Глава 15

— Экспериментальный проект Джепт. День первый. — Тотхем на экране прогреб двумя руками волосы, закрутил их в жгут, потом тряхнул головой, приведя прическу в изначальный беспорядок. — Из семнадцати образцов лишь два — номер шесть и номер одиннадцать — отвечают заданным условиям, и то с оговорками. Номер шесть: две трети поверхности мира покрыто льдом, плюс разреженная атмосфера. Номер одиннадцать: всего один относительно крупный континент, на семьдесят процентов покрытый пустыней, жёсткая солнечная радиация. После проведенного анализа делаем вывод, что одиннадцатый образец в гораздо большей степени соответствует заданным условиям, к тому же требуется меньшее количество затрат и времени, чтобы привести его в пригодное для жизни состояние. Ознакомившись со всеми материалами, Ра дал добро на проведение эксперимента. Сегодня мы совершим первый выход на поверхность образца. Состав группы: старший — Тот, то есть я, Маат, Гор, Собек. Независимый наблюдатель — Шу.

Тотхем на экране протянул руку и остановил запись. Экран снова заполнили мерцающие точки, и всё исчезло.

Тотхем на маяке продолжал неподвижно сидеть, глядя в одну точку. Для него действо, разворачивающееся не здесь и не сейчас, продолжалось.

***

Тот выключил запись и, крутнувшись в кресле, посмотрел на неподвижно застывшего у окна Гора.

— Ну что, вперёд?

Гор слегка кивнул.

— Вперёд.

Они покинули рабочий кабинет Тота, находившийся на одном из верхних этажей Божественной пирамиды, и спустились вниз, где в конференц-зале собрались остальные участники проекта, задействованные в сегодняшней вылазке.

— Когда выходим? — тут же подскочил с места непоседливый Шу. Тому, чья стихия — ветер, очень сложно оставаться в бездействии.

Тот скосил глаза на закреплённый на запястье хронометр.

— Врата откроются через тридцать восемь минут. Если все готовы, можем идти.

— Ещё бы не готовы! — рассмеялся Гор, глядя на радостно зашевелившихся товарищей. — Такая возможность поразвлечься.

— Это научный эксперимент, — напомнил Тот.

— Да ладно тебе, — незаметно подошедшая Маат легонько сжала его руку. — Как будто тебя не пьянит от предвкушения.

Тот улыбнулся, посмотрел в самые родные глаза любимой женщины.

— Ты слишком хорошо меня знаешь.

У Врат дежурил Осирис. Развалившись в кресле оператора, он наблюдал за экранами. Большинство показывало миры в реальном времени, и лишь один, для удобства увеличенный в несколько раз, демонстрировал запись проекта сколько-то тысячелетней давности. Тот мир был прекрасен. Слишком прекрасен, потому и привлекал внимание богов из всех уголков вселенной. Может, потому и не удалось довести дело до конца? Впрочем, тот мир до сих пор существует. Правда, уже без управления высшими сущностями. Что не мешает его обитателям вести бесконечные религиозные войны.

Боги же, осознав прошлые ошибки, подписали пакт о разделении сфер влияния, и с тех пор предпочитают селиться в разных мирах, чтобы не делить паству и не сталкивать лбами адептов. Настало время и детям Амона основать собственный мир. Конечно, жизнь в Божественной пирамиде безопасна и комфортабельна, но тысячелетие за тысячелетием наблюдать одни и те же лица — это слишком.

— Ностальгия замучила? — поприветствовал отца Гор.

— Есть немного, — усмехнулся тот и окинул критическим взглядом команду пионеров, — сейчас, когда мы стоим на пороге нового царства, совсем не лишним будет вспомнить старое. Чтоб ошибок не повторить.

— Не повторим старых — наделаем новых, — флегматично отреагировал не особо разговорчивый Собек. — Не хочешь с нами?

— Позже, когда в вашем чудесном новом мире будут хотя бы минимальные удобства, — отмахнулся Осирис и переключил картинку.

На экране появилось изображение места, куда им предстояло отправиться. Сине-зеленый из-за обилия воды мир, с редкими вкраплениями жёлтого и кирпичного — островки. Изображение увеличивалось, постепенно экран заполнял единственный имеющийся здесь континент: сплошь золотые и красные пески, лишь у восточного побережья — горный массив, отделивший узкую полоску зелени, протянувшуюся вдоль воды на несколько сотен атуров.

