Глава 11. Тучи сгущаются

Около полудня. Лувр. Королевские покои

Сквозь крепкий утренний сон звук резко раздвинутых занавесей показался оглушительно громким. Яркий луч солнца ударил в глаза - вот это пробудило бы в мгновение ока и каменную статую в фамильном склепе. Тревожные сны, полные ужасных видений, растворились, оставив гнетущее ощущение тяжести во всём теле и нестерпимое желание немедленно выскочить из душной постели, чтобы продолжить погоню за неизвестным, которого он преследовал в ночном кошмаре - горбуном в чёрной маске с уродливым длинным носом. Окончательно проснувшись, благодаря освежающему влажному после ночного дождя ветерку, дувшему в распахнутое окно, Людовик закрыл ладонью глаза, промычал что-то невнятное о безумно ранних подъёмах и повернулся спиной к Бонтану.

- Ну уж нет, Ваше величество! Вот так дело не пойдёт! Совсем не пойдёт, - прошептав короткое извинение, камердинер взялся за край одеяла и потянул его на себя, открывая под струи прохладного ветра спину притворявшегося спящим Людовика:

- Извольте просыпаться, сир! Не подводите меня. Я и без того всё утро отваживал непрошеных гостей от вашей спальни, точно мух от кадушки с мёдом.

- Бонтан! Ещё немножко, а? Оставьте меня в покое. Побудьте моим стражником ещё чуть-чуть. Недолго, - простонал в подушку Людовик, не желая отрываться от неё.

- Не обессудьте, Ваше величество, так надо, - Бонтан был неумолим и продолжал тянуть за край одеяла. - Ну вот, я так и знал! Вы снова изволили лечь спать не раздевшись. И не позвали ни меня, ни хотя бы Блуэна! И где прикажете бельё запасать для Вашего величества? И кстати, где этот шалопай, Лионель? Ведь это его дежурство! Он-то куда смотрел? С него я спрошу отдельно. А вы, Ваше величество, вставайте уже!

- Бонтан! Не хочу! - выкрикнул Людовик теперь уже во весь голос.

- Я знаю, сир. Вижу, что вы тут всё раскидали. Туфли и камзол у постели. Ага! А вот и панталоны! - Бонтан указал на ковёр перед постелью. - Не мудрено догадаться, что до утра вы так и бродили по дворцу. И хорошо, если только в Лувре, а не где-нибудь ещё. И всё бы ничего, но в ночное время, сир! Сколько раз говорено уже? Но кто я, чтобы выговаривать вам? Пусть господин воспитатель выговор вам и вашим друзьям устроит. А сейчас поднимайтесь, сир! Если вы хотите помочь другу, то самое время действовать.

Услышав последние слова камердинера, сказанные после ворчливых замечаний, Людовик мгновенно повернулся к нему лицом. Он сел на постели, опустив ноги вниз, готовый к подъёму.

- Что такое с Виллеруа? Где он? И где де Вивонн?

- Вот так-то лучше, - ухмыльнулся Бонтан. - С господином де Виллеруа всё в порядке, сир. Насколько я знаю, пажеские караулы в эту ночь не выставляли. Так что если он где и есть, так это на утренней перекличке, - перехватив взгляд, брошенный королём в сторону двери его комнаты, Бонтан покачал головой. - Господина де Вивонна я уже выпустил. Я нашёл его спящим в моей комнате. Надеюсь, что его сиятельство успел в кордегардию к утренней поверке. Но потом его вызывал к себе герцог де Грамон. Да-с.

- Так, - Людовик потёр затылок и непонимающе посмотрел на камердинера. - Тогда кому же необходима моя помощь?

- Вестимо, кому! Вашему другу, сир. Полковнику дю Плесси-Бельеру, - отвечал Бонтан, стягивая с короля рубашку. - Возьмите вот. Наденьте свежую ночную сорочку. А не то заметят, что вы не раздевшись спали. Вот тогда и вам, и мне, и этому негоднику Лионелю выговор будет!

