Переезд не принёс Антону ни счастья, ни радости. Он лишился лучшего друга, лишился остальных, не столь важных приятелей. Пришлось сменить школу, и в новой ему не особенно нравилось. По первости, радовала собственная комната, которую не приходилось делить с сёстрами. Но вот потом... Когда появилось чувство одиночества (которое раньше парнишке вообще было неведомо) личное замкнутое пространство лишь всё усугубляло. Он даже, в некотором роде, возненавидел эти свои покои, и старался проводить в них поменьше времени. Отчего всё больше и больше играл: сперва в приставку, потом в компьютер. Они-то в общей зале стояли, где нет-нет да и кто-то пройдёт.
Новых друзей он так и не смог найти. Нет, так-то с ребятами в школе он вполне общался: те ведь тоже любили игры. Давал им на время картриджи, менялся дисками с играми для компьютера (хотя обладателей сей чудо-машины было не особенно много). И всё-таки… Ему не хотелось с ними сближаться, не хотелось тусоваться вне школы или позвать к себе: вдвоём во что-нибудь зарубиться. Они всё больше казались чужими. А он, среди них, прослыл парнишкой нелюдимым и чуть странноватым.
В таких условиях он стал тянуться к сёстрам, которых раньше избегал. Особенно к старшей, которой немного восхищался. Впрочем, девушка была у себя на уме, и внимание брата её скорее утомляло. У неё в голове витало окончание школы, институт... Ну и менее благородные, но вполне свойственные её возрасту вещи. Они стали лучше ладить, но особого избавления от одиночества сёстры Тохе не принесли. Старшей было не до него, а младшей… Да, по большому счёту, тоже. Только интересы у неё были другие, слишком уж детские, из которых Антон уже вырос.
Зато его интерес к общению с сёстрами заметила мама. А также вечно унылое выражение лица, замкнутость… Теперь она куда внимательнее следила за сыном, и всё пыталась понять: чего же с ним не так?
Тоха и сам хотел бы знать ответ на этот вопрос. Он был уже не ребёнком, а вполне себе подростком, но это не имело для него большого значения. Хотя и привносило в жизнь новые проблемы. С другой стороны… Не только он проходил через подобное. Другие мальчики, его одноклассники, тоже. Равно как и девочки. Среди которых, к слову, Антон пользовался своеобразной популярностью.
Он ведь был довольно красив. Гладкое симпатичное личико, уже куда более длинные, но всё ещё столь же ухоженные волосы. Наконец, появившаяся из-за постоянного сидения дома аристократическая бледность! Некоторым девочкам нравились такие вот парни. А замкнутость придавала ему ещё и загадочный ореол. Ну так, слегка совсем. А среди девчонок нашлись такие, которых половое созревание заставляло смотреть не на самого крутого парня, а на самого… В общем, на Антона. Их было всего две, но одна из них настолько наглой оказалась, что сама заговорила с Тохой про свои к нему чувства. Призналась: «Ты мне нравишься!», а потом спросила: «А я тебе?».
Это был шанс догнать своего бывшего лучшего друга, но… Всё-таки любитель игр сказал: ничего подобного он не чувствует. Извинился, и всё такое. Девчонка расстроилась. Откровенно говоря, с внешностью у неё дела обстояли так себе — лицо было с прыщами, и всё такое. Но Антон не поэтому ей отказал, вовсе нет. Хотя и сам не мог понять: почему? Этот вопрос его сильно заинтересовал, и заставил много думать.
И можно долго-долго расписывать его мысли по этому поводу, благо думал он их не один день. Но важно отметить две из них, ибо они будут ключевыми. Воображая и перебирая варианты, Тоха представлял, как к нему подходят другие девочки из класса. В том числе очень красивые, на которых он сам часто смотрел. Подходят, и говорят ему эти самые слова… И понимал: он им бы точно также отказал, притом особо не задумываясь. Но почему? А вот ответом была вторая мысль… Воспоминание той сцены с поцелуем героя и принцессы из сеговской игры. За которым последовала резкая и жесткая мысль: он бы предпочел в этой сцене быть вовсе не героем.
