I

Севре.

«…День будет удачным, если встать до восхода солнца и увидеть его первые лучи…». Именно так она когда-то решила и с тех пор каждое утро проводит на подоконнике. Зимой приходится заворачиваться в шерстяной плед, но и поспать можно подольше — зимние ночи долгие. Зимой Кери дыханием растапливает снежные узоры на стёклах и вглядывается в холодную темноту. Летом же обогнать солнце удаётся не всегда, слишком уж рано начинает светать. А нынешним летом — ещё даже не начавшемся толком — Кери всерьёз подумывает перейти на ночной образ жизни. Это же подумать страшно: идёт только двенадцатый день лета, а спятившее солнце, верно, решило спалить всё вокруг! Даже самые стойкие начинают сдаваться — нет-нет, да идут на поклон в Ли-Лай за паутинкой прохлады. Притом, что на людях демонстративно презирают ворожбу и признают лишь одобренную Кругом магию. Ну, не все. Простой люд подобного себе не позволяет, конечно, а вот высший свет… Кери всегда веселится, наблюдая подобную картину.

Из окна видно несчастных сторожевых псов. Точнее — не видно. Бедняги носа не кажут из будок. Тяжело дышат, вывалив языки, и даже не утруждают себя рычанием — лишь провожают взглядом тех редких прохожих, кому всё же приходится показаться на улице. Сами улицы выглядят жалко. Роскошная живая изгородь, отделяющая один дом от другого и служащая украшением города, сейчас похожа на свою бледную копию. Жухлая листва невнятного бурого цвета скоро осыпется с тонких ветвей, а цветов в этом году, по всей видимости, ждать не стоит… Кери ехидно цокает. Какая трагедия! Как же в этом году парочки будут отмечать Лебединую Ночь?! Кажется давняя традиция нынче будет нарушена. Хотя оно и к лучшему. Пусть влюблённые придумают другой способ признаваться в чувствах — без обрывания ни в чём не повинных парных цветочков. Можно же проявить фантазию?

Кери поправляет начавшую сползать мокрую простыню — единственное спасение от жары — и со страхом представляет, что же ожидает её днём. Солнце едва только показалось над дальним лесом, но уже успело разогнать жалкие облачка, видневшиеся на горизонте. Кери тоскливо вздыхает. Вот сейчас бы на реку! Забраться по самые уши и не вылезать аж до вечера… только мачеха нипочём не отпустит. Не в ближайшие дни. Ещё один тоскливый вздох.

— Как ты можешь?!

Кери только шёпотом ругнулась на не вовремя появившуюся сестричку. Надо было всё-таки запирать дверь. Поплотнее завернувшись в простыню, Кери бросает мрачный взгляд на гостью. Не слишком ли она бодрая для столь раннего часа?

— Что могу?

— Сидеть здесь в таком виде, — произносит Лья обвиняюще.

— Нормальный вид, — Кери пожимает плечами, едва не потеряв простыню. — Ты мне что предлагаешь? Свариться заживо в предписанном этикетом платье? Боюсь, варёная ведьма ни у кого не вызовет восхищения. Даже дикари с Костей Лорра предпочитают ведьм и колдунов зажаривать на костре… с чесноком, наверное… иначе зачем им выращивать его в таких количествах? М-м?

— Причём здесь варёные ведьмы, дикари и чеснок? — Лья захлопывает дверь, для надёжности подперев собой. Кери сомневается, что кого-то задержит столь хлипкая преграда. — А если сюда кто-нибудь зайдёт? Ты представляешь, какой будет скандал?

— Никакого скандала. «Кто-нибудь» уже зашёл. Во-первых, — намекающе произносит Кери. Лья в ответ лишь фыркает. — Во-вторых же, Льята, любому «кому-нибудь» я легко поправлю память.

— А, ну да, — Льята собирается сказать ещё что-то, но в этот момент с улицы доносится пронзительный визг. Кери лишь слегка поворачивает голову на источник шума.