— Не Земля, — вздохнул Собек.

— Зато никакой тебе конкуренции, — подмигнул Гор, — что захотим, то и построим.

Осирис неодобрительно хмыкнул.

— Посмотрим, что из этого выйдет, экспериментаторы. Показывайте, где выйти хотите.

Тот тут же ткнул пальцем в побережье.

— Сначала туда, где климат помягче. Что-то мне не слишком хочется поджариться в первый же день.

— Не успеешь, — отмахнулся Осирис. — Ра сказал забрать вас через два часа. Для первой прогулки достаточно.

Ну, если сам Ра... — протянул Гор и первым направился к Вратам. — Давай, старик. Запускай свой агрегат.

Арка Врат засияла золотом, зеркало проёма пошло рябью...

С той стороны царила влажная, удушающая жара. Привыкшие к комфортному, никогда не меняющемуся температурному режиму внутри пирамиды, боги сразу же почувствовали себя не слишком комфортно.

— Шу, как насчёт ветерка? — недовольно поинтересовалась Маат.

— Я всего-лишь наблюдатель, прелесть моя, — рассмеялся тот, — к тому же, у нас ознакомительная экскурсия.

Маат тихо рыкнула, а верткий наблюдатель уже спрятался за широкую спину Собека.

А вокруг раскинулся лес. Высоченные деревья с громадными листьями, свисающие с ветвей лианы, усыпанные крупными цветами, издающими резкий, не особо приятный аромат. Небо в просветах крон выглядело каким-то вылинявшим, белесым... Между деревьев порхали крупные разноцветные бабочки.

— Какие будут соображения? — поинтересовался Тот.

— Я чувствую реку, — сообщил Собек и направился на север.

— А я бы хотел спуститься к океану, — земетил Гор. — Но не уверен, что успею вовремя вернуться.

— Не доверяешь собственным крыльям? — поддела Маат.

— Слишком рано для перевоплощений.

— Работаем, — вмешался Тот. — Напоминаю, цель сегодняшней вылазки: проверить, насколько эта реальность восприимчива к нашим силам. С Собеком всё и так понятно, главное, чтоб от радости не окрокодилился окончательно.

— Я тебя отлично слышу, птичка, — отозвался Собек, посмеиваясь, — будешь ловить лягушек на моей реке, не забывай по сторонам посматривать.

Тот не ответил. Прикрыл глаза, настроился на энергетическую структуру места. Если всё получится, этот мир вскоре станет их новым домом. И, чтобы сделать его не только пригодным для жизни, но и максимально комфортным, придется поработать и многое изменить как в климатических условиях, так и в плане терраформирования. И будет намного лучше задействовать внутренние ресурсы мира, а не давить силой извне. Ему уже не раз доводилось стать свидетелем того, как рушатся такие, чересчур искусственные конструкты.

***

Где-то резко крикнула птица, возвращая Тотхема в реальность. Он всё ещё сидел на полу, перед потухшим экраном компьютера, а лучи закатного солнца окрашивали мир вокруг в тревожно-багровые тона. Тот поднялся на ноги, потянулся, хрустнув всеми костями разом, подошёл к окну.

Огромный солнечный диск на четверть опустился в густые, как вата, облака. Ещё немного, и он скроется из виду, уступив место ночной мгле. Тотхем вдруг осознал, что очень давно не видел ни луны, ни звёзд. Пожалуй, гораздо дольше, чем солнца. Жители сияющего фонарями и огнями витрин Атона почти никогда не смотрят на небо: звёзды над городом всё равно не видны.

Желудок жалобно урчал, напоминая, что обед был уже очень давно, но Тотхем не обращал на него внимания. Тем более, что деликатесов здешняя кухня не предусматривала. Либо снова спалить пару яиц, либо давиться бутербродом, и всё это запивать водой или кофе без капли сахара. Не настолько он голоден, если подумать.

Впрочем, подумать ему было о чём помимо еды. Информации оказалось не то, чтоб очень много, но она никак не вписывалась в сложившуюся картину мира. И если запись можно бы принять за подделку, то всё остальное...

Тотхем не замечал, что его руки без конца теребят волосы, то скручивая их жгутом, то заплетая в косу, а потом снова растрепывая, образуя на голове отнюдь не живописный беспорядок.

