Глава 30

— Да, сожми его, сожми, — дрожащим голосом повторял Лэмб, упиваясь каждым толчком, вгоняющим его достоинство в эластичную киску, которая обильно текла, тем самым признавая овладевшего ею мужчину своим полноправным хозяином. В это момент его жизнь стала похожа на волшебную сказку, где у него было всё, о чём только можно мечтать, и единственное, чего он по-настоящему хотел — чтобы этот отрезок времени зациклился в нескончаемую вечность.

Однако грёзам доктора было не суждено осуществиться. Пенящейся волной они ударились о гранитную скалу пяти дней без секса, и мужчина, уже переставший сдерживать стоны, почувствовал начало конца. Головной мозг Лэмба сузился до одной микроскопической точки, остановив хозяину время, и в ту же секунду резко разжался, порождая дофаминовые цунами, в миг захлёстывающее накаченное тело мулата. Его поршень встрепенулся и выплеснул первую порцию семени, после чего начал конвульсивно дёргаться, обильно накачивая Рейчел густым генным материалом. Ощущая, как горячая жидкость, разливается у неё внутри, девушки издала череду отчаянных кротких вскриков, каждый из которых звучал синхронно с содроганиями пениса, извлекающими сперму из яиц Лэмба. Заоравший от удовольствия мужчина донельзя натянул упругий станок на свой инструмент и что есть силы сжал панкейки девушки вместе, вгрызаясь в них звериными когтистыми лапами. Совершив по инерции ещё несколько толчков в ставшем вязким от наполнившего его семени лоне, он крепко выдохнул и на несколько секунд отключился от реальности.

Тяжёлое движение век. Слабая отдышка, с каждым вздохом сходящая на нет. Моргнул ещё раз — узрел скулящее женское тело, в киске которой, судя по ощущениям, покоится его член. Опустил голову вниз и стал наблюдать, как утрачивающее твёрдость достоинство выходит из отслужившей своё ложбинки, отлипая от половых губ и оставляя за собой след из толстых нитей малафьи, подобно куску пиццы, отрывающемуся от материнского сырного кругляша. Следом доктор убрал когтистые лапы с мягкой атласной задницы и увидел тёмно-розовый полосы, разлиновывающие кожу пятой точки и заканчивающиеся маленькими кровоточащими ранками.

«Получены одни трусики. Зайдите в меню магазина, чтобы потратить их», — озвучил игровую подсказку приятный голос дикторши.

В этот раз Лэмб не стал злиться на неуместность игровой подсказки. Наоборот, подогреваемый огнём абсолютного удовлетворения, он был готов расцеловать весь мир, и совет от заботливой системы не стал исключением. Он даже нашёл в нём толику полезности, когда по пути к дивану, обитому тёмно-красной кожей, мужчина, как раз таки благодаря назойливости скрипта и обратил внимание на кружевную белую тряпочку, лежащую на полу. Подобрав элегантные трусики Рейчел и обтерев ими опавший член, заляпанный в сперме и девственной крови, он отбросил их на прежнее место и, слегка покачиваясь, продолжил свой путь. Повернувшись спиной и полностью расслабив мышцы ног, доктор плюхнулся на диван, который, не оценив подобного отношения, недовольно «ухнул», при этом протяжно проскрипев кожаной обивкой.

Блаженная истома циркулировала по его венам вместе с кровью, нагоняя на Лэмба сонное марево и постепенно соединяя воедино диван и проваливающееся в него тело. Мужчина оценивающе погладил бархатную кожу и места соединения швов, покрытых чёрным напылением — предмет интерьера в точности повторял тот, который стоял в отцовском доме. Именно на нём сидела его мачеха, когда он в первый раз увидел её аппетитные ножки и ласкающее взгляд декольте, и именно на нем они чаще всего забывали о существовании отца, предаваясь животному сексу. Разумеется, животным он казался лишь тому шестнадцатилетнему юнцу-девственнику, которому посчастливилось найти способ сливать бьющие в голову гормоны намного приятней того, каким пользовались его сверстники, неустанно пачкающие свои ладошки. Сейчас же Лэмб назвал бы скорее неловким тот процесс, происходящий между ними и, если бы мачеха не ушла от отца, мужчина бы наверняка не смог подолгу смотреть в её престарелые глаза, стыдясь своей подростковой неумелости. Однако, когда он убирал из расчёта своё приобретённое мастерство, его чресла сразу же наполнялись приятной теплотой. Мужчина с гордостью вспоминал, как двадцати девятилетняя женщина сладострастно стонала, верхом объезжая горящего от похоти подростка. В голове раз за разом проскакивал кошачий рык мачехи, когда он скидывал её с себя на скрипучую кожу дивана и проскальзывал своим вечно не падающим органом меж её изящных ножек. Извиваясь под ним, она обхватывала ладонями ягодицы паренька и собственноручно вдалбливала его бёдра в свою промежность, останавливаясь лишь затем, чтобы снять наполненную спермой резинку и суетливо одеть новую. Ностальгирующий доктор ещё разок провёл раскрытой ладонью по складкам обивки, усладив уши шуршащим скрипом, а затем перевёл взгляд на Рейчел, в то место, где на внутренней стороне бедра в неоновом свете поблёскивал маслянистый подтёк, подтверждающий, что висящая на цепи сучка окончательно стала его личной вещью. Закипающий тестостерон вновь начал подогревать мужское естество Лэмба, и от его прежней сонливости не осталось и следа.