А дальше… Дальше выводы пошли уже один за другим. Почему ему так не нравится его жизнь? Почему он смотрит на красивых девушек, но не хочет с ними встречаться? Ответ был простой, только вот ни разу не весёлый для Антона. Можно даже сказать, это повергло его в депрессию. Впрочем, диагнозов ему никто не ставил, да и прежде он не был особо счастлив. Но всё-таки, тяжело ему дались эти выводы. Будто бы резко ничего хорошего в жизни у него не осталось, и никаких надежд на будущее. Он постоянно повторял себе: ему не быть ни этой принцессой, ни теми симпатичными девчонками. Наверное, не будь у него отдушины, всё бы и впрямь закончилось крайне печально. Но к счастью, игры он любил всё также. Даже ещё больше, ибо вся остальная жизнь казалась ему беспросветным мраком.
Сидя за компьютером и играя, он воображал, что одет так же, как тогда, за приставками. Впрочем, на реальной его одежде это не отражалось. Даже наоборот, будто бы пытаясь скрыть свою натуру и желания, дома он одевался подчёркнуто небрежно. В школу так ходить мама не позволяла, а иначе бы и там...
Мама, кстати, тоже заметила перемены в своём сыне. И списать их все на один только переходный возраст никак не могла. Очень беспокоилась, но ничего толком не получалось узнать. Но тут, словно бог послал ей помощь. В городе стал появляться доступный населению интернет. Пока ещё медленный, незнакомый. Но всё-таки, это был доступ к самой разной информации… Которую, впрочем, ещё нужно было умудриться найти. С другой стороны, у мамы Антона было большое преимущество: она как раз очень неплохо знала английский язык. Высшее образование в этом плане очень полезная штука, особенно когда оно лингвистическое.
Были поиски. Были обсуждения. А потом была беседа уже с самим Антоном. В которой мама, уже не столько несчастная сколько озабоченная, задала ему прямой вопрос. Такой, которого он больше всего на свете боялся, и которого больше всего жаждал. Это было тяжело, это было страшно, но… Тоха всё-таки выложил маме свои чувства и мысли. Причины происходившего и происходящего. А в самом конце вставил неосторожную, но очень правдивую фразу, после которой мама всё-таки заплакала. Она не винила ни в чём сына, даже наоборот… Поняла что должна ему помочь. Только вот как? Она не могла просто взять и превратить его в девочку. Да и просто так разрешить ему ей стать даже внешне, она тоже не могла. И у неё и у Антона были вполне здравые представления о том, к чему всё придёт, если он начнёт ходить в юбках и говорить как девчонка. Хотя нет, мама даже лучше это представляла, ибо думала ещё и о семье.
Однако и отказать в помощи она тоже не могла.
Сие семейство было, в некотором роде, традиционным, но как будто бы и не очень патриархальным. Традиционным – потому что обязанности среди родителей были чётко и классически распределены. Папа зарабатывал деньги, мама следила за домом и воспитывала детей. Но никакого Главного Мужика тут не было. Главной в доме безусловном была мама, а вот по деньгам – папа. Весьма логично для бухгалтера. Жена могла установить в доме любые правила как для детей, так и для мужа. А вот решения о сколь либо значительных покупках она не принимала.
В принципе, эта система неплохо работала для конкретной семьи. И она же позволила помочь Антону, при этом даже ничего толком не объясняя его отцу. У сына проблемы, и так надо! Какие именно? Ничего столь ужасного, мама сама разберётся. Тут она чуточку соврала, но… В общем да, это было нехорошо, но ей не хотелось нагружать мужа подобными горестями.
