Глава 15

На утро пятницы мною была запланирована поездка на плато Гиза. Хотел провести там весь день: осмотреть сооружения, их состояние, наметить реставрационные и археологические работы. В таких случаях надевал бежевые рубашку и брюки (негласный дресс-код «легального копателя») до сих пор лежавшие в достаточном количестве на полках одежного шкафа, оборачивал шею льняным шарфом, которым в любой момент мог закрыть лицо от пыли или затянуть волосы в хвост. Я снова чувствовал себя полевым археологом, как в те далекие времена, когда работал на раскопках под руководством «саккарского профессора». Закатав рукава выше локтей и разложив по карманам удостоверение, паспорт и деньги, собрался уже выйти из дома, но звонок на мобильный телефон заставил изменить рабочие планы: к себе срочно вызывал министр культуры, хотя встреча с ним была запланирована только через месяц. Заперев дверь, отправился пешком короткой дорогой по извилистым каирским улочкам. Утром в столице всегда было проще дойти, чем доехать.

Я понимал, что даже в министерстве моему назначению на пост главы Службы древностей были, мягко сказать, не очень рады: на мое место претендовал один из заместителей министра Карима Арафа, но Захия заставил того умерить амбиции. Доктор Хавасс умел подчинять себе людей, но смогу ли я так когда-нибудь?

Охранник проводил до кабинета. Я постучался и вошел. Араф стоял у окна и что-то бурно обсуждал по телефону. Закончив разговор, он повернулся ко мне, с нескрываемым удивлением оглядел с головы до ног.

— А Вы быстро… — рассмеялся министр. — С такими утренними пробками ждал Вас только к обеду.

— Дошел пешком, не люблю тратить время просто так.

— Тогда перейдем сразу к делу, — он занял место за рабочим столом, меня же пригласил жестом сесть в кресло напротив. — Есть новости и хорошие, и плохие. Начну с хороших: я передаю под полный контроль Службы древностей все закрытые и открытые культурные объекты на территории страны, связанные с историческим наследием Древнего Египта. Можете там делать все, что хотите: экскурсии, раскопки, хоть заново отстройте пирамиды и выкопайте гробницы. У меня своих дел хватает, чтобы тратить время и финансы на то, что скинул на моего предшественника доктор Хавасс.

— Меня это устраивает, — произнес я, когда Карим закончил свою речь. — А плохая новость?

— В связи с дефицитом бюджета на следующий год я урезаю финансирование Службы древностей на половину.

— На сколько? — переспросил, не поверив своим ушам.

— На пятьдесят процентов, если Вам так понятнее.

— Вы увеличили штат сотрудников, добавили объекты и лишаете денег? — возмутился, стараясь сохранить самообладание. — Раньше три четверти уходило на заработную плату, теперь и всей суммы будет мало, чтобы заплатить работникам. А Вы оставляете половину!

— Хорошо, я могу закрыть художественные и театральные студии для детей, библиотеки и не только… Если Вы считаете, что мумии и груды камней…

«Вот, подонок! Знает, чем шантажировать», — подумал про себя и добавил вслух: — Я приму Ваши требования, но с одним условием.

— Условием? — удивился он. — И каким же?

— Хочу также взять под контроль Службы древностей частные сувенирные мастерские и их торговые точки. Все до одной!

— Эту головную боль налоговой инспекции? — Араф рассмеялся во весь голос. — Забирайте! Может, наведете у них порядок.

— Благодарю. 

— На этом все. Документы доставят курьером Вам в конце следующей недели. Можете идти.

Я встал, склонил голову в знак почтения.

— Господин Аджари, — остановил министр, когда я уже направился к двери, — Вы неплохой политик, хоть и чувствуется неопытность. Захия не уступил бы, а Вы, согласившись, ловко перетянули на себя одеяло. На все дополнительные средства, что сможете достать, мне отчеты не нужны, но с налоговой службой вопросы решайте сами. Рад был встрече с Вами.

— Я тоже. До свидания.

Покинув кабинет, в конце коридора сел на банкетку. Было ли мое решение победой или поражением — не понятно, но работы прибавилось однозначно. Ходить в полуденную жару по Гизе с таким роем мыслей в голове не хотелось, поэтому изменил планы — решил заглянуть в музей и его запасники.

Еще одна пешая прогулка немного успокоила. Заглянув по дороге на сувенирный базар, с удовольствием поторговался с ювелиром за пару позолоченных браслетов, украшенных разноцветной эмалью и лазуритами в форме скарабея. Надел их на запястья. Мелочь, а неплохо поднимает настроение и придает силы. Посмотрел на себя в зеркало, что висело рядом на веревке. Только увидел в нем не себя взрослого, а десятилетнего древнеегипетского мальчишку.

— Вижу, у господина проколоты уши, — голос ювелира прервал мои воспоминания. — Не хотите ли серьги под браслеты?

