Десять негритят. (день третий, просто маленькое отступление).

        Лейтенант внутренних войск Ирина Смирнова пребывала в раздражённом состоянии уже больше месяца — с момента получения долгожданной второй звёздочки… и перевода в новую часть, расквартированную в родном городе. С одной стороны — вроде как хорошо служить “дома” (да не особо, если честно, нет в родных краях никого и ничего дорогого); но с другой — вернулось ненавистное с детства прозвище “Ирка-дырка”!

В старой части подобных вольностей никто себе не позволял — а здесь же с лёгкой руки земляков поганая кличка прилипла намертво! И вообще отношения с новыми “товарищами” складываются скверные — дерьмовые, честно говоря — в отличии от прежних, эти сослуживцы видят в девушке должную всем “давалку”, а вовсе не бойца. И щедрой рукой (и ногами) раздаваемые в регулярных спаррингах болезненные плюхи изменить мнение всегда проигрывающих альфа-самцов не способны, лишь обеспечивают регулярными залётами на “губу”.

Когда её роту откомандировали в никому не известный городок всё стало ещё хуже — и так расхлябанная дисциплина с вольным (ну, почти) доступом к городским запасам алкоголя вовсе упала ниже ноля. На что новый начальник (именно начальник, пусть и аж в чине подполковника), приданный подразделению перед самой отправкой, закрывает глаза. И девушке приходится всерьёз метелить оборзевших “товарищей” — на что командиры глаза вовсе не закрывают! В результате чего из почти трёх недель командировки две лейтенант провела на гауптвахте, выбираясь “на волю” чаще всего лишь на пару часов, до очередного столкновения с озабоченными козлами.

Впрочем, “прописка” в камере Смирнову не особо-то и огорчает — всё лучше, чем отстреливать пусть и мёртвых, но всё же людей… или ловить живых для “созничков”, угробивших по-дебильному почти весь рядовой состав. А камера… что камера? Там тепло, сухо и тихо. Почти уютно, особенно в сравнении с жилыми вагонами, пусть и у офицерского состава купешки. Потому, получив “амнистию” из очередного заключения почти на сутки раньше, Ирина покидала привычный уже зарешёченный вагон с реальным сожалением и не ожидая от начальства ничего хорошего.

Приказ одного из замов комроты (коих тот с собой притащил аж четверых — трёх капитанов и майора) действительно не обрадовал: патрулировать город на оборудованном крупнокалиберным пулемётом грузовичке. Особое внимание уделять аномалиям и пресекать воздействие с теми местного населения. А неместным можно? Прописку что ли спрашивать? 

И жёстко пресекать добычу неземных материалов, тщательно таковые изымая, самих же добытчиков ликвидировать. Ради пресечения дальнейшего распространения неземных заболеваний. Прямо говоря — грабить “ходоков” не оставляя свидетелей; соответствующий пункт — не проявлять снисхождения к сообщникам нарушителей — в приказе так же имеется. Дерьмо!

Грузовичок достался китайский, низко сидящий на маленьких колёсах — такой по телам не пройдёт, если мертвяки где толпой зажмут. К пулемёту лейтенант получила два патронных короба — и в ненормативной форме отказалась расписываться за отсутствующий третий. Ага, и за цинк. И за инструменты, которых также не увидела. Прапор грозился сослать на “губу” — напугал, бля! Пытался зажать и гранаты, в итоге выдал лишь две РГД-шки — требуя расписаться и за ЭФки.

— Ты ж всё равно всё на город спишешь, упрямая дура!

Ага, как же, нашёл дуру, козёл похотливый. Будто выделенные бойцы — рядовой с ефрейтором — не подтвердят всё, что ты придумаешь.

— Клёнов, за руль! — рявкнула Смирнова, — Карта в кабине, маршрут нарисован.

— С чего это я?? — возмущается ефрейтор, — Я за пулемётом!