У Тохи появилась своя комната. То есть она и раньше была, но теперь это стало чем-то совсем иным. Новые правила в доме! Никто кроме него и мамы туда заходить не имел права. Вообще! Никогда! В дверь был врезан закрывающийся изнутри замок, от которого было всего два ключа. Легко догадаться, кому они достались.
Это было его убежище, место в котором Тоха мог быть тем, кем хочет и делать чего хочет. Он мог вешать на стены любые плакаты, мог… В общем, творить что угодно. В том числе носить любую одежду. Делать себе самую девчачью причёску. Говорить так, как ему нравилось. В общем, эта небольшая комната стала местом, в котором он мог хоть немного побыть таким, каким себя чувствовал, каким ему хотелось быть. Самое комфортное место в доме. Разве что компьютера там не хватало. Мама не могла просто так отдать сие чудо техники в распоряжение одному только сыну. Им и старшая дочка для учёбы пользовалась, и сама она иногда что-то за ним делала. Зато убедила мужа купить ещё один телевизор: новомодный, с плоским экраном. А старый, который раньше столь яростно оберегали, отдали Антону, на растерзание приставке. Вновь пришло время Сеги… Телевизор же и так хорошая покупка, для всей семьи полезная. Убедить мужа было нетрудно.
Теперь приходя из школы домой, Тоха сразу шёл к себе и запирался на ключ. Подходил к шкафчику, на одном из отделений которого теперь тоже висел замочек. Открывал его, и… Антон словно бы исчезал. Не физически, само собой, но как бы, в сущности. Не было больше мальчика, только девчонка. С парой заколочек на уже сильно отросших волосах, в юбке и кофточке… Но всё также любящая игры. Собственно, кроме них у неё было только одно увлечение: учить английский язык. Правда теперь с этим делом помогала ей мама. Женщина пыталась проводить с сыном максимум времени, благо младшая дочка подросла и уже не требовала столько внимания. Заниматься с Антоном, когда он был в таком виде, было для неё дико, особенно первые недели. Но потом как-то привыкла, хотя и не сказать, чтобы до конца. Увидеть в нём ещё одну дочку она всё-таки не могла, хотя и старалась не подавать виду.
Английский, как ни странно, помогала учить ещё и приставка. А точнее тот самый картридж про мореплавателей. Помимо столь любимой Каталины там было ещё пять капитанов (как ни странно, мужчин, женщин моряки вроде не сильно любят), и девочка, у которой хватало свободного времени, решила пройти игру за всех. С помощью словарика, разумеется. А потом ещё раз за свою обожаемую испанку, которая… Довольно глупо, но будто бы являлась каким-то примером для подражания. В чём именно это выражалось, сразу и не скажешь, но назвать её так очень хотелось. И себя… Себя в честь неё – тоже.
В общем, сразу по приходу со школы вместо Тохи теперь появлялась Катя. А то Каталина – это всё-таки слишком напыщенно. Потом она что-то делала, училась, играла… и, наконец, ложилась спать. А вставал утром опять Тоха. Всё такой же мрачноватый замкнутый мальчишка. Ну, может чуть меньше склонный к депрессии, но всё-таки счастливым парнем его было никак не назвать. Он шёл в школу, где старательно учился. Иногда что-то обсуждал с одноклассниками, хотя больше слушал их сам, чем говорил. Наконец, уроки заканчивались, и он шёл домой. Открывал дверь в комнату, и…
В общем, круговорот.
Что странно: стоило Антону стать Катей, как она продолжала существовать до самой ночи, даже если приходилось переодеваться назад. А это было неизбежно, ведь туалета отдельного в комнате не было. Опять же, и другие нужды выгоняли девушку за дверь. Для чего она снимала заколки и юбку, надевала штаны, и становилась… Нет, не Тохой. Просто девочкой, которая одета как мальчик и им притворяется. Занимательный факт был в том, что её это не так уж и сильно напрягало. Порой она даже вполне сознательно пребывала в таком виде по несколько часов, дабы поиграть именно в компьютер. Как ни крути, а Сега его полностью заменить не могла.
