Маски

Хотя, нет, именно на следующий день его никто не терзал. Вместо этого, раскрылись самые странные подробности постановки. Яковлева огорошила всех, когда принесла свой адаптированный текст. В нём не было диалогов. Что, спрашивается, за спектакль без диалогов?

– Будет один Повествователь. Я ещё подумаю, кого выбрать. И он будет читать за вас всё.

– Это как? – не поняли ребята.

– Это значит, что вы сможете проявить свои таланты. Скажем, повествователь скажет: «Золушка умоляла выпустить её». И наш Шапиров будет не умолять, а играть. Делать так, чтобы ему поверили, что он действительно умоляет.

– А у меня получится? – неуверенно спросил Ваня.

– Ну, никто не ждёт от тебя игры как у актёров с Оскаром. Главное, постарайся. Мы все будем друг другу помогать. А теперь, распределим роли.

Три роли были известны заранее. Белкин Лёша, толстый паренёк, будет Королём. Маркелова – Злой Мачехой. Она прямо потирала руки, предвкушая эту роль. Шапиров, вестимо, будет играть Золушку. Ещё двух мальчишек: Костю Вилкина и Тимура Бельского, взяли на роль Стражника и Герольда. Катя Сапрыкина, и Женя Пашкина – те самые, что приходили плакаться по поводу туфель, получили роль дочек Злой Мачехи. Галя Дёмкиина, слегка полноватая отличница, идеально подошла на роль Феи-Крестной.

Ну а кто же будет Прекрасным Принцем? Кто из девочек исполнит эту роль.

Наталья Игоревна терялась, между тремя вариантами.

Первым была Саша Виткина – третья девочка из вчерашнего списка плакальщиц. Она была очень экспрессивна, а её короткие волосы, если их чуть-чуть подстричь, просто идеально подошли бы принцу. Но! Было целых два «но»! Во-первых, Принц должен быть величественным и высоким. А Саша ростом не отличалась, Если поставить Ваню на каблуки, так она, ниже его будет. И потом, девочка хорошо умеет рисовать, и лучше было бы её поставить делать декорации.

Второй вариант – Адина Мусаева, девочка из дагестанской семьи. Хороша тем, что всё при ней. И держать себя умеет, и ростом высока, и экспрессии у неё хватает. Но, её первой и отмела Яковлева, и именно из-за её происхождения. Нет, Наталья Игоревна не была расисткой. Просто во время спектакля будут объятия, танцы... Семье Адины это могло не понравиться. Так что придётся найти ей другую работу. Хватит и одного проблемного актёра.

И третья – это Люба Денисенко. Самая высокая (не считая Маркеловой) девочка в классе. Особых талантов в ней не наблюдается, но хороша ростом и очень изящная Люба просто идеально подойдёт на роль Принца внешне. А остальное – дело наживное.

В итоге роль получила именно Денисенко. Наталья Игоревна решила, что раз уж спектакль без диалогов, то внешность слишком важна, чтобы брать Сашу. И потом, той и так будет чем заняться.

Ещё, в тот день распределили, кто и чем будет заниматься. Кто-то – делать декорации. Кто-то – заботится о костюмах. А кто-то – делать грим. Тут, неожиданно для Яковлевой, вызвалась та самая Адина, заявив, что лучше всех в макияже разбирается. Поскольку другие девочки не стали спорить, она была назначена гримёром, и выбрала себе ещё одну помощницу. Собственно, на этом день закончился. Все вновь разошлись по домам. И завтра должно было начаться самое трудное.

Оно и началось. Яковлева, не пожалев денег, накупила картона, здоровенных ватманов, и прочих красок. Большая часть ребят отправились делать декорации. На сей раз, директор предоставил им в распоряжение актовый зал. Туда отправились ребята с материалами. Ибо там места было больше, и парты двигать для этого было не нужно.

А актёры распределились по половому признаку. Правда и Люба и Ваня попали в компанию девочек. Ибо именно они стали обряжать Ваню в костюм, и подобрали ему парик. Вот так и началась подготовка. Шла она долго, и занимала с каждым днём всё больше времени. Порой, ребята засиживались чуть ли не до закрытия школы. Театральная атмосфера затянула их с головой.

