По заветам
Ешь, человек, с ладони.
Жизнь - это просто еда.
Спи, когда в мертвой кроне
Путается луна.
Не забывай молиться
Тому, во что веришь и нет.
Жизнь твоя будет длиться
Десятки, десятки лет.
Делай себе кумиров,
Чтобы топтать их прах
И защищать от мира
С пеною на губах.
Нет справедливей закона,
Что повсеместно чтят:
Ешь, человек, с ладони.
Или тебя съедят.
МВД
коридор заблуждений
в комитете доказанных схем.
приставные шаги вдоль цепи
из надкушенных звеньев.
каждый раз оставаться ни с чем,
спотыкаясь у каждой
распахнутой двери.
здесь ковры набухают
краснотой беспробудных часов,
и у встречных
чернильные точки на скулах.
полыхает
размазанный солнцем желток
в позолоте калечных
столешниц и стульев.
совершенно неважно
кто такой, с чем пришел и зачем,
процедура ровняет,
листки отзываются всхлипом.
что-то скажет
невзрачный и гладкий шатен,
а в ответ засияют
святейшие лики на плитках.
* * *
Нас засыпало по горловину
Шерстью белой, холодной
как глухота.
Если лечь – исцарапаешь спину.
Скройся, жди половодье,
Может, кто-то найдет,
проходя
по белесым разрывам и сколам,
Под которыми проще – не быть.
Скрыты шерстью скелеты, остовы,
Скрыто все, что иначе не скрыть.
А в далеком — пугающе близком,
Чую, что-то громадное
тягостно спит.
И вопят все светила и числа:
Берегитесь случайно
его пробудить!
Но огромное нечто лишь в шаге
от обрыва в реальность из сна…
Я боюсь отразить на бумаге,
Что готовит нам эта весна.
* * *
Система тезисов наивна,
хотя и стелется вольготно.
Сойдет в струю аперитива
зуд мертвых корочек цинготных.
Мы – оппозиция причине.
Дом загнивает с головы.
И восковые апельсины
сочатся запахом живым.
Живее мяса микросхемы,
что подают на рождество –
счастливый висельник системы
с бюрократической листвой.
Как слитна с обухом наркоза
белков собачьих пелена,
когда из спички лезут звезды
и загорается спина!
Как привыкают к спешке куры,
когда уходят на покой!
Стоит седая клиентура
с моей протянутой рукой…
Хотелось думать, мы – тритоны,
хотелось думать, но увы.
Не отрастают микрофоны
у отсеченной головы.
Родина
Отразила зеркальная полость
Перечеркнутым откликом лиц,
Как слепая душа напоролась
На скользящую бритву границ.
И восходы купают край солнца
В красных клочьях у самой воды…
Кто остался за гранью – спасется,
Собирая по полю следы.
Он не мученик! Тронувшись с места,
Он виновен в исходе вещей,
Проглотив клокотанье протеста
Натяженьем гортанных хрящей.
Безразличие дна отражений
На сетчатке он выжег себе
И поэтому верит в ступени,
Уводящие к светлой судьбе…
Но в бокале уста претендента
Не согрели тягучий коньяк.
И границы твои – только лента,
И в туманах твоих – аммиак.