Глава 20

Халле Монтус выключил запись. Откинулся на спинку кресла, заложил руки за голову.

Н-да... Информация. Не сказать, чтобы новое знание полностью не вписывалось в картину мира: что-то подобное он начал подозревать уже довольно давно, но всё же себя он к небожителям не причислял. Зря, как оказалось. Монту, бог войны. Что ж, ему подходит. Осталось только придумать, как вернуть себе память, потому что некто Арсэт, он же Сэт, так озаботившийся воспоминаниями всех остальных, о нём и не подумал. Интересно, почему? Не считает важной фигурой или, наоборот, боится связываться? Могло быть и так, и эдак. Второй вариант щекочет самолюбие, но первый куда вероятнее. Впрочем, поглядим. Рано или поздно Монтус непременно выйдет на этого неуловимого возмутителя спокойствия. Здесь даже мудрить особо не нужно, достаточно установить постоянное наблюдение за основной четверкой персонажей. В коммуникаторе Горана, тьху ты, Гора, жучок уже стоит. С остальными разберемся в процессе.

Монтус поднялся из кресла, прогулялся до кофеварки. Пока агрегат пыхтел и урчал, производя так необходимый главе СБ напиток, Халле задержался у картотечных шкафов. Уверенной рукой выдернул несколько папок, бросил на стол. Несмотря на то, что бумагой последние несколько десятков лет практически никто не пользовался, сам он предпочитал её любым электронным носителям. Логика простейшая: если его специалисты способны взломать любой сервер, то где гарантия, что кто-то не взломает базу «Осириса»? А вот пробраться в его кабинет, минуя несколько постов охраны и ловушки на замке, задача практически невыполнимая.

Прихватив полную кружку горького напитка, Монтус вернулся за стол. Достал из ящика чистый блокнот, ручку и цветные маркеры.

Что ж, начнём. Жаль, конечно, что к этому делу нельзя привлечь подчинённых. С другой стороны, так, наверное, даже интереснее.

Для начала он выписал в столбик все, услышанные от Тотхема, имена.

Гор

Тот

Бастет

Маат

Нефтида

Анубис

Монту

Соббе

Таверет

Шу

Сэт

Бес

Подумал немного, и дописал снизу Осирис и Ра. Эти двое, вроде как, на Джепте не появлялись, но и к делу имели самое прямое отношение.

Так, дальше.

Он почесал затылок, активизируя работу мысли, потом принялся к каждому имени приписывать производное, которым они привыкли пользоваться.

Гор — Горан, Тот — Тотхем, и так далее. Закончив, он получил три имени без пары. Бес, Нефтида, Шу.

Он ничего не знал о Нефтиде, мелкий пакостник Бес, вроде как, памяти никогда и не терял. Остаётся Шу. Спокойный, невозмутимый Шу, неизменный секретарь Горана. Может ли оказаться так, что этот парень никогда не страдал амнезией?

Монтус снова откинулся на спинку кресла и принялся тереть виски. Теоретически, возможно всё. Практически... тоже возможно. Но тогда возникает масса вопросов, и основной из них: почему? Каким образом он умудрился сохранить память там, где все остальные её потеряли? Не его ли это рук дело? И какие цели он в таком случае преследует? Не спросишь — не узнаешь. Впрочем, на прямой вопрос он сто процентов не ответит. А вот организовать наблюдение можно. А лучше даже сделать так, чтобы Шу его заметил. Хм... Секретарь, конечно, может оказаться вообще не при чём, но тогда можно извиниться, списав всё на паранойю.

Монтус тут же связался со своим замом, не имевшим ни малейшего отношения к Первым и их потомкам, и выдал задание. Что ж, за пару дней станет известно, есть ли смысл продолжать.

В очередной раз отхлебнув кофе, Халле обнаружил, что кружка опустела. К этому времени он успел перелопатить всё, что было собрано в папках по поводу предполагаемых божеств, но не обнаружил там ничего нового, никаких неожиданных откровений. Что ж, бывают ситуации, когда логика не помогает... Возможно, ему просто нужно сменить обстановку?

