Из черновика: Рыцарь

Рыцарская часовня. Невысокое здание, с небольшим алтарём, на который полагается возлагать оружие. Килиар, Бог Великих Битв, Благородный Владыка, принимает оружие верного своего слуги, на время молитвы.

Юноша в длинной кольчуге и латном панцире стоял на коленях перед золотистым обработанным камнем и молился:

— Прошу тебя, владыка, освободи меня от гнева! Позволь мне служить! Позволь быть достойным тебя! Отдаю себя твоей воле и суду твоему!

Молодой рыцарь ещё сильнее склонил голову.

— Прости меня за деяния мои. Я был жесток, я был неосторожен. Я приступил твои заветы. Яви же свою волю! И если недостоин я служить тебе, забери оружие моё!

С опаской поднял он взгляд и посмотрел на алтарь. Меч никуда не делся. Ильвен, лишь недавно ставший рыцарем, был искренним последователем своего бога, и воспринял это как знак. Он знал: многие рыцари шутили над обрядом искупления и его словами. Но он верил! Искренне верил — если меч не исчезнет, значит, Килиар даровал своё прощение. Однако, он не чувствовал освобождения от прежних проступков. И сердце его всё также было полно гнева на убийцу-полуэльфа. Этого проклятого подонка!

— Твой бог не услышит тебя! — вдруг раздалось у него за спиной.

Голос похожий на гром, на змеиное шипение и на сладостную песнь. На всё сразу. Чарующий, опасный и словно бы проникающий в самую душу, впивающийся в неё ржавыми крючьями. Слова причиняли настоящую боль.

— Зачем ты явился сюда, враг Килиара? — спросил рыцарь, не поворачивая головы. — Зачем оскверняешь его храм? Гнев бога...

— Ничего для нас не значит.

Ильвен резко встал с колен, взял свой меч с алтаря и обернулся. Перед ним стояла высокая фигура в длинных серых одеждах. Лицо было сокрыто под капюшоном. Страшная чуждость и угроза исходили от него, будто бы сама внемировая тьмы приняла столь странную форму.

Рыцарь вскинул меч в приветствии и атаковал. Кодекс не позволял нападать на безоружного... без предупреждения. А так формальность соблюдена.

Удар с замаха... И меч без труда пойман рукой странного существа. Впрочем, рукой ли? Это нечто иное, похожее на склеенную вместе плоть самых страшных существ, непредставимых ужасов из иного мира. Но имевшая форму почти человеческую. Впрочем, лезвие эта тварь удерживать не стала.

В ужасе и отвращении отшатнулся Ильвен от врага. Но потом атаковал снова, уже более хитрым колющим ударом. Меч ударил врага в грудь, и разлетелся на части.

— Во имя Килиара! — в отчаянии возопил рыцарь.

— Твой бог не слышит тебя. Твой бог не поможет тебе! — словно нараспев повторило существо. — Мы могли бы поглотить тебя целиком, но... Ты будешь нам полезен, да. Пока. Служи нам! Прими нас!

— Ни за что! — закричал рыцарь.

Ильвин поднял один из осколков меча... но металл растёкся у него в руках. Даже сквозь латную перчатку почувствовал он нестерпимую обжигающую боль.

— Ты будешь наш! — вновь раздался зловещий голос.

Существо сняло с головы капюшон, и юный рыцарь узрел... Страшную гору искажённой плоти, что была не похожа на человека. И вместе с тем была легко узнаваема. Любой житель Дольного Города узнал бы... Но хуже всего были глаза. Эти двери в вечную бездонную бездну. В тот же момент понял Ильвин, что тварь говорит правду. Боги не защитят его от этого... Никто не защитит!

— Служи нам! — сказала тварь.

И тьма в глазах её словно бы заволновалась. Перепуганный рыцарь видел и чувствовал, что она готова втянуть его. И там ему не будет спасения. Там он познает истинный ужас! Не в силах более стоять, он рухнул на колени.

— Служи нам! Служи нам!

Ильвин попытался встать, но уже не смог. Бездна вытянула всю его волю, полностью опустошила и тело и душу.

— Ах, как у тебя всё просто, — сказала вдруг тварь совершенно иным, почти человеческим голосом. — И он будет служить нам? Что ж... Встань, Ильвин! — вновь раздалось иномировое шипение.

Рыцарь поднялся. Он не хотел, но просто не мог ослушаться.

— У нас для тебя есть несколько поручений, — сказала тварь. — И в первую очередь нужно будет разобраться с нашим любимым Герцогом.

Ильвин кивнул. Сейчас не желал он ничего сильнее, чем уничтожить правителя города. Присяга, служение... Всё это более не имело значения. От прежнего рыцаря мало что осталось. Его переполняла жажда разрушения и беспредельный страх за остатки собственного жалкого существования.

— Но не убивай его... пока. Мы ещё вернёмся. О да, нам есть о чём поговорить с ним!