Глава 22

    Шарес тихо вздохнул, посмотрел на Салима и покачал головой.

    — Не терзай себя, — тихо проговорил он, взвешивая на ладони сложную конструкцию. — Вообще да, это средство, введенное в первые два дня после активной реакции организма на инфекцию, действительно помогает. Но при всем желании ты бы не добрался до ближайшего города и аптеки даже за неделю, — он мягко похлопал парня по плечу и вновь решил разбавить атмосферу. — Колоть нужно вот сюда, — драконид мягко вытянул руку Салима, проводя кончиком пальцев вдоль ярко выделяющихся на фоне белой кожи голубоватых вен.

    — Я понимаю, но… я действительно мог все изменить… Вот только моей помощи ему было не нужно, — горько проговорил парень и шмыгнул носом. — Кажется, он бы с радостью принял помощь даже тех болотных русалок, чем мою.

    — Зря ты так. Должны были быть причины.

    Салим тихонько убрал руку и взялся потрошить аптечку дальше. Хоть как-то отвлечься от тяжелых мыслей казалось просто необходимостью. Вздохнув, он вытащил моток тонкой ткани, настолько тонкой, что даже просвечивала.

    — А это, я так понимаю, чтобы перевязываться? — он легко дернул за ткань и та треснула.

    — Да, это бинты для перевязки ранений. Тоже на крайний случай, когда полностью иссяк резерв, и нужно спасти рану от попадания грязи и еще чего, — драконид демонстративно развернул и свернул бинт. А затем поднял серебристый тюбик. — А это, кстати, тоже от инфекции, но наружного применения, в случае, если инфекция могла быть занесена через рану. Тоже рабочая штука…

    — Сколько же всего изобрели… — Салим рассматривал металлические тюбики, железные шприцы и тонкие, острые иглы. Да, ему о таком богатстве оставалось только мечтать. Да и даже заполучив такое… сколько протянет та же тонкая игла? Особенно, если ее прокаливать над огнем каждый раз, когда нужно уколоть… думается, не долго.

    — В городах такое не в ходу. Просто не нужно. Намного легче прийти в лечебницу. Мне, например, это не положено, потому что официально я числюсь движимым оружием гильдии, а не работником. Потому пришлось осваивать лекарское дело. Хотелось жить, — драконид взял баночку с ровненько скатанными пилюлями и протянул Салиму. — Держи, это успокоительное, легкое, но действенное средство, можешь понести. А это обезболивающее, — в руки Салиму ткнулась еще одна баночка. — Кстати, эта алхимия вполне в твоем стиле.

    — Это все, конечно, хорошо, но разве не лучше все нести в аптечке? Я же потеряю из карманов, — парень отставил баночки и вывернул карман штанов, показывая хорошую такую дыру. Провалиться туда баночке было плевым делом. А потому сложил все, как было, и закрыл крышку. — Хоть такой запас будет…

    — Ну в принципе да, — Шарес, усмехнувшись, принял обратно аптечку. — А вообще, я о том, что на баночке есть состав, хочешь, можешь попробовать готовить их сам. Мука для скрепляющего состава у нас есть, — драконид тихо хмыкнул, озираясь по сторонам. Здесь густо растущие деревья почти перекрывали небо своими кронами даже над озером.

    — Хорошо, я попробую, — покладисто кивнул Салим. Быть может ему действительно удастся сделать хотя бы похожие пилюли. И он сможет помочь кому-то другому, если отцу не сумел. Раз уж так вышло… Каким бы ни был Иденир вредным и мелочным в последнее время, Салим прекрасно понимал, что отец был единственным человеком в этом мире, которому было до него дело. Для всех остальных Салим — всего лишь цель, средство, очередной посторонний человек. И парень прекрасно понимал, что, куда бы он ни ткнулся, везде он будет чужим. И в городе, и в деревне, и у черта на рогах. И понимая все это теперь (боги, почему не раньше?!), он очень сожалел, что не понимал тогда… Впрочем… от понимания мор никуда бы не делся. Только было бы ещё более горько.

    — Знаешь, малыш, а ты не перестаешь меня радовать, — усмехнулся Шарес, бросив на него хитрющий взгляд и, на минуту почти по пояс погрузившись в свою сумку, вытянул на свет деревянную ступку с пестиком. — Держи, пока не найдешь чего попристойнее. Могу еще дать серебряный нож для трав. Чтобы не рвал с корнями.