Людовик позволил надеть на себя ночную сорочку и тут же спрыгнул с постели. Отвернувшись спиной к Бонтану, чтобы не встретить его укоризненный взгляд, он стянул чулки, стараясь не слишком спешить - по очереди с каждой ноги.

- А вот теперь, сир, можете спать, аки младенец. Спите, пока вас снова не потревожат, - Бонтан подобрал сброшенные на пол чулки, свернул их в один куль с остальной одеждой короля и поспешил к гардеробной.

- С чего бы это? - Людовик недоверчиво покосился на него, но всё-таки рассудил, что гораздо лучше было бы воспользоваться столь щедрым предложением и продлить утренний сон, не теряя времени на расспросы.

- А вот с чего, сир, - Бонтан остановился в дверях и обернулся. - Я предупредил герцога де Невиля о том, что вы пропустите утренние занятия. И отослал ваш завтрак. И господину кардиналу я тоже передал извинения от вашего имени.

- Как это? Но почему? - недоумевал Людовик, осматривая спальню окончательно прояснившимся взором.

Вообще-то, если его и в самом деле оставили в покое на всё утро, то у него был план, чем занять неожиданный досуг. Взгляд зацепился за секретер с закрытой наглухо крышкой, под которой хранился письменный набор: зачиненные перья, чернила, сургуч для запечатывания писем и чистые листы бумаги - его личная маленькая канцелярия.

- Ну а как же, - невозмутимо пояснил причину своих действий Бонтан. - После вчерашней репетиции Ваше величество изволили прогуливаться в садах, на набережной. В костюме, в котором были на репетиции. И вот, конечно же, вы простыли. И теперь вам нездоровится.

- Бонтан, что вы им всем наговорили? Они же созовут всех докторов! Ох, что же вы наделали, Бонтан! Как глупо, - простонал Людовик, с раннего детства больше всего нетерпевший докторов и медицинские консилиумы у своей постели.

- Не позовут до тех пор, пока Её величество не распорядится, - спокойно возразил на это камердинер и встряхнул огромное одеяло, чтобы накрыть угрюмо уткнувшегося в подушки Людовика. - Так что вы уж лежите, сир, и ничего не делайте. Её величество скоро будут у вас. Увидят, что вы спите, и всех успокоят. Ну, пожурят немного меня за панику, а вас - за долгие сны. И всё обойдётся.

- И как же этот фарс поможет дю Плесси-Бельеру? - Людовик высунулся из-под одеяла.

- Как же! Да тем, что никто не станет подозревать ничего лишнего. Про вас, к примеру. Что, якобы, Ваше величество ночью и ранним утром по коридорам бегали и вора выслеживали.

- Но я же нигде не бегал! - воскликнул Людовик и собрался выпрыгнуть из постели.

- Бегали, Ваше величество. Бегали! Вас видели, - просто и без обиняков ответил Бонтан.

Он подошёл к нему, легонько надавил на плечи и заставил вернуться в постель, после чего принялся с неподражаемой методичностью подтыкать одеяло.

- Его светлость герцог де Грамон утверждает, что этой ночью он видел именно вас. Он также сказал, что застал вас в постели, спящим в рубашке. Думаю, это всё потому, что впопыхах вы даже раздеться толком не успели.

- Но, Бонтан! Но как же так? - испуганно посмотрел на него Людовик.

- Да мало ли что герцогу привиделось. Он ведь всё это сказал господину де Вивонну. А тот утверждал, что ничего знать не знает о том, чем Ваше величество ночью занимались. Сам он всю ночь до утра распивал вино за игрой в карты в кордегардии. И его друзья, гвардейцы из его роты, с кем он играл в карты всю ночь напролёт, подтвердили эти слова.

- Разве? - Людовик никак не мог понять, как Луи-Виктору удалось убедить де Грамона и остальных в такой небылице.

