Глава 8
Салим молча вернулся к их палатке и заполз внутрь. Думать уже ни о чем не хотелось. И разговаривать тоже. Он просто скрутился в компактный комочек, надеясь немного подремать, пока сготовится еда. Или поспать, если драконид решит больше не делиться едой. Он прекрасно понимал, что тот Иденир, которого застал Шарес, и тот, которого видел он сам — это два разных облика одного человека. Быть может, отцу было тяжело привыкнуть к тому, что сын не такой, каким должен быть нормальный пацан. Может быть, его глодали злобные воспоминания о матери, а Салим был ежедневным и ежечасным невольным напоминанием о ней. А может, он, Салим, просто действительно тупой от природы, да и все. Ну не дано так не дано, только зачем было зря время тратить и издеваться?
Шарес, вновь вздохнув, проводил Салима взглядом и вернулся к костру.
На душе и в самом деле было паскудно. Хуже некуда. Хотя нет. Хуже бывало и много раз.
Он перевернул куски мяса на решетке, перемешал суп, попробовал, вытянул куски вареного мяса, нарезал помельче на разделочной доске и сбросил обратно в кипящий бульон. Затем вновь пересыпал специями, задумчиво перемешивая.
— Вылезай уже, еда почти готова! — крикнул он, разливая суп по кружкам, но на этот раз добавив резные деревянные ложки. Готовые куски мяса были неспешно осмотрены, и пара из них легла на тарелки. Сыра уже не было, но даже тут кашевар выкрутился, посыпав еду мелко нарезанными листьями дикого лука и черемши.
Салим шмыгнул носом и все-таки высунул голову из палатки. Однако да, пахло и в самом деле вкусно. Забурчавший желудок напомнил, что ел он толком вчера вечером… Подумав, Салим все же выбрался из палатки и так же молча взял протянутую кружку. Недоверчиво понюхал, поскольку запах напоминал больше зелья отца, чем еду, но брезговать не стал. Тихонько отсел на край покрывала и заработал ложкой, думая о том, что жизнь теперь будет еще паршивей, чем раньше. Раньше его хотя бы сомнения не глодали…
— И не делай такое недоверчивое лицо, можно подумать, я так плохо готовлю! — фыркнул мужчина, в свою очередь вылавливая из супа картошку и со смаком ее разжевывая. Супчик получился вполне ничего. — Вот, держи сухарь, лепешки закончились, коржики будут завтра, — он пытался быть как можно дружелюбнее и вполне искренне, но от смятения на душе улыбаться было сложновато.
— Спасибо, — Салим принял сухарь, мокнул в суп и медленно разжевал. — Извини, если что… просто для меня так зелья пахнут… ну, обычно…
Парень все же взялся за суп, поскольку голод не тетка. Но еда настроения не добавила, а скромненькое такое желание выйти и спрыгнуть вон с того уступа навалилось с новой силой. Он шмыгнул носом, но сдержался. Потому что понял одну простую вещь — этот чертов драконид пойдет за ним. Поскольку у него приказ гильдии и ему за каким-то лядом сдался сын Иденира. Салим не понимал, почему нельзя было просто нацедить его крови в плошку и оставить его самого дома в покое. И не было бы вот этого всего… ничего не было бы.
Он доел, поставил свою миску и протянул руку за кружкой Шареса.
— Я пойду… помою… — слова дались с трудом.
— Спасибо, ты только не сверзнись вниз, лады? — усмехнулся драконид, подавая свою кружку. — И возвращайся, шашлыки готовы! — он радостно указал на румяные и одуряюще пахнущие куски жаренного на углях мяса.
— Постараюсь, — буркнул Салим, не понимая, чему так радуется странный драконид. Хотя… может, он тоже не любит мыть посуду? Тогда понятно. С посудой, как и с водой, у него дружбы не было вообще. Но стоило делать хоть что-то, иначе вообще какой во всем смысл?
