X

— Рийси, ты уверена, что тебе следует бежать? — Льята аккуратно укладывает на кровать очередное отвергнутое подругой светло-зелёное платье. — Может, всё же поговоришь с родителями? Я думаю, вы смогли бы понять друг друга.

— Мне не о чем разговаривать с этими людьми. Поверь, Льята, это невозможно. Они не желают меня слышать! — Рийси решительно отбрасывает ещё одно платье. Светло-зелёное. Чем оно ей не понравилось? Льята с трудом понимает, как Рийси решает, что взять с собой, а что оставить. — Им их статус важнее счастья родной дочери!

Рийси раздражённо заталкивает ещё одно светло-зелёное платье в небольшой сундук. Видимо, это было признано подходящим. Затем она поочерёдно выдвигает ящики стола, высыпая их содержимое на пол. В результате на полу образуется небольшая кучка из бумаг, засушенных цветов и драгоценностей. Последние Рийси отправляет в сундук к одежде, стараясь запрятать как можно глубже. Остальное возвращается на прежние места. Проделав всё это, Рийси впихивает сундук в шкаф и завешивает его оставшимися платьями.

— Не представляю, как ты собираешься жить, Рийси, — говорит Льята, всё ещё не веря, что подруга собирается сбежать. Она с её… с Тайром вполне могли бы продолжать встречаться здесь… что изменилось? — Ладно. Вот вы сбежали… и что дальше?

— Тайр будет продавать картины, а я заниматься домом, — легко отвечает Рийси. — Думаю, мы переберёмся поближе к Кепри — в столице проще найти покупателей. Там больше ценителей настоящего искусства.

— Ты уверена, что его картины вообще будут продаваться? — с сомнением произносит Льята, вертя в руках светло-зелёную щётку для волос. — У нас они не пользуются спросом.

— Ты не сравнивай эту глушь с Кепри! Где ты здесь найдёшь хоть кого-то, кто разбирается в живописи? Тайр — гениальный художник! Просто здешним… жителям… не дано это понять. А в столице сразу же найдутся покупатели для его картин. Он сам мне не раз это говорил. Вот увидишь — мы с ним прекрасно устроимся. — Рийси падает на постель и мечтательно жмурится.

— Но, я думаю, для того, чтобы найти покупателей, придётся потратить время. — Льята проводит рукой по жёсткой щетине щётки. Волоски приятно покалывают ладонь. — Как же вы собираетесь…

— Ну, наверное, придётся продать часть украшений, — пожимает плечами Рийси, не открывая глаз. — Но оно того стоит. Ведь мы будем вместе.

— Это не кажется мне хорошей идеей, Рийси, — вздыхает Льята, кладя щётку на стол. Подходит к окну и рассматривает кусты роз, расположенные под ним. — Сбегать из дома… тайком… ради чего?

— Ты ещё такой ребёнок, Льята! — хмыкает Рийси, переворачиваясь на живот. Укладывает подбородок на скрещённые руки и снисходительно улыбается. — Когда ты влюбишься, то поймёшь меня. Поверь, это единственный путь.

Вот и что тут скажешь? Льята сильно сомневается, что всё будет так, как сейчас расписывает Рийси, но совершенно не представляет себе, какие слова нужно сказать, чтобы подруга её услышала. Неужели нельзя договориться с родителями? Ведь не враги же они собственной дочери! Льята молчит.

***

Берна решительно против прогулок в этом городе! Да, разумеется, невозможно всё время сидеть в четырёх стенах, но бродить по городу, ощущая, как одежда противно липнет к телу — явно не то, о чём можно мечтать.

И тем не менее…

Сейчас она прогуливается по обрамлённой жалкими кустами аллее убогого парка, так не похожего на прекрасные сады Майгора. Да, Берна вспоминает великолепные сады одной из богатейших провинций королевства! И пусть любимый братец хоть всю оставшуюся жизнь над ней подшучивает… если не боится услышать в ответ что-нибудь неприятное, конечно… сады от этого не становятся менее прекрасными! И нет ничего смешного в том, что она восхищается красотой. Берна старается не кривиться, рассматривая парк. Всё-таки, Льята может обидеться, если она начнёт критиковать её родину. Поэтому сейчас Берна просто идёт рядом с Льятой, время от времени вставляя реплики в разговор её подруг. Девушки болтают о разной чепухе — предстоящем бале, нарядах и прочем. Ничего нового. Дочери аристократических семей Дайвега обсуждают то же самое. Хотя Берна никогда раньше не слышала про Лебединую Ночь…

— О! Это давняя традиция! — с готовностью отвечает Сильена. — По легенде в этот день древней ведьме, из крови и слёз которой выросла Печаль, её возлюбленный подарил двоецветник. Парный цветок. Символ их вечной любви. Ведьма уронила цветок в озеро, и его подхватили лебеди. Они всегда прилетают сюда незадолго до Лебединой Ночи. С тех пор каждый год влюблённые обмениваются двоецветниками и опускают их в воду. Считается, что та пара, чьи цветы не утонут, будут вечно вместе… правда, красиво?