Сёстры, отец, некоторые другие родственники или друзья семьи иногда приходившие в гости… Все они замечали, что мальчик стал вести себя странновато, но это было неуловимо, неявно. В конце концов, нужно хорошо знать человека, если хочешь понять происходящие с ним перемены. Но разве кто-то его действительно знал? А внешне изменения… Подумаешь! Тем более парень и так менялся, уже по совсем другим причинам. Ибо наступила для него в полной мере пора полового созревания. Которая могла бы стать трагедией для Тохи, но...
Мальчики, по большому счёту, не слишком отличаются от девочек внешне. Нарядите мальчика в платья и парик, посадите играть в куклы, и его вряд ли кто-то узнает. Во всяком случае до тех пор, пока одна модная пластиковая барышня не начнёт другой с ноги пробивать, с задорными криками. Или постригите коротко девочку, оденьте в спортивный костюм и отправьте гонять во дворе в футбол. Её ведь тоже трудно будет распознать. Хотя, если начнёт шугаться от мяча… Но всё равно, внешне отличить будет трудно.
Мужчины и женщины же, как правило, друг на друга не сильно-то похожи. Чтобы притворится, нужны будут значительные усилия, и даже тогда не всем будет дано. Я хочу сказать: четвёртый размер груди скрыть довольно трудно. Да и перекаченные мышцы с обветренным лицом, которое уже невозможно гладко выбрить, тоже проблемой станут. Конечно, бывают люди без столь явных черт, но всё-таки это не каждая первая и даже не каждый пятый. Опять же, образ жизни… Среди пианистов подходящего для подобного притворства человека будет найти несколько проще, а вот среди грузчиков проблематично.
А вот с подростками всё очень сложно. Они, вроде как, уже не дети, они, вроде как, и различаются, но… Половое созревание штука неравномерная, своеобразная. Одна девочка уже в четырнадцать вся такая прямо перезревшая женщина, а другая и в шестнадцать от парней не сильно-то отличается. Один мальчишка уже в четырнадцать здоровенный битюг с хриплым басом, а другой и в шестнадцать… В общем, у Тохи, к величавшей его удаче, сценарий проходил скорее по этому вот несильно выраженному типу.
Нет, проблем-то хватало. Волосы на теле расти начали изрядно. Прыщей на лице высыпало прилично, той невольно обиженной им девочке было над чем посмеяться. Голос чуточку сломался… Но так, несильно. На голосочек нежной принцески не потянет, а вот морская волчица Каталина, в жизни ещё и не так бы разговаривала. Но всё было как-то не очень и страшно, всё было преодолимо. Волосы на теле можно убирать – мама ему специальный прибор свой для этого давала, время от времени. Прыщи? Так они у многих были, что у мальчиков, что у девочек. Против них мази всякие есть, да и пройти со временем должны. А тело его… Ну, на девочек из класса он походить меньше не стал. Но и больше тоже. Тут проблема была скорее в том, какие они, а не в том какой из себя Антон. Хотя нет, о чём вообще речь? Именно в этом и была главная проблема, просто это самое созревание её как-то особо и не усугубило.
Собственно, он был не один такой уникальный. Из тринадцать мальчишек в классе, как минимум четверо могли бы при случае убедительно изобразить девочек. Ну, то есть как «убедительно»… На фото смогли бы, а в живую вряд ли. Да и девочки многие особыми формами не отличались. Ну, или отличались, только в немного другом смысле. Не столь положительном, так сказать.
Если что-то и изменилось всерьёз, так это вопрос сугубо интимный, который Антон даже с мамой не готов был обсуждать. Но, скажем так, это само по себе не было для него проблемой большей, чем для многих других проходящих через подобное ребят.
Он не казался кем-то особенным для окружающих, хотя и немного выделялся. Странный, живущий в изоляции даже от большей части собственной семьи. Затворник для родных. Немножко поехавший на играх одиночка для одноклассников. Бедный и несчастный мальчишка для мамы. И… Катя для себя.