— За чисткой сортиров ты у меня будешь!!! — рычит командир, —Попрепирайся, вспомнишь срочку! За руль, недолюбленный сержант! Рядовой, с ним!

Ну а самой лучше в кузове прокатиться, на свежем воздухе — у крупняка вполне удобные ручки, можно держаться. И набранные в ближайшем ларьке вместо пайка батончики можно грызть без лишних остановок; даже отлить можно втихаря через дырявое дно кузова — благо в задней стенке китайской кабины нет окна. И не нужно ставить себя в неудобное и уязвимое положение перед борзыми подчинёнными.

На краткий миг девушка представила, что может сотворить с кабиной (и её содержимым) одна короткая (по пулемётным меркам) очередь. И, зажмурившись, затрясла головой, прогоняя из той невесть откуда взявшиеся кровожадные мысли.

       К вечеру патруль успел объехать две трети маршрута — всё-таки тот рассчитан на полный день, а не чуть больше половины. И так-то хороший результат — благодаря тому, что мертвяки, в отличии от первых дней, разбегаются с пути вооружённой машины, а не пытаются зажать числом. Умнеют, однако, так скоро и до ловушек додумаются.

— Тащлейтан! — кричит высунувшийся в окно рядовой, — Отлить бы!

— Две минуты, — дозволяет офицер, — время пошло.

“Китаец” встал колом и бойцы выскочили из кабины, на ходу расчехляя “сливное оборудование”. Оно понятно, кустики искать не позволяют ни время, ни обстановка. Но можно ведь хотя бы повернуться к машине спиной, как это сделал рядовой. Да и не только можно, но и нужно — тупость подставлять спину возможным опасностям.

— Клёнов, дубинушка, — ласково спрашивает Смирнова гордо демонстрирующего “достоинство” ефрейтора, — тебе отлить приспичило или дрочнуть? Если второе, мож тебе хоть плоскогубцы дать? Пинцетика в инструментальном ящике нет, — и самого-то ящика нет, но это неважно, ведь не попросит на самом деле.

— Хотите мужика, товарищ лейтенант? — лыбится мудак в ответ на подъё@ку.

— Хочу, — грустно вздохнув, честно ответила Ирина — последний раз у ней “это” было, когда обмывали её новые звёздочки, ведь её постоянный партнёр остался в старой части. А в новой никого интересного и привлекательного днём с огнём не сыскать, сплошь озабоченные мудаки, — Как встретишь, позови.

За оглушительным хохотом рядового офицер чуть не пропускает звонок мобильного.

— Тихо! — рявкает она.

“кэпБаденко”

— Да, тащкапитан!!! — вновь рявкает со всех сил — теперь уже в трубку.

Замкомроты сонным и недовольным голосом (у этого зама всегда такой, независимо от времени суток и ситуации, даже любимчиков так хвалит) озвучивает новую задачу: проверить точку №42 и караулящую возле неё какого-то подозрительного шкета вторую команду (у самой Ирины четвёртая), давно уже не выходящую на связь.

— Так точно, тащкапитан!!!

Однако уже наученный начальник успел отключиться на первом слове.

       Проверив точку — очередной портал — и доложив о результатах — найденных следах побоища и уходящем в чужой мир следе армейского Уаза — лейтенант отказывается выполнять приказ о дальнейшей разведке, основывая неподчинение противоречием с приказом подполковника, категорически запретившего личному составу роты посещать аномалии.

Молча выслушала ругань начальства и новый приказ: выдвинуться к точке №17 и усилить седьмую команду, поступив в распоряжение лейтенанта Половинкина. Досадный вариант — летёха тот ещё говнюк. Впрочем, как и все новые сослуживцы; но этот ещё и земляк.

Семнадцатая точка — торговый центр — на соседней улице от сорок второй; карту размечали то ли большие любители конспирации, то ли просто по пьяни. Передвижная пулемётная точка (такой же китайский дизель) уже ожидает у широкого крыльца… усыпанного черепами! Только вот это оказалась шестая команда, так же приданная Половняку в усиление.

