Глава 10. Дела семейные

После десяти часов утра. Париж. Королевская площадь. Особняк Бельер

В комнатах мадам де Руже было темно, поскольку, несмотря на поздний час утра, гардины на окнах были наглухо задёрнуты. После негромкого стука в приоткрытую дверь Франсуа-Анри крадучись вошёл. Он остановился в шаге от секретера и замер. Любопытство не раз побуждало его обратить пытливое внимание на этот роскошный образчик мебели. А в тот момент крышка секретера была распахнута, открыв на обозрение аккуратные ряды миниатюрных панелей выдвижных ящичков, три из которых были даже слегка выдвинуты наружу. На крышке секретера лежала промокательная бумага, которой, судя по свежим кляксам, недавно пользовались. Там же красовался своеобразный веер из сложенных пучком перьев, чёрные кончики которых блестели от невысохших чернил. А рядом на золотой ложечке застывали капельки красного воска для запечатывания писем. Сквозняк из-за отворённой двери заставил взвиться вверх сизую струйку дыма от фитиля красной свечи, вызвав у маркиза приступ чихания.

- А вот и вы, мой дорогой! - раздался из спальни голос мадам де Руже, и она тут же с распростёртыми объятиями кинулась к сыну.

В этом восклицании послышалось приветствие, но вместе с тем и предупреждение, и дю Плесси-Бельер едва успел повернуться спиной к секретеру. Уже в следующий миг оказался в объятиях матери, которая с чувством сжала его в своих руках, запечатлев троекратный поцелуй в обе щеки.

- Боже мой! Только посмотрите, на кого вы похожи, Анрио! - с упрёком в голосе произнесла Сюзанна де Брэ и ласково провела кончиками пальцев по его щеке.

- На кого же, дорогая матушка? - озорно улыбаясь, спросил дю Плесси-Бельер, поднося руку герцогини к губам. - Мои глаза - точь-в-точь ваши, все утверждают это в один голос. Как и мой характер. А вот стать и выдающийся подбородок - это наследство от отца. Герцог, правда, утверждает, что Фортуна улыбается мне столь же часто, как и ему в пору его юности. Это наводит меня на мысль, что мне досталась от него и удача, - он задержал её пальцы возле губ, при этом любуясь ласковой улыбкой в синих глазах. - Глядя на вас, мадам, я вижу, что отец тысячекратно прав. И несомненно, самая большая удача и поцелуй от самой Фортуны - это то, что рука первой красавицы Парижа и всей Франции была доверена именно ему.

- Анрио, - в ярко-синих глазах мадам де Руже блеснули огоньки, но их взгляд был серьёзен. - Вы появляетесь всё позже и реже, мой дорогой. Вскоре я и вовсе перестану вас видеть, хотя вы проводите время в Париже больше, чем когда-либо!

- О, мадам! Как можно? Я снова огорчил вас опозданием к утренней встрече в узком кругу особых гостей в вашем салоне к так называемому матине? О, признаюсь, дорогая матушка, я ценю ваш вкус к утренним встречам! Более того, я предпочёл бы ваши матине утренним мессам! И чей же визит я упустил на этот раз? Только не говорите, что это снова была мадемуазель де Шольн! Какая досада, - и чуть тише он добавил. - Для неё.

- Да, мой милый! Вы упустили весьма подходящий случай заверить её в своих лучших чувствах. И не только её!

«А вот и упрёки!» - лёгкая тень расстройства пробежала по лицу маркиза, тогда как мадам де Руже объявила без видимой жалости:

- Мадемуазель л’Эдигьер навещала нас нынче!

- Вас, дорогая матушка, - уточнил этот важный факт Франсуа-Анри, на что герцогиня вскинула тонкие брови и требовательно постучала пальчиками по его руке:

- Да. Но вы упустили шанс перемолвиться с ней хотя бы одним словечком. А она, напомню вам, на днях была представлена при дворе и её уже приняли в качестве фрейлины в свиту королевы. Между прочим, мадемуазель л’Эдигьер - вторая в списке самых завидных невест!

- О как! И кто же первая? - скептично усмехнулся Франсуа-Анри, прекрасно зная, что этот разговор не грозил ему никакими последствиями. Ведь все надежды их семьи на выгодный брак и продолжение славного рода де Руже возлагались герцогиней на благоразумного и положительного во всех отношениях старшего сына - Армана де Руже.

