Глава 25

Ощущения были невыносимыми. Это было похоже на то, если бы Алан, умея проникать в чужие тела, перепутал бы объекты и вселился в запойного алкаша, только что проснувшегося после ночной гулянки, на которой он не закусывая пил ракетное топливо. Мужчина чертовски хотел открутить голову, выкинуть её как можно дальше, а затем взять с полки новую, не содержащую в себе гул всех поездов мира, объединённый в один сминающий черепную коробку звук, и поставить её за место старой. Но если в игре это и можно было сделать, то после выброса, в реальной жизни — об этом можно было только мечтать.

Перед глазами Алана плясала белая рябь. Смекнув, что в его ситуации лучше всего полагаться на тактильные ощущения, он начал ощупывать пространство и ждать, пока членососка медсестра соизволит подойти к нему, чтобы провести послесессионные процедуры. Однако Клэр всё не приходила, точно так же, как и не появлялось ощущения мягкости игрового кресла. Напротив, его пятую точку, лежащую на плоской и жёсткой поверхности, саднил зудящий пролежень, а спину, по всей видимости, покоившуюся всё это время в не самом удобном положении, жутко кололо, словно её протыкали насквозь толстыми раскалёнными прутами. Когда же его руки вместо кресельных подлокотников нащупали ледяную паркетную кладку, в его мозгу основательно засела мысль о том, что дело пахнет керосином. Проморгавшись и сбросив с глаз мутную пелену, мужчина с ужасом обнаружил, что его не выбросило, и он всё ещё находится в кабинете директора «The angels».

Но на этом ужасы не заканчивались. Стоило ему только обрести ясность зрения, как в его глаза ударил винно-красный цвет, коим была залита добрая половина цветовой палитры окружающего пространства. Тягаясь с головой, отяжелевшей на несколько килограмм, Алан попытался привстать, на что моментально получил ответ в виде острой боли в бедре. Кое-как поборов силу притяжения, мужчина оторвал торс от пола и окинул взглядом ноющую часть тела. Там его встретил глубокий порез с видом на собственное мясо, из которого вытекал куцый кровавый ручеёк. Неосторожное движение головой — и его шею пронзила та же самая саднящая резь. Плавно поднеся руку, он осторожно пощупал колющее место, после чего поднял конечность на уровень глаз — кровь. Воспоминания о событиях, предшествующих его отключке, с удара ноги ворвались в его разум, и мужчина понял, что Синди явно не жалела сил, когда била его хорошо отточенной сталью. Но почему он лишь сейчас почувствовал последствия колото-резаных посягательств на своё тело настолько отчётливо?

Ясно. Наркотик.

Жидкость из хвостика сводила на нет любую боль, и, как только её действие закончилось(а судя по жуткой мигрени Алана, так оно и было), неприятные ощущения со всеми процентами вернулись к своему владельцу. Однако, помимо блокировки боли, наркотик делал ещё куда более страшные вещи, и прямо сейчас инвестор с ужасом взирал на их последствия.

Не было такого места, которое не испачкалось кровью. Куда бы мужчина не переводил метающийся из стороны в сторону взгляд — везде, на каждой части интерьера, от белого экрана макбука до циферблата настенных часов, ему виделись красные следы и потёкшие от них капли. Заляпан был даже потолок, походивший сейчас на кремовое небо, усеянное бесчисленной россыпью бардовых звёзд. В детской книжке про непоседливых мальчишек это описание как нельзя лучше подходило бы для эпизода про неудачно сваренное клубничное варенье, но атмосферу юношеского романтизма напрочь ломал изуродованный труп, лежащий в считанном метре от шокированного Алана.

Карамельные волосы — первое, что бросалось в глаза, при взгляде на эту страшную картину. Былую шикарную причёску Синди было не узнать — сплошь и рядом её украшали тёмно-алые вкрапления засохшей крови, которая путала и склеивала локоны, образовывая безобразные колтуны, и всё-таки, несмотря на удручающий вид, это была единственная деталь, наводящая на мысль, что покоящийся на полу кусок мяса был когда-то жгучей красоткой по имени Синди Нортон.

Прокажённое ужасом зрение никак не могло найти точку соприкосновения с реальностью. Оно, как угорелое, скакало по телу девушки, и, пока мысленная граница Алана между реальностью и игрой находилась в размытом состоянии из-за испытанного им шока, картинка продолжала то приближаться, то отдаляться, не давая инвестору увидеть совершённые им зверства. Мужчина смутно помнил события, разделяющие деактивацию бомбы внутри Синди и его недавнее пробуждение с трещащей, словно профилактика оборудования на старом телевизоре, головой, однако сомнений в том, что это сделал именно он, у него не возникало. Хоть провал в памяти и имел размеры Марианской впадины, кое-какие выступы остались на его склонах, в точности сообщая Алану все желания, которые он испытывал во время своих нарко-потрахушек. Инвестор помнил, как до скрипа в зубах хотел обглодать изящную ножку Синди и пожалуйста — на её левой ноге видны следы зубов и участки с выдранными кусками мяса. Не подумав о последствиях, Алан посмаковал во рту слюну и спустя мгновенье почувствовал, как из желудка поднимается колкий, шершавый ком. Он быстро подступил к горлу, секунда — и мужчина изверг на пол содержимое своего желудка. Реализм в «The Angels» продолжал бить все мыслимые и немыслимые рекорды.