    — Спасибо, — Салим принял подарок и повертел в руках. Прямо сейчас душа у него к зельеварению не лежала, и за результат он поручиться не мог. А потому спросил: — Я могу заняться этим позже? Просто сейчас мне не хочется толочь травы… Собрать зато могу… — объяснять свои внутренние заморочки ему не хотелось. Да и не особо получилось бы. Тем более у парня, который так и не научился делиться своими переживаниями и ощущениями.

    — Мелкий, мне не за чем от тебя чего-либо требовать или принуждать. Не время, значит не время, — драконид понимающе отвернулся и, наконец, принялся работать над лагерем.

    Потому Салим просто прикрыл глаза, сосредоточился и потащил аккуратно открученную у корней мяту со всех окрестных мест. Не всю, конечно, только самые сочные стебли. Он припомнил, что пострадали ещё запасы мелиссы, но ни ее, ни лука, ни даже завалящего лопуха не обнаружил. Так что доставил только мяту и слегка приуныл.

    — Бери еще каменевку, голубенькие цветочки, маленькие такие, — решил вклиниться в его самокопания Шарес, раскладывая палатку и указывая в сторону тоненьких острых травинок с едва заметными голубыми звоночками. — Полезность малая, но вреда никакого, а чай очень ароматный.

    Салим послушно подкорректировал поиск и притянул немного каменевки. Попутно обнаружил неподалеку густые пышные заросли душника и притащил ягод. Спорить с Шаресом почему-то не хотелось. Может, потому что драконид не давил, а предлагал, может, потому что предлагал дело, а может и потому, что он действительно воспринимал Шареса как достаточно хрупкое создание. Нет, в физическом плане драконид был крупнее, сильнее и выносливее Салима во много раз, но в плане душевном… тот казался даже хрупче самого Салима. Почему-то это выглядело именно так, и сейчас, приглядевшись, он понимал, что у Шареса проблем поболе, чем у него самого.

    Прислушаться к дракониду его заставил тот случай с ножом. И, чтобы сберечь чужие натянутые до предела нервы, которые оказались отнюдь не железными, он решил уступить. И если уж живое разумное существо осознанно причиняет себе боль, то дело плохо.

    — Как думаешь, где следующий тайник? — спросил Салим, ссыпая ягоды в подтянутую силой корзину. Мяту же он просто вручил дракониду в виде пучка.

    — Под землей. А точнее под корнями вот этого дерева, — Шарес с усмешкой ткнул пальцем в сторону огроменного дерева, обхватов этак в пять, если не шесть. А затем вернулся к нарезанию мяты на чай. Нарезанная трава начинала пахнуть еще сильнее, прямо поражая пробирающим до самих внутренностей запахом. — Но сейчас я туда уже не полезу. Работать лопатой на ночь глядя — удовольствие сомнительное.

    — Однако… папаша действительно хотел кого-то угробить… — задумчиво протянул Салим и даже подошел к дереву посмотреть поближе. Больше всего оно напоминало огромный дуб, правда, листья имели несколько более округлую форму. Старое, с дуплом на уровне повыше роста Салима на две головы, с раскидистыми ветвями и с мелкими, еще зелеными круглыми плодами. Парень задумчиво колупнул ногой корень и, как ему показалось, тот слегка отодвинулся.

    Салим на всякий случай поспешил убраться от подозрительного дерева, но все же решил предупредить:

    — Слушай, Шарес… я не уверен, но мне кажется… оно шевелится, — нет, зачарованные деревья, конечно бывают. Но в их случае под этим деревом был закрыт сундук с амулетами. И, поскольку ловушки с каждым разом усложнялись, то он предположил худшее. — А что, если оно хищное? Как жабоед? Знаешь, растет такая дрянь у болот… висит себе тростинка тоненькая, колышется на ветру. Лягушка прыгнет на нее, она ж на комара чуток похожа… а оно хлоп! и ловушка закрывается, — кое-как пояснил парень, беспомощно разводя руками. Да уж, в такое дерево и Шарес поместится, и он сам, и еще место останется для кого-то похожего.

    — Я уже понял. Плоды не трогай. Это человика. Да, через «и», — угрюмо протянул драконид, набрасывая на их стоянку все посильные для себя защитные плетения. Носом пошла струйка крови и он угрюмо шмыгнул носом. — Возможно, отец не успел тебе рассказать, но это хищное, плотоядное дерево. Оно соблазняет своими вкусными плодами и затягивает к себе в дупло, где растворяет живое существо. Кости, впрочем, оно хранит в корнях как и любой твердый предмет, попавший в дупло, — драконид еще угрюмей отпил воды из фляги.