В «Белом Ниле» Монтус не был уже пару месяцев, так что можно попытать счастья и нанести визит милейший Тави, лучшему повару всего Джепта и одной из немногих, решительно не желавшей иметь с корпорацией «Осирис» ничего общего. Она даже свой пакет акций Тотхему отдала, только чтобы от неё отцепились. Впрочем, по какой-то причине к Монтусу она относилась лучше, чем ко всем остальным, и даже позволяла заходить на кухню, где угощала божественными блюдами и развлекала болтовней, из которой он умудрялся выудить массу полезной информации. Тетушка Тави, как она сама себя называла, каким-то непостижимым образом умудрялась собрать все сплетни Атона, и могла быть ценнейшим из агентов, если б только согласилась на эту роль. Так что Монтусу приходилось довольствоваться малым.

На сей раз, впрочем, как и обычно, Тави обнаружилась на кухне, где колдовала над очередным кулинарным шедевром. Кивнув появившемуся в дверях Халле, она махнула рукой на стул в углу, и вновь повернулась к плите. Запахи по кухне разносились просто умопомрачительные, о чём Монтус тут же и сообщил.

— Ещё двенадцать минут, и соус будет готов, — отозвалась Тави, продолжая помешивать варево в маленькой медной кастрюльке. — Примерно в то же время и мясо подоспеет. Потерпишь, или сказать Айне принести тебе пирожков?

— Потерплю, конечно, — покладисто согласился он и тут же потянул носом.

— Новый рецепт?

Тави кивнула, потянулась за специями...

Халле с лёгкой улыбкой наблюдал за движениями женщины. Несмотря на некоторую полноту, Тави умудрялась оставаться грациозной, а порхающие над плитой руки как будто плели узор ритуального танца. Тяжёлые черные волосы собраны в пучок на макушке, выбившаяся прядь небрежно заправлена за ухо. На взгляд Монтуса, эта женщина была гораздо красивее той же Бассы, хотя сама она вряд ли считала себя хоть сколько-нибудь привлекательной. По крайней мере, всё его попытки перевести их старую дружбу в новое качество, она пресекала с комментариями, что вокруг куча молодых девчонок, а ей уже не по возрасту глупостями заниматься. Интересно, когда она, наконец, вспомнит, кем является на самом деле, для них двоих что-то изменится? Впрочем, сейчас этот вопрос точно не на повестке дня.

Тави закончила с готовкой, достала из шкафчика тарелки и ловкими движениями наполнила их мясом, овощами, соусом.

— В общем, ничего особенного, — пояснила она, поставив перед Монтусом исходящее паром блюдо. — Просто новый соус, да ещё добавила к мясу сладкие фрукты. Немного необычно, конечно, но я люблю разнообразие.

— Как называется блюдо? — спросил он.

— Фивы, — отозвалась Тави, и устроилась напротив Халле. — Вычитала это название в Истории мира Первых. Вроде, город у них такой был.

— Да, я тоже читал, — покивал Монтус.

— Алкоголь пока не предлагаю, — как будто извиняясь сказала Тави, — хочу, чтобы ты полностью прочувствовал вкус.

Он понимающе улыбнулся и отправил в рот кусок мяса. Острое, но не обжигающее, слегка сладковатое, достаточно нежное...

— Ты в очередной раз превзошла саму себя! — выдохнул Монтус с восхищением.

— Я просто делаю то, что мне нравится, — довольно усмехнулась она. — А ты можешь сказать о себе то же самое?

Монтус прожевал овощи, отложил вилку.

— Странно, что ты задаешь мне этот вопрос.

— Странно, что ты до сих пор не знаешь на него ответа.

Он нахмурился, вопросительно приподнял бровь.

— Ты говоришь загадками.

— Халле, я просто спросила. Ответ нужен тебе, а не мне.

Он почесал затылок.

— Да, в общем, я свою работу люблю. Конечно, по большей части, служба безопасности — это просто рутина, но иногда попадаются на редкость интересные загадки! Правда, иногда они разрешаются совсем уж необычным способом.

— Например? — подалась она вперёд, глаза загорелись неподдельным интересом.

— Например, мы весь Нехен перерыли в поисках Тотхема и его похитителя, а по итогу Ами встретился нам на загородном шоссе. И на этом, наверное, дело можно бы и закрыть, но где-то всё ещё бродит загадочный Арсэт Кхан, и вот этот момент никак не даёт мне покоя!

— Зачем он тебе, Халле? — с лукавой улыбкой поинтересовалась она.

— Да так, задать пару вопросов, — почти отмахнулся он, но тут же внимательно посмотрел ей в глаза. — Ты знаешь его, Тави?

— Он приходил с Тотхемом, а потом ещё раз, с охотницей. Невероятно красивая пара!