- Ну, вот так, - Бонтан вынул из ящика лоскут ткани с тем, чтобы приступить к уборке спальни, и обернулся к королю с сияющей в глазах улыбкой. - Прежде, чем выпроводить господина де Вивонна, я нечаянно пролил на воротник его камзола немного вина из той бутылки, которую вы изволите держать запертой в секретере. Крепкий, надо сказать, арманьяк. Да-с. Бедного господина де Вивонна чуть не развезло всего-то от нескольких глотков.

- Так он и в самом деле был пьян, когда герцог де Грамон вызвал его к себе? - это обстоятельство повеселило Людовика. Он живо представил себе, как после порции крепкого арманьяка, де Вивонн лихо рубил крепкой гвардейской бранью, не стесняясь в выражениях. Это не могло не впечатлить господина маршала.

- Да, сир. Граф был пьян. Не так, чтобы совсем утратить ясность речи. Но убедительно пьян. Вполне, - ответил Бонтан.

- Повезло, что нашлись те, кто подтвердил эту выдумку про карты. Что ж, хорошо! Можно считать, что всё в порядке?

- Это господин дю Плесси-Бельер об этом позаботился. Он, оказывается, привёл с собой тех гвардейцев, которые поручились за графа. Теперь необходимо, чтобы и Её величество убедилась в том, что вы проспали всю ночь здесь. То есть здесь, у себя в покоях, а не бегали всю ночь по дворцу. И тем более не провели всю ночь до утра за карточным столом в компании с господами гвардейцами. Это важно.

Поняв, что каким-то образом дю Плесси-Бельер устроил всё так, чтобы полностью отвести подозрения от него самого, от де Вивонна и даже от де Виллеруа, Людовик немного успокоился.

- И что же? Выходит, что тайна остановившихся часов так и осталась неразгаданной?

Этот вопрос застал Бонтана уже в дверях. Он снова помедлил, но подумав, быстро заговорил, торопясь изложить факты до того, как их разговор будет прерван:

- О нет, сир! Тайна часов раскрыта. В том-то и дело, что граф де Сент-Эньян уже доложил Её величеству о том, что маркиз дю Плесси-Бельер представил ему имя и приметы вора. Его поймали и заключили в Гранд Шатле.

- Как? Его поймали? Часового вора? - этого Людовик никак не ожидал.

Ошеломлённый он сел на постели и закричал во весь голос:

- Этого быть не может! Бонтан, ведь этого не может быть!

- Отчего же, сир? - на этот раз удивился и сам камердинер. - Если господин полковник доложил, что вор пойман и заключён в Гранд Шатле, то, стало быть, его и в самом деле поймали.

- Но это же не он! Вы сами сказали, что он на перекличке, - от волнения Людовик напрягся и покраснел, его глаза лихорадочно блестели, вспотевшими ладонями он вцепился в одеяло, чувствуя головокружение - словно весь мир перевернулся перед ним. - Этого просто не может быть. Его спасли. Я сам видел это, Бонтан! Ему открыли дверь, его спрятали. У них нет и быть не может доказательств того, что вор - это он! Он невиновен!

Вместо ответа Бонтан вздохнул и с сочувственной миной на лице подошёл к ночному столику. Он налил в кружку воды и дал пить Людовику, поддерживая его трясущиеся руки пока тот с жадностью пил, делая один глоток за другим, осушив всю кружку до дна.

- Всё будет хорошо, сир. Всё образуется, вот увидите, - приговаривал Бонтан, проводя ладонью по взлохмаченным густым волосам.

- Да не будет же! Нет! Они не поймут его. Обвинят во всех грехах, да ещё и бедному герцогу де Невилю достанется, - всхлипнул несколько раз Людовик, но уже через минуту взял себя в руки и упрямо вскинул голову. - Нет! Я не позволю. Слышите? Я не допущу этого! Я - король!