Поначалу, от Вани, да и от Любы тоже, были сплошные проблемы. Ваню пришлось учить передвигаться на каблуках. Для этой цели Саша Виткина ограбила свою маму ещё на одну пару туфлей. Эти были не такими яркими, и с каблуком чуть пониже. Обувь сия перешла во временное пользование Вани. Сама Наталья Игоревна учила его ходить на каблуках, и ещё, он брал эти туфли домой, чтобы там тренироваться. Ваня жутко боялся, что отец его за этим делом застанет. Но всё-таки, понимал, что это нужно, иначе он просто не успеет привыкнуть к ним до Дня Учителя. А ещё оказалось, что Шапиров жутко путается в длинном платье.

А уж когда дело дошло до танца Принца и Золушки, который, на минуточку, должен был стать гвоздём программы, началось полное безобразие. Отличилась тут даже больше Люба, чем Ваня. Сам танец был не очень сложный, и движения они запомнили за пару часов. Но вот когда началась совместная практика... Она постоянно наступала ему на ноги, и совершенно не умела вести. А Ваня, хоть когда-то давно что-то там танцевал, вести даже не пытался. Ему строго запретил их режиссер-сценарист-продюсер Яковлева.

В конце концов, Наталья Игоревна не выдержала, и вызвала специалиста.

Приход его привлёк всеобщее внимание. Особенно, у женской половины класса. Высокий стройный брюнет, лет тридцати, он имел особую ауру, которая притягивала к нему девчонок. Они прямо так и кружили вокруг него, пока он занимался с Ваней и Любой. Занимался очень тщательно, но весьма странно. Не кричал, и ничего сам не показывал. Просто заставлял их пробовать раз за разом, и наблюдал.

– Вы знаете, как надо двигаться, – сказал он им. – Теперь надо научиться двигаться вместе, понять друг друга.

А потом, вдруг приказал:

– Так! Надоело, переодевайтесь в свою обычную одежду.

И вышел из класса. А когда вошёл, и увидел их в нормальном виде, распорядился:

– Теперь, танцуйте. Ваня будет вести.

– А в чём смысл? – удивился Ваня. – Она ведь именно вести не умеет.

– Да, не умею! – согласилась Люба.

– Не спорить надо, а танцевать!

Танец начался. И всё шло достаточно гладко, чтобы хореограф смог обратить внимание на мелочи.

– Ноги не так широко. Ваня, руку чуть выше. Люба, не забывай, у тебя шаг шире, чуть приспособься к нему. Вот так...

А пока он муштровал Шапирова и Денисенко, другие девочки донимали его вопросами. Он отвечал, по мере сил.

– А откуда вы знаете Наталью Игоревну?

– Мы в параллельных классах учились.

– Тоже у Марии Антоновны?

– Ага. Это она меня надоумила танцами заняться.

– Серьёзно? – удивились девочки.

– Ну да, серьёзно. Ваня! Не отвлекайся! Сосредоточься на танце и партнёрше.

– А как это было?

– Да, хулиганил я много, энергию девать было некуда. Пытались меня пристроить в спорт, но не заладилось. Вот на и предложила мне танцам пойти учиться. Я решил попробовать, знал, что ерунды Мария Антоновна не посоветует. И хорошо пошло. Мой учитель говорил, что у меня много страсти.

После этого девочки от него отстали. Может, в фантазии свои провалились, кто их знает. От слов о страсти их прямо так и пробрало...

А хореограф, тем временем, велел закончить танец, и вновь надеть костюмы.

– Пора заняться настоящей работой! – сказал он, потирая руки.

Но и без него у Любы и Вани получалось уже заметно лучше. То есть получалось хоть что-то, с чем можно было работать. И бывший хулиган постарался на славу.

Учитель танцев пришёл лишь один раз, и больше не появлялся. Сказал, что обязательно придёт посмотреть спектакль, но так и не выполнил обещание. Он даже паре девчонок сердца разбил, этот хореограф. Впрочем, всё это было уже потом...

Перед тем как уйти, он зашёл в учительскую, поговорить с Натальей Игоревной наедине. Она там сочинения проверяла, ведь и работу учителя никто не отменял.

– Ну как, успехи есть? – спросила она, подняв взгляд от тетрадок.

– Есть. Но им надо больше тренироваться. Знаешь, пусть выступления танцоров посмотрят. А то они не до конца понимают, как себя вести. Мне, кстати, нравится идея, передать химию персонажей танцем, без слов. Пожалуй, я тебе ещё пару фильмов посоветую, пусть посмотрят тоже. И обязательно вместе.

