Глава 3

Ночь без звёзд этого странного мира не была тёмной. Может, где-то там, в пустыне и царит непроглядный мрак, но в городе, где полно фонарей, она сама на себя не похожа.

Надин не спалось. Стоя на огромной лоджии, которая продолжала пространство этого шикарного номера, она куталась в шаль — одну из немногих вещей, прихваченных ей из дома, смотрела в затянутое тучами небо и пыталась вспомнить, как выглядит луна её родного мира. Мира, который последнее время ей даже сниться перестал. Может, потому что с некоторых пор девушка из племени свободных охотников перестала быть его частью?

У причины, по которой она всё бросила и ушла, было имя: Арсэт. И всё это не имело никакого отношения к романтике. Хотя Надин, гордая и независимая дочь вождя, за благосклонность которой сражались лучшие бойцы племени, отлично понимала: Арсэт — единственный, кто сумел растопить сердце гордячки. Одна проблема: ему это совершенно ни к чему. И Надин, скорее, навсегда откажется от своей природы, чем позволит ему узнать о её чувствах. Пусть думает, что причина её верности — благодарность. Жаль, себя не обманешь...

***

Давно, в другом мире

У Ругару, вождя племени свободных охотников, в жизни было всё: власть, сила, уважение стаи и звание Непобедимого, справедливо завоёванное в стычках с соседями. Впрочем, делёжка территории осталась в далёком прошлом. Никто в здравом уме и трезвом рассудке не рискнул бы сунуться на землю сильнейшего племени всей Кельтады. Сам же он, отвоевав достаточно, чтобы ни его дети, ни внуки, ни даже правнуки не чувствовали себя обделённым, успокоился и все силы направил на то, чтобы обеспечить своим людям достойную жизнь.

Боги благоволили правителю во всём, кроме одного: у Ругару не было сына. Ни жена — единственная и любимая, ни наложницы — по статусу полагаются — так и не смогли произвести наследника, рожая исключительно дочерей. И если ещё несколько лет назад это не казалось ему такой большой проблемой, то сейчас, когда вождь чувствовал, что силы уходят, вопрос стал особенно остро.

Кому передать власть? Кто поднимет Стальной клык, когда его не станет?

Желающих, конечно, хватало. Только смогут ли, справятся ли? Ближайшим наследником мог бы стать Ромул, сын родной сестры, но Рунгару очень сомневался в талантах мальчишки. Конечно, он по праву считался лучшим охотником, имел много друзей, да и вообще был довольно смышлёным. Но вождь сомневался, что тот удержит племя. К тому же, Надин парня на дух не переносила, а интуиции дочери, отмеченной духом серебряной луны, он доверял.

Надин... Вот кто действительно мог бы править! Но ни один мужчина племени не станет подчиняться женщине. Ни один! И никто их за это не осудит. Традиции — вот основа их жизненного уклада. Нарушь хоть одну, и всё сломается, как тонкий речной лёд под напором весенних вод.

Выдать бы её замуж... За сильного, умного, надёжного, и достаточно гибкого, чтобы прислушиваться к мнению женщины. Сам Рунгару имел на примете пару кандидатур. Надин же даже разговаривать на эту тему отказывалась. При всём своём уме и практичности, в этом вопросе дочь оставалась всё той же девчонкой, которой нужно по любви и на всю жизнь.

И ведь двадцатая зима на носу! Всё сверстницы давно детишек нянчат. Уже и младшие сестры через костер прыгнуть успели. А эта всё лунного волка ждёт! Будь проклята бабка с её длинным языком! Задурила девке голову!

Стольный град Тайдленн находился на стыке земель трёх племён, но не принадлежал ни одному из них, традиционно храня нейтралитет и блюдя древние обычаи великой Кельтады. Здесь располагались храмы всех богов, дворец Хранителя равновесия — единственного судьи, которому дано было выносить вердикт любому, от вождя до последнего бродяжки. Конечно, каждый вождь в своём племени — судья и палач, но время от времени возникали вопросы, которые без Хранителя не разрешить.

Кроме того, в городе располагался университет, в котором мог учиться любой, проявивший достаточно упорства и способностей, и, конечно же, множество таверн и лавочек, в которых торговали всем, что только можно себе представить.