И Смирнова успела неслабо полаяться с возглавляющим “шестёрок” старшим сержантом Забродиным — ещё одним гандоном-земляком — пока наконец-то явилась запаздывающая седьмая — пешком!

Эти мудозвоны умудрились просрать свой транспорт вместе с пулемётом, разгрузками и даже автоматом летёхи, оставшегося теперь лишь с полагающимся командному составу стечкиным. И тот с одной обоймой — подсумок с запасными тоже остался в машине, угнанной пока дебилы всей толпой выбирали в подвернувшемся ларьке бухло. Зато затарились — и в рюкзаки, и в себя успели.

— О-о-о! — восхищается при виде Ирины уже изрядно поддавший землячок, — Игорян красава, бабу подогнал, как обещал!

— И как же он тебя уступил, твой ненаглядный муженёк? — девушка слегка шевельнула пулемётом, недвусмысленно намекая, что её юмор внушительнее. Даже будь “ровесник”-лейтенант в бронежилете — тот и от автомата не защитит. Но из всего десятка служивых — у любимца Баденко на одного бойца больше, чем в других командах — в бронике лишь Смирнова; пусть от серьёзной пули тот не спасёт, но от пистолетной от обиженного земляка — вполне, — И зачем тебе вообще баба, капитанская подстилка, для разнообразия попробовать?

В данной ситуации всякий намёк на вежливость излишен — иначе бухие сослуживцы, среди которых аж два земляка, совсем берега потеряют. Нужно объяснить озабоченным уродам, что видимая безнаказанность вдали от базы работает в обе стороны. Никого особо не удивит, если нажравшиеся дебилы не вернутся из города; проблемы у неё, конечно, будут… но вот у долбоящеров никаких проблем уже не будет. Совсем.

— Ты не посмеешь! — гоношится Половинкин, — Всех завалить всё равно не сумеешь, хоть кто-нибудь успеет ответку!

— Тем, кого сумею, будет легче? — усмехается Ирина, — Кто из вас готов пожертвовать собственной жизнью ради удовольствия товарищей? Сомнительного удовольствия поиметь мой труп… Если уж потянуло на некрофилию — так весь город к вашим услугам, и не нужно лезть под пули.

Придурки пьяны — однако не настолько, чтобы мнить себя бессмертными под прицелом крупнокалиберного пулемёта — засунули языки и гонор в жопы, никуда не делись. Правда, с собой в ТЦ крупняк не потащишь; но тут главное напомнить о возможности сдохнуть… пусть и дебилы, но всё-таки понимают, что автоматные пули отправят на тот свет столь же быстро и надёжно. Или не столь быстро — а с продолжительными мучениями, тут уж как повезёт.

Придавленный “аргументами” летёха даже не слишком сильно спорил со Смирновой, решившей оставить пулемётам охрану. И в итоге согласился “пожертвовать” её подчинёнными.

— Рядовой Арндт, — язык сломаешь нахрен, — ефрейтор Клёнов, остаётесь на охране транспорта, — распоряжается девушка, — И не приведи Господь, в ваши пустые тыквы заползёт мыслишка, что такой приказ позволяет пролюбить пулемёты или БК! Охранять со всем имуществом!

— Такточтащлей!!! — показушно рявкают бойцы.

Передёрнув затвор АК-308, “ласково” именуемого в части “гейской падлой”, Ирина отвернула ствол крупняка в обратную сторону и выпрыгнула из кузова.

— В мою сторону вертеть не советую, мальчики, — пропела она, забирая из кабины ключи, — сами прекрасно знаете, у меня реакция лучше.

Знают. Надо лишь напоминать почаще; пожалуй, по возвращении на базу стоит “отспаринговать” от души хотя бы Половняка с Брагой, отказаться при свидетелях не сумеют. Ну а Клёну и мытья сортиров хватит.