Он выбрался из-под силового полога, вдохнул свежий воздух после дождя и медленно пошел к ручью, прижимая к животу ложки и кружки. Пару раз поскользнулся на мокром грунте, но смог удержать равновесие, только выматерился, поскольку иначе своего отношения к окружающему миру выразить не удавалось.
Облака, излившие теплый дождь на ждущую его землю, постепенно рассеивались. Салим приподнял голову и всмотрелся в разливающуюся по небу радугу, завистливо цокнул языком, понимая, что вся эта природная красота слишком уж яркая для его ситуации. Спустившись к ручью, он несколько мгновений подступался к мокрой и холодной воде, боясь свалиться с берега в ручей целиком.
— Спокойно, мне нужно помыть только кружки, — пробубнил себе под нос парень и осторожно подошел к самой кромке воды. Ручей весело журчал, наполнившись чистой дождевой водой. Салим сунул первую из кружек в воду так, чтобы не мочить руки, и подождал, пока течение вымоет из нее остатки пиршества. Точно так же он разобрался и с остальной посудой.
В принципе, если не мочить руки, то все нормально. Так даже можно все время делать.
А Шарес в это время, вновь пересмотрев запасы провизии, пришел к тому, что яичного порошка, который он задействовал в галушках, у него далеко не так много, как хотелось бы. А значит, придется искать здесь на местности яйца птиц. Муки-то хватает, воды тоже, а без яиц коржики да лепешки — это уже немного не то. Чего-чего, а не находясь в гильдии, хотелось хотя бы есть хорошо.
К возвращению Салима большая часть готовых шашлыков была поделена поровну, распределена по тарелкам и опять пересыпана пахучей зеленью.
— С возвращением, налетай давай! — драконид опять улыбался легко, тепло и очень естественно.
Салим осторожно сгрузил рядом с рюкзаком посуду и подошёл взять мясо. Запахи на их пятачке были просто одуряющими, удержать текущие слюни казалось невозможным. Парень неловко подцепил пальцами горячий, истекающий соком и жиром кусочек и сунул в рот. Да уж, за какие такие заслуги боги послали ему этого драконида? И за какие грехи так наказали беднягу Шареса им, он не знал.
— Знаешь, когда-то я мечтал накопить денег и выкупить себя у гильдии, — внезапно заговорил Шарес, прожевав кусок шашлыка. Получилось жестковато, но с его челюстями не критично. — Тогда я думал, что буду свободным и смогу открыть собственную шашлычную, где буду готовить шашлыки, варить пиво, и… Меня будут уважать, — на этом резковато очерченные губы скривились так горько и саркастично… что от этой улыбки попросту сочилось болью. — Это было так наивно… — он даже не знал, зачем говорит сие этому балбесу. Балбесу, которого иногда хочется выпороть, а иногда погладить по голове и накормить.
— А почему не выгорело с выкупом? — поинтересовался Салим, прожевывая свою порцию — Не хватило денег или… — вопрос так и не прозвучал.
Интересные эти ребята дракониды. Вообще, все было интересным. Вот только собеседник из Салима откровенно хреновый. Да и рассказывать ему о себе практически нечего.
— Или, — тихо хмыкнул Шарес. — Я копил деньги с тринадцати лет, и к двадцати пяти уже почти набрал полную сумму. И даже договорился с Катрин о выкупе, — его лицо на миг перекосило, и он вновь зажевал шашлык. На душе было паскудно и хотелось выговориться.
— А потом она посмеялась и, взяв деньги, усилила руны боли на моем ошейнике. Заявила, что нельзя продать то, что никогда не было куплено. И что товар не может сам себя купить. Были недовольные. Но никто против этой суки не попер, — горько подытожил он, вновь потирая шею. Ошейник испускал волны боли по всему телу всегда, когда он плохо думал или говорил о хозяйке. Правда, от мыслей боль была наравне с комариным укусом. По всему телу. А от слов… — Знаешь, внешне ты почти полная ее копия.