Последние несколько лет Рунгару бывал в городе исключительно на весенней ярмарке. Предпочёл бы и эту обязанность переложить на чьи-либо плечи, но нельзя. К ярмарке прилагаются Лунные бои, и вождь просто обязан присутствовать и поддерживать своих бойцов. На сей раз делегация от Свободных охотников была невелика: три лучника, два следопыта, четверо мечников. Рунгару никогда не считал, что большая группа лучше маленькой, и к соревнованиям допускал только достойнейших.

Кроме бойцов и торговцев, которые будут заниматься тем, что у них лучше всего получается, Рунгару взял с собой Надин. Может, повезёт, и эта строптивица наконец-то найдёт себе пару. Маловероятно, но чем только духи не шутят? В прошлом году, правда, из этой затеи ничего не вышло... И чего ей с таким характером было не родиться парнем?!

Таверна называлась «Лунный волк», и держал её выходец из свободных охотников, давным давно женившийся на городской, да так и не вернувшийся в лесную крепость. Рунгару не возражал. Он никогда не удерживал тех, кто хотел уйти, иначе о какой свободе речь?

Фанфан прижился в городе, раздобрел, но всё ещё страшно гордился своим происхождением, и потому для земляков всегда держал лучшие комнаты за полцены.

Наряженная, как на чужую свадьбу, Надин спустилась в общий зал. Отец поначалу ворчал, что дочь вождя может получить всё самое лучшее в комнаты, но быстро сдался. Эту девчонку не удержишь: закроешь дверь — в окно выскочит. Единственное, на чём настоял, чтоб оделась как ей по статусу полагается, а то ещё за оборванку примут.

Платья Надин не любила, хотя носить умела, как и тяжёлый головной убор, состоящий из лент и каменьев. В нём, правда, и под ноги лишний раз не посмотришь — того и глади, свалится.

На неё глазели, но Надин не привыкать. Городские девушки не украшали лиц татуировками, а потому ничего удивительного, что роспись на лице дочери леса вызывала нездоровый интерес. Городским не понять...

Гордо прошествовав между столами, Надин заняла лучший, который трактирщик держал не занятым специально для охотников. Впрочем, кроме неё, других соплеменников в зале не наблюдалось. Торговцы отдыхали перед ярмаркой, воины ещё не вернулись с тренировки. А отец, как и ожидалось, предпочёл обедать в комнатах, в обществе напыщенного щенка Ромула.

Жена Фанфана — дородная, румяная, с милой улыбкой на круглом лице — тут же подскочила к дорогой гостье, торопясь исполнить любую прихоть. Надин заказала барашка с овощами и кружку вишнёвой наливки, чем, похоже, немного расстроила добродушную хозяйку. Что поделать, Надин никогда не разбиралась в изысканных блюдах, потому что на кухне родного дома готовили сытно, но предельно просто. Единственное, что разнообразило их стол — воздушные пышки с начинкой из ягод. Но это случалось не часто.

Сейчас, аккуратно отрезая небольшие кусочки баранины, и неторопливо их пережевывая, Надин скользила рассеянным взглядом по украшенным вышитыми картинами и декоративными тарелками стенам, и продумывала план побега. Конечно, не из дома — она слишком сильно любила отца, чтобы доставлять ему лишние огорчения. Ей нужен был повод не идти со всеми на завтрашние соревнования, да такой, чтобы до вечера её точно никто не хватился. Практически неосуществимая задача, но Надин не теряла надежду что-нибудь придумать.

Если отец узнает, что она задумала — озвереет. Но и отказаться от своей затеи девушка не могла. В конце концов, с мечом она обращается не хуже, чем тот же Ромул. Тогда почему она не может участвовать в соревнованиях? Только потому, что родилась не того пола? Несусветная глупость!

Из задумчивости её вывело чьё-то деликатное покашливание. Надин подняла глаза от тарелки, и с вежливым любопытством уставилась на того, кто осмелился нарушить её уединение.

— Доброй трапезы, прекрасная незнакомка, — очаровательно улыбнулся ей высокий светловолосый мужчина с глазами неестественного жёлтого цвета, — Я — Арсэт Кхан, профессор культуролог.

Она слегка кивнула и изогнула губы в едва заметной улыбке.

— Простите мою назойливость, — продолжал профессор, — мой интерес исключительно научный. Рисунки на вашем лице, — он коснулся пальцем собственной щеки, абсолютно гладкой, словно на ней никогда не росла борода, — простите, если нарушаю какие-то обычаи, но... мне бы очень хотелось узнать, что они означают.