После очередных недолгих препирательств — землякам хотелось отправить девушку в авангард — “усиленный” отряд ступил в просторный вестибюль. Смирнова замыкает — ни малейшего желания получить по башке прикладом от “боевых товарищей” и очнуться раздетой и связанной.

— Тухлятиной несёт, — вслух заметил ефрейтор Поддубный, из “семёрок”.

— Поди холодосы накрылись, — отмахнулся летёха, — Кто-нибудь знает, где здесь ювелирка?

— На втором этаже, — подсказывает Ирина. О Господи, эти дебилы даже здоровенный щит с планировкой не могут посмотреть! Или он просто слишком сложен для их пропитых мозгов?

— Значь, нам на второй.

Так вся эта бодяга с “усилением” ради побрякушек затеяна?! Интересно, это землячок захотел “обогатиться”, или его “муженёк”?

На эскалаторе группа вынужденно растянулась; и, собравшись обратно, недосчиталась одного рядового.

— Бурят, бля!!! — разорался Половинкин, — Ты где зашкерился?!!

Только вот как потерявшийся мог уйти незаметно? Ведь каждый боец постоянно виден кому-нибудь из сослуживцев; ну пусть выпал из общего поля зрения на секунду-другую, но не дольше!

— Да хер с ним, догонит, — махнул рукой командир, — но с нарядов он у меня теперь не вылезет. Дальше куды — налево, направо?

— Налево, конечно, — нервно хихикает Смирнова, — за золотом всегда налево.

По пути к ювелирке мужики не сумели пройти мимо салона с мобилами. Девушка и сам не удержалась, воспользовалась оказией — старенький глючный гаджет сменился давно приглянувшейся моделью с абсурдной ценой. Остальные же просто дурью маются, пытаясь найти что-нибудь крутое-необычное — успели все прибарахлиться ещё в первую неделю командировки; Забродин так и вовсе копается под прилавком.

— Продажники всегда всё самое ништяковое шкерют, — уверяет он, — для себя и корешей.

— Брага, закругляйся, — командует Половинкин, когда тот увлёкся настолько, что уже и не показывается на глаза. Да и не слыхать уже… — Брага, ты уснул там или дрочишь?

Ни звука в ответ.

— Брага, бля! — орёт летёха, — Вылазь пока я тебя не напинал в натуре!!! — так и не дождавшись никакой реакции, проходит за прилавок… за которым никого не оказалось, — Сука нах@уй!!! Ты у меня за такие шутки в рядовые вернёшься! До конца контракта будешь толчки вылизывать!!!

— Десять негритят пошли купаться в море… — негромко напевает Ирина.

— Заткнись, дура! — вызверился лейтенант, — Вот них@я не смешно, совсем е@анулась от недотраха?!

— Пересчитай негритят, командир, — девушка ехидно выделила голосом последнее слово, — пока ещё есть кого.

Кроме сержанта потерялся ещё один рядовой. Что вызвало очередной взрыв матов с красочными описаниями ожидающей шутников незавидной судьбы.

— Похоже, у здешнего золотишка надёжная охрана, — предполагает Смирнова. Она бы подумала, что озабоченные сослуживцы ломают дурной спектакль — чтобы после “потерявшиеся” смогли выбрать удобный момент и застать её врасплох; но твёрдо уверена, что у Забродина не было возможности улизнуть. Да и за остальными “товарищами” она старательно приглядывала — а прежде никто в роте навыками ниндзюцу похвастать не мог, — Я бы повернула обратно… если нас, конечно, согласятся выпустить.

— Совсем дура?! — ожидаемо орёт капитанский любимчик, — Просто эти уё@ки надумали скрысить! Пока мы их ищем, полюбому за рыжьём побежали!