— Пожалуй… Но с древнеегипетской застежкой на две дырочки в мочке, — озвучил свое желание, хотя знал, что современные украшения не имеют такого механизма. Сейчас я уже хотел музейной прохлады и тишины, а не многоголосого шума сувенирной лавки.

Старик задумался, пристально посмотрел на меня, словно оценивая, как покупателя; забормотав на странном наречии, заглянул под прилавок, потом ушел в дом. Его место занял смышленый паренек, который легко общался с туристами. Ожидание затягивалось, но любопытство, все равно, взяло верх. И вот, наконец-то, в опустевшем импровизированном магазинчике появился хозяин с маленькой коробочкой в руках.

— Очень красивые и… дорогие, — он снял крышечку, под которой на кусочке бархата лежали небольшие серьги с царскими уреями по бокам и скарабеем в центре. — Такие носили мужчины…

— Царского рода, — ответил я, аккуратно вынул их и поднес к настольной лампе. — Это Древнее царство! Четвертая династия! Подлинник!

Ювелир побледнел, попятился назад.

— Ахсе ен айя! — на родном языке приказал остановиться, извлек из кармана удостоверение главы Службы древностей и перевел ранее сказанное на арабский. — Стойте!

— Я всего лишь… — залепетал торговец.

— Молчи, отец! — из-за занавеси выскочил тот самый смышленый паренек и направил в мою сторону пистолет. — Лучше пристрелить его сейчас и закопать в песках, чем этот полицейский…

— Я Сахемхет Аджари — глава Службы древностей Египта, а не полиция.

— «Саккарский профессор» — Ваша мать?

— Да.

— Это такая честь… — с нескрываемой радостью произнес ювелир и рявкнул на сына: — Спрячь немедленно! И убирайся вон!

Тот убежал, что-то недовольно выкрикнув в ответ.

— Мы можем договориться, — осторожно начал я, — Вы сдаете Службе древностей все находки, показываете местонахождение гробницы, а я плачу как бригаде рабочих за сезон археологических раскопок. В противном случае, весь квартал перетрясут до последней корзины. Вы потеряете намного больше, нежели приняв мои условия. Подумайте.

— Я все отдам. Послушайте, эти серьги и еще кое-какие побрякушки я нашел на раскопках, когда работал в бригаде «саккарского профессора» больше четверти века назад. Такую глубокую шахту раскапывали: леса жутко скрипели, могли обвалиться на наши головы в любой момент. Там была расколотая шкатулка с украшениями, завернутая в ткань и обвязанная веревкой, на самом дне, между камней в песке. Я скрыл находку, убрал подальше и не доставал до сегодняшнего дня. Боялся, что придет «госпожа профессор», как в кошмарных снах, и потребует ее назад. Только дочь уговорила, захотела хорошую свадьбу. Вот и решился. Да, видно, бог все видит, даже золотую побрякушку мертвецов не утаишь. Не она, так Вы пришли за ней.

— Сможете принести шкатулку и ее содержимое?

Неужели это было в гробнице Птаххетепа. Больше шахт в это время мама не раскапывала. Кто оставил и зачем? Еще одна загадка?

Старик вернулся с большой коробкой, поставил на прилавок. По-прежнему завернутая в ветхую ткань, там лежала потерявшая форму шкатулка приличного размера. Я осторожно развернул материю. Работа с хрупкими папирусами научила осторожности и аккуратности. Попросил табурет, придвинул настольную лампу. Резьба и отделка золотом показались очень знакомыми. Это дорогая именная вещь из дворца. Начал искать имя владельца, но повреждения на дереве были слишком сильными. И только на золотой пластинке нашел четыре иероглифа «Ка Оф Ше П». Шкатулка с украшениями отца, которые он носил при жизни. Но как они попали в шахту? Отложив в сторону деревянные фрагменты, стал изучать ее содержимое. Каждая вещь осторожно извлекалась, осматривалась и бережно укладывалась на прилавок, застеленный материей. Восемь царских перстней, два из них — именные печати, которые рассеяли все сомнения, пять золотых браслетов с полудрагоценными камнями и его именем, пектораль с богиней Маат, серьги с узором из мелких голубых камней. Осталось еще несколько предметов, которые были завернуты отдельно: перстень-печать, два браслета, узкое оплечье в пять рядов больших синих бусин в золотой оправе с ажурной пекторалью с изображением Ра и двух коленопреклоненных крылатых богинь. На всех них было написано мое полное имя с царским титулом «Ни ит су бит Сахемхет Са Ра Неферефкара Хор Ахет». Отец оставил страну мне, а не сводному старшему брату! Вот причина его ненависти ко мне, вылившаяся в государственный переворот после смерти фараона. А мама? Что он с ней сделал? Заставил молчать или приказал убить, как меня? А мои сестры? Сколько еще этот человек отнял жизней? Вот почему его имени нет в царских списках — прокляли забвением за злодеяния.

— С Вами все хорошо? — забеспокоился ювелир.

— Да… — ответив на автомате, я закрыл глаза.