Чем же его женская сторона отличалась от мужской? Мелочами. Множеством мелочей, которые всё больше накапливались с течением времени. В школе Тоха продолжил наблюдать за девочками, но уже сознательно. Это не казалось странным: для мальчиков естественно наблюдать за красивыми девчонками. Только вот он смотрел на них не так как другие. Но разве мог кто-то залезть к нему в голове? Конечно же нет! Если уж на то пошло, Антон быстро освоил науку притворства и скрытности. А у Кати с этим было ещё лучше. Кстати, вполне себе отличие.
Вообще-то если думать про Тоху и его девчачью половину как про отдельных людей, они были бы не так уж и сильно похожи характерами. Антон был парнем замкнутым, склонным к депрессии и вообще довольно несчастным. Катерина (не правда ли похоже на Каталину?) была скорее флегматична и равнодушна к своему окружению. В жизни девушки не было столько негатива, и вообще, бурных эмоциональных реакций у неё не наблюдалось. Впрочем, она не была какой-то совсем бесчувственной. Иногда, особенно когда она заботилось о своей внешности или играла в особо интересную игр, Катя искренне улыбалась. Да, пожалуй, это тоже была большая разница между ней и Антоном. Тот прямо заявил маме про крайне мрачные мысли, про ненависть к себе и собственной бренной тушке, которая не соответствовала его запросам. Катерина же себя, всё-таки, любила. Да, некоторые детали её не особенно устраивали, но… Компьютер её, например, тоже далеко не все игры тянул, однако это не причина его ненавидеть. Скорее повод побеседовать с отцом насчёт апгрейда. И она говорила. Папа, что ожидаемо, отвечал крайне расплывчато: мол, мы ещё посмотрим, подумаем. Но важен был не отказ или согласие. Важно то, что Катя могла говорить с отцом, и тот не видел в ней ничего чуждого или слишком странного. Но она всё равно расстраивалась, ибо, по сути дела, папа всегда говорил: «Нет», просто очень расплывчатым образом. А апгрейд бы очень пригодился...
Компьютер, если ты играешь на нём в игры, штука очень требовательная. Покупаешь вроде новый и неплохой, а за пару лет он жуть как устаревает. К счастью, игр которые на нём шли хватало, но… Были и такие, которые он вытянуть не мог. А Катерине очень хотелось в них поиграть. Она… Впрочем, нет, всё-таки Антон (обычно по дороге из школы) покупал, порой, игровые журналы. И в них много всего рассказывалось интересного. Но увы, процессор и оперативка не тянули. И вместо безумно красивой игры с восьмой номерной частью (статья убеждала, что в ранее вышедшие играть вовсе не обязательно) приходилось довольствоваться изометрическими играми. Такими, где вид сверху, и управление курсором. Нажмёшь – идёшь. Нажмёшь – стреляешь (ну или бьёшь, смотря во что играешь). Впрочем, и эти игры ей очень даже хорошо заходили, и она погружалась в них основательно. Притом всегда играла на английском, а текста в играх было ооочень много.
РПГ ей нравились особенно. Притом если на Сеге в них всегда выдавали готового конкретного героя (пусть даже и довольно-таки безликого, как того спасителя-целователя принцесс), то тут… Тут она создавала их сама. В этом была часть прелести, в этом был полёт фантазии. Как ни странно, не всегда это были женщины.
Например, под её чутким руководством за наследие какого-то мёртвого бога боролся именно мужчина. Довольно глупый и страшноватый лицом, но зато могучий и смелый. А за ним ходил целый отряд, в котором каждый боец был подобран и интересен. Ох, как же интересен! Вообще ей чем-то напоминало ту самую игру про битву с дьяволами и спасение принцессы. Тоже отряд, и главный герой он, конечно, избранный, только отряд всё равно важнее. Хотя, к слову, на Сеге он был милым парнем, который вырос в прекрасного, но очень молчаливого (он за всю игру всего пару слов сказал) героя. Тут же был какой-то бородатый перекаченный вояка. Но всё равно было интересно.