— Охотница? — ухватился Монтус за слово.

— Та, что спасла жизнь Сифану, — Тави усмехнулась, — Нуби назначил награду за её голову, только вряд ли его шакалам по зубам волчица. Да и не завидую я тому идиоту, который позарится на женщину Арсэта. Твоих орлов это тоже касается.

— Да нам она зачем? — открестился Монтус. — Разве что благодарность за жизнь этого разгильдяя Сифана высказать.

— Ну, я предупредила. Это на случай, если ты захочешь выйти через неё на Арсэта.

Монтус только скривился. Действительно, была такая мысль. Но сейчас, после предупреждения Тави, от идеи придется отказаться.

— Может, ты мне в таком случае подскажешь, как с ним связаться?

— Ещё раз спрашиваю: зачем?

— Хочу понять, в какую игру он играет. Обещаю, драки не будет. Просто поговорить.

Она склонила голову на бок, внимательно посмотрела ему в глаза.

— Смотри же, ты пообещал.

И, подняв голову вверх, она громко сказала.

— Арсэт, это Таверет. На пару слов.

— Таверет, значит, — проговорил Монтус и от души выругался.

***

Бес метался по своей городской квартире, без устали изрыгая проклятия, и грозя страшными карами всем Первым, и их потомкам до седьмого колена.

Апопова баба! Гребаные кошки! Дурацкий ненормальный мир! Да гори оно всё!

В очередной раз остановившись перед зеркалом, он снова увидел всё ту же нерадостную картину: лицо, руки, торс покрывали множественные царапины и укусы, которые и не думали заживать. Ноги выглядели не лучше. Все раны пекли огнём, и никакая целительная магия на них не действовала.

Уму непостижимо! На него напали кошки. Его собственные кошки, для которых он выстроил храм, которых поил, кормил и лелеял. Мелкие зверушки, безобидные пушистики... Были! А сейчас в каждую тварь как будто частичка Сехмет вселилась! Набросились со всех сторон, стоило ему объявиться в храме! И если б не способность к мгновенным перемещениям, вряд ли Бесу удалось бы уйти от них живым.

Виноватых искать не надо. Ясное дело, во всём виновата Бастет. Любимая женушка. Бывшая любимая женушка. Мерзкая, лицемерная дрянь! Что ж, видит Ра, он был готов простить. Забыть обиды, начать сначала. Но теперь всё кончено, пути отступления отрезаны! Теперь её уже ничего не спасёт. И в момент, когда этот мир полетит в пасть Апопа, она будет наказана вместе со всеми. Она будет молить его о пощаде! Конечно, будет. Но поздно. Слишком поздно...

Бес, наконец, перестал метаться по квартире и отправился в ванную. Долго стоял под душем, потом при помощи обычных человеческих лекарств обрабатывал раны. Пластырь на лице красоты не добавлял, но Беса никогда не волновала собственная внешность. Женщины любили его отнюдь не за красоту, им нравилось то, что скрывалось под набедренной повязкой. И её когда-то всё устраивало! Лицемерная дрянь! Стерва.

Он сердито тряхнул головой, отгоняя навязчивые мысли. Основная проблема с пластырем — объяснить тому же Нуби, откуда он вообще взялся. Не про обезумевших же кошек рассказывать. Стыдно, да и не поверит никто. Ладно, всегда можно придумать складную байку, когда один против толпы мальчиков Монтуса. Здесь, правда, тоже не поверят, но сказать в глаза не рискнут.

Приведя себя в порядок, Бес оделся в городской костюм, скрывший большую часть ранений, приколол к воротнику булавку в виде кошачьей головы. Снял, раздражённо зашвырнул в угол. Надо зайти к ювелиру и выбрать что-нибудь, не связанное с кошачьей темой. Волка, например. На память о той девчонке, что, пусть и не специально, спасла ему жизнь. Аппетитная сучка! Надо будет её отыскать. Интересно, её заинтересует его достоинство? У него ещё никогда не было волчицы. Просто не терпится узнать, какова она в постели?

Да что ж сегодня все мысли у одному сводятся? Бабы давно не было? Ладно, наверстаем. Но сначала дело. Если сам Нуби никак не решится выступить против Горана, значит, нужно поторопить события. Скажем, сделать мирные протесты не такими уж мирными. Нужно только подумать, кому поручить. Кто справится лучше всех, и не побежит при этом с докладом к страшному и ужасному Нуби Текету?