— Ты не знаешь, Лья, ей это хоть когда-нибудь надоест? — интересуется она, не отводя взгляда от заоконной жизни. Ничего особенного там, конечно, не происходит, но Кери надеется на лучшее. Зря, конечно. — Невозможно же…

— Что? И кому? — Льята осторожно присаживается на краешек резной лавки, уволоченной когда-то Кери из севрасского храма Трёх Сестёр.

— Глоре. Орать на мужа. Это же каждый день одно и то же! Вечером он приползает пьяный в хлам. Утром Глора на него орёт. И он ни слова ей не возразит, и она от него не избавится… надоело.

— А тебе-то какое дело?

— Такое, что они портят мне утро, — Кери слезает с подоконника, придерживая простыню. — Я вот, знаешь ли, хочу встретить рассвет в тишине, любуясь утренними красками… а тут эти двое изо дня в день отыгрывают одну и ту же сцену, надоевшую мне до края! Неужели так сложно вносить хоть какое-то разнообразие?

— Э… - только и может произнести Лья. Кери мысленно улыбается оторопелому виду сестрички.

— Ну вот, к примеру, Эрок мог бы погоняться за женой с ножом. Или Глора бы попыталась отравить мужа. Ну скука же невообразимая! Никакого воображения у людей. Всё до ужаса уныло и однообразно.

— Ты меня пугаешь, Кери.

Кери шагает за ширму. Мачеха настаивает на том, что на завтраке должны присутствовать все члены семьи, поэтому нужно привести себя в надлежащий вид. Мысль о необходимости запаковывать себя в тряпьё (по такой-то жаре!) вызывает отвращение, но выбора нет. Хотя можно немного схитрить. Например — отказаться от нижней рубашки и панталон. Да и корсет при такой фигуре необязателен. Тем более, что в столице уже пара сезонов, как стало допустимо появляться в обществе без него… хагари Лайгана всё равно не опустится до проверки. Да и, к тому же, можно слегка отвести внимание чарами. Кери чуть кивает своим мыслям и быстро накручивает на запястья простенькую паутинку магии.

— Кери, ты хоть иногда прибираешься?

— Иногда, — Кери обречённо возводит глаза к потолку. Толку-то с того. Льяте из-за ширмы всё равно не видно, какие рожи корчит сестра. Но почему? По какой причине сестричке так важен порядок? Чем её комната Кери не устраивает? Ну, подумаешь — кругом стопки книг, платья, безделушки! Их же никто, кроме самой Кери, не видит.

— Если ты сама не желаешь этим заниматься, то можно же просто позволить прислуге выполнять свою работу. Им, если ты не знала, за это платят.

— Чтобы в моей комнате распоряжались не пойми кто? — привычно возмущается Кери, мрачно разглядывая утреннее платье. Выглядит тряпка, конечно, красиво, но одна только мысль о нескольких часах в этом при такой жаре… может, сказаться больной? — Как ты это себе представляешь? А если они найдут…

— Подтверждение того, что ты занимаешься ворожбой? Успокойся — все вокруг и так тебя во всём подозревают.

— Но не знают наверняка. Тебя, кстати, они тоже в ведьмы записали.

— Ну, так на то я и дочка мага, — смеётся Льята. Кери тем временем собирает волосы в высокий хвост, с некоторым отвращением рассматривая собственное отражение. — Что ты там притихла?

— Я похожа на оживший труп.

— Так уж и оживший?

— Вот нет, чтоб поддержать, успокоить, мол нет, любимая сестричка, это тебе только кажется! Где твоё сострадание?

— Нет его у меня, — радостно сообщает Льята, заглядывая за ширму. — Не, на труп ты не похожа. Скорее, на лесное чучело. Немного причёсанное.

— Спасибо, Лья, моль ты моя бледная! Я всегда знала, что могу на тебя рассчитывать!

— Могла бы уже запомнить, сестрёнка, что никакая я не моль, — ласково сообщает Льята, помогая зашнуровать платье насыщенного зелёного цвета. Гораздо более насыщенного, чем допустимо для незамужней девушки. — Я, чтоб ты знала, симпатичная блондинка с голубыми глазами!