Откровенно неправдоподобная версия — однако придумавший её и сам поверил, и оставшихся троих бойцов легко убедил. Поверили настолько, что дружно ломанулись к намеченной цели, горя желанием предотвратить и покарать “крысятничество”. Ирина же поспешает умеренно, пусть и стараясь не потерять из виду “товарищей”, но в тоже время и не желая подпустить кого-нибудь со спины — ведь, как замыкающий, она самая удобная мишень для неизвестных фокусников. Потому придурки всё же скрылись ненадолго с её глаз в ювелирном салоне; девушка, вбежав следом с “падлой” наизготовку — мало ли что эти долбоящеры могут удумать — обречённо матерится.

— Чо?!! — реагирует Половняк, только потянувшийся к золоту — магазинчик небольшой, и, наверное, весь его ассортимент вполне реально распихать по карманам одному человеку.

— Негритят посчитай.

Забежали в ювелирку четверо мужиков — но жадно пялятся на сверкающие безделушки лишь трое.

— Это всё из-за тебя, сука! — заорал ефрейтор, потянув из-за спины автомат, — Всё ты виновата, сука!!!

Ага, все беды от баб — это все знают. Смирнова качнула ствол, наводя на буйного недоумка, но выстрелить не успела — за спиной того мелькнуло нечто розовое… и обезглавленное тело рухнуло на пол, толчками выплёскивая из обрубка шеи яркую кровь. Рядом упали и половинки автомата; а вот голова пропала.

— Чо за блядская х@йня здесь творится?!! — визжит летёха, вставший спина к спине с последним бойцом.

— Кто-то оценил подваливший ужин, — ответила Ирина, отступая спиной к стене — лучше уж так, чем доверить мягкий тыл сослуживцам. Щас им, конечно, не до траха (наверное), но вполне могут додуматься до попытки отвлечь неведомого хищника (или всё же ниндзю?) раненой приманкой, — Можешь пожелать ему приятного аппетита, землячок — ты ведь всех сюда притащил! — не удержалась от обвинения напоследок. Пока люди просто исчезали, можно было обманывать себя и на что-то надеяться; но лужа крови под ногами красноречиво уверяет, что вернуться на базу никому из “негритят” уже не суждено.

Мужики не отвечая слаженно рванули из превратившегося в ловушку “сорочьего гнезда”; и про золотишко забыли. Девушка выскочила следом, но не помчалась за оставшимся в одиночестве Половинкиным — последний рядовой пропал “чисто”, без шума и грязи — а завернула в мебельный салон, манящий широкими окнами. Второй этаж — это фигня, тренированный боец отделается лёгкими ушибами.

В непросматриваемом от входа углу по мягким креслам и дивану белоснежного комплекта рассажены “потеряшки” — с отрезанными головами на коленях. Уделив им мимолётный взгляд, Смирнова подбежала к неимеющему открывающихся створок окну и вскинула автомат… неведомая сила жёстко выдернула тот из рук. А затем и саму девушку оторвало от пола, перебросив на ближайший диван — довольно мягкий, но удар всё равно получился неслабый. Костеря на все лады создателя кобуры-приклада Ирина выцарапала из той АПС и выпустила длинную очередь в приблизившееся розовое нечто.

Даже когда глаза опознали в этом “нечто” малолетнюю девчонку во всём розовом и с розовыми волосами руки не прекратили безуспешно выцеливать ускользающую от пуль мишень и давить спусковой крючок. К середине магазина той, похоже, надоело, и она размылась прозрачной тенью, мгновенно вывернувшей оружие из разом ослабевших пальцев. Нечеловеческие чёрные глаза без белка — вот что не позволяло Смирновой прекратить расстрел с виду безобидной мишени.