Бес вынул из ящика стола коммуникатор и набрал нужную комбинацию цифр. Долго слушал противное пиликанье, наконец, на том конце раздался сонный голос.

— У кого хватает наглости меня будить?

— Это Бес, малыш Денни. Соскучился?

Ответом было недовольное рычание и на редкость грязное ругательство.

— Так ты придёшь, или мне поискать другого специалиста? — посмеиваясь, поинтересовался Бес.

— Где и когда?

— Через час, в «Солёной змее».

Бес отключился и радостно потёр руки. Денни уж точно не сможет отказаться от заманчивого предложения. А потом можно и по бабам.

***

Надин с тоской смотрела на закрывшуюся за Арсэтом дверь. На глаза невольно наворачивалист слёзы. Ну почему опять? Ведь было всё так здорово. После утренней ссоры и бурного примирения, они полдня провели в постели, то болтая о каких-то пустяках, то снова занимаясь любовью. Поужинали здесь же, в номере. А потом Арсэт вдруг заговорил о том, что они будут делать, когда покинут Джепт, и снова будут принадлежать самим себе. Надин даже предположить не могла, что он помнит о её мечте: домик в горах на берегу озера, и никого вокруг, только они вдвоём. Правда, Арсэт уверен, что ей там через месяц станет скучно, зато твердо пообещал этот самый месяц прожить там, и никуда не исчезать. И в тот момент, когда они планировали, чем именно они будут там заниматься, кто-то его позвал. И, конечно, он не смог отказаться. Арсэт-палочка-выручалочка! И ведь даже не сказал, кому понадобился на этот раз! Быстро оделся, пригладил волосы, и поминай, как звали. Эх, Арсэт...

Надин скрутилась калачиком на кровати, натянула на голову плед и всё-таки расплакалась. Причину собственных слёз понять она не могла, да и не её это стихия — анализ собственных реакций. Просто отчего-то стало тоскливо и одиноко, как будто захлопнувшаяся за Арсэтом дверь навсегда отрезала прошлый день с его наивными мечтами о счастье. И, наверное, впервые с момента знакомства, её посетила совершенно невероятная мысль: а может, она ошиблась, и Арсэт вовсе не тот лунный волк, о котором говорила гадалка на том празднике? Что, если Надин выбрала дорогу, ведущую у гибели? Но это же невозможно? Или возможно?

Усилием воли она вернулась в тот далёкий летний день на такой же далёкой Кельтаде. Ей тогда только-только исполнилось двенадцать, и отец впервые взял с собой дочь на ярмарку.

Ругару даже позволил ей, наплевав на обычаи, ехать верхом. И Надин, пусть и в обязательном ради такого случая платье, радостно скакала между отцом и дядькой Тури, взявшим на себя роль её телохранителя.

Ярмарка ослепила разнообразием красок, оглушила многоголосым шумом, из которого вырывались отдельные крики торговцев, расхваливавших свой товар. У Надин закружилась голова от множества незнакомых запахов, но она это пережила, и без устали крутила головой, опасаясь пропустить хоть что-то интересное.

И, конечно, отец остановился в «Лунном волке», намереваясь в первый день отдохнуть, и лишь назавтра отправляться на встречу с другими вождями, для которых, как и для него, ярмарка была лишь приложением к серьезным разговорам. Но Надин не сиделось на месте, и жена хозяина таверны пожалела девчонку и повела на ярмарку вместе со своим сыном. Наверное, где-то позади тащилась парочка телохранителей, но Надин это было ни капельки не интересно. Вдвоём с мальчишкой, имени которого она уже не помнила, они пролезли все ряды со сладостями, покатались на карусели, посмотрели выступление бродячих артистов. Мальчишке понравились жонглеры, Надин же пришла в восторг от выступления метателей ножей. А потом на сцену поднялась жуткого вида старуха, наряженная в платье с многоярусной цветастой юбкой и звенящее рядами монет ожерелье на шее.

— Величайшая предсказательница Кельтады, — объявил кто-то из-за кулис. — Та, что говорит только правду и никогда не ошибается! Ясновидящая Рагнеда!

Старуха обвела тяжёлым взглядом притихших зрителей и указала пальцем на Надин.

— Слушай меня, дочь вождя! Твой путь — следовать за Лунным волком, именно он станет твоей судьбой. Но не обманись в свете Луны, иначе путь к счастью обернется дорогой к погибели!