Глава 12

Если бы рынок нуждался в симуляторе понижения самооценки, то разработка Лэмба однозначно бы завоевала бешеный успех. Знаете, если вы какой-нибудь зазнавшийся мажорчик или бесящийся с жиру депутат — эта игра именно то, что вам нужно. Вы почувствуете себя не просто дерьмом, а дерьмом, которое «переработали» несколько раз. Скажете, что такое невозможно, что ж, у Алана на этот счёт было совершенно иное мнение.

— Ну а вдруг у вас сердце прихватит? Я же даже на помощь в таком состоянии не смогу позвать, — продолжала Синди. — Лучше бы оставили те, прошлые наручники. У них есть специальные ремешки, с помощью которых я бы легко смогла… 

Твою ж мать! — и вновь Алан поставил игру на паузу. 

Ремешки сука, — он подошёл к гостевому креслу и что есть мочи пнул его. Пролетев пару метров, кресло влетело в стенд со всеразличными кубками и наградами, проломив при этом стекло. Мириады осколков рухнули на пол, оглашая кабинет заливистым перезвоном.

Выпустив пар, мужчина плюхнулся во второе, более везучее кресло. Тяжело дыша, он задрал голову назад; глаза его были закатаны так глубоко, что наружу выглядывал один лишь белок.

Они что издеваются надо мной? Пятнадцать миллионов! Пятнадцать! И что я получаю в итоге? Сраные ремешки и эту тёлку — абсолютную противоположность сексуальности?

На мгновенье ему показалось, что это розыгрыш. Лэмб и его команда решили разыграть Алана, только и всего. Сейчас сюда ворвётся толпа с камерами, они все вместе посмеются, и его наконец подключат к нормальной игре, где нет геля для спины и отсутствует даже малейший намёк на осточертевшие ремешки.

Тем не менее команда пранкеров всё никак не появлялась. Возможно, на них, как и на Синди, действовала игровая пауза, вот только Алан склонялся к другому, более болезненному варианту. Он включал в себя такие формулировки как: «грёбаный Лэмб», «подать в суд», «команда бездарностей», «"много неприличных слов" ремешки», «деньги на ветер» и ещё куча неприятных выражений, отражающих его глубокое разочарование. К слову, ему уже не терпелось вернуться в реальность и разнести в пух и прах весь офис разработки, но для начала он хотел как следует «проучить» зазнавшуюся NPC.

Встав с кресла, Алан подошёл к застывшей студентке. 

— Мистер Бейкер? — произнесла она, как только мужчина снял паузу. — Обещаю, вы останетесь довольны. И управимся мы как раз до начала занятий. Ну что, вы согласны на минет?

— Не согласен, — хладнокровно проговорил Алан, грубо схватив её за выпяченную задницу. 

Чтобы изменить порог согласия, необходимо дотронуться до NPC, — вспоминал слова Уайта мужчина.

— Порог согласия! — гаркнул Алан.

А затем отдать голосовую команду, чтобы узнать текущий показатель.

— Минус-Два, — произнесла Синди роботизированным голосом.

После чего вы говорите нужный вам, и порог изменяется.

— Плюс восемь, — ехидно бросил Алан.

На несколько секунд девушка замерла, а затем наклонила голову вперёд, чтобы осмотреть свои руки.

— М-м-м, мистер Бейкер, вы хотите поиграть? — промурлыкала Синди, увидев наручники на своих запястьях. 

Алан оставил её вопрос без ответа, накинув на свой кабинет покрывало томительной тишины. Сделано это было не просто так, — игра, которую он задумал, терпеть не могла излишнего многословия.

В два счёта мужчина развязал узел повязанного на шее галстука. Бардовый — то что доктор прописал. Подойдя к прикованной девочке-зайке на достаточное расстояние, он набросил ей на глаза снятый предмет гардероба и надёжно затянул получившуюся петлю. В тот момент, когда бардовая ткань застилала глаза Синди, возбуждённая девушка лишь томно простонала, осознав наконец, какую игру приготовил её любимый директор.

Сегодня же скажу, чтобы тебя удалили из игры. Но перед этим я как следует с тобой развлекусь.

Беззвучной поступью Алан обошёл стол, остановившись аккурат подле свисающей со столешницы ушастой головы. Он старался идти бесшумно, однако Синди всё равно каким-то образом поняла, что он подошёл прямо к её лицу. Возможно, мужчину выдали потоки воздуха, вызванные перемещением его тела, или, быть может, девушка услышала шелест одежды, приводимой в движение её носителем, тем не менее, несмотря на причину, результат был однозначным — студентка подняла скрытый атласной тканью галстука взгляд и устремила его ровно на пах стоящего перед ней мужчины.

— Мистер Бейкер, — её губы зашевелились, изливая сладкие, словно мёд, слова. — Я вся ваша, мистер Бейкер.

Синди была игровым персонажем, поэтому не могла знать, что сказанное ею само собой разумеющееся, и в рамках «The angels» Алан мог делать с ней такие вещи, которые точно вылезали за границы её представления о сексе. И всё же труды сценариста не прошли даром — то, что у Дороти Салливан когда-то не удалось выполнить руками, сейчас с лёгкостью получилось у Синди лишь с помощью пары хорошо подобранных слов.

Не желая больше сдерживать своё мужское естество за семью печатями, Алан резким движением вытащил конец ремня из шлёвки. Услышав хлёсткий скрип извлекаемой из уздечки кожи, девушка похотливо улыбнулась и не менее похотливо простонала имя директора, эротическая игра которого пришлась ей по вкусу.