— Вот уж спасибо! — фыркнул Салим и вытер руки о штаны по привычке. От таких разговоров хотелось где-нибудь утопиться… — Знаешь… Если бы я мог, я бы тебя выкупил… Вот только все это барахло, — он кивнул на рюкзак драконида, — мне не принадлежит. И тебе тоже. А жаль…
— Я же сказал, что внешне. Твоя мать потрясающе красива… Хоть и та еще тварь, — усмехнулся драконид. — Учись слушать. Я сейчас не пытался тебя ни поддеть, ни обидеть. Просто имел в виду то, что все ее знакомые при виде твоего лица сразу поймут, кто ты такой, — спокойно заявил Шарес. — Ну и то, что ты смазливый, — напоследок рассмеялся драконид.
— Да что тут красивого? — Салим посмотрел на свои исцарапанные кустами руки и тяжело вздохнул. Ну… Видел он себя в ручье или в бочке с водой и ничего красивого не нашел. Блеклые светлые волосы, бледная, постоянно обгорающая кожа, почти прозрачные голубые глаза немного навыкате. Может быть, женщина с такой внешностью и была красивой, но уж парень точно выходил каким-то уродцем.
Меньше всего Салиму хотелось быть похожим на никогда не виденную им мать, но выбора у него не было. Можно, конечно, накинуть на рожу иллюзию, вот только против опытных магов это бесполезно. А все знакомые матери наверняка маги из ее же гильдии…
— Ну, уж я во внешних данных разбираюсь, и поверь мне, тебе достаточно просто отожраться и немного подкачать мышцы, — усмехнулся драконид и, окинув парня изучающим взглядом с ног до головы, довольно улыбнулся. — Тебе стоит это сделать хотя бы ради того, чтобы перестать быть мечтой для извращенцев, — добавил он, пытаясь сознательно смутить собеседника. Не со зла. Просто так было нужно.
— Извини, пожалуйста, а что такое извращенцы? — Салим заинтересованно посмотрел на драконида, отмечая у того какую-то ироничную ухмылку.
Драконид изумленно моргнул, а затем улыбка стала ещё шире.
— Извращенцы? Малыш, помнишь тех милейших русалок? А теперь представь, что так себя с тобой будут вести самые разные люди и не очень. Правда, они окажутся куда более подлыми и горстью крови от них уже не откупишься, — честно ответил Шарес, глядя прямо в глаза. Светлые, нежно-голубого оттенка, прямо как у Катрин, но без налета стервозности во взгляде…
— Э-э-э… — Салим пораженно буркнул что-то невразумительное и отвернулся. Гадство полное. — Я сбегу нафиг подальше, — слегка прочухавшись, решил он.
Это ж надо, оказывается, те русалки — извращенцы. Или извращенки, учитывая, что они все же были женщинами… Вот поди пойми, что да как. Салим подавил рвотный рефлекс, поскольку обеда все же было жалко. А ужин пока не предвидится, и, возможно, его не будет вовсе… Но какая же гадость! Вспомнив болотную мерзость, парень содрогнулся и отвернулся, подтянул ноги к себе и, обхватив их руками, собрался в компактный калачик.
— Не пойми неправильно, как раз те русалки были абсолютно нормальными в своих желаниях по меркам своего вида, но, знаешь, такие выражения ты можешь увидеть на лице у кого угодно, и тогда мой тебе совет — придется драпать очень и очень далеко, — фыркнул Шарес, словно бы что-то заметив в его взгляде.
— Почему им нравится такая гадость? — удивился Салим и дернул себя за волосы. — А может, мне снова не мыться и все отстанут?
Идея показалась стоящей. Ну или не очень… особенно если эти «все» вдруг дружненько решат его вымыть, как Шарес… печально.
— Бред какой-то, — пробормотал Салим и положил голову на колени, смотря в небесную даль, видимую из приоткрытой палатки.