— Ну, так и я не чучело. У меня, если что, волосы темнее еловой коры и губы цвета малины!.. М-м… не помню, что он тогда сказал про глаза… ладно, и этого достаточно.

— Это кто тебе такое сказал? — восхищается Лья, ловко укладывая волосы Кери в простую, ввиду раннего утра, причёску.

— Один из сборщиков слёз прошлым летом. Говорил с таким восхищением, что я даже почти поверила! Правда, спустя пару часов этот тип что-то похожее вещал дочке кузнеца. А на следующий день — Силье… Но всё равно: волосы темней еловой коры и губы, как спелая малина!

Кери ловит понимающую улыбку Льяты и сама не сдерживает смешок. Сборщики слёз — народ своеобразный. За лёгким (хотя Кери не сказала бы, что это легко) заработком в Севре ежегодно стекается множество всяческого сброда: полуграмотные простолюдины, авантюристы всех мастей. И мало кто из них пройдёт мимо хоть сколько-нибудь привлекательной женщины. И что с того, что их называют ведьмами? Кого это останавливает? Так что за последние несколько лет Кери и Льята успели наслушаться всякого. И комплиментов — пошлых, нелепых, лживых. И откровенных попыток затащить в постель… чаще — на ближайший сеновал.

Кери в последний раз окидывает придирчивым взглядом зеркального двойника. Пожалуй, мачеха будет довольна. Значит, можно спускаться. Выйдя в небольшой коридор вслед за Льятой, Кери небрежно подцепляет ниточку чар, пробуждая их: не хватало ещё, чтобы в её отсутствие кому-то взбрело в голову войти внутрь. Коридор, освещённый лишь едва пробивающимися сквозь крохотное окошко солнечными лучами… куда, спрашивается, опять подевались светильники?.. заканчивается винтовой лестницей. Не то чтобы Кери что-то имела против лестниц, но — особенно после дней, проведённых в Ли-Лай — это кажется странным. Ни в одном доме в городе, во всяком случае, среди высшего света Севре, подобных лестниц видеть не приходилось. И откуда она здесь? Спросить отца?

До зелёной комнаты, где семья всегда собирается к завтраку, добираться минут пять-семь. Это — если быстрым шагом. Но хагари Лайгана не устаёт напоминать, что женщины из благородных домов никогда не торопятся. Значит, на то, чтобы дойти до места, потребуется около четверти часа.

— Что заставило тебя подняться в такую рань, Лья? Ты слишком бодрая сегодня.

— Папу разбудили в четвёртом часу ночи. Ещё одно убийство. Ты же понимаешь, что я не могла такое пропустить?

— Смогла что-нибудь узнать? — Нет, Кери не интересуется этим всерьёз, но нельзя же промолчать! Сестричка не поймёт.

— Немного, — слегка морщит нос Лья. — К сожалению. Даже тело не удалось рассмотреть. Зато мне повезло подслушать разговор! Папа считает, что тварей кто-то направляет.

— Человек. И его можно поймать. Так? — чуть улыбается Кери. Человек, управляющий порождениями той стороны… И такое, оказывается, бывает. Если отец не ошибается. — Отец будет его ловить?

— Нет. Это поручили начальнику городской стражи.

Кери лишь пожимает плечами, не вполне уверенная в своих чувствах по этому поводу. Пусть попытается. Кери с удовольствием понаблюдает, как Аран Сайл будет ловить этого человека… если он и правда существует. Сумел же Сайл три года назад подловить Кери на ворожбе? Пусть она потом и затёрла любопытному стражу лишние воспоминания. Потратив уйму сил. Но, видимо, не совсем — Сайл при каждой встрече не спускает с Кери глаз. Как же это раздражает! Ладно, дело прошлое. Вдруг и правда сумеет поймать? Только как бы ему потом не пожалеть. Если кто-то повелевает тварями, то Кери не хочет с этим кем-то встретиться. Разговор обрывается — продолжать обсуждение убийств и прочих столь же интересных вещей неподалёку от зелёной комнаты, рискуя быть услышанными хагари Лайганой Шаррет — глупость несусветная.

