Эпилог

В следующий раз Мартин увидел Базиля через полгода после тех событий. Он всячески оттягивал посещение Комплекса, отговариваясь ответственностью и неотложными делами, но вечно так продолжаться не могло и в один прекрасный октябрьский день шеф просто схватил его за шкирку, посадил в вертолёт и… И они вышли на крыше Комплекса.

Али Саев тоже был с ними и всякий раз, при взгляде на его всё ещё чрезмерно худую, после нескольких операций, и прихрамывающую фигуру, Мартина охватывало чувство жалости и, вместе с тем, гордости от хорошо проделанной работы. И вспоминался уже почти забытый голос Ита: «Мартин, сдавайся! Они там, и им очень нужна медицинская помощь!». Хорошо, что он тогда сдался. Вовремя.

С крыши открывался знакомый вид на пустынное плато, поросшее тропическим лесом, и зубчатая каёмка гор на горизонте. Мартин вдохнул полной грудью пряный, знакомый воздух, и направился вслед за шефом внутрь.

Встречал делегацию инквизиторов второй секретарь, раскоряченный лысоватый мужчина лет шестидесяти, в чёрных роговых очках и мятом белом халате поверх стандартного комбинезона учёных. Он тут же подкатился к Али и сунул ему под нос блокнот с расписанием, сверяя пункты того, что планировалось посетить и обсудить в здании Комплекса.

Почему учёные так старомодны, думал Мартин. Почему им обязательно надо пользоваться бумажными блокнотами, когда гораздо удобнее было бы сверять списки в электронных? Что за дикая сентиментальность и неразумная приверженность традициям? Хорошо, всё-таки, что он выбрал другую фракцию – военные, как ни крути, гораздо более трезвомыслящие люди. Более практичные.

Благополучно прошла одна встреча с местными сотрудниками отделения инквизиции, потом вторая. Обсудили рабочие моменты по протоколу безопасности Комплекса, пожелания учёных, поставки необходимого. Мартин совсем успокоился. И тогда-то, как только он успокоился, они и столкнулись, при переходе на другой этаж, в коридоре.

Навстречу их группе шла группа учёных, негромко ругаясь, и тыкая друг в друга листами распечаток. На заднем плане. Впереди шёл Базиль, привычно не обращая внимания на клубящийся позади него творческий хаос. Стройная фигура, гораздо более упорядоченная и скромно уложенная причёска золотистых волос, чем это принято по стандартам их фракции, где кто не лысый, тот ходит со старательно лелеемым вороньим гнездом на голове, в развевающемся от ходьбы накинутом поверх серого костюма, белом халате… Мартин затаил дыхание.

Базиль притормозил и, чуть повернув голову, сказал:

– Привет, Рыжий.

Мартин сглотнул и неловко кивнул. Базиль тоже кивнул и… направился дальше. А Мартин, споткнувшись, поспешил вслед за своей группой. Всё, кажется, обошлось, но сердце колотилось так, будто хотело выскочить через горло.

Через десять минут Рэмигус Бартон отнял мобильник от уха и сказал Мартину:

– Да, до отъезда, зайди, пожалуйста, к господину Базилю. Он у себя в кабинете.

– А может, не надо, шеф? Если это просьба? Вон, пусть Али сходит. Узнает, чего ему надо. Ему полезно ногу расхаживать…

Шеф приподнял бровь и с интересом осмотрел Мартина.

– Хм… Вот, прямо сейчас и зайди. Это приказ. Уже от меня. Понятно?

– Так точно. Разрешите идти?

– Валяй. Мы будем ждать тебя здесь. Тебя или твоего звонка.

***

Потоптавшись некоторое время под кабинетом главы фракции, Мартин постучал и вошёл.

Базиль был там. Он сидел на краю своего стола и, до ужаса знакомым жестом покусывал согнутый указательный палец. Когда хлопнула дверь, поднял взгляд на вошедшего.

Мартин оглянулся – секретаря не было видно.

– По вашему приказанию… прибыл, – сказал он и ещё раз оглянулся. – Что вам… угодно?

– Ты что, Рыжий, боишься меня? – спросил Баз.

– Н-нет, с чего бы? – и ещё раз оглянулся.

– Ищешь кого?

– Нет, – уже твёрже сказал Мартин.

– Хорошо, – сказал Баз и замолчал, разглядывая его и покусывая то ли палец, то ли нижнюю губу.

– Что?! – не выдержал Мартин. – Ну, чего опять?!

– Ничего, – сказал Баз и улыбнулся.