Отбросив пистолет, мутантка одной рукой придавила дёрнувшуюся было девушку — словно бетонную балку положила, выдавив из лёгких весь воздух; нависла над беспомощной жертвой с хищным урчанием. Вторая рука чиркнула удлинившимся на глазах чёрным ноготком по лямке бронежилета, свободно ту обрезав. Такая же участь постигла и остальные крепления; но избавляя Ирину от защиты, любительница розового наконец-то освободила её грудь, позволяя вдохнуть.

— Мр-р-р! — с торжествующим урчанием рванула мелкая хищница полы камуфляжной куртки, выстрелившей оборвавшимися пуговицами. Подцепила тонкими пальцами бретельки скромного — не для кого сейчас таскать красоту — лифчика, рассекая их ногтями. И жадно ухватилась за выпущенные на волю “дыньки”. Нашла самое вкусное?

Угрожающее урчание меняет тональность, становясь больше похожим на довольное мурлыканье гигантской кошки; горячие пальчики разминают крепкую грудь ласково и… возбуждающе?

Смирнова никогда не интересовалась девушками; и никогда не пробовала экспериментировать. Сейчас же умелый массаж явно опытной в таких делах малолетки, да на фоне длительного воздержания, сумел не на шутку завести не сомневавшуюся прежде в своей ориентации натуралку. И когда наглая ручонка забралась в трусики — момент избавления от брюк девушка не заметила — то была гостеприимно встречена обильной влагой.

Соплячка засадила сразу четыре пальца, вместе с ладошкой, растягивая возбуждённое лоно, большой палец лёг между “лепестков”, находя разбухшую “бусину”.

— Дура! — выдохнула лейтенант больше от неожиданности, чем от боли — не такие уж и большие у девчонки руки. Возвратно-поступательные движения “лазутчицы” сопровождаются шевелением пальчиков и всё тем же мурлыканьем, которое всё чаще заглушают срывающиеся с губ девушки стоны. Выгодная необычность “полового органа” и кипящий в крови адреналин успешно компенсируют непохожесть розововолосой на парня — пика Ирина достигает быстро. Досадно быстро.

— Мр-р-р? — вопросительно мурлычет девочка, чья рука покинула уютную “пещерку”.

— Тебя погладить что ли надо, мурка розовая? — расслабленно прикрыв глаза, девушка устраивается поудобней на диване — адреналиновый отходняк, разбавленный послевкусием быстрого секса, наполнил мышцы слабостью и ленью, — Или за ушком почесать?

Можно уже не бояться — хищники не жрут тех, с кем трахаются. Это законы природы, нарушить которые способны лишь “разумные” люди — а в девчонке теперь инстинктов явно больше, чем разума. Повезло, что мутантка сохранила нетрадиционную ориентацию — иначе оставила бы себе поиграть кого-нибудь из мужиков. А Смирнова сидела бы сейчас вместе с “товарищами” без головы.

Уж лучше без штанов. Тем более, что несмотря на схожесть ситуации с изнасилованием, девушка не чувствует унижения — на фоне смертельной опасности мозг не воспринял горячее, пусть и жестковатое, соитие как насилие; а тело… предательское тело и вовсе намекает, что было бы неплохо повторить, на этот раз без ненужной спешки.

— Мр-р-р! — девочка с требовательным мурлыканьем раздвигает колени Ирины, вклиниваясь между ними — и та лениво приоткрыла глаза.

— Сдурела?!

Соплячка успела избавиться от розовой юбочки… и пристегнуть здоровенный страпон, потолще изящной девичьей кисти. Тоже розовый.

— Ты его в цвет что ли выбирала? — с подозрением предполагает Смирнова. “Актив” усердно кивает, расплываясь в улыбке до ушей, — Даже и не думай, в человека такое не запихать!

— Мр-р-р?

— Да это зоофилы придумали! — уверяет Ира, — Чтоб кобыл трахать!

— Мр-р-р??? — округляются нечеловеческие глазёнки. Она что, нормально человеческую речь понимает??

— Серьёзно тебе говорю! Честное слово!