— Да, красиво, — соглашается Берна, чтобы не обидеть дочку торговца. — А кем была это древняя ведьма?

Девушки пожимают плечами, явно не зная ответа. Берна уже готова смириться с тем, что не узнает ответа на свой вопрос, когда голос подаёт молчавшая до сих пор Керья.

— Предполагаю, что это была Охра. Ну, в наших местах она была известна под таким именем.

— Та самая, из-за которой появилась та сторона? — уточняет Берна, припоминая уроки истории. Керья чуть наклоняет голову. — Не припоминаю, чтобы у Проклятой был какой-то возлюбленный.

— Был. Собственно, именно из-за него Охра и сотворила… вот это всё. — Керья идёт вдоль самого края дорожки, лишь чудом не заходя за её пределы. Для того, чтобы увидеть её лицо, Берне приходится сделать пару лишних шагов вперёд — сестру Льяты не видно за зонтиками остальных девушек. Сама Керья, кстати, предпочитает прогуливаться без зонтика, на что прочие никак не реагируют. Наверное, такое всем привычно. Даже идущим в некотором отдалении старшим дамам, которые их сопровождают согласно правилам. — Он умер из-за какой-то нелепости, а Охра после тронулась умом. Ну, и решила мир уничтожить, мол, без её любовника тот не должен существовать.

— Это так печально, — произносит Шани, качая головой, отчего тёмные кудряшки приходят в движение.

Керья ничего не отвечает. Но Берне кажется, что та не видит в этом ничего печального. Скорее всего, она считает поступок Проклятой глупым. Потому, что Керья чем-то похожа на Шая, а тот, без сомнения, посчитал бы его таковым. Если уж даже Берне так кажется. Шёпотом она делится своими соображениями с Льятой. Та на это лишь слегка кивает.

Дорожка раздваивается. Девушки, не сговариваясь, поворачивают направо. Берна же приостанавливается. Левая дорожка кажется ей более привлекательной. Но, к сожалению, приходится догонять остальных.

— Кери, может быть, всё же попытаться отговорить Рийси? Я сильно сомневаюсь, что она понимает, что делает, — слышит Берна. Льята и Керья чуть отстали от остальной компании. Видимо, чтобы пошептаться.

— Не ты ли не так давно стремилась во всём ей помогать? — удивляется Керья. Несколько наигранно, на взгляд Берны. — Что же изменилось?

— Она хочет сбежать со своим… возлюбленным… в столицу и жить на деньги, которые тот получит за свои картины. Ты видела его картины?!

— Нет. Но, раз ты в таком ужасе, то они не стоят того, чтобы я на них смотрела, — весело сообщает Керья. Берна лишь качает головой. Это Рийса, похоже, слегка не в себе. — Но мне нет до неё дела. Пусть живёт, как считает нужным. Это же её жизнь? Но ты можешь попытаться её переубедить.

— Я уже пыталась, — невесело сообщает Льята. Видимо, попытка была неудачной.

Впереди Берна замечает кованые ворота. Значит, они вернулись к выходу из парка. Тогда понятно, почему все проигнорировали левую дорожку… Если верить солнцу — время идёт к обеду. Пора завершать прогулку. Подруги Льяты торопятся покинуть парк, но что-то заставляет их замереть. Берна выглядывает из-за плечи Рийсы и видит слишком смуглого для этих мест мужчину с белёсыми волосами и светлыми, почти белыми глазами. Почти, как у Шая, когда тот не прячет глаза от окружающих… Мужчина одет в потрёпанную одежду и ничем не отличается от тех людей, что прибыли в Севре собирать слёзы. Наверное, он один из них, предполагает Берна. Судя по брезгливому выражению лиц девушек и дам, их сопровождающих, она не ошиблась. Непонятно только, что этот человек забыл здесь.