– Ну, ё-моё, Блонди! Что ты голову мне снова морочишь, а?!

– Я знал, – снова улыбаясь, сказал Базиль. – Знал, что ты не забыл. Итон же мне тогда неправду сказал, да? Ты всё помнишь, верно?

– Что… помню? Ничего я не помню…

– Всё. И не отнекивайся. Если бы ты не помнил, не стал бы полгода от меня бегать.

– Да я… Знаешь, как я был занят?! Управлять Репро-Центром – это тебе не баран чихнул! Я почти пожалел придурка Дагга. И вообще… Ты хоть представляешь, каково это – работать с людьми, прошедшими психокодирование?!

– С живыми? – ехидно спросил Баз.

– С… почти мёртвыми, блин! – невольно расхохотался Мартин.

Смех был нездоровый, наполовину истерический, но с ним, как ни странно, будто выходи́ли остатки ужаса от той страшной истории, в которую они все угодили. И от этой повторённой тогдашней шутки у него вдруг стало легче на сердце.

– Как они, ваши ребята? – спросил, всё ещё улыбаясь Баз.

– Нормально. Это почти чудо, что всё так обошлось. Что удалось им поставить мозги на место, и они вместо биороботских зомби стали просто очень дотошно и буквально исполняющими правила перфекционистами. Их распределили по разным Репро-Центрам. В малых количествах такие сотрудники очень полезны, в любых коллективах.

– Ну, да. Неподкупные. Абсолютно верные. Преданные лучшим идеалам человечества и своему долгу, беззаветно служащие этим идеалам. Была только одна сложность – правильно им эти идеалы и долг объяснить.

– Да, – поёжившись, согласился Мартин. – Это было… непросто.

– И нам всем повезло, что мой секретарь – такая бесчувственная буквоедская скотина, которая может любую гадскую фразу или уродский приказ толковать с таким пафосом и наивностью умалишённого. Согласись, мы на такое неспособны.

– Да, – согласился Мартин. – Нам повезло…

Они помолчали.

– А… Я вот что хотел спросить, Рыжий… – начал Базиль, но запнулся.

– Что?

– Ты… Ты мог бы… раз уж ты помнишь… повторить?

– А… – Мартин вернул челюсть на место, – ты хочешь?

– А ты? – спросил Баз. – Если ты хочешь, я мог бы попросить Рэма и он бы в пять минут приписал тебя обратно, служить в Комплексе. Хочешь… опять служить тут?

– Нет, Блонди, – покачал головой Мартин. – Я не могу. Мне уже будет здесь тесно. Я уже видел мир. Я работал на чертовски сложной работе, где от меня зависели жизни других людей, а это, согласись, не то, что здесь в охране штаны протирать. Я… за эти полгода, что торчал в чёртовом городишке, встречался с девушкой, одной из тех горничных, из гостиницы, помнишь? И ко мне… прилетит Бэтти. У меня свадьба через три недели.

– Вот как, – сказал Баз. – Что ж… Очень жаль…

И Мартину тут же вспомнился тот разговор, утром, и забытые слова Базиля, на которые он тогда не обратил внимания: «Он не смог бы жить с этим опытом. И эта ложь для него лучше, чем правда. А жаль…». Значит, уже тогда он что-то для Базиля значил?

– Ну, что ж, Рыжий, как бы там ни было, я желаю тебе всего хорошего. Будь счастлив.

– Спасибо, – пробормотал Мартин. – Есть кое-что, что я должен был тебе отдать ещё тогда…

Он приблизился, обхватил База за шею и поцеловал живым, долгим, горячим поцелуем, потом отступил.

– И ты будь счастлив.

Когда он закрывал за собой дверь, то увидел, как к Базилю из комнаты отдыха, примыкающей к кабинету, выскользнула невысокая фигурка в чёрном комбинезоне уборщика и накинутом поверх него белом халате, и обвила База руками.

Мартин на секунду застыл, вспомнив, каким видел Ита в последний раз: хрупкая белокожая девушка с мокрыми сосульками белых волос, босиком, с нечеловеческой грацией хищно наклонившись, перемещается по отполированным холодным плитам холла Репро-Центра. Короткий белый халат кое-где порван, застёгнут не на все пуговицы и в брызгах крови. Руки тоже в крови и красный мазок поперёк фарфорово-белого личика…

Мартин передёрнулся, чувствуя, как зашевелились от воспоминания волосы, и тихо прикрыл дверь.

– И ты будь счастлив, сумасшедший Блонди, – пробормотал он. – Если только для тебя это возможно…