— Еще какой бред! — живо согласился Шарес. — Представь себе, многих людей просто… колотит от удовольствия при виде чужой беспомощности, слабости или же хрупкости. И тут не важно, кто ты — раб с ошейником боли или просто задохлик, не способный даже рыпнуться, — уже более рассудительно добавил драконид. Он говорил честно и очень невесело.
— Дико как-то. Знаешь, я рад, что прожил столько лет так далеко от этого всего. Как бы ни было мне паршиво… — Салим на минуту повернул голову и посмотрел на драконида, — по крайней мере, таких людей здесь не было. И, надеюсь, никогда не будет…
Он замолчал, полностью погрузившись в свои мысли, и прикрыл глаза, позволяя себе отдохнуть. Попутно выпростал слегка затекшие ноги, чтобы немного размять. Размеры палатки не впечатляли, так что дабы не задевать сидящего рядом Шареса, Салиму приходилось очень постараться. Впрочем, с его ростом и габаритами это не было капитальной проблемой.
Шарес же вновь издал тихий, гадкий смешок и, негромко фыркнув, задумчиво посмотрел парню прямо в лицо.
— Наверное, от этого тебя и пытался спасти Иденир, но многое пошло не так, а то и провалилось, — негромко пробормотал он, думая о том, что эксперимент не показал почти ничего нового. Ничего такого, чего драконид не знал или еще не подозревал. Он на самом деле эмоционален, просто безумно наивен и неопытен. А еще дракониду стало почти смешно — не чужд к эмпатии и склонен к тому, чтобы волноваться за других.
— А разве обязательно… вести себя так? — задумчиво спросил Салим, адресуя вопрос куда-то в сторону выхода из палатки. Складывалось впечатление, что он скорее размышлял вслух, чем разговаривал с Шаресом. — Ну… в смысле, быть извращенцем? Неужели нельзя просто спокойно жить?
Парень всматривался в лицо драконида, пытаясь уловить в этих резких чертах хотя бы что-то, что может сойти за ответ на вопрос… или нечто более глубинное, что покажет правду. Может, даже чересчур горькую. Но видел только какую-то затаенную грусть и море печали в синих пронзительных глазах.
— Как же ты наивен, малыш! — почти восхищенно и вместе с тем сочувственно проговорил Шарес, через какое-то время молчания. — Их никто не просит. Им самим хочется так себя вести. Для них иначе жизнь попросту не полноценна, — драконид хрипло хохотнул, вспоминая многое из своей жизни такое, о чем бы с радостью забыл. В самом деле… — Конечно, есть безобидные извращения… Например, некоторым нравится тайком ото всех переодеваться в женское платье или выращивать карликовых собачек. Отклонения у всех разные. Я вот, например, люблю взаимные обнимашки без всякого подтекста. Но иногда кажется, будто это еще больше ненормально.
Салим нервно хихикнул, представив себе Шареса, занимающегося обнимашками без всякого подтекста. Да уж, зрелище вышло бы забавным. Но люди… теперь, после таких слов, ему еще меньше захотелось с кем-либо знакомиться и общаться. Ничего, может, все скоро закончится с этими тайниками и он снова будет валяться у себя дома в кустах. Но сначала сделает заготовки на зиму. И, быть может, переживёт эту зиму…
Зевнув, он осторожно перевернулся на бок и подложил ладони под щеку.
— Знаешь, — медленно проговорил Салим, подбирая нужные слова, чтобы не обидеть этого странного рыжего чудака, — пусть они себе извращаются, как хотят… а мне и тут неплохо. Закончим с тайниками, и я вернусь домой. Если захочешь… или если сможешь… приходи. Только пни меня как-нибудь, а то я все просплю.
Он вяло улыбнулся и прикрыл глаза, решив немного поспать. День едва перевалил за половину, а событий и разговоров уже хватило на месяц вперед.