    Салим для проверки открыл аптечку и оторвал кусок бинта, протянул Шаресу вытереть кровь. Все равно ничего чистого для такого случая у него уже не было. Вид бледного мужчины с окровавленным носом почему-то вызвал желание помочь, но как и чем помочь, он не представлял. Разве что держать драконида силой, пока он будет вытаскивать тайник… держать точно так же, как держал тогда, на скале…

    — Если я могу что-то сделать… ты говори, я постараюсь… — протянул Салим и все-таки аккуратно вытер вытекающую кровь, стараясь не размазать Шаресу по лицу. Как-то странно все это было. Пытаться заботиться о ком-то, кто заботится о тебе… Впрочем, чем еще он мог отплатить за заботу? Более ничем. Ни денег, ни особых возможностей у Салима не было.

    Шарес же застыл, ошарашенно глядя Салиму в глаза с искренне ошеломленным видом. Замер истуканом вот так, пока ему вытирали нос. Даже не нашел, чем отшутиться.

    — Кхм… Спасибо. Помочь? Знаешь, это мысль, ты ведь можешь опутать меня нитями, и если я пошлю по сети телекинетический импульс, то ты меня вытягиваешь наружу, согласен?

    — Согласен. Но давай не сегодня. Сегодня нам, кажется, уже хватило… приключений, — буркнул Салим, представляя, что после такого дня он будет спать, как убитый, даже если его будут жрать все близстоящие деревья и кусты. Вздохнув, он вручил дракониду ягоды, попутно бросая на них очищающее заклинание в самой легкой форме, чтобы от ягод не остались одни косточки. — Лучше ешь.

    — Я и не собирался лезть сейчас, — драконид со смешком закинул себе в рот горсть ягод. — Мне на сегодня хватило водопада и твоего похищения. Я же сказал, что это уже завтра и с утра, — он вновь приготовил место для костра, чинно обустроил земляную печку, на которую собственно, и водрузил котел с будущим чаем. Достал кусок свиного мяса, которое пока вполне спокойно лежало под его чарами сохранения, и, сполоснув в озерной воде, нарезал на тонкие пластинки, положив на решетку вокруг горла приплюснул кусками хлеба. — Спорим, жареный хлеб это вкусно!

    — Кстати, ты не против, если я это сожгу? — Салим приподнял окровавленный огрызок бинта. — Тебе не повредит такое? Мне почему-то не хочется оставлять тут кровь…

    Конкретно объяснить свое нежелание просто бросить тряпицу под куст и забыть о ней Салим не смог. Чутье просто вопило о том, что в этом самом месте кровь лучше не проливать, а если уж и пролили, то лучше бы от нее избавиться. Но в случае с драконидом парень не знал, не считается ли сожжение крови оскорблением, унижением или еще чем-нибудь таким же неприятным.

    — Да, пожалуйста, мелкий, — спокойно махнул рукой Шарес, подталкивая веточки в костер. — Тут ты прав, кровь оставлять нельзя. А то хрен его знает, кто тут будет ходить и найдет этот несчастный клаптик. — Драконид немного криво улыбнулся, переворачивая на решетке мясо хлебом вниз, и пришлепнул сверху маленькими кусочками сыра. — Хорошо, что эти продукты лежали дальше в клапанах и эти мрази до них не добрались.

    Салим бросил кусочек окровавленного бинта в костер, где тот нехотя полыхнул, сгорая. Запахло шмаленым. Парень поморщился, но эта мера предосторожности была необходима. Сосущее ощущение грядущих неприятностей, сдавливающие ему грудь, пропало. Успокоенно выдохнув, он уселся рядом с драконидом и взялся наблюдать за готовкой.

    И ему в руки мигом пихнули горячий бутерброд в листике салата, дабы не сидел над душой зазря.

