Шентин вспомнил о подобранном парнишке только через сутки. Измотанный дракон-отступник едва справился со своими делами и нашел неплохое укрытие переждать поисковиков. Думать о том, что будет, если его найдут, не хотелось. В лучшем случае убьют при сопротивлении. С отступниками золотой клан никогда не церемонился, предпочитая наказать так, чтобы другие и помыслить не могли о нарушении клановых законов.
Вернувшись домой, дракон застал тишину и пустоту. Чудной серокожий паренек где-то запропастился. Шентин заглянул в выделенную парню комнату. Там тоже было пусто. Ушел? Вполне возможно.
Кровать выглядела нетронутой, шторка на окне тоже висела как раньше. Стол, два стула и маленький шкафчик в противоположном от кровати углу стояли точно так же, как и вчера. Дракон на всякий случай заглянул в шкаф — пусто, только деревянные вешалки висят ровненькими рядами. Ну что ж… значит парень решил уйти. Так тому и быть.
Уже на выходе из комнаты он заметил отсутствие маленького прикроватного коврика. Лежал он больше для удобства, чтобы не наступать босыми ногами на холодный пол, но зачем хаоситу коврик? Дурноватый паренек взял на сувениры? Съел? Бывает, они жрут всякую дрянь… Но обычно отдают предпочтение органике. Только цветок на подоконнике — лучшая органика, чем потрепанный коврик, но он целый стоит себе, зеленеет…
Шентин для очистки совести просканировал комнату и нашел пропажу… под кроватью. Забившийся в самый дальний угол парнишка замотался в коврик и там сидел в аморфном* виде. Ну что за глупость? Дракон опустился на колени и заглянул под кровать — серое марево колыхалось, слегка расфокусировав ему зрение. Ишь ты, магией балуемся в гостях…
Не пожалев медового цвета брюки, золотой заполз под узкую кроватку и попытался зацепить сверток рукой. Не достал, ругнулся, подполз ближе, нечаянно приподнял голову и стукнулся макушкой о титановую переборку, приглушенно помянул матушку мальца, вспомнил, что те вроде как имеют всего одного родителя, помянул батюшку нерадивого, бросившего бестолковое дитё на растерзание всяким придуркам и, наконец, достал с помощью когтей дрожащий сверток.
Парень, если эту серую комковатую массу можно было назвать парнем, беспокойно спал и дрожал. Был бы в сознании, принял бы божеский вид. Как же его… мало — подумалось дракону. Он знавал в своей жизни этих придурковатых хаоситов, но даже в таком состоянии его знакомые были больше, массивнее, активнее. А тут… Ассоциация с брошенным котенком усилилась.
Шентин сгреб сверток на руки и прижал к животу. Придется покормить. Собственный желудок радостно напомнил хозяину, что надо не только блудных хаоситов кормить, но и о себе любимом позаботиться. На этом и было решено передислоцироваться на кухню.
Золотой дракон любил свой небольшой домик, уютные комнаты, теплую маленькую кухню. Дом был создан в его карманном измерении и извлекался по мере надобности. Удобно для отшельника и беглеца, а ничего больше ему и не нужно. Для простых нужд была бытовая магия — почистить одежду, посуду, добыть что-то съестное. Для более сложного — золото. Уж золотому дракону не составляло труда выдрать у себя из живота пару чешуек и продать в каком-то зачуханном мире как величайшую реликвию. И покупали же, дурачье… Зато у него всегда было все необходимое, хоть выдирать чешую и больно.
Придерживая сверток из синерианина и коврика одной рукой, Шентин готовил обоим нехитрый поздний обед или ранний ужин. После длительной голодовки нужно что-то жидкое. На маленьком квадратном столике появились большие миски с супом. Ароматное варево потихоньку разбудило спящего пострадальца и заставило того заворочаться. Дракон выпустил сверток из рук и на соседнем стульчике медленно образовался серый парень. Абсолютно лысый по моде этих дурковатых хаоситов, с большими черными глазами без зрачка и белка. Странный, непривычный вид…
— Бери и ешь, — подсунул ему тарелку дракон, сам же принялся за свою порцию. Серый проигнорировал ложку и просто сунул обе руки в тарелку. Шентин поперхнулся супом, но ничего не сказал. Каждый сходит с ума по-своему.