- Ну, о первой невесте Франции, да и всей Европы вам лучше и не мечтать, мой дорогой. Это же сама Мадемуазель! Герцогиня де Монпансье - она самая, - мадам де Руже мягко высвободила свои пальцы из его ладони и отошла к секретеру, чтобы опустить крышку и запереть его на замок.

- Ах да, как же это я не подумал! Но я сомневаюсь, что во всей Европе найдётся жених под стать её высочеству. И я говорю не только о родстве с королём и её личном состоянии. Палить из пушек со стен Бастилии по королевским войскам - на такое далеко не каждый военачальник решится. И только представьте себе, как Великая Мадемуазель встретит очередного соискателя её руки и сердца!

- А вот и зря, - вдруг обронила мадам де Руже, она-то кое-что знала о делах сердечных. - Вы многого не знаете, мой дорогой. Ни о любви, ни о тех, кто умеют любить по-настоящему. И я говорю не только о счастливчиках, кто проводят дни и вечера напролёт в салонах Парижа. Но и о тех, кто был вынужден покинуть Париж и даже Францию, в буквальном смысле осиротив блистательное общество.

- Но матушка, вот же я! Здесь! - не выдержал патетического тона сказанных матерью слов Франсуа-Анри. Он понял, что речь шла о принце Конде - кузене короля, который переметнулся на сторону Фронды. После поражения мятежников, приведшего к примирению их вождей с королём и возвращению во Францию кардинала Мазарини, принц бежал в Испанию и предложил свои услуги испанскому королю в его войне с Францией. Слухи о нём не переставали быть одной из самых обсуждаемых тем в салонах Парижа, но темой пересудов был вовсе не героизм или предательство Конде в отношении короля, а нежные чувства, которые выказывала к нему Великая Мадемуазель. Безусловно, львиной долей этих сплетен были чистой воды домыслы. Но нет дыма без огня, поэтому никто не мог ни утверждать, ни отрицать правдивость этих разговоров с полной определённостью.

- Вы - да, вы здесь. В эту самую минуту, мой дорогой, - смеясь над порывом сына, парировала мадам де Руже. - На надолго ли?

- Что же вы хотели мне сказать?

- Иными словами, к делу, мадам! - с этими словами Сюзанна де Брэ одарила его снисходительной улыбкой. - Нет-нет, Анрио, не будьте столь негалантным и нетерпеливым с женщиной! Не забывайте, что прекрасная половина человечества не любит, когда общение начинается с наскока! Мужчины так часто ошибаются, переводя беседу в интересующее их русло так стремительно и внезапно, будто бросаются в кавалерийскую атаку.

- О, мадам! Я сожалею, - поспешно ответил на этот реприманд Франсуа-Анри, чувствуя в глубине души и досаду, и в то же время растущее нетерпение.

- Да-да, мой дорогой! Кто же ещё, как ни я, скажет вам в лицо о таких важных вещах вместо того, чтобы молча осуждать вас и, хуже того, больше никогда не удостоить вас вниманием!

- Хорошо, хорошо, я согласен. Я - само терпение! - взмолился Франсуа-Анри, и тогда только герцогиня с довольным видом потрепала его по щеке.

- Вижу, что вы раскаялись и готовы принять урок. Хорошо, мой милый, - она взяла с крышки секретера сложенное вчетверо запечатанное письмо и протянула сыну.

- Что это? - спросил он.

Хрустнула сломанная печать, и он тут же развернул источавший тонкий аромат лист дорогой бумаги с адресованным лично ему посланием.

- Это приглашение, мой дорогой, - ответила мадам де Руже, наблюдая за реакцией сына, немедленно отразившейся на его лице. - На тот самый праздник, которым вы так интересовались. Для вас и для трёх ваших друзей. Как я и обещала, я поговорила с виконтом де Во. Это письмо от него. И кстати, мне кажется, что виконт написал его собственноручно, а не через секретаря. Что-то подсказывает мне, что вас и ваших друзей на этом празднике ждёт самый изысканный приём!

- Для меня и для моих друзей... - приподняв брови, повторил маркиз, прикидывая в уме о том, кого бы захотел взять с собой за компанию Людовик.

- Полагаю, что вы пожелаете пригласить с собой кого-то из знакомых вам дам. Не ограничивайте себя в выборе, милый мой. У виконта нет особых предпочтений относительно положения и титулов, - мадам де Руже внимательно смотрела в лицо сына. - Все гости могут прибыть в масках - как дамы, так и кавалеры.