Мужчина стоит прямо перед входом и неподвижным взглядом смотрит на их компанию. Вернее, на Кери. Даже вытягивает вперёд руку, словно желая коснуться. Кери никак на это не реагирует. Просто молча проходит мимо. Остальные следуют её примеру, впрочем, то и дело оглядываясь назад — убедиться, что странный мужчина продолжает смотреть на Кери.

— О! Керья, тебя можно поздравить? — ехидно спрашивает Рийса, стоит им отойти от ворот достаточно далеко. — Кто твой новый поклонник? Очередной бродяга?

— Зачем ты так, Рийса?! — чуть сдвигает брови Шани, ещё раз оборачиваясь назад.

— А что я такого сказала?

— И правда, Шани, что такого? — поддерживает Рийсу Силь. — Не видела, как он на неё смотрел?! Как руку тянул? Это же любовь с первого взгляда!

— Не то слово! Впрочем, я и правда готова порадоваться за Керью — хоть кто-то на неё посмотрел. И на этот раз не из-за приданого! Хотя… кто знает… Всё-таки — очередной оборванец без роду-племени. Но она и этому должна быть рада! Не правда ли, Керья?

— Ох, Рийси! Тебя так заботит моя личная жизнь? — весело удивляется Керья, но Льята, идущая рядом почему-то судорожно вдыхает. Берна бросает на неё быстрый взгляд, не понимая, что случилось. — Я тронута до глубины души! Никогда бы не подумала, что ты так за меня переживаешь… И, кстати, про оборванцев: это ты по собственному опыту сейчас? Как там Тайр поживает? Всё ещё ютится под крышей кабака, малюя никому не нужные картинки?

Рийса бледнеет. Кто этот Тайр? Тот самый «возлюбленный» , про которого говорила Льята? Забавное она выбрала слово. Как будто хотела сказать что-то другое, но постеснялась.

— Прекрасно поживает, — ласково улыбается Рийса, уже явно взявшая себя в руки. — Лучше всех!

— О! Я рада, — жмурится Керья. Берна видит, как Льята изо всех сил старается привлечь внимание сестры, но та, словно нарочно, её не замечает. Или делает вид, что не замечает, мельком думает Берна. Как и дам, пытающихся не дать разгореться ссоре. Безуспешно. — А родители твои счастливы, что их доченька спуталась с безродным? Не против того, что их внуки будут неизвестно каких кровей?

— Вроде тебя? — уточняет Рийса. Льята толкает Берну в бок локтем и шёпотом просит помочь. Интересно — чем? Что, по мнению Льяты, Берна может сделать? — Это вряд ли. Во всяком случае, мои дети не будут выродками колдунов. А это, согласись, уже немало!

Шани прижимает руку к губам, переглядываясь с Сильеной. Дамы — все четыре явно намереваются здесь же упасть в обморок. Как будто бы их это спасёт. Кажется, они все сильно не рады тому, что сейчас находятся здесь.

— Ты как всегда мила, Рийси, — всё так же улыбается Керья. — Не боишься пожалеть о сказанном?

— Угрожаешь?

— Как бы я посмела?! — Керья присаживается на бортик фонтана. Зачерпывает воду и даёт ей протечь меж пальцев. Задумчиво смотрит на ладонь. Надо же! Берна и не заметила, как они добрались до площади. — Ты живёшь в городе, само существование которого возможно лишь милостью колдунов. И при этом позволяешь себе так о них отзываться! Это, знаешь ли, невежливо, по меньшей мере. О, я прекрасно понимаю, что мировоззрение твоих родственников и тех, кто к ним прислушивается, не позволяет тебе увидеть истину, но хоть какая-то благодарность должна же быть?! Да и… ты не думала, что будет, если они услышат? Не надо, — Кери выставляет вперёд руку. — Не продолжай. Я прекрасно знаю, что ты можешь мне сказать. И — не сомневайся! — найду, что ответить… Я ведь знаю, почему ты меня терпеть не можешь, Рийса Таго. Да встречи. Надеюсь, что не скорой.

С этими словами Керья встаёт и быстрым шагом уходит прочь. Рийсу тут же окружают подруги и дамы, имена которых Берна так и не смогла вспомнить… да и не пыталась, если честно. Льята обнимает Рийсу и что-то шепчет ей на ухо, видимо, пытаясь успокоить, но Берна слишком далеко, чтобы расслышать её слова. Да и вообще — наблюдать то, что здесь будет происходить дальше, не очень-то интересно. Намного лучше будет