Он хотел выбраться из постели, но в этот же момент из кабинета послышались чьи-то громкие голоса и торопливые шаги. Бонтан едва успел отскочить и скрыться за пологом, сжимая пустую кружку в руке. Людовик рухнул на подушки и натянул одеяло до носа, а в следующую секунду дверь кабинета медленно приоткрылась, и послышался шёпот:

- Но он всё ещё спит, Ваше величество!

- Я хочу видеть короля, герцог! - требовательный тон голоса королевы заставил Людовика вжаться в подушку и зажмуриться.

С отчаянно бьющимся сердцем он ждал момента, когда материнская рука коснётся волос, чтобы погладить его по голове, как это бывало в детстве, когда королева Анна каждое утро лично приходила в спальню к своим сыновьям и будила их к утренней мессе.

- Луи! Сын мой! - нежное обращение не обмануло его, а в прикосновении прохладной ладони к пылающей щеке Людовик ощутил такое же напряжение, которое, как он помнил, каждый раз предваряло суровые отповеди или полезные наставления.

- Ну же, дорогой мой! Уже позднее утро. Пора просыпаться! Неужели у вас и в самом деле жар? - королева провела ладонью по лбу сына, и тот не выдержав, вздрогнул. - Право слово, вы уже достаточно взрослый для того, чтобы нежиться в постели до самого полудня!

Не в силах продолжать лежать без движения и притворяться спящим, Людовик открыл глаза и повернулся к матери.

- Доброе утро, мой хороший! - улыбнулась та, внимательно вглядываясь в заспанное лицо. - Так. Выглядите вы прекрасно. Щёки немного горят, но это может быть и от долгого сна. Нет, господин герцог! - она обернулась к королевскому воспитателю, стоявшему за спиной у неё. - Это не лихорадка. И даже не жар. Это всего лишь долгое утро после чересчур бурного вечера. Слишком много переживаний было из-за вчерашней репетиции балета. И вот результат!

- Ах, вот оно что! - услышав голос герцога де Невиля, отца Франсуа, Людовик почувствовал новый приступ волнения. Ему было и странно, и непонятно, почему же герцог оставался спокоен, будто бы всё, что произошло тем утром в приёмной королевы, было чем-то обыденным и не отличалось от любого другого утра. Неужели де Невиль так и не узнал о том, в какую переделку угодил его сын?

- У меня для вас хорошие новости, Луи! - королева говорила с ним, мягко поглаживая его по щеке. - Этим утром граф де Сент-Эньян доложил мне, что он получил исчерпывающие объяснения от маркиза дю Плесси-Бельера о том, что произошло в моей приёмной. Вор, который дерзнул остановить дворцовые часы, наконец-то пойман! Этого не случилось бы, если бы он не попался при попытке сбыть украденные драгоценности.

- Что? - глаза короля округлились в изумлении.

- Да, мой милый! И этим же утром его поймали с поличным, - королева присела на край постели и ласково провела рукой по его голове, убирая со лба смешные завитки тёмно-каштановых волос. - У маркиза были свои подозрения и теории. Он выследил вора. Не без помощи какого-то комиссара из полиции Шатле.

- Но как же так? Зачем ему вообще понадобилось красть? - недоумевал Людовик, уже обдумывая про себя оправдательную речь в защиту де Виллеруа. - Ведь он всего лишь хотел помочь своему отцу и... - начал было он, но замолчал, когда из-за полога постели раздался негромкий кашель.

- А, месье Бонтан! - королева с доброжелательной улыбкой кивнула камердинеру. - Выходите! Выходите же, сударь! Мне и вас пожурить хочется. Вы что же это панику во дворце устроили?

- Я, мадам? - Бонтан вышел из укрытия, многозначительно посмотрел на Людовика и ещё раз негромко кашлянул в ладонь.

- Да! Конечно же, вы, Бонтан! А кто же ещё? - строго глядя на него, повторила королева. - Это же вы рассказали его светлости о том, что король опасно болен? И это вы распорядились, чтобы этим утром гвардейцы не впускали учителей к Его величеству? И это же вы отослали ещё нетронутый завтрак назад на кухни!

