячий утюг приложили. Он поднес микрофон к лицу Аланны.
— А ты… э-э, какая-то чувиха…
— Я… Знаете… — Аланна закусила губу на мгновение. Она привыкла писать, а не говорить, и ей требовалось время, чтобы собраться с мыслями. — Я что-то ослепла немного тут на сцене, м-да…
А ну соберись, рявкнул внутренний голос Аланны. Забудь, сколько людей на тебя пялятся. Представь себя за ноутбуком в кафе. Нет, в своей комнате. И говори, что стала бы писать в таком случае.
— Когда-то в моей жизни случилась большая любовь. Большая и настоящая, как принято говорить. — Аланна бросила взгляд на бескрайнее море фанатов. Толпа внимательно и напряженно слушала. — Но я была неосторожна. Была глупа. Обстоятельства, которые разлучили нас… я не могла на них повлиять, но все же мне не хватило мужества бороться и отстоять свою любовь. Хотя бы пытаться… Больше никогда…
Аланне пришлось перевести дух. Она-то думала, что аудитория ее не смущает. Но писать в газету — не то же самое, что толкать речь перед тысячей фанатов в зале. И еще парой десятков миллионов онлайн.
— О боже, это последняя свадьба, на которой я бываю, — с рассеянной улыбкой пробормотала Аланна, что вызвало смех в зале. Верно, растерялась — шути. — Я только хотела сказать, что отныне я доверяю судьбе. И если она снова свела меня с Кэт, наверняка не напрасно.
— Это было очень долгое «да», — насмешливо протянул распорядитель. — Что ж… властью, данной мне штатом Нью-Йорк, объявляю вас…
Он запнулся на мгновение, чувствуя себя не готовым к происходящему не меньше, чем новоиспеченные — практически случайные — невесты. Тем не менее, он с достоинством закончил:
— Женой и женой.
Фанаты взревели. Аланна скосила глаза на толпу, чтобы оценить, в каком аудитория настроении, но Кэт шагнула к ней, обволакивая облаком цветочных духов, и тяжелое ее платье надавило на колени Аланны. Близость Кэт сбила Аланну с толку. Мир на мгновение исчез, оставив только ее, Кэт, рядом, и больше ничего. Но в последний момент, уже положив руки Аланне на плечи, Кэт замерла. А, вот где ее настигло сомнение — перед поцелуем!
Аланна хотела бы пылко наброситься на Кэт, из этого вышла б отличная картинка (брюнеточка с «сапфик райтс» рисковала получить инфаркт), но ради самой Кэт… Аланна коснулась ее губ осторожно, еще давая последний шанс отстраниться. Однако Кэт не достигла бы таких высот, если б то и дело сдавала назад. Она ответила на поцелуй Аланны с таким энтузиазмом, что со стороны вряд ли ее можно было заподозрить в неискренности.
Отстранившись после довольно долгого поцелуя, Кэт опустила глаза. Аланна поймала себя на том, что невольно улыбается.
— Ну и как? Раскаиваешься?
— Это… не было ужасно, — усмехнулась Кэт. И вскинула на новоиспеченную супругу глаза, полные иронических искр.
Да уж, подумала Аланна, неплохой финал концерта. Без сарказма — по-настоящему неплохой.
Но за кулисами начался сущий ад.