На самом деле комната вовсе не зелёная — в оформлении преобладают кофейные и кремовые оттенки. Кажется, с этом названием связана какая-то давняя история… то ли кто-то из предков комнату перекрасил, то ли все, кто в комнату заходил, становились зелёного цвета, то ли ещё что-то в этом же духе. С детьми магов и не такое случается. Кери не старается вспомнить. Совсем нет. Просто какие-то обрывки воспоминаний всплывают в мыслях, пока она приветственно кивает мачехе, занимая место с западной стороны стола. Лайгане это, скорее всего, не нравится, но отец ни разу не возразил. Да и в самом деле — где ещё сидеть незаконнорожденной дочке, как не на западе? Тем более, что отсюда открывается прекрасный вид на сад. Лья усаживается напротив. Тётка приветливо улыбается. Она всегда так делает.

— Доброго утра, матушка, тётушка Лейга.

— Доброго утра, хагари Лайгана. Доброго утра, хагари Лирс.

Получив в ответ лёгкий кивок, Кери и Лья приступают к завтраку. В те редкие дни, когда отец бывает занят с самого утра, обычный ритуал принятия пищи (да, Кери воспринимает это именно ритуалом, смысл которого даже не стремится постичь) превращается в некоторое подобие пытки. По мнению Кери. Волнение жены отца ощущается почти физически, хотя причин для беспокойства особо и нет. Ну, вызвали его на место убийства — да, редкость для этих мест, но не настолько же! — и чего из-за этого переживать? Попытки тётки развеять давящую атмосферу абсолютно неэффективны. Мачеха просто не слышит вдову Лирс, как бы та ни старалась завязать разговор.

— Керья, вам что-нибудь известно о происходящем? — наконец нарушает молчание мачеха, изо всех сил пытаясь выглядеть лишь слегка заинтересованной.

— Что-нибудь. Я не интересуюсь убийствами. В отличие от Льяты, — Кери равнодушно пожимает плечами. И в самом деле — не интересуется.

Тётка неодобрительно качает головой, но в разговор не вступает. Отмалчивается, как всегда, когда дело касается чего угодно, кроме погоды, балов и прочей дребедени.

— Дочь?

— Мама, я не сделала ничего… — Лья бросает на Кери зверский взгляд. Кери невинно улыбается.

— Ничего сверх того, что ты делаешь обычно. Верю, — голос хагари Лайганы теплеет. — Но всё же это не то, что должно привлекать девушку твоего происхождения.

— Я не… Мне просто любопытно. Я даже город не покидала. И меня никто не видел, правда.

— Лья, я запрещаю тебе проявлять любопытство в данной ситуации, — строго произносит мачеха, отставляя в сторону опустевшую чашку. Как интересно. У хагари Лайганы ни капли магического таланта, но, верно, материнское сердце что-то такое чувствует. Потому, что Кери тоже категорически против того, чтобы сестра совала нос в это дело. И это несмотря на то, что до сих пор Кери охотно участвовала в авантюрах Льяты. — Это опасно. И тебе уже не десять лет, чтобы носиться по окрестностям. Что подумают наши соседи, если ты попадёшься им на глаза?

— У Льяты не будет времени на это. — Кери на это надеется. — К ней в скором времени должна приехать какая-то подруга.

