Глава 27
Шарес смеялся долго. Очень долго, со вкусом и до хрипоты. Нет, ну подумать только, что за чудо!
Впрочем, долго валяться он не стал — продолжил зверское нападение на остывшие шашлыки.
И только потом он обратил внимание на вчерашние семена и, со вздохом взяв лопату, принялся копать на прогалинах лунки для семян. Одна появилась на месте человики. Правда перед этим ему пришлось закопать заново тот ужасный котлован.
Салим вернулся притихший и уже слегка успокоившийся. Он набрал достаточно ягод и грибов, чтобы завтра можно было о них не думать. Монотонный процесс собирания здорово так прочищал мозги. Подумать стоило о многом, но в голове образовалась полная такая конкретная каша, которая рассосалась только тогда, когда парень счел все нападки драконида дружеским приколом. Шарес просто устал. Вот именно, устал, измучился, задолбался и вполне естественно, что ему захотелось расслабиться. А что может быть лучше, чем поржать над ближним своим? Вот именно.
Увидев занявшегося делом драконида, парень и себе присоединился к посадке деревьев, предварительно сгрузив свою добычу возле палатки. Правда, помогать было уже особо нечем, так что он просто сходил за водой полить посаженные семена. И в который раз порадовался тому, что котел можно держать силой, не касаясь воды руками.
— Ты прости за расспросы, просто я не сразу понял, что тому, что твои инстинкты так подавлены, есть причины, — вполне серьезно извинился Шарес, заботливо окутывая большое, размером с яблоко, семечко слабеньким тепловым плетением и засыпая влажной, рыхлой землей. Лицская тарба. Отличная замена человике. Дерево, конечно, хищное. Но не настолько ужасное. Питается оно исключительно вредоносными и избыточными в своем количестве насекомыми. Правда, конечно, и людьми тоже. Но таким людям, на которых реагирует тарба, — туда самая дорога!
— Забей, — спокойно усмехнулся Салим, поливая сверху слегка утрамбованную землю. — Ты посмеялся, может быть, тебе стало немножечко легче и, может, все не так плохо, как тебе кажется. Возможно, Катрин тебе ничего и не сделает. Хотя я слабо в это верю…
— И правильно, что слабо. Иденир ее держал в ежовых рукавицах, легко направляя ее дурь куда не жалко, и никто от этого не страдал, — фыркнул, наконец успокоившись, драконид и, цапнув горсть ягод, душевно их захомячил за обе щеки.
— Да уж, папенька это мог. Он такой… был, — пробубнил Салим и убрал пустой котелок в порядок — в рюкзак Шареса. — Только я одно не пойму, в кого я-то пошел… На Катрин мордой похожу, на отца вредностью. А все остальное от кого? Как думаешь? — он уселся рядом с драконидом и себе потянулся к ягодам. Малины в этом году было видимо-невидимо. Уродила на славу. А еще ежевика, душник, а чуть позже обещал поспеть боярышник. А там глядишь и дикие яблоки с грушами созреют…
— Ну, учитывая твоего знаменитого прадеда, то в принципе не удивительно, — усмехнулся он и злорадно улыбнулся. — В тебе кровь эльфийская сильнее, чем в Катрин, при том намного. Она от одного этого удавилась бы от злобы. Ах да, ты знал, что твой прадед — придворный маг при зеленом троне?
— Вот только что узнал, — как-то устало выдохнул Салим. Да уж, откровений за один день оказалось многовато. Семейка у него веселая, однако. Он даже ощупал свое ухо, пытаясь найти эльфийские корни, но увы, ухо было обыкновенным, круглым и совершенно человеческим. — Чего-то я сомневаюсь. Может это не мой прадед? Мало ли… путаница вышла.
— Когда я тебя купал, волос нигде кроме головы не оказалось, — ехидно осклабился Шарес. — У людей уже к четырнадцатому году волосы по всему телу! А еще эльфы так же замедленно взрослеют. Бьюсь об заклад, введение в твое тело магии в чистом виде растормошило генетику. Ухи-то нормальные, но эльфячья тщедушность на лицо.
— М-да… — Салим на всякий случай пощупал второе ухо, посмотрел на собственные руки, удостоверился, что волос-таки нет и печально вздохнул. Что делать с так некстати выявленной «эльфячестью» он не знал. Так что решил все оставить, как есть и не заморачиваться. В любом случае как-нибудь да будет… не может же быть так, чтобы не было никак. Ну, будет он знать, что прадед у него эльф и все. Отличные знания, просто великолепные! И совершенно бесполезные персонально для Салима. Еще и этот… рыжий… — парень покосился на Шареса — теперь шпыняет его недоразвитостью…
— Чего косишься? Во всяком случае, если думать так, можно считать тебя ленивым гением, а не придурком с тараканами в голове! — усмехнулся драконид, растрепав и без того вихрастую макушку. — К тому же, ну и что с того, что волос нет? В самом деле, расти у тебя борода, как у обычных людей, с твоим образом жизни ты бы на ней спать мог!