– Они не парочка, если что.

– Да понял я. Готов даже поспорить, что у девчонки кто-то есть.

– Да? – удивилась учительница. – А я не знала. Ещё замечания? Советы?

– Скудно у вас как-то всё! – поморщился мужчина.

– Ну, это ведь просто школьный спектакль.

– Знаешь, у меня есть одна идея.

– Какая?

– А вот не скажу, а то откажешься. Жди гостей.

– Да ну тебя, с твоими затеями! – отмахнулась Наталья Игоревна.

– Ещё спасибо скажешь. Ну, пока!

– Пока. Спасибо, что помог.

– Я же сказал, спасибо скажешь.

– Иди уже, танцор. Мне работать надо.

Гости и в самом деле пришли, через день. Вновь вечером, когда Наталья Игоревна, в одиночестве, проверяла работы в учительской. Незнакомый мужчина, и кое-кто, кого она не сразу узнала. А узнав, прямо ахнула от удивления. Он начал лысеть, и будто бы ниже стал, но...

– Ты!

– Я! – улыбнулся её бывший одноклассник, Женя Филатов.

– Я думала, тебя посадили.

– Посадили. На три года. Правда, ещё в девяностых. Наташа, я уже сто лет как вышел. Я как бы сейчас честный человек, у меня свой бизнес. Законный.

– Так почему не сказал ничего? – спросила учительница.

– Да ты как бы меня и видеть не очень хотела.

– Ладно уж, говори чего пришёл? Старые добрые времена вспоминать?

– Да нет. Мне тут один знакомый танцор позвонил...

– Просила же его! – возмутилась учительница.

– Я решил помочь тебе, и твоим детишкам. Вадим, доставай.

Незнакомый мужчина вытащил из кармана пиджака несколько пачек денег, и положил их на стол.

– Тут шестьдесят тысяч.

– Ты что, с ума сошёл? Такие деньги...

– Для меня, не такие уж и большие.

– Я всё равно не могу их взять! – воскликнула Наталья Игоревна.

– А я их, и не ради тебя даю. И не ради твоих деток. Это ради Марии Антоновны.

– Чего? – ещё сильнее удивилась учительница. 

– А ничего! Думаешь, только ты её любишь? Она на меня столько нервов потратила. Даже на суд пришла, в отличие от некоторых.

– Мы уже расстались.

– И что? А ладно, чего мне с тобой ругаться... Бери и не выпендривайся! Считай, это спонсорской помощью.

– Какой помощью? – не поняла учительница.

– Для рекламы.

– Женя, какая реклама? Наш спектакль посмотрит человек двадцать, не больше.

– Ну вот. И если пара из них решит купить в моём магазине телевизоры, я уже буду не в накладе.

– Чего ты там за телевизоры продаёшь?

– Элитные. Лучший магазин в стране.

– Заливаешь!

– Рекламирую. Короче, бери. Если захочешь, скажешь после спектакля, что я помогал. Не захочешь – не надо.

– И что мне с ними делать?

– Костюмы обнови. Найми актёров, чтобы детей тренировали. Не знаю, заплати им, чтобы лучше играли. Ты же у них главная? Вот и решай!

– Спасибо, – оттаяла, наконец, учительница. – Я возьму их. Ради Марии Антоновны и ради детей, чтобы они смогли лучше развернуться.

– Кстати, тебе просили передать, что у Золушки платье слишком длинное. Надо отдать подправить, а то девочке неудобно танцевать.

– Девочке? Ладно, я займусь.

– Ну, бывай, Яковлева. Глядишь, ещё увидимся.

– Да век воли не видать, Филатов, или как там у вас говорится?

– Говорилось. Ладно, пока.

Наталья Игоревна быстренько затолкала деньги в сумку. Взяла тетрадки, и отправилась отпускать детей по домам. С такими деньгами ей было неспокойно, и надо было побыстрее убрать их, в надёжное место. Дома!

Выйдя из учительской, Наталья Игоревна обнаружила здоровенную корзину с цветами. И маленькую карточку на ней. С одной стороны была надпись: «Ну, привет, Яковлева!». С другой номер телефона. Женщина улыбнулась. А потом стала думать, как бы ей и ребят отпустить, и унести корзину, чтобы никто из них не заметил.