Что-то такое было в его голосе, в интонации, от чего внутри у девушки возникло странное щекочущее чувство. Надин кивнула на стул напротив.

— Присаживайтесь, профессор Арсэт. Я — Надин, из племени свободных охотников.

— У вас очень красивое имя, — заметил он, — знаете, я почти год в Тайдленне, но ещё никогда не встречал никого, подобного вам.

— Всё очень просто, — улыбнулась она, — Наши племена не любят покидать леса. В город от нас обычно ездят только торговцы, а они не носят на лице знаков различия.

— Вот как, — протянул Арсэт, непринужденно откинувшись на спинку стула, — это очень интересно! Знаете, общины вроде вашей обычно закрыты для чужаков, так что для человека моей профессии просто огромная удача... — он замялся, опустил глаза, — Конечно, если всё это — большой секрет, я не стану расспрашивать.

Надин широко улыбнулась: подобная нерешительность взрослого мужчины для неё была вновинку, и выглядела как-то даже трогательно.

— Всё очень просто. Спрашивайте. Если мне не понравится, я так и скажу. У нас, свободных охотников, принято говорить без обиняков.

— Я запомню, — профессор подался вперёд, положил руки на стол. — Итак, прекрасная и прямолинейная Надин. Что означают знаки на вашем лице? Это временный рисунок, или татуировки?

— Татуировки. Свободные охотники не боятся боли, тем более, что она — ничто, по сравнению с некоторыми испытаниями, которые приходится пройти, чтобы заработать очередной знак. Хотя у женщин рисунков на лице и теле гораздо меньше, чем у наших мужчин.

— Не удивительно, — кивнул собеседник.

— Вот смотрите, — Надин прикоснулась к восьмиконечной звезде на левой скуле, — это знак принадлежности к правящему роду. Все лучи одинаковые: значит, я принадлежу к нему по праву рождения.

— Разве бывает по-другому?

— Конечно. Можно ведь и замуж за вождя выйти, но тогда звезда будет выше и с укороченным лучом. Или ещё может быть вариант рождения от наложницы, или — но это очень редко — усыновление. И в каждом случае звезда меняет своё местоположение и форму. У отца она вообще в круг заключена — символ верховной власти. Рассказывать дальше?

— Конечно!

— Эта спираль — символ взросления. Обычно для женщины это и всё, следующий знак появляется только после замужества. Но у меня немного больше. Старшая дочь вождя, у которой нет ни одного брата... — Надин вздохнула, — пришлось стать воином...

— Интересно. Никогда не слышал о подобных обычаях.

Надин отрицательно качнула головой, и тут же подхватила рукой убор, о котором почти забыла.

— Это не обычаи, это моё решение. Когда ты воин, — она тронула ещё один из знаков, на сей раз над бровью, — то имеешь право голоса. А мне совсем не хочется быть предметом торга...

Арсэт понимающе покивал.

— То, что женщине подыскивают выгодную партию — весьма распространенное явление. И, несколько я знаю, всё обучение девушек сводится именно к хозяйственным моментам.

Она рассмеялась.

— Ну что за глупости! Конечно, женщина может гораздо больше! Даже путь воина ей не заказан. Но когда ты дочь вождя, от тебя ждут совершенно определенных действий. Хорошо, что я — не единственная.

Арсэт кивал, задавал вопросы — она говорила. Говорила так легко и свободно, как никогда и ни с кем из чужаков. Пожалуй, даже с друзьями воинами — хотя, где уж может быть теснее братство, чем там? Но в том-то всё и дело, что воительница Надин — это только одна её сторона. Сильная среди сильных, равная среди равных... Ровно до того момента, как она изъявила желание участвовать в лунных боях. Тут-то и выяснилась истинная цена их братству. Впрочем, она, наверное, зря обижается. Слово вождя — закон, и никто в племени не рискнёт его оспорить.

С Арсэтом всё было не так. Этот немного странный профессор, хоть и расспрашивал обо всём: укладе жизни, обычаях, каких-то бытовых моментах, которые сама Надин считала совершенно обычными и не заслуживающими внимания; но всё же казалось, что заинтересован именно в ней, именно её он слушал, её мнением интересовался. Невороятные ощущения.

— Кстати, о воинах, — Арсэт в который раз сменил направление разговора, — Расскажете мне о Лунных боях?