Остальное. Это не было ни сном, ни галлюцинацией. Во-первых, напрочь отсутствовал элемент иррационального, а во-вторых, картинка не становилась бледнее, не терялись детали, не размывались лица. А самое главное, что всех их, кроме зеленокожего Осириса, Тотхем знал в реальной жизни. Впрочем, раз корпорация носит имя этого оператора Врат, он тоже не просто так привиделся.

Так что, получается, это было реальное воспоминание?

В очередной раз чересчур сильно дёрнув себя за волосы, Тотхем оставил в покое свою прическу и принялся барабанить пальцами по краю рамы.

Как-то всё чересчур просто. Арсэт намекает на амнезию, Тотхем ищет подсказки, и — вот ведь радость! — тут же вспоминает какой-то вырванный из контекста эпизод из прошлой жизни. Прям как в сказке!

Ну, и что имеем? Те самые Первые, скромно именующие себя Богами, решившие обустроить под свои нужды целый новый мир. Выглядит неплохо. Правда, пока не понятно, зачем им это понадобилось, в чём проявляется эта самая божественность, и что из всего этого по итогу вышло? А так же, что именно пошло не так?

Самое смешное, что там, в этом воспоминании-видении, Тотхем знал ответы по крайней мере на два первых вопроса. Но сейчас они стали для него совершенно недоступны. Да и память, если это действительно она, ограничивалась одним единственным днём. Такие странные ощущения...

Он прикрыл глаза и сосредоточился, пытаясь уловить потоки — так, как сделал там, в видении.

Какое-то время ничего не происходило, а потом он почувствовал лёгкую, едва уловимую вибрацию, разливающуются по его телу.

Внизу, под облачным слоем, бушевала гроза.

***

Из Нехена Монтус вернулся ни с чем. Его люди обыскали весь город, проползли чуть ли не по всем прибрежным скалам, но никаких следов Тотхема или Арсэта не нашли. Связавшись с Гораном через коммуникатор, он скупо доложил о неудаче, после чего отправился спать, ссылаясь на крайнюю степень усталости. Но Горан знал, что через три, максимум, пять часов тот снова вскочит на ноги, и примется рыть землю с не меньшим, чем накануне, усердием.

Странно, но звонок Монтуса не стал для Горана разочарованием. Неприятно, да. Но он как будто заранее знал, что результат окажется именно таким. И, скорее всего, завтра будет не лучше.

А вот Матти. Матти, возможно, что-то и найдёт. Горан никак не мог выкинуть из головы её светящиеся фиолетовым глаза, и фразу: «Сэт. Сэт разрушитель».

Сэт разрушитель. Было в звучании этого имени что-то тревожное. Горан и сам бы не мог сказать, почему вдруг такая странная реакция.

В надежде хоть на какой-то результат, он позвонил Матти, но она так и не приняла вызов, хоть её коммуникатор и находился в сети. Горан набрал лабораторию — оказалось, старший научный сотрудник Рам ушла из комплекса ещё в обед. Очень странно.

Горан потребовал, чтоб ему сообщили сразу, как только Матти появится на горизонте, но что делать дальше, он не знал. Так и сидел за столом, и крутил в пальцах карточку с Уаджетом. В сгущавшихся сумерках значок, казалось, наливался собственным светом.

Хлопнула дверь, щёлкнул выключатель — кабинет залил тёплый, желтоватый свет ламп.

— Будете работать в темноте — глаза испортите, — с несвойственными ему ворчливыми интонациями произнёс Шу, и тут же рассмеялся. — Нил, я вам ещё нужен?

Горан отрицательно качнул головой.

— Иди домой, Шу. Или у тебя снова свидание?

— Каждый вечер теперь свидание, пока не женюсь, — развёл тот руками. — Так я пошёл?

Горан махнул рукой, отпуская своего бессменного секретаря, и тот умчался со скоростью ветра — только его и видели. Нил где-то даже завидовал этому вечному мальчишке. Лёгкий, беззаботный, как будто его нисколько не касаются проблемы, нависшие над корпорацией и миром. Жениться вот надумал на простой смертной. И никаких сомнений, или мыслей о последствиях. Живёт сегодня и радуется каждому дню. Жаль, для самого Горана подобная беспечность давно стала непозволительной роскошью.