На удивление, густой суп в тарелке постепенно исчезал, паренек веселел, а дракон судорожно вспоминал, как же ела… а черт, как там ее звали? Была у него одна знакомая, вечно у этих хаоситов глупые имена такие, как клички собачьи. Кстати…
— Меня зовут Шентин Аэр Кец, — представился по всем правилам дракон. Серый кошмар заморгал безволосыми веками и приоткрыл рот-щелочку. — Ладно, понял. Для тебя это непроизносимо. Тогда зови меня просто Шентин.
— Шен… тин… — с трудом выговорил парень, явно подстраиваясь под незнакомый сложный язык.
— А как тебя зовут? — поинтересовался дракон, доставая апельсин. Подумал и достал второй.
— Тон, — булькнул паренек, не вполне владея собственным горлом.
— Это ты имя назвал или выматерился? — приподнял бровь дракон. Ну говорил же, имена, как собачьи клички.
— Имя, — застывший на стуле парень сидел как изваяние. Не шевелился, не дышал и, казалось, не жил.
— Ладно, хрен с тобой, — золотой разломил надвое апельсин и вгрызся в сладкую мякоть. — На, жри, хаосит болезный.
Ладонь с протянутым апельсином застыла у самого носа паренька, но тот не брал. Дракон мысленно выматерил различные законы и ритуалы этих идиотов, и положил фрукт на стол. Тонкая лапка, не вполне похожая на руку, недоверчиво потрогала фрукт, покатала по столу, а после расширилась и накрыла его собой. Апельсин пропал, а кругленький шарик прокатился по руке вверх до туловища паренька, где и сгинул.
«Тьфу, пакость какая!» — подумал Шентин и надкусил вторую половину своего апельсина. Ну понятно, хаосит, организм иной, но мог хоть бы делать вид, что ртом ест… Или иначе не умеет? Больно уж мелкое и чахлое это создание, может недавно родился? Тьфу, оторвался?
Дракон помянул повторно батюшку этого огрызка плазменного и сунул парню стакан с чаем. История повторилась в точности — рука макнулась в кипяток и впитала его как ни в чем не бывало. Золотой хмуро вздохнул и понял, что разговора не получится. По взгляду синерианина не поймешь, чего ему надобно, а есть так руками он может до посинения.
Стоящее в вазе печенье парень стоически игнорировал. Будто его и нет. Не голодный? Выдрессированный так? Или он просто не знает, что оно съедобно? Шентин взял горстку слегка посыпанного сахаром маленького печенья и сунул в рот. Проследил за подопечным — никакой реакции. Прожевал, подвинул вазу к парню почти вплотную. Ничего. Ноль эмоций. А по кислой серой мордочке не понять, хочет он печенья или нет.
— Бери печенье. Оно съедобное, — пытался объяснить золотой, с ужасом понимая, в какое же говно вляпался. Пацан не знал, что это еда. Боги превеликие, он никогда не видел ни печенья, ни супа, ни апельсина.
— Печенье, — как заведенный повторил хаосит и взял одну печенюшку. В черных глазах на секунду мелькнул страх. Боится еды? Глупости какие! Они способны переварить все — от блюд с королевского двора до трехдневного трупа загнивающего на жаре динозавра, и не поморщатся при этом. Что-то с парнем явно не так.
— Это — кукуруза, — протянутый кочан Тон тоже не взял, дождался, пока дракон положил его на стол и только тогда запихал его себе в грудную клетку целиком.
— Ты ртом есть не пробовал? — спросил Шентин, удивляясь такому странному способу питания все больше.
— Пробовал, — согласился Тон. — Только это долго, а если еще и жевать, как ты, то у меня эту кукурузу триста раз успеют отобрать и сожрать более быстрые… воспитанники.
— Ладно, не знаю, как ты, а я спать, — сообщил зачем-то Шентин и зевнул. Трое суток без сна дракона не убьют, но сознание уже затуманивалось. Он потянулся на стуле, и паренек зачем-то повторил все движения. Ну и ладно, пущай обезьянничает, лишь бы не шкодил.
Дракон поднялся, отвел подопечного парня в теперь уже его персональную комнату и на всякий случай закрыл дверь. Мало ли, какая блажь стукнет в голову дикому хаоситу, не понимающему происходящего.