Манящие изгибы, покачивающиеся на цепи, умоляли доктора подняться с дивана и вновь использовать податливое тело Рейчел, однако, как бы он не желал повторно залить её нежное мокренькое нутро, его стволу ещё требовалось какое-то время для перезарядки. Прикованная шлюха и представить себе не могла, что её ждало, если бы Лэмб перед сессией прокапался виагрой «STMD», от которой он отказался из-за чудовищных головных болей и нарушений со сном. «Эх, сейчас бы пару кубиков…» — замечтался Лэмб, вспоминая одно из своих погружений. Тогда он в первый раз поставил себе капельницу с экспериментальной виагрой, под действием которой он смог сдерживать себя лишь до первого попавшегося побочного квеста. В нём сисястая скандинавка и длинноногая жопастая латинка, одетые в обтягивающие шортики и топики, никак не могли сдать тренеру физические нормативы. Как потом узнал Лэмб, посмотрев после выброса на длительность игровой сессии, две шлюхи опустошали его набухшие яйца целых шесть часов. За такие отвратительные способности он поставил им по двойке с плюсом(плюс за выносливость) и сделал скриншот на память, запечатлевший, двух измученных девушек после шести часов непрекращающейся ебли. На нём обнажённая блондинистая скандинавка лежит без сознания со связанными скакалкой руками; холёное личико девушки сплошь измазано спермой, которая вытекает из её приоткрытого ротика, уже успев образовать небольшую молочно-белую лужицу. На её горле заметны следы удушения — точно такие же, как и на шее латинки, заляпанный в семени зад которой в тот момент принимал жилистый член тренера по фитнесу, а по совместительству игрового персонажа Лэмба. Тогда она ещё подавала признаки жизни, но спустя полтора часа, когда мужчина в последний раз слил в неё свои баллоны и отлип от загорелых упругих ягодиц, он обнаружил, что затраханная девушка находится в бессознательном состоянии. 

Воспоминания о том великолепном дне засунули сразу несколько патронов в перезаряжающийся магазин мужчины. Момент, когда его оружие придёт в полную боеготовность был уже не за горами, поэтому доктор решил не тратить время попусту и как можно быстрее завершить этот затянувшийся процесс.

Манипуляция, произведённая им далее, была не придуманной командой, втиснутой в исходный код, а уже добавленной игровой механикой. В студии её назвали «Столик Линча», и вызывался он с помощью обычной голосовой команды.

По кабинету мистера Нолана, словно перекати-поле, неспешно проплыл самовлюблённо-дьявольский голос:

— Столик Линча.

Тут, откуда ни возьмись, перед диваном появилась двухполочная каталка, отдалённо похожая на те, которые верой и правдой служат врачам, возя на себе различные медицинские инструменты. К слову, пугающий рядового обывателя арсенал лекарей здесь также присутствовала, но по понятным причинам был представлен лишь теми предметами, которые хорошо режут, вспаривают и сверлят. На этом сходства с медицинской тележкой заканчивались и на двух длинных обшитых красным бархатом полках начинало расстилаться бесчисленное множество плёток, кнутов, пил, лезвий, иголок, щипцов, кусачек, молотков и прочего скарба, так хорошо воздействующего на нервные окончания подопытного.

— Так-так-тааак, — пробормотал доктор, начав водить пальцем по выстроившимся в ряд амбассадорам боли и страдания. «Ага, вот оно!» — воскликнул он про себя, упёршись ногтем в полиэтилен запечатанной сигаретной пачки. С жадностью схватив её и маниакально сорвав окутывающую картон плёнку, он открыл крышку и поднёс усеянный фильтрами разрез к носовым пазухам. Глубокий вдох — и обонятельные рецепторы доктора сполна вкусили терпко-приторный аромат табака, знакомый мужчине ещё с детства. То были сигареты фирмы «El Pablo», обанкротившейся, когда молодому Лэмбу только-только стукнуло восемнадцать. Сейчас предприимчивые перекупщики брали не меньше трёх тысяч за пачку, а вот владельцу компании, разрабатывающей кресла виртуальной реальности, это удовольствие стоило ровным счётом ничего.

Кулинарная горелка лежала рядышком, на той же полке, — хлёсткий щелчок — и из лёгких Лэмба вырвался сизый клуб табачного дыма. В голову ударил никотин, и доктор ощутил приятное головокружение, следом за которым последовала томная вялость, умножившая сладкое послевкусие от недавнего оргазма в несколько раз.