Салим прыснул в кулак, представив себе бороду, которой он мог бы обматываться и спать. Зрелище было действительно смешным. Борода почему-то представлялась черной, курчавой и чем-то похожей на гномью. Хотя… вроде как гномы настолько себя не запускают, за бородами ухаживают и заплетают их в косы, насколько он помнил вычитанное в старой затасканной книжке.
— Ну хорошо хоть гномов в прадедах не завалялось, — рассмеялся парень, представляя, как бы в нем боролись эльфийская и гномья кровь. Вот уж счастья-то привалило бы!
— Вот уж еще и такой борьбы в генах тебе только и не хватало! — прыснул со смеху драконид. А затем вновь посмотрел на мешок с семенами. Их оказалось далеко не так много, просто они были крупными. Наверняка леший подсунул им какой-то королевский сорт! — А ты знаешь, почему растет лесная нечисть?
— Потому что лесная — в лесу, водная — в воде, — рассудительно кивнул Салим. — Кто-то умер, кто-то утоп… а что?
Откровенно говоря, Салим о таких вещах не задумывался. Он воспринимал мир таким, каким тот есть. Нечисть существует. От нее надо держаться подальше и все. А вот почему она существует…
Шарес вдруг подумал, что с такими рассуждениями он ужасно не ко времени. В самом деле, ведь о таких вещах хорошо говорить в сумерках, перед костром и слушая стрекот ночных сверчков…
— Ну, например, русалки, — драконид хитро ухмыльнулся. — Представь себе, они, как нечисть, бывают лишь пресноводные. Здорово, правда? И если речные и озерные русалки — это либо утопшие от несчастной любви девушки, либо, представь себе, некоторые матери выбрасывает своих нежеланных детей в воду. Могут даже заговорить, чтоб наверняка пропало!
Салим надулся, вспомнив страшненьких русалок. Вот уж кому не повезло.
— Не похожи они на младенцев, — подумав, выдал он. — Отец говорил, что младенцем я умещался у него на руках… А эти вон какие здоровые были!
— Не путай волка с собакой, — фыркнул Шарес. — Во-первых, те русалки, что получаются с младенцев, растут под влиянием силы водяного. Во-вторых, русалки болотные и русалки озерные-речные — это два разных подвида. Ну, а в третьих… — улыбка Шареса стала откровенно нехорошей. — Представь себе, юные девушки в трясину топиться не ходят. Там тонут все подряд. А зачастую таких габаритов барышни, что та человика подавилась бы. В болоте и так не особо привлекательные бабы становятся еще хуже, а русалки чистых вод, наоборот, хорошеют, — на последнем драконид выдал почти блаженную улыбку. — Сегодня ночью будет начало их звездного фестиваля. Хочешь посмотреть, как они будут танцевать, прежде чем мы пройдем дальше? И не бойся — этим русалкам ты нужен, как дырявое ведро в дождливый день!
— Та чёт как-то не, — Салим, конечно, был рад, что он русалкам даром не нужен, но и смотреть на них не хотелось. А то хрен их знает… Не сожрут, так понадкусывают… — Ты если хочешь иди, я тут посижу.
— Ну уж нет! Пора взрослеть! И разбираться в том, что стоит говорить, а что нет! — провозгласил драконид и ехидно подмигнул. — И кстати, представь себе, ты только что серьезно обидел русалок, а они девушки нежные и ранимые. В конце концов, ты должен знать, как они выглядят!
Идти Салиму не хотелось. Так не хотелось, что даже в животе закрутило. Стойкое ощущение подлянки вопило, что ну его нафиг, нам и тут хорошо…
— А может ты мне просто расскажешь, как они выглядят, и хватит? Я в озеро не полезу! — парень панически отшатнулся и привычно сжался в комок.
— Ты совсем больной? Малыш, мы будем только зрителями! На это нужно смотреть! — фыркнул Шарес. — Я уже запомнил — тебя пока не пнешь, ты хрен че сделаешь, будешь до последнего дрожать, вякать и прятаться! — говорил драконид спокойно. Как так и надо…
Салим отвернулся. Шарес был прав, как ты ни крути. Да, он таки трус. И что? Салим никогда никого не винил в трусости, поскольку прекрасно понимал, каково это — бояться чего-то происходящего и не иметь возможности что-то изменить. Ну не хочет он к русалкам и не надо бы… можно подумать, русалки там помрут без него. Сколько лет на них не смотрел и никто не умер, а сегодня на тебе, пожалуйста… И все-таки… Он должен их видеть? Кому должен? Вроде как Салим в долг ничего не брал.
Парень крутил так и эдак и все никак не мог откараскаться от этих русалок. Зачем ему на них смотреть, Салим не понимал. В конце концов он не выдержал идиотизма этой ситуации и тихо проговорил:
— Я пойду. Но только из-за тебя. Не из-за русалок, — он опустил глаза, рассматривая уже слегка треснувшую штанину на колене, и подумал, что, кажется, совершает самую большую глупость в своей жизни. Чутье последний раз гулко ударило под ребра вместе с сердцем и затихло, оставив только муторное ощущение недовольства и безнадежности.