- То есть это будет маскарад?

- Да. Маскарад. Весь вечер, ночь, а для желающих - и весь последующий день. И главное правило: кто бы ни приехал - это останется в тайне. Таково условие праздника.

- Как это интригует, - лёгкая усмешка залегла в уголках губ маркиза. - Я непременно воспользуюсь этим приглашением! Но, - он пробежал глазами по строкам письма и даже перевернул лист, чтобы взглянуть на другую сторону. - Здесь ничего не сказано о месте, где состоится праздник. Так где же меня всё-таки ждут?

После разговора с Паро он уже знал о месте проведения праздника, как и о том, каким образом туда должны были доставить приглашённых особ и их гостей. Но маркиз решил не показывать матери свою осведомлённость. Подозрения и расспросы огорчили её в прошлый раз, и повторять эту ошибку Франсуа-Анри не хотел.

- А разве там не сказано? - герцогиня мельком взглянула на письмо и улыбнулась. - Ах, виконт, виконт! Он такой рассеянный в последнее время. Конечно же, его секретарь писал в подробностях в каждом пригласительном письме о том, что за гостями будут присланы специально нанятые кареты. С эскортом. Но это письмо виконт писал лично. Он, вероятно, совсем позабыл упомянуть об этом. Ах, Никола, - это тихое обращение вызвало вспышку ревности в глазах дю Плесси-Бельера, но он быстро прикрыл глаза, подавляя в душе всколыхнувшееся недовольство, так что герцогиня ничего этого не заметила. - Сюда пришлют две кареты. Одну для вас и ваших гостей, другую - для меня и мадемуазель де Шольн, которую я уговорила поехать на праздник вместе со мной.

- Или это она уговорила вас взять её в качестве вашей гостьи? - с лёгким сарказмом поинтересовался Франсуа-Анри. - Так это значит, что мы должны прибыть сюда уже в костюмах и в масках, чтобы дожидаться кареты и эскорта? Боги, боги! Какие хлопоты!

- Виконт хочет устроить настоящий праздник. И он не скупится на расходы для приготовлений, - улыбнулась мадам де Руже в ответ на это восклицание, произнесённое на итальянском языке. Она по-своему истолковала иронию сына, приняв её за восхищение человеком, к которому сама она испытывала нечто большее, чем обычную симпатию.

- Ага, это видно по всему, - пробормотал маркиз, складывая письмо, чтобы положить его в карман за отворотом камзола.

- Так вы найдёте друзей и подходящие маски, мой дорогой? - с лукавым прищуром уточнила мадам де Руже. - Кстати, о де Лозене вы можете не волноваться. Его дядя, маршал де Грамон, получил приглашения для пятерых или шестерых гостей.

- Как? - удивился Франсуа-Анри. - Да это же весь двор можно привезти на этот праздник! А там точно будет достаточно места для размещения такого количества гостей?

- Полноте, Анрио! Виконт может позволить себе маленький праздник на природе. К тому же не все гости будут благочинно почивать в праздничную ночь. Кое-кто будет танцевать на балу или развлекаться за игрой в карты.

- Всю ночь? - недоверчиво приподнял брови Франсуа-Анри.

- Если не всю ночь, то большую её часть. Многие разъедутся сразу же после представления и фейерверков.

- А, так будет ещё и представление? - словно не зная ничего о похищенных актрисах и музыкантах, спросил Франсуа-Анри.

- Что? Да, виконт готовит небольшой дивертисмент. Так, ничего особенного - что-то вроде домашней постановки. Какая-то новинка одного из молодых драматургов, которым виконт оказывает покровительство, - не замечая подвоха в расспросах сына, ответила герцогиня. - Ну что же, мой дорогой, вы получили, что хотели? И где же благодарственный поцелуй?

- Ах, мадам! - маркиз поклонился и взял руку матери для поцелуя, но она с нежностью привлекла его к себе, обняла и ласково потрепала за правое ухо.

- И когда только вы превратились в такого сдержанного и чопорного военного, Анрио? Ещё немного и вас будут приглашать за стол только в качестве ледяной статуи. Вы сможете охлаждать вино всего лишь одним взглядом.

- О нет, вы это не серьёзно! - рассмеялся Франсуа-Анри. - Холодный? Я? Да никто не поверит в эти сказки!