Утерев желчь с губ тыльной стороной ладони, Алан бегло осмотрел выблеванную им лужу. Зеленовато-жёлтая жижа вперемешку с уже начавшими перевариваться волокнами мяса и ошмётками кожи подтвердила его подозрения. Тошнота вновь охватила пищевод инвестора, и, чтобы его не вырвало второй раз, он отвёл взгляд от омерзительного напоминания о недавней трапезе.

Он не хотел этого, но, как известно, человеческое любопытство способно свернуть горы, поэтому его взгляд вновь заскользил по трупу против воли хозяина. 

Алан помнил, что хотел сделать с её туфлями и, судя по увиденному, он так и поступил: из влагалища Синди торчала её отрубленная нога бедренной частью наружу. 

Секундочку.

Мужчина малость подался вперёд и, вытянув голову так, что его подбородок задрался вверх, взглянул на противоположную от него сторону трупа.   На месте второй ноги кровавый обрубок — да, это точно её конечность. Но как он мог сотворить такое? Рана выглядела так, будто ногу, приложив неимоверное усилие, просто-напросто вырвали в точности, как ураган, выдирающий с корнем многовековые деревья. Неужели наркотик способен дать такую силу? Так или иначе, развить эту мысль у него не получилось. Виной этому было то, во что превратилась промежность трупа, перетянувшая всё внимание Алана с оторванной ноги на себя. 

На пилотку Синди было страшно смотреть. В сознании мгновенно всплыла картинка, на которой свора оголодавших псов, вгрызаясь зубастыми пастями в нежную плоть, рвут её на части, затем дерутся друг с другом за право откусить кусочек повкуснее, а после вновь раздирают вагину девушки на куски. Лишь такое видение ситуации было уместно при взгляде на половой орган студентки, больше походивший сейчас на то самое отверстие в выпотрошенной курице, которое при запекании забивают пряными травами и овощами, а в случае Синди — её собственной ногой. Перед Аланом предстало сплошная мешанина из мяса и крови, залитая несвежими потёками свернувшейся спермы — это всё, что осталось от былых прелестей девушки, которые в будущем свели бы с ума не одну сотню озабоченных игроков. 

«М-да, Лэмб явно перегнул с реализмом. Господи, да это просто ужас! Ладно, просто помни, что это игра. Постоянно держи это в голове и не встречай всё настолько эмоционально. Это просто NPC. После перезагрузки она вернёт себе прежний вид и станет ещё сексуальней», — оценил ситуацию инвестор, после чего приступил к осмотру её туловища и головы. А положение там было не менее удручающим, и отличие было лишь в линии сравнения: оскаленные пасти голодных псов сменились на бритвенно-острые когти разъярённой пантеры.

Грудь Синди была испещрена колотыми ранами до такой степени, что сквозь бардовую клеточку, сотканную из нанесённых порезов, просто-напросто не просматривался телесный цвет кожи. Чтобы добиться такого результата, понадобился бы не один час, во время которого лицо, обладающее нечеловеческой выносливостью, должно было без перерыва орудовать ножом. Даже самым опытным криминалистам, имеющим опыт работы с самими жестокими убийцами мира, и не снились тела с подобными гематомами. Алан не помнил, как совершал это зверство, но каким-то образом понимал, что за убийством стоит именно он, и в тоже время не знал, с какой целью учинил расправу. Не мог же он сделать это просто потому, что она прошлась вылизанными дочиста туфлями по грязному полу! Он смотрел на странгуляционную борозду, проступившую на шее Синди в виде крупных синевато-фиолетовых пятен, и пытался откопать в разрушенных и разграбленных чертогах памяти хоть какие-то зацепки, однако стоило ему ухватиться за найденную в обломках мысль, как она тут же ускользала, оставляя бедолагу Алана прозябать в прежнем неведении.

Внезапно Алан услышал за спиной звук, похожий на нечто среднее между свистом ускоряющегося мотора межзвёздного корабля и вой летящей лазерной пули, выпущенной из бластера. Обернувшись, он увидел зелёный кругляш, изредка переливающийся салатовым и похожий на лужу кислоты, если скопировать её внешний вид из типичного подросткового мультика. Странная область стояла вертикально, а материя её постоянно перетекала, но только внутри занимаемой ею площади, не выходя за её границы. Края вибрирующего и раскачивающегося, словно желе, круга искрились и излучали зеленоватое свечение. Вся эта композиция внушала интуиции Алана ничего, кроме недоверия и опаски. Но почему?

А дело в том, что любой на месте инвестора, даже самый отпетый дурак, догадался бы, что перед ним межпространственный портал. А это означало лишь одно, а именно — ничего хорошего.