- О, мадам! Я глубоко сожалею. Перебдил. Вот бывает же! А ведь я только и думал, что о ваших словах. Ваше величество изволили как раз на днях напомнить всем нам о том, что если появится хоть малейшее подозрение на недомогание короля, то необходимо, прежде всего, предоставить ему покой. И немедленно доложить Вашему величеству. Но нет, панику я не поднимал. Я не сказал ничего. Вообще никому! Кроме, - тут наступил черед герцога де Невиля громко закашляться в ладонь.

- Обождите, Бонтан! - всё ещё строгим тоном прервала королева. - Вы хотите сказать, что вы просто подумали, что Его величество болен? И вы даже не позвали врача, чтобы проверить этот факт?

- Но ведь докторов приглашают только с соизволения Вашего величества, - развёл руками старший камердинер.

Людовик молча переводил беспомощный взгляд с Бонтана на мать. Всё это время он с ужасом ждал, когда прозвучит имя вора, которого арестовали! Но как назло, королеву интересовали подробности мнимого недомогания сына, а не расследование дворцовых краж.

- Хорошо, хорошо, - примирительным тоном произнесла Анна Австрийская и поднялась, отряхивая складки на своём платье. - Я рада, что это оказалось всего лишь недоразумением. И раз Его величество в полном здравии, значит, он может подняться из постели. И да, мой милый! - со строгим выражением лица она посмотрела на сына. - Забудьте эту скверную привычку поздно ложиться! Поздние подъёмы не красят молодого человека, а изнеженность не для королей!

В ту самую минуту Людовик с завистью подумал о младшем брате. Вряд ли Филиппу приходилось выслушивать подобное, да и кто будет следить за соблюдением им ежедневного режима с такой же строгостью.

- Значит, после утреннего туалета вы сможете сами принять маркиза дю Плесси-Бельера, - констатировала королева. - Я уже услышала всё от графа де Сент-Эньяна. Так что моё мнение об этом деле известно и полковнику. Полагаю, что и ваше мнение, мой дорогой, будет таким же, - назидательным тоном произнесла королева, направляясь к кабинету. - Парижский парламент будет разбирать это дело слишком долго. И к тому же, с ним связаны другие случаи краж, произошедшие во дворце, и всё это так запутанно. По совету монсеньора кардинала, я от вашего имени передала все судебные полномочия по этому делу графу де Сент-Эньяну.

Удивление, смешанное с радостью, осветило лицо Людовика. Если дело останется в руках обер-камергера, то всё оказывалось вовсе не так уж плохо. Не оттого ли так спокоен герцог де Невиль? Наверняка он знал, что его сыну не грозит ничего ужасного. Кроме разве что строгого реприманда от королевы. Возможно.

- Ну вот, мой милый! Вы улыбаетесь, - обрадованная столь быстрой и позитивной реакцией на принесённые новости, Анна Австрийская кивнула сыну и с довольной улыбкой на лице вышла из спальни.

- Бонтан! Но как же так? Каким же надо быть растяпой, чтобы попасться, - протянул Людовик, как только дверь закрылась за герцогом де Невилем, который поспешно вышел вслед за королевой. - Но Плесси-Бельер! Каков! Он же лично пообещал мне, что сохранит в тайне всё, что ему рассказали. Чёрт возьми, как? Как я мог довериться ему?

- Боюсь, что не совсем понимаю, в чём вина господина дю Плесси-Бельера, сир, - дипломатично отозвался на эти сетования Бонтан и встряхнул длиннополый турецкий халат для утреннего туалета, прежде чем подать его королю.

- Как в чём? Он же предал нас! - закричал тот, схватив халат, и, путаясь в широких рукавах, попытался надеть его.