— Вот как? Это не та ли подруга, о которой ты рассказывала после возвращения из Дайвега? — спрашивает Лайгана. Разговор тут же перескакивает на обсуждение личности подруги. К нему тут же подключается тётка, начавшая выспрашивать у Льяты подробности. Хагари Лайгана поднимается из-за стола, Кери и Льята следуют за ней. Тётка с сомнением смотрит на недоеденную булочку — седьмую! Кери специально считала! — потом вздыхает и семенит следом. Кери почти не вслушивается в разговор — борется с некстати проснувшимся от долгой спячки любопытством. И ладно бы оно было направлено на подругу сестрички, так ведь нет же! Какой смысл впутываться в историю с несчастными, которых растерзали твари? Пусть ими занимается профессиональный ищейка — это его работа, в конце концов! Какой до всего этого может быть интерес не самой талантливой ведьме? И всё же… Или спросить совета у бабули? Хм…

— Керья, а ваши… родственники… они не…

— Я не знаю. — О, кажется, разговор успел свернуть куда-то не туда. А куда, кстати? — Вы ведь запретили мне покидать особняк до моего Дня Имени. А убийства, если вы про них, начались совсем недавно. Да и чем они могут заинтересовать мою родню?

— А ты не знаешь? — удивляется Льята. — Говорят, что в последних двух… то есть, уже трёх убийствах, произошедших почти рядом с городом, обережная линия на месте смерти едва-едва светилась. Притом, что в остальных местах вела себя как полагается.

— Чушь говоришь. Обережь не может быть разнородной! Её можно разорвать, ослабить, но так, чтобы лишь на определённом отрезке — бред. Это всё равно, что осушить реку в одном месте, ничего не меняя в других.

— Возможно, вам просто не всё известно, Керья, — замечает мачеха. — Я разрешаю вам навестить ваших… родственников, девушка, — с некоторым усилием произносит она, направляясь к парадной лестнице.

— Как вам будет угодно, хагари Лайгана, — слегка склоняет голову Кери. Так вот в чём дело! Ох! Мачеха, значит, готова поступиться обожаемым ею этикетом, только бы её любимый муж не встретился с матерью Кери. Как мило! Хорошо. Так и быть.

***

— А вам известно, что Дарри сделал предложение Майин? — не поднимая взгляда от вышивки, делится новостью Льята.

— И она согласилась?! — Рийси едва не роняет пяльцы.

— А что тебя удивляет? — недоумённо моргает Шани. — В прошлом сезоне его сёстры на празднике Лебединой Ночи всех затмили. Помнишь их наряды? За один только шёлк из Призрачных земель заплатили целое состояние! А уж про украшения я вообще молчу.

— Но он же… он же страшный!

— Главное, что деньгами не обделён, дорогая Рийси, — мило улыбается от окна Кери. Льята удивлённо распахивает глаза. Чтобы сестра по собственной воле приняла участие в разговоре?! — Твой-то кавалер, хоть и писаный красавец, а беден, как мышь в лачуге нищего. Думаешь, твои родители одобрят такого зятя? — Ещё одна невиннейшая улыбка. Только в глазах что-то такое… Рийси вспыхивает мгновенно — слова Кери попали в цель. Кавалер Рийси и в самом деле небогат. Родители же девушки желают для дочери обеспеченного мужа. Та прекрасно об этом знает и страдает. Но с чего вдруг сестра об этом вспомнила? Словно мстит за что-то.

В малой гостиной, где расположились девушки, жара совершенно не чувствуется. Видимо, родители Сильены не пожалели денег на услуги колдуна. Что и неудивительно — семья Трейн довольно богата. Хотя сёстрам Шаррет — Льята думает об этом с некоторым превосходством — всё же не ровня. Да и остальным девушкам. Впрочем, в Севре к этому относятся несколько проще. В такой дали от Кепри нет особой разницы, кто к какому сословию принадлежит. Так что дочка торговца тканями Сильена Трейн спокойно общается с наследницей обедневшего дворянина Рийсой Таго, младшей дочерью главы города Шани Дене и Льятой Шаррет. Да, есть ещё Кери, но… что она делает в этой компании никому до конца непонятно. Наверное, даже самой Кери. Просто иногда присутствует. Сейчас вот, к примеру, сестра расположилась в кресле около окна и что-то вяжет. В разговоре почти не участвует. Собственно, упоминание бедного кавалера Рийси было первым, что Кери сказала с момента появления в гостиной. Льята только тяжело вздыхает. Зря она потащила сестру с собой. Уж лучше бы эта ведьма провела весь вечер у себя в комнатушке под крышей. Во всяком случае, подругам Льяты нервы бы не мотала.