— Может, врача? Вам плохо? — он начинал паниковать.

— Спасибо, что сохранили все это. Теперь я знаю, за что меня хотел убить старший брат.

— У Вас есть брат?

— Был… больше сорока веков назад. Эти украшения принадлежали моему отцу, — указал на разложенные драгоценности. — А это уже его подарок мне в день коронации. На них мое настоящее имя с титулом не принца, а царя. Если бы не Птаххетеп и его изучение мира Древних, моя жизнь бы оборвалась еще в третьем тысячелетии до нашей эры.

— Тот саркофаг, что «саккарский профессор» вытащила из гробницы и увезла в Каир… — старик опустился на стул, стоявший за прилавком, снял тюрбан, отер голову платком.

— Там спал я. Она разбудила, вырастила, как родного сына. Стефания и Джон заменили настоящих родителей.

— Они знали, кто Вы?

— Джон знал, Стефании я не успел рассказать. Именно доктор Брайтон помог мне сделать карьеру ученого, а Захия Хавасс добился назначения на пост главы Службы древностей. Они вернули мне так жестоко отнятый трон. А сейчас, благодаря новому распоряжению министра Культуры, я получаю полную власть над своим древним миром. Но меня волнует не только мой мир, но и ваш. Хочу, чтобы труд ремесленников приносил хороший доход и был в почете.

— Вы знаете, как это сделать?

— Да. Но вы все подде́ржите мои действия, какими бы абсурдными на первый взгляд они не казались. Сначала будет тяжело, но и пирамиды не за одну ночь строились, а великие царства достигали процветания не за один день.

— Я с тобой, мой царь! — воскликнул старик. — Забери с собой находку и возьми, что захочешь, в качестве компенсации за мое неблагочестивое поведение.

Бережно сложив древние украшения и обломки шкатулки обратно в коробку, я принял от торговца в знак уважения симпатичную бирюзовую подвеску в виде крылатого скарабея. Попрощавшись, направился в музей, где в лабораторных условиях хотел заняться реставрацией и чисткой находки.

В лаборатории меня встретили как старого друга, а не высокопоставленного чиновника. Со многими работниками я был знаком, когда помогал матери в музейных запасниках. Для них я так и остался маленьким любопытным Сахемхетом, что ничуть не смущало. Расположился в помещении для консервации, однако опытные реставраторы ловко отобрали у меня шкатулку под предлогом, что у них это получится намного лучше. Золотыми украшениями занялись лаборанты-ювелиры. За чашкой чая и разговором с заведующим лабораторией скоротал следующие четыре часа, обрисовал ему сложившуюся ситуацию, пути решения проблемы. В ответ получил одобрение и поддержку.

Любой работник музея, запасников и реставрационного отдела, пусть плохо, но мог переводить иероглифическое письмо. И к концу рабочего дня в кабинет начальника пришла довольно большая делегация сотрудников с вопросами об украшениях. Их смущало имя, так похожее по прочтению на мое, с царским титулом. Лгать людям, с которыми предстояло тесно работать много лет, не захотел. Рассказал им свою историю, а в ответ услышал, что они догадывались, кого нашла и усыновила Стефания, а потом увез из страны Джон, но не хотели афишировать из уважения к ученым.

— Я так рад, — произнес заведующий, — что именно ты сейчас возглавляешь Службу древностей. Доктор Хавасс был ревностным хранителем наследия древней цивилизации, но одной ревности и занимаемой должности уже недостаточно. В наше время надо быть ловким и умным дипломатом, грамотным финансистом, человечным руководителем. Захия был царем прошлой, а ты должен стать царем будущей истории Древнего Египта. Знаю, что ты боишься говорить о своем происхождении, что ты сын фараона Шепсескафа. Но, я думаю, об этом надо рассказать… Позже, когда подвернется удобный случай, и… — он внезапно сменил тему разговора: — Что будешь делать с фамильными драгоценностями?

— Шкатулку и украшения отца передам музею, а свои хочу оставить. Царь Сахемхет не был реальным правителем четвертой династии, не нужно устраивать переполох в ученом мире и давать повод для лжесказок. Здесь Эхнатона со Сменхкарой хватает.

Лаборанты засмеялись, пообещали отдать сокровища через неделю.

В хорошем настроении я отправился домой. За один день с пирамидами и Сфинксом ничего не случилось, зато столько узнал о своем прошлом, нашел единомышленников для воплощения самых дерзких планов…

В субботу ждал Эмилию, но она не пришла. Может, это было и к лучшему, ибо я ушел с головой в финансовую деятельность Службы древностей, завалив домашний стол ворохом бумаг. Искал статьи, расходы на которые мог бы сократить уже сейчас до минимума, чтобы остались деньги на следующий год, но музей требовал срочного расширения и косметического ремонта, лаборатория — новых реактивов и замены оборудования, а Гиза — полного изменения туристических маршрутов. Во сколько и как добрался до кровати вспомнить утром не смог.