Непонятно, удалось ли убедить хищницу, или той просто надоело спорить, но наглые ручонки начали второй “сеанс массажа”, вновь разогревая охотно откликающееся тело. Ну, “инструмент” пристроить не пытается, и ладно; кому-то ведь недавно было мало? Одна рука “массажистки” соскальзывает с груди, спускается по твёрдому прессу и ныряет меж “лепестков”, в уже знакомую “пещерку”, не вызывая в этот раз возражений. Неспешно выбирается обратно… и следующим движением вместо неё в потаённые глубины вторгается розовая дубина!

— Зараза наглая! — шипит Ирина, когда чудовищный агрегат растягивает и заполняет её лоно до предела.

— Мр-р-р? — удивляется малолетка, встретив препятствие.

— Ты чо, кошка дурная, и вправду весь думала запихать??? На себе проверь, если мне не веришь!

— Мр-р-р? — мутантка снимает пальцем с ресниц девушки слезинку.

— Конечно больно, дура! Я ж не кобыла!

С виноватым мурчаньем девочка подаётся назад, вынимая розовый дрын; и Смирнова хватает её за плечи.

— Ты куда, зараза?! — возмущается “жертва”, — А ну стоять! То есть лежать! Вернись на место, обломщица!!!

— Мр-р-р???

— Ты мне зазря что ли там всё растянула?! Без капли удовольствия? Давай заглаживай вину, мелочь безмозглая, — Ирина скрещивает ноги за спиной провинившейся и хрипло шепчет в розовую макушку, — Только ты поаккуратнее, котёнок, не долби…

    Под руководством опытной взрослой мелкая хищница с задачей довести “учителя” до вершин блаженства справляется на отлично. И для закрепления изученного материала повторяет пройденный урок, ещё дважды. После чего вкрай заморенная девушка мирно засыпает под тихое мурлыканье “ученицы”.

       Смирнова проснулась, когда за широкими окнами лишь забрезжил рассвет, наполнивший мебельный салон смутными тенями. Недостаточно светло, чтобы найти те же штаны, однако добраться до выключателя не собирая все углы и косяки уже можно. И даже удалось не запнуться об нечто похожее на большую чашку, коварно поджидавшее под ногами перед занятым девушкой диваном. Завтрак в постель? Со стороны хищного мутанта милый жест, даже если там “лакомые” кусочки от бывших сослуживцев.

При включенном освещении обнаружить пылкую любовницу так же не удалось; лишь мёртвые головы обвиняюще смотрят на девушку помутневшими глазами.

— Вот не надо, мальчики, — вслух огрызается Ирина, — вы на моём месте тоже предпочли бы потрахаться и жить, а не гордо сдохнуть. Даже если бы она и вас той оглоблей отстрапонила. И не я всех сюда затащила, не мне золотишка захотелось.

Восемь укоризненных мёртвых взглядов её слова не убедили. Стоп, восемь?

Отбился от коллектива оставленный на охране транспорта рядовой с непроизносимой фамилией; хотя его напарник важно заседает в кругу неудачливых золотоискателей. Сумел сбежать? Или просто послужил первым блюдом в меню розового чуда-юда?

Лейтенант выглядывает в окно, удачно оказавшееся с фасада здания — у крыльца стоит китайский дизель, один! Притом шестой команды; а свой, почти родной, “сбежал” и без ключей. Впрочем, пулемётик там ничуть не хуже, лишь другой модели; притом коробов с лентами четыре, а не два, и нераспечатанный цинк лежит. А ещё в низком кузове виден кофр с крупнокалиберной снайперской винтовкой, поди ж не пустой.

В общем, выгодный размен получился; и ключи не проблема, связка с дурацким, но приметным брелком в виде маленького кукурузного початка, формой подозрительно похожего на мужской член, валяется посреди разбросанной вокруг трупов мелочёвки. Похоже, хищница искала что-то ночью… любопытно что, но не спросишь.