Мужчина расстегнул ремень до конца, и, как только он выпустил его из рук, язычок ударился о бляшку, издав заливистое «дзи-инь». Реакция студентки не заставила себя ждать. Голосом, срываемым её собственным утяжелившимся дыханием, девушка промурлыкала очередную порцию похабных изречений.

Расправившись с заедающей ширинкой, Алан снял со своего всесильного оружия первую печать, а спустя секунду избавился и от второй. Лямка боксеров ударила по его бёдрам со звуком, который окончательно спустил Синди со всех возможных тормозов. В блаженной истоме она забилась на столе, будто выброшенная на берег форель, звеня цепями от наручников, сковывающих её руки.

Явив миру своё главное игровое достояние, Алан поднёс его к голове девушки и, перебросив свисающие волосы студентки на одну сторону, ласково приказал:

— Высунь язычок.

Моментально исполнив команду, Синди достала изо рта длинный тёмно-розовый язык. 

— Умница, — похвалил девушку Алан, направив свою ракету на образовавшуюся взлётно-посадочную полосу.

В тот момент, когда головка члена коснулась её языка, студентка издала звук, который мог означать лишь одно — блюдо директора пришлось ей по вкусу. 

А порог согласия стоящая вещь. Нужно будет ввести демоверсию, чтобы игроки могли как следует распробовать все…

На слове «распробовать» шаловливый ротик Синди начал поглощать прибор Алана без отданной на то команды. Схватив её за волосы, мужчина отдёрнул голову девушки, забрав у неё возможность сию минуту насладиться предоставленным деликатесом.

— Разве я тебе разрешал? — размахнувшись, Алан отвесил ей хлёсткую пощёчину. Несильно, так, что на щеке девушки не осталось и следа, но достаточно грузно для того, чтобы научить её должному послушанию.

Втянув язык, Синди легонько вскрикнула, а затем, спустя несколько секунд, её рот растянулся в самой сладчайшей улыбке из всех каких-либо возможных. На этом моменте Алан простил Лэмбу и его команде все прежние недочёты. Наблюдая за метаморфозами Синди, вызванными «порогом согласия», мужчина окончательно убедился, что «The angels» взорвёт рынок и что сейчас такой результат возможен лишь благодаря стараниям доктора. Да, порой он несёт всякую чушь, а ещё долбит дурь прямо на работе, но ведь главное результат. К тому же идеальных людей просто не существует, а вот что существует — так это статистика — до девяноста процентов долларовых банкнот в США имеют на себе следы кокаина, поэтому, если у вас стоит выбор между деловым партнёром, употребляющим вещества, и трезвенником, выбирайте того, кому не жалко пустить стодолларовую купюру на инструмент для занюхивания кокса. Вот увидите, рано или поздно этот сукин сын сделает так, что вы будете валяться под жарким солнцем на Пуэрто-Морелос, а тот самый трезвенник-святоша по прозвищу «Ни капли в рот-ни грамм в ноздрю» будет подносить к вашему шезлонгу коктейли и приводить в ваш номер жопастых загорелых сучек. Кстати, о сучках:

— Спрошу ещё раз, — Алан повторил процедуру, на этот раз ударив Синди по другой щеке. — я тебе разрешал брать его в рот?

— Нет, мистер Бейкер, не разрешали, — её голос дрожал от боли и удовольствия.

— Славно, теперь начнём всё сначала — покажи свой язычок.

Девушка вновь раскрыла ротик и достала блестящий от влаги язык. 

— Молодец, а теперь, — мужчина положил на него эрегированный член. — Я хочу, чтобы ты вылизала его до блеска.

Сказано — сделано. Слепо повинуясь команде директора, Синди начала работать язычком, да так усердно, будто перед ней был вовсе не детородный орган, а вкуснейшее сливочное мороженное, которое уже начало таять, и если не поспешить, то не пройдёт и пяти минут, как сладкое лакомство превратится в неаппетитную молочную жижу. Отличие было лишь в том, что рожок мороженного не получает удовольствие, когда сексапильная студентка с наслаждением вылизывает его так, словно этот сливочный десерт — её последняя трапеза. А мужчина получал удовольствие! Когда влажный девичий язычок полирует твой член, весьма сложно его не получить. И дело было не только в физическом контакте, который, несомненно, давал основную дозу наслаждения, но и в построенной Аланом атмосфере. Один вид прикованной к столу «зайки», лишённой возможности видеть, возбуждал не меньше, чем толпа полуголых эскортниц, ожидающих тебя в спальне. А вишенкой на торте было осознание того, что с Синди, в отличие от общества путан, мужчина мог позволить себе всё и даже немножечко больше. 

Ни на секунду не сбавляя темп и даже наоборот — немного ускорившись, язык студентки продолжал ублажать прибор Алана, когда мужчина неожиданно убрал член от её рта. Несколько секунд после этого она продолжала инертно лизать воздух, словно котёнок, у которого из-под носа забрали миску молока.

Алан уже приготовил руку для удара, дабы наказать девушку за убранный на прежнее место язык, однако этого не произошло — Синди продолжала удерживать его в высунутом положении, послушно ожидая новую порцию угощений.

Что ж, как всем известно, заставлять даму ждать — признак дурного тона, поэтому Алан тотчас приподнял свой инструмент и направил в её рот новый деликатес — яйца Бенедикт, которые были встречены Синди как нельзя лучше.