— Я? — удивилась Надин, — но ведь о них и так все знают...

— Да, конечно, — кивнул он, — Кроме тех, кто пришёл из дальних краёв. Впрочем, разговоры об этих боях в городе идут чуть ли не с тех пор, как сошёл снег. Я, конечно, узнал о них всё, что только можно было. Но всё же не до конца понимаю. Например, почему бои Лунные? С таким названием, они должны проводиться ночью.

— Когда-то давно так и было, — кивнула Надин, — Сражались при полной луне, приняв в себя дух прародителя.

Она подалась вперёд, моргнула. Глаза налились зелёным светом, зрачок на секунду стал вертикальным. Арсэт не смог сдержать удивленного вздоха, но вслух ничего не сказал, дав ей возможность продолжить.

— Но это было давно. Так давно, что даже моему отцу об этом рассказывал его дед. А по нынешним законам никто не имеет права менять форму за пределами леса. И потому уже много много лет лунные бои проходят днём. Впрочем, для зрителей так действительно интереснее.

— Вряд ли, — хмыкнул Арсэт, — вашим зрителям попросту не с чем сравнивать.

Надин недоверчиво фыркнула. Тело волка, конечно, сильнее, но лапы не предназначены для того, чтобы сжимать меч. А то, как танцует хороший боец — это особый вид искусства.

— Вы собираетесь участвовать в завтрашнем представлении? — неожиданно спросил Арсэт.

Девушке захотелось сказать ему правду, но она всё же сдержалась. Новый знакомый располагал к откровенности как никто другой, но Надин пока ещё не растеряла последние мозги.

— Соревнования только для мужчин, — поведала она, даже не пытаясь скрыть досаду. — И никого не волнует, насколько хорошо ты обращаешься с мечом.

— Несправедливо, — посочувствовал Арсэт и поднялся с места, — увидимся завтра, Надин.

И раньше, чем девушка успела сказать «да» или "нет’, он откланялся и ушёл, оставив её в полной растерянности.

Странный, очень странный мужчина, не похожий ни на кого из её знакомых.

***

Сейчас

Она слышала, как открылась входная дверь, но и не подумала сдвинуться с места. Небо над головой начинало светлеть, и Надин очень хотелось бы знать, где можно ходить всю ночь до рассвета. Не то, чтобы она собиралась задавать вопросы, на которые ей всё равно никто не ответит. Но всё же...

Лёгкие, такие знакомые шаги раздались за спиной, и вот уже теплые руки обнимают за талию, его голова на её плече. Так привычно, так буднично... Как жаль, что за всем этим нет ни капли любви с его стороны. Конечно, забота, конечно, привязанность — насколько это вообще возможно для такого, как он. Что ж, это больше, чем ничего. Но меньше, чем ей бы хотелось.

— Снова не спишь, — с лёгким укором произносит он, трётся щекой о щёку. Его кожа всё такая же гладкая, как при их первой встрече: борода у него действительно не растёт, — тебе не стоит волноваться обо мне, Надин.

— О ком ещё мне волноваться? — она передёрнула плечами, решительно освобождаясь из его объятий, — кроме тебя, у меня вообще никого нет.

— Так я и не собираюсь исчезать из твоей жизни. Чем бы всё ни закончилось, мы с тобой до конца вместе. До самого самого конца... Веришь мне?

Надин отрицательно качнула головой. Пусть Арсэт никогда и ни в чём ей не врал, но как можно быть хоть в чём-то уверенным при игре с такими ставками? Впрочем, в одном он прав: если его не станет, Надин тоже умрёт.

Арсэт развернул её лицом к себе, провёл кончиками пальцев по губам, скуле, шее..

— У тебя снова вертикальные зрачки, — прошептал он, а руки уже скользили по её спине, бёдрам, — как же меня это заводит!

И это она тоже прекрасно знала, как и все доступные ей способы доставить ему наслаждение.

Что сказали бы свободные охотники, узнав, что дочь их племени позволила прикоснуться к себе мужчине, не прыгнув с ним предварительно через костер? Тем более, что этот мужчина даже не их породы? Они бы и говорить не стали, сразу бы разорвали в клочья — когда набрасывается вся стая, спастись невозможно. Но она давно не часть своего народа, она — часть Арсэта. И за него сама кого угодно разорвёт в клочья.