Он в очередной раз переложил с места на место карточку. Уаджет, Уаджет... А что, если это ключ к тому самому ящику? Маловероятно, конечно, но возможно. От этого вездесущего Сэта-Арсэта можно ожидать чего угодно, вплоть до того, что тот и вправду окажется из Первых. Тот самый Сэт, победитель Апопа и убийца Осириса. Бред, конечно, но как версия имеет право на существование.

Тем не менее, Горан не торопился домой, чтобы проверить теорию о связи карточки и ящика. Вместо этого он сунул карту в визитницу, а ту — в ящик стола. Подошёл к окну, за которым клубилась непроглядная мгла. Сменить, что ли, кабинет, на несколько этажей ниже? А то эти постоянные облака за окном кого хочешь сведут с ума. Так хоть город видно будет. Надо сказать Шу.

Горан вспомнил, что уже несколько дней не поднимался на башню, не смотрел на солнце. За всеми этими событиями не было ни времени, ни настроения. А сейчас нет солнца.

Но всё же Горан не стал дожидаться утра. Какая-то неведомая сила гнала его наверх. Просто увидеть небо. Не солнце, так луну. Не луну, так звёзды. Что угодно, кроме этой бесконечной, давящей на мозги облачности.

На смотровой площадке фонари не горели. Горан вспомнил, что сам распорядился отключить иллюминацию, которую теперь всё равно никто не видит. Сейчас, выйдя из ярко освещённого лифта в ночную тьму, подумал, что решение было преждевременным. Да и ладно. Чтобы подать питание к прожекторам, нужно спускаться на самый первый этаж. Это займет гораздо больше времени, чем Горан изначально собирался здесь провести. Да и незачем подчинённым задаваться лишними вопросами.

Подсвечивая путь экраном коммуникатора, Горан вышел из-под свода стеклянной пирамиды, привычно погладил каменного сфинкса, а потом, внимательно глядя под ноги, подошёл к ограждению.

Облака внизу бликовали серебром, а над головой раскинулось чёрное, как бархат, небо, густо усеянное множеством крупных звёзд. Задрав голову, Горан жадно вглядывался в знакомый рисунок созвездий. Строго на севере ледяным кристаллом сияла самая крупная звезда небосвода — Око Ра. Под ним, и чуть дальше к западу, растянулся Крокодил. На востоке два пересекающихся треугольника, названные Стражами Анубиса... Волосы Исиды, близняшки Баст и Сехмет, Ибис, Сокол, корова Хатор, бегемотиха Таверет... И густая, похожая на туман зведная река, протянувшаяся по диагонали через весь небосклон — полноводный Нил. И ещё куча мелких созвездий, названия которых так или иначе связаны с древними мифами из родного мира Первых.

Странный народ, если подумать. Возвести науку в ранг религии, но бережно хранить все древние сказки и легенды. Впрочем, вполне возможно, что таким образом они старались сохранить связь с родным домом. Но почему тогда нет никаких упоминаний об их мире, укладе жизни, становлении и развитии научной мысли, в конце концов? Только невнятные сказки о богах и их семейных дрязгах!

Но если допустить, хотя бы ненадолго допустить, что все эти боги, все эти странные создания с телами человека и головами животных существовали в какой-то бредовой действительности? Если поверить, что предположение Бассы имеет смысл, и все они — потомки этих самых химер? Что тогда? Что это даёт?

Ответов не было, да и откуда им взяться?

— Бред, — произнёс вслух Горан, — совершенный и абсолютный бред.

Слова пустыми шариками упали в ночь. Где-то в глубине души крепла уверенность, что этот бред по итогу может оказаться той самой единственной правдой. Пришла шальная мысль: если Басса — кошка, а он, Нил Горан — сокол, то они друг другу ни с какого боку не пара. Он чуть вслух не рассмеялся абсурдности предположения.

Небо посветлело, над краем облачного слоя медленно и величественно поднялась крупная серебряная луна.

Нил, как заворожённый, наблюдал за её неторопливым движением по небосводу.

За плечом раздалось деликатное покашливание.

Неужели, несмотря на запрет, кто-то ещё имеет наглость подниматься на башню?!

Нил медленно повернул голову, и увидел стоявшего сбоку сфинкса. Зверь не был каменным, лёгкий ветерок шевелил золотистую шерсть, перья на сложенных крыльях сияли в лунном свете.

— Долго же ты шёл, Гор, — произнёс сфинкс.