- Так постарайтесь соответствовать молве, которая давно уже ходит впереди вас, мой дорогой, - лукаво подмигнув сыну, мадам де Руже тихо рассмеялась. - И если вы выбрали для себя карьеру придворного, то мой вам совет - перво-наперво научитесь быть горячим и экспрессивным. Хотя бы для видимости.

- Что бы это ни значило, - обречённым тоном произнёс Франсуа-Анри, потирая оттрёпанное ухо. Про себя он задался вопросом: откуда его матери было известно о том, что он выбрал придворную карьеру, если он и сам узнал о том только из намёков в разговоре с крёстной?

- Ну, всё! Ступайте, мой дорогой, - герцогиня похлопала его по руке и отпустила. - А не то как бы наш милый друг Антуан не вскипел от нетерпения, дожидаясь вас!

***

В комнате приятно пахло горячим шоколадом с пряностями и свежей выпечкой. Вдохнув этот чарующий аромат, Франсуа-Анри с улыбкой прошёл к столику, на котором был сервирован завтрак и занял свободный стул. Отпив несколько глотков горячего шоколада, он взял булочку, ловко разделил её надвое и принялся намазывать масло на одну половинку.

- Вы так и пышете довольством, маркиз! Неужто вы только что получили патент на командование всеми четырьмя ротами королевской гвардии в Лувре? - отметил появление хозяина комнаты де Лозен.

Он уже покончил со своей частью завтрака и успел выслушать историю, которую Паро пересказал ему слово в слово, во всех подробностях также, как до этого он рассказал дю Плесси-Бельеру. Демоле, слышавший всё это уже в третий раз, сделал несколько существенных замечаний, когда актёр не то из-за волнения, не то из-за растерянности забыл упомянуть о некоторых существенных деталях.

- Нет, пока это не капитанский патент, - с весёлым прищуром ответил Франсуа-Анри и добавил солидный слой паштета поверх намасленного бока тёплой булочки.

- Но всё же что-то у вас есть? - нетерпеливо досказал за него де Лозен. - Не томите же, маркиз! Выкладывайте!

- Ха! Вы уже сыты, друг мой! А я всё утро успевал перекусить лишь урывками. Ну хорошо, хорошо! - маркиз отпил ещё один глоток шоколада, отставил чашку на стол и вынул из-за пазухи сложенный вчетверо лист бумаги. - У меня есть приглашение на вечер - на один весьма примечательный праздник в провинции. Его прислал мне сам виконт де Во. Лично. По просьбе моей матери.

- А, - с лёгким разочарованием протянул де Лозен.

- Не «а»! - передразнил его Франсуа-Анри, пережёвывая солидный кусок намасленной булочки с паштетом. - Мы с вами едем на маскарад, друг мой! А для этого нам понадобятся костюмы и маски. Ведь вы поедете со мной, не так ли? Это приглашение для четверых. Вы даже можете взять с собой вашу очаровательную мадемуазель Стансу.

- Ну уж нет, ей там делать нечего! И к тому же, мне уже обещано место на основании приглашения, которое получил герцог де Грамон, - де Лозен прикрыл зевок ладонью и посмотрел на Паро. - Да, сударь, я услышал вас. Не знаю, насколько я могу быть полезным вам и вашей невесте, но постараюсь сделать всё, что смогу. Возможно, что директор Вителли прислушается к голосу такого дилетанта, как я.

- Или к голосу мадемуазель Стансы, - прошептал Паро.

- Что? - не расслышал его де Лозен, но Франсуа-Анри прервал их разговор:

- Стойте, стойте! Значит, вы поедете вместе с герцогом? А кто ещё получил приглашения, вы знаете? Де Гиш? Он будет там?

- Наш мрачный граф уже вторую неделю изволит пребывать в глубочайшей меланхолии, - усмехнулся де Лозен. - Но как ни странно, это не мешает ему принимать участие в салонных вечерах. Кажется, он согласился поехать с герцогом. И кто-то ещё, но герцог предпочитает не разглашать свои планы заранее.

- Так-так! Всё это означает, что у меня развязаны руки, - с довольным видом усмехнулся Франсуа-Анри. - И всё-таки, вам придётся взять с собой нашу очаровательную приму. Иначе как вы объясните ей просьбу помочь нам с костюмами и масками, дорогой мой?