С деньгами, спектакль вышел на новый уровень. Платье Золушки подшили, купили к нему длинные голубые перчатки и голубые же бусы. А ещё, для Золушки приобрели целых три одинаковых парика, с длинными светлыми волосами. Это, как ни странно, была идея одного из мальчишек. Он резонно заметил, что обычный парик только для бала годится, а вот представить себе несчастную подневольную девчонку, с такой шевелюрой, было трудно. Так что, один парик сделали для Золушки-Служанки. Его специально запачкали, сделали так, чтобы волосы казались очень растрёпанными. А ещё, и это была задумка уже одной из девочек, его зачесали и подстригли так, чтобы волосы спереди закрывали Ване лицо. Для усиления эффекта, когда он станет красоткой. Другой парик, был для Золушки уже не служанки, но и не на балу. Волосы были чистыми, но малость растрёпанными. Лицо было открытым. Третий – для бала. Из него, за деньги, в одной парикмахерской сотворили настоящий шедевр. До спектакля сию конструкцию договорились не трогать, и даже дышать на причёску боялись.

Костюмы других персонажей, тоже подверглись модернизации. Для самых важных, вообще купили новые. Всё стало куда более аутентично. Не было больше налёта дешевизны, это уже не выглядело как школьная постановка, а казалось настоящим спектаклем. Только декорации трогать не стали. Купили несколько дополнительных предметов, вроде сделанных под старину подсвечников, но основной декор был сделан ребятами из 9 А. Это, по мнению Яковлевой, придавало какую-то особую, наивно-сказочную атмосферу. И потом, смысл спектакля в том, чтобы дать детям реализовать свои таланты, заняться чем-то творческим. А не в том, чтобы купить всё готовое.

День учителя был всё ближе. Дети уже начали собираться в актовом зале, и проводить настоящие репетиции. И параллельно, выдумывать всё новые и новые вещи. Например, ученики приятно удивили Яковлеву, придумав как представить колдовство Феи-Крёстной и преображение Золушки. Они даже кое-что из уроков физики использовать умудрились, Мария Антоновна ими бы очень гордилась.

А Люба и Ваня всё больше и больше совершенствовали свой танец. Они собирались на выходных. Смотрели фильмы, которые посоветовал хореограф. Пытались что-то пробовать оттуда. А потом звали Катю Сапрыкину, с которой Люба дружила, чтобы та оценила, как у них получается. Хотя без костюмов, конечно, эффект был не тот. Но однажды, после их танца, в просторной Любиной гостиной, Катя искренне и с восхищением сказала:

– Верю!

Люба была одета в розовые, откровенно женские шорты, с колготками. Ваня был в обычных штанах и футболке. У него были коротки волосы, а у неё – длинные. Но пока они танцевали, Катя и вправду поверила, что девочка тут – Ваня, а мальчик – Люба. Они так хорошо двигались, Люба была такой уверенной, а Ваня, таким податливым...

Катя поделилась своими наблюдениями со всем классом. Весь день только и разговоров было про замечательный танец, который сделает спектакль шедевром.

А между тем, в учительской тоже обсуждали грядущий спектакль. Аккуратно, чтобы никто из учеников не услышал подробности. Около полудня, перед звонком на урок, обсуждение затеяли Ирина Петровна, учительница математики и бывшая воспитанница Шаталовой, и Вера Эдуардовна, учительница английского языка. Они так живо обсуждали затею 9 А, что не обратили внимание, как в дверь вошла сама Шаталова. Вошла, села на кресло, и уснула.

Лишь перед самым звонком, они заметили, что старая учительница с ними, и что она спит.

– Мария Антоновна, сейчас звонок будет! – слегка потрясла её за плечо Ирина Петровна, – Вам что, плохо?

– Ой! Ириша? Я что, заснула?

– Да. Может, вам плохо? Может, вам замену найти?

– Спасибо, золотце, но всё в порядке. Я просто сонная, в последнее время. Сколько нынче до звонка?

– Вот-вот будет.

– Ох, тогда надо идти. Мне по лестнице ещё подниматься.

– Может, вам помочь?

– Да нет уж, справлюсь. Спасибо, что разбудили, девочки.

Пытаясь казаться очень бодрой, старушка покинула учительскую. Две другие учительницы вышли вслед за ней. А потом, забыли об этом случае, отвлеклись на занятия. Вот только потом, они его ещё не раз вспоминали. Ибо ночью следующего дня, Мария Антоновна Шаталова умерла.