А вот впервые бороздить просторы мира оставшегося после ядерной войны, Катя отправила, можно сказать, свой аватар. Вот буквально: сидела, рассуждала и подбирала: а какие у неё самой в ролевой системе параметры бы были. Скорее уж высокий интеллект, чем особая выносливость. И скорее уж ловкость, чем сила. Удачу же она оставила на среднем значении. На самом деле так себе идея, создавать подобных персонажей создавать в РПГ. Особенно в классических. Особенно для первого прохождения. Но, как ни странно, у Кати получился более чем жизнеспособный герой. Потому что к навыкам она была не так придирчива и взяла-таки владение оружием. А ловкость и интеллект были не самым худшим выбором среди параметров.
В общем, развлекалась она как могла. Правда, прохождение всегда затягивалось. В играх было много, очень много текста, который приходилось переводить. На самом деле, она могла зайти в игру про наследника бога, хорошенько поговорить там с парой спутников, а потом обнаружить, что прошло уже больше часа и пора бы приниматься за уроки. Однако уровень владения языком рос аки уровень её персонажей, и мама тут тоже очень сильно помогала. Ну и да, больше чем час-два она обычно в компьютер не играла. Её так и тянуло в комнату, в собственное убежище, где она могла бы вновь отрыто быть Катей и не притворяться. Тем более там была Сега и вполне себе неплохой ещё телевизор. Тут игры у неё были разнообразнее. Обычно после долгих-долгих переводов ей хотелось всё-таки расслабиться, так что покорители радиоактивных и морских простор в один день редко сочетались. Всё больше какие-нибудь платформеры, или файтинги… Катя открыла для себя ещё одно любимое многими геймерами развлечение: заигрывание определённой игры до дыр, дабы научиться проходить её идеально и максимально быстро. Для неё таковой стали похождения какой-то японской девочки, которая в первую же минуту игры сигала с крыши вслед за падающим мечом. Схватив его в прыжке, она обращалась в воительницу в золотых доспехах, взлетала и начинала крушить всяческих врагов. Кате почему-то такое начало чертовски забавным казалось. Да и бегать было вполне интересно, так что… Много времени она проводила в ней, и прошла раз тридцать-сорок, не меньше.
И так за этими играми шло время… Можно даже сказать, шли годы, правда не шибко уже торопясь. Девяностые закончились, а чуть погодя закончилась для Антона и средняя школа. Знакомые лица покидали её, классы к десятому перемешались. Но так уж вышло, что оказался Тоха в одном классе с девчонкой, которая, в своё время, находила его загадочным и привлекательным. Но нет, не с той, которая признание делала, та после девятого класса в колледж пошла. Это была вторая, не столь наглая в своих чувствах. Да и интерес касательно странного замкнутого паренька у неё несколько изменился с тех пор. Но полностью не исчез. В конце концов, у Антона была репутация немного поехавшего на почве игр юноши. А эта самая одноклассница как раз очень любила видеоигры. Да, с девочками такое тоже бывает, хотя и не так часто как с парнями. Поэтому, особого понимания среди подружек своих она не находила. И поэтому, немного тянуло её к странному симпатичному парню, с которым можно было бы много интересного обсудить. Но не знала она как тут подступиться. Да и подружки-одноклассницы бы не поняли, стали бы болтать всякое… Но вот, десятый класс, и всё смешалось. Не было у неё теперь под боком хорошо знакомых девчонок. Да и про Антона новые одноклассники знали мало. Он же, в конце концов, не какая-то школьная знаменитость. В общем, решилась девочка с ним заговорить. Про игры приставочные. И эта тактика оказалась куда более успешной, чем признания в любви. Как минимум начало их дружбе было положено.