Драконид же опять прыснул в кулак, взъерошил Салиму волосы и, легко улыбнувшись, отстранился.
— Отлично, тогда ждем вечера, а пока давай пособираем здесь все, что может быть нам полезно и без вреда для леса, согласен?
— Хорошо, — Салим кивнул. — А что нам нужно собирать? Ягод и грибов я набрал, мясо тебе не нужно, соли тут нет.
Он задумчиво окинул их стоянку растерянным взглядом. Ну не щепочки же из человики собирать? А более ничего ценного на глаза не попадалось.
Шарес тихо фыркнул, оценивая проснувшуюся хозяйственность, и улыбнулся еще шире.
— Малыш, нам перевели набор трав. А значит, мы идем на тот холм, — драконид указал в сторону просвета меж деревьев справа от них, — и собираем там все, вплоть до тех белых цветочков от поноса. Не смейся, в лесу возможно всякое!
— Я и не смеюсь, — удивился парень, но расспрашивать больше не стал. — Пошли собирать, раз такое дело…
Ныть о том, что болят ноги и еще что-нибудь Салим не стал. Как-то свыкся уже с тем, что совсем разленившееся тело где-то да ныло, возмущаясь хозяйским произволом. А уж после вчерашнего землекопания так подключились и спина, и руки, и даже почему-то шея. Но он смотрел на Шареса, которому досталась львиная доля работы, и поражался стоическому терпению. Мало того, что драконид ни разу не пожаловался, не возмутился и даже просто не обмолвился ни одним словом о том, как ему плохо. Так он еще и ни разу не схватился за спину, хотя накопался вчера на год вперед…
Так что Салим просто молча пошел на указанный холм и принялся тащить все, хоть немного лечебное и полезное, попутно сортируя в кучки. Сам он особо не напрягался. Просто стоял на вершине невысокого холма и собирал нитями пучки одинаковых трав, сам себе усложняя задачу тем, что нитями же эти пучки и связывал. Впрочем, выдирал далеко не все и оставлял в земле корни. А то опять леший придет и припахает еще что-то садить…
Драконид же, наблюдая за сим произволом, извлек из своего рюкзака купленный в деревне шпагат и принялся крепко связывать пучки трав, чтобы облегчить работу одному великому лентяю. В свою очередь набрал целую банку цветков каменевки и полную кружку ромашки.
— А почему ты так боишься девушек?
— Девушек? — Салим от неожиданного вопроса даже выронил пучок какой-то травки с мелкими розоватыми цветочками. — Не знаю, может потому, почему и воды боюсь…
Парень пожал плечами, даже не слишком понимая всей сути вопроса. Девушек он видел… ага, целых два раза. В болоте русалок и в деревне. Правда, в деревне девушкам было откровенно на него плевать, чему Салим был несказанно рад. Он понятия не имел, о чем говорить с этими странными созданиями и как с ними общаться вообще. А почему ему так позарез не хотелось идти к конкретно этим русалкам, объяснить тоже не получалось. Выходило что-то тупо наивное «не хочу потому, что не хочу». И он прекрасно понимал, что Шарес таким ответом не удовлетворится и продолжит ковырять ему мозг дальше, пытаясь докопаться до сути, которая Салиму неизвестна.
— Знаешь, я сам не шибко понимаю, какого хрюнделя меня вообще заботит твоя жизнь. Просто когда думаю, что когда все это для тебя закончится, хочется хоть что-то изменить. Наверно отчасти это потому, что… помочь тебе устроиться в этом мире будет качественным плевком в Катрин, — привычная кривая усмешка уже, казалось, четко прилипла к этому резкому лицу. — А может потому, что ты куда лучше, чем тебе кажется.
Салим пожал плечами и вручил дракониду несколько пучков с травами.
— Я не знаю, зачем ты мне все это говоришь и чего конкретно хочешь от меня добиться, — он спокойно посмотрел на Шареса, перевязывающего пучки веревками. — Любой нормальный человек и нечеловек давно бы уже меня прибил, чтоб не мельтешил тут под ногами и не трепал нервы. Могу тебе честно сказать, вот как на духу — девушек я видел два раза в жизни. Тех болотных русалок и деревенских. И что-то ни те, ни другие для меня не имеют никакого значения. Хотя русалки еще и кошмарные. К отцу чаще приходили уже довольно старые бабки или тетки… но я с ними не общался и почти никогда не вылезал из своих укрытий. Особенно после гармошки… Вот теперь что хочешь, то и делай с этими «важными» знаниями, — криво усмехнулся Салим и тоже взялся связывать свои пучки. Нарвал как перед концом света!
Шарес на это лишь едва заметно усмехнулся.
Близился вечер.