- Но я не совсем понимаю вас, сир. Каким образом господин маркиз предал вас? Он исполнил свой долг, разрешил загадку дела с часами. И к тому же, он отыскал человека, причастного к кражам во дворце. Правда, насколько я понял, дело о кражах оказалось не столь серьёзным, как все думали.

- Это как? - уже с намыленным лицом Людовик повернулся к Бонтану, а тот, как ни в чём не бывало, продолжал лить горячую воду в подставленные ладони.

- Этот вор, которого задержал господин дю Плесси-Бельер, - пояснил Бонтан. - Он оказался младшим братом того бедняги, которого нашли в потайном коридоре. Эти двое проворачивали дельце с кражами в покоях фрейлин королевы. А в городе они были связаны с одной из воровских шаек Сент-Антуанского предместья.

- Постойте, Бонтан! - отплёвываясь от пены, потребовал Людовик и наскоро вытер остатки мыла со щёк согретым над жаровней полотенцем. - С какой шайкой? Когда наш Франсуа успел связаться с кем-то в Сент-Антуанском предместье? И зачем?

- Франсуа? - недоумевая, переспросил Бонтан. - Вы имеете в виду нашего маркиза де Виллеруа, сир? Но он-то как связан со всей этой историей?

- Разве вы не сказали, что сегодня утром маркиза арестовали? Нет? Но что тогда происходит, Бонтан?

- Полагаю, сир, что вам стоит дождаться разъяснений от самого маркиза. И от господина дю Плесси-Бельера, конечно же.

Оставленный наедине с загадками и вопросами, Людовик нехотя сел за стол. Бонтан вышел, но вскоре вернулся, неся в руках поднос с завтраком, который по своему изобилию скорее походил на ранний обед. Разнообразие закусок, ароматные соусы и вид румяного пирога, который красовался посреди огромного блюда, пробудили в Людовике аппетит. Он с удвоенным усердием принялся за еду, заявив себе, что ни посты, ни самобичевание всё равно не помогут бедному Франсуа, раз уж тот умудрился попасть в беду. Однако встреча с дю Плесси-Бельером поможет прояснить ситуацию, в которой тот оказался, а заодно и найти способ, как можно помочь ему загладить вину, а ещё лучше - поскорее выйти из застенков!

- Бонтан! - отвлёкшись от ветчины, Людовик вскинул голову и посмотрел через открытую дверь в кабинет на часы Аполлона, ради починки которых был вызван ювелир из Марэ.

- Да, сир?

- Как только дю Плесси-Бельер появится во дворце, пусть его сразу же приведут ко мне! Без промедления!

- Я полагаю, что господин полковник сам явится к вам, как только это будет возможно, - заметил Бонтан, аккуратно наливая в стакан вино на три четверти разбавленное водой.

- Ещё бы! Он столько всего успел натворить. Теперь явится с извинениями, - буркнул Людовик, запивая кусок мяса, который с трудом пережевывал второпях. - Я ещё подумаю, как разрешить всё это дело. И простить ли его!

- Конечно же, сир.

- И нет, я не стану слушать, что мне посоветует матушка или господин кардинал. Я приму решение сам. И я! Я и никто другой, я сам объявлю мою волю господину обер-камергеру. Граф представит решение по разбирательству дела суду только с моего соизволения. Я так решил!

- Думаю, что так и должно быть, сир, - отвечал Бонтан, расставляя перед Людовиком десерты на смену закускам.

- И да! - тот потянулся за вилочкой для пирожных. - Пусть ко мне никого не впускают, пока я буду занят с дю Плесси-Бельером. Никого. Я хочу услышать всё один. И я сам всё решу!

- Безусловно, сир, - ответил Бонтан и улыбнулся.

По опыту многолетней службы первым камердинером у его величества, Бонтан давно заметил, что сытный обед как нельзя лучше укрепляет решительность и поднимает настроение юного короля. Особенно после переживаемых волнений, которые всякий раз пробуждали в молодом организме по-настоящему львиный аппетит.