— И правда, Рийси, — соглашается Шани, вдевая нить в иглу. Вышивка даётся ей плохо, но девушка старается. — Твоя матушка не придёт в восторг от бедного художника. Я уж не говорю про твоего отца… Лья, как считаешь, этот тон не слишком светлый?

— Нет, я думаю, он прекрасно подходит.

— Значит, свадьба Дарри откроет сезон? Вот неудача! На фоне невесты моё платье не произведёт нужного впечатления. А я так на него рассчитывала, — Сильена огорчённо откладывает вышивку.

— Тебе ещё повезло, Силь. Я вот заказывала наряды портному из Бринн. И теперь, после обрушения дороги, вполне возможно и вовсе их не дождусь. Представь себе, какой позор меня ждёт — появиться на балу в платье прошлого сезона! — качает головой Шани.

— Кстати, о дороге! Я сегодня подслушала, что, оказывается, это как-то связано с убийствами, — вспоминает Лья, краем глаза замечая, как Кери едва заметно морщится. С чего бы? Раньше сестра не осуждала любовь Льяты к разным интересным происшествиям.

— Ой, брось! Как это может быть связано с несчастными жертвами тварей? Наверняка это дело рук колдунов. И как только Круг Магов терпит этих… людей?

— Рийси, если я тебе не нравлюсь, это ещё не повод оскорблять людей тебе совершенно незнакомых, — подаёт голос Кери. — Тем более тогда, когда они ничего не могут возразить.

— Ты мне не нравишься, ведьма, но сейчас речь не о тебе, — Рийси заправляет за ухо выбившуюся из причёски светлую прядь. — Твои лесные друзья, если ты не знала, далеко не невинные создания.

— Не спорю. Но рушить дорогу им нет никакой выгоды. Сейчас, по крайней мере.

Рийси презрительно фыркает. То, что подруге не нравится Кери, Льята знает давно. И не собирается что-либо с этим делать. Рийси так и не сказала, что они с Кери не поделили, а сестра посоветовала не совать нос, куда не надо. Что ж. Льята последует совету. Пусть Кери сама выкручивается. Тем более, что ситуации вроде сегодняшней случаются редко — либо сестра отсутствует, либо Рийси её игнорирует. Разговор же плавно перетекает в обсуждение подробностей грядущей свадьбы (про которую толком ещё ничего не известно), к большому разочарованию Льяты. Нет, она совершенно не против пофантазировать насчёт возможных гостей и предполагаемые наряды, но сейчас её куда больше интересуют убийства. Жаль только, что подруги этот интерес не разделяют. Льята вновь сосредотачивается на вышивке, лишь изредка вставляя пару слов в разговор. Впрочем, тема свадьбы вскоре всем наскучивает, и девушки начинают перемывать косточки отсутствующим знакомым. Полуденный жар за стенами перетекает в вечернюю духоту.

— Ужасное нынче лето, — вздыхает Шани, откладывая вышивку. — Боюсь, Печаль в этом году зацветёт намного раньше.

— И цвести будет дольше. Скоро от всевозможных проходимцев в городе будет не продохнуть. Нет, вы не подумайте, что я не понимаю чего, но… в конце концов, я не обязана любить этот сброд! — Рийси картинно морщится.

На это остаётся лишь пожать плечами. Почему-то Льята думает, что подруга сказала это для Кери — та ведь, по её представлению, как раз и принадлежит к этому самому сброду. Только вот сестра реагировать на сказанное не желает — молча продолжает что-то вязать.

А ещё мелькает мысль, что, если Шани права, жертв будет больше. Печаль посодействует. И, возможно, Льята повезёт узнать, кто направляет тварей. Льята надеется, что такой случай непременно представится.