    — Жуй давай. А то скучаешь мне тут! — Шарес вновь помешал чай и бросил горсть цветков каменевки. Резкий запах мяты мгновенно смягчился, став более нежным, мягким, пряным и сладким. Драконид, усмехнувшись, зачерпнул немного варева большим деревянный черпаком и, распробовав, довольно улыбнулся. После чего, перелив остатки из черпака в чистую кружку, протянул ее Салиму. — Держи, по-моему вышло неплохо…

    — Спасибо, — Салим принюхался и чуть прищурился, буквально вбирая в себя нежный аромат. — Знаешь… — он задумчиво отхлебнул чая и покатал вкусности на языке, — ты будешь смеяться, наверное, но я хочу снять с тебя ошейник. Его конструкт очень сложный, но я стараюсь. Только он все равно горит красным. Наверное, я безнадёжен, — Салим горько улыбнулся. — Но почему-то все равно продолжаю над ним думать…

    Он откусил бутерброд и задумчиво уставился в кружку так, будто пытался в зелёном травяном отваре найти ответы на все свои вопросы.

    — Это не смешно, Сал, — тихо проговорил драконид, замирая с черпаком в руке. — И вот что, не буду говорить тебе, что это невозможно. Один демон снял с себя полные оковы, судя по слухам, а на мне только ошейник, — тонкие белые пальцы безотчетно коснулись воспаленной красной полосы на шее. — Но вот что, ни в коем случае не пытайся ломать магию ошейника без моего ведома. Или не будучи уверенным в успехе в десять раз больше, чем в себе.

    — Нет, я ошейник не трогаю. Я нарисовал его… конструкт и разбираю его, — Салим вывесил в воздухе схему конструкта. — Вроде тебя прошлый раз это не затронуло… Фактически, это просто похожая копия… — парень указал на множество фигур, спаянных между собой в какой-то дикий узор. — Увы, его неправильность тоже не удается изменить… — он грустно потупился. — Вон та руна мешает. А удаляя ее, я получаю вот такой результат, — на примере пояснил Салим, сдвигая вписанную в фигуры руну. Весь конструкт полыхнул алым. Увидев сморщившегося драконида, готового его прибить, парень убрал весь конструкт обратно и вернулся к еде.

    Опять он хотел как лучше, а получилось как всегда. Всегда, когда Салим желал сделать что-то хорошее, его инициатива оказывалась наказуемой. Ну ведь реально, он хотел помочь отцу и все равно ничего не вышло. Теперь хочет освободить этого рыжего, но видимо его усилия опять же не нужны…

    — Малыш, ты молодец, что не выходишь за пределы искусственного конструкта, — драконид вздрогнул, его лицо затопила восковая бледность, а ладони конвульсивно дрогнули, расплескав по коленям свеженабранный чай. Безусловно, драконид этого даже не почувствовал. Улыбнулся он немого натужно, но вполне искренне. Но безнадега давала понять, что в его случае хвататься нужно за все.

    Салим с удивлением и испугом посмотрел на замершего мужчину и мысленно выругал себя самыми заковыристыми словами, услышанными от отца. Естественно, его небрежность в работе пусть даже с иллюзорным конструктом заставила Шареса испугаться. Ведь если бы он экспериментировал на живом дракониде… тот, скорее всего, сейчас был бы мертв.

    Парень осторожно отставил свою кружку, аккуратно вынул кружку с наполовину вылитым чаем из рук Шареса и отставил ее тоже. А после он просто взял его похолодевшую ладонь в свои, поскольку одной рукой не смог бы накрыть полностью такую лапищу, и постарался говорить как можно спокойнее:

    — Послушай, Шарес, я знаю, что я дурак. Причем дурак круглый, капитальный и тупой настолько, что это дерево умнее меня, — он кивнул на ближайшее из деревьев, — но я тебе обещаю, что никогда не причиню тебе вреда осознанно. Случайно, спросонку или еще как могу, но специально — нет. Я обещаю, что не трону твой ошейник и настоящий конструкт до тех пор, пока не разберусь с иллюзорным и не научусь с ним работать. Да, это будет долго. Может и вообще ничего не получится… — Салим вздохнул и взглянул в плещущиеся паникой синие глаза. Решил более не издеваться над беднягой и, осторожно отпустив ладонь, достал его кружку, поднес к бледным губам, заставляя выпить. — Но это не означает, что я не буду пытаться. Быть может, я хотя бы не буду ощущать себя настолько ущербным, — он все-таки умудрился напоить драконида мятным отваром. Хоть какое-то успокоение. Тот послушно глотнул, будучи все еще в некой прострации, и медленно кивнул.

    Салим отвел взгляд, понимая, что его слова не стоят ровным счетом ничего. Наобещать можно многое, выполнить — мало что. Но ведь он действительно пытается! И если бы не те придурки, то может быть за этот день что-то бы и получилось…