- Хм... Боюсь, что герцог не рассчитывал на то, что со мной поедет ещё одна дама, - пробормотал де Лозен. - Да уж. Озадачили вы меня, друг мой! Весьма!

- Вовсе нет! Мадемуазель Станса может отправиться вместе со мной. У меня есть приглашение - не забывайте! Я намерен взять с собой друзей, как мне любезно предложил виконт де Во, - маркиз лукаво прищурился. - И одной из них может оказаться милая мадемуазель Станса. Это очень даже хорошо! Так как герцогиня де Руже весьма непрозрачно намекнула на то, что меня ожидают увидеть в обществе дамы.

- Что ж, хорошо, - процедил сквозь зубы задетый за живое де Лозен. - Значит, отправимся на улицу Пти-Бурбон?

Паро встрепенулся так резко, будто ему показалось, что его хотят арестовать. Побледневший и заикаясь на каждом слове, он заговорил сначала с дю Плесси-Бельером, затем быстро перевёл внимание на Демоле, а закончил молитвенным обращением к де Лозену.

- Господа, господа, я прошу вас, только не выдавайте меня! Я сказал всё, что знаю. Клянусь вам! Но если директор Вителли узнает! О, если он узнает сейчас, то моя карьера погублена!

- Нет, дорогой Паро! - дю Плесси-Бельер улыбнулся ему и по-дружески назвал по имени. - Ману, ни вам, ни Анж не грозит гнев директора. Это я обещаю вам. Хоть я и не маркиз де Лозен, но кое-какое влияние у меня тоже есть. Смело отправляйтесь туда, где вам велено быть, и поезжайте на праздник. Исполняйте свою роль как ни в чем не бывало. Мы встретимся с вами. Возможно, что вы узнаете нас в костюмах из театральной гардеробной.

- О, сударь! Неужели вы готовы пойти на это ради нас?

- О нет, не обольщайтесь! - рассмеялся Франсуа-Анри. - Я обожаю шумные праздники и весёлую компанию. Так что я поеду в павильон Гонди только ради развлечения. Видите, меня тоже пригласили. Так что да, я еду! А вот вы, Демоле, не поедете.

После этих слов у капрала поникли плечи, и он заметно погрустнел. Но дю Плесси-Бельер не закончил на том, и смысл его речи значительно поднял настроение молодого человека:

- Но вам придётся побывать на этом празднике. Не в качестве гостя, а в качестве моего ординарца и командующего операцией.

- Но я ведь и так ваш ординарец, господин полковник. Так как же? Я буду не в маске?

- Вы будете одеты, как полагается капралу Пьемонтского полка. И более того, вы прибудете туда вместе с ротой гвардейцев его величества, чтобы сопровождать меня обратно в Париж.

- Как? Вы собираетесь везти туда короля? - догадавшись по тону голоса, о ком именно шла речь, удивлённо спросил де Лозен.

- Да. Но об этом позже. Присутствие там Людовика очень важно. Но следует позаботиться о том, чтобы об этом узнали бы как можно позднее. Гвардейцы нам понадобятся на обратном пути в Париж. Я всё-таки не настолько безрассуден, чтобы полагаться только на себя и нанятого для моего сопровождения незнакомого форейтора.

- Но там же будут, по крайней мере, три маршала Франции! А с ними их люди, - напомнил ему де Лозен. - Возможно, что их кучерами и форейторами будут гвардейцы того же полка, и это вполне вероятно.

- Нет, Лозен, этого недостаточно. Все они будут охранять своего господина и прибывших с ним гостей. Для его величества должна быть обеспечена личная охрана. И об этом я позабочусь. К тому же у меня есть кое-какие мысли по поводу того, с кем могут быть связаны прислуга и форейторы, нанятые секретарём виконта. Паро рассказал вам о супруге шатлена из Версальского замка? Ну, так вот у меня уже есть определённые догадки относительно того, с кем они связаны. Но у меня столько сомнений в правильности моих подозрений, что я, как и вы, мой друг, вижу перед собой только туман. Мы не можем позволить себе спешку в этом деле. Мне необходимо подстраховаться. Рисковать нельзя ни в коем случае.

- И это говорите мне вы, маркиз! - воскликнул де Лозен с иронией в голосе и воздел руки к воображаемым небесам. - Боги мне свидетели, вы самый рисковый из всех игроков, кого я знаю!