Подобрав ключи и пачку сигарет с зажигалкой — золочённым “Зиппо” любившего похвастать Половинкина — девушка возвращается на диван. С детдома не курила, но сегодня вновь потянуло.

В неопознанной в сумерках чашке — красивой салатнице из тёмно-красного стекла — лежат широкие браслеты из зелёного пластика, с утопленными в нём чёрными ампулами. С виду копеечный хлам, но лейтенант знает истинную ценность этого “барахла” в мёртвом городе. Три автоматических вакцинатора, пригодных не только для “ходоков”; пусть и полностью заряжен лишь один, у второго прозрачна одна ампула, а у третьего — пять из десяти. Ирина без малейших раздумий украсила запястье бесценной “дешёвкой” — разумеется, полной — плотно ужавшейся под размер.

Ещё в салатнице нашлась горсть ампул — и таких же, как в браслетах, и покрупнее. Зелья — тоже пригодны для “неподключенных” к системе, но без её подсказок не поймёшь, какие для чего. Хотя если будешь подыхать, можно просто пить наугад, пока не найдёшь лечилку.

И горстка белых горошин: правильной сферической формы и каплевидной, молочно-белых и похожих на жемчуг. А вот это добро без подключения к Системе жрать бесполезно, нежелающих “играть” она бонусами не одаривает.

Похоже, у других команд “охота” была поудачней. Теперь понятно, почему Худорукий так запрещает личному составу “подключаться” — иначе сами всю добычу сожрут.

— Ну и зараза же ты, котёнок, — беззлобно выругалась Ирина, прикуривая сигарету. Второй месяц преследовавшее раздражение наконец-то отступило, сменившись во сне благодушием и довольством, которые не прогнать ни ноющим ощущениям в низу живота, ни пробуждению в одиночестве, — Отодрала и сбежала, прям типичный мужик, хоть и в юбке.

Или для лесбиянок это тоже обычное поведение? Как-то прежде не интересовалась… Ну, во всяком случае, “откуп” соплячка оставила серьёзный; а ведь наверняка и сама бы могла с него усилиться. Хотя ей-то куда ещё? И так неуловимое и не боящееся очереди в упор нечто, мгновенно снимающее головы.

Остаётся решить, как поступить с попавшим в руки добром. Если притащить верной собачкой подполу, потерю усиленной группы (да, командовала не она, однако с Половняка все взятки уже гладки) безусловно простят, за такую-то кучку; и даже без разницы, чего там успел наболтать сбежавший рядовой — если он, конечно, вообще сумел добраться до части. И даже, может быть, позволят оставить себе один браслетик. Может быть.

А с другой стороны, без подключения к “игре” и развития самые крутые бойцы обречены так же, как и обычный мирняк. А развиваться подполковник позволяет лишь избранным, в число которых пролезть не просто. Да и не очень-то хочется, если честно.

Сейчас есть реальная возможность шагнуть вперёд — надо лишь оставить за спиной нелюбимую роту. Откуп розовой хищницы позволит серьёзно усилиться и, дополненный оставшимся от “боевых товарищей” вооружением, выбить себе тёплое место под солнцем нового, пока неприглядного мира.

Нужно сменить одежду — вэвэшная “стекляшка” для горожан как красная тряпка для быка. Лучше вообще выбрать что-нибудь мирное-нейтральное, ту же обычную джинсу — благо этого добра во владениях сбежавшей-спрятавшейся любовницы полно.

Перетаскать в машину полезное имущество неудачников, запастись продуктами; увы, торговый центр для постоянной дислокации неудобен — слишком приметен и притягателен для мародёров, постоянно будут нервы трепать.

И, пожалуй, стоит заглянуть в магазинчик на четвёртом этаже — планы здания Ирина вчера успела рассмотреть довольно подробно — подобрать “инструмент” вменяемых размеров. На случай новой встречи с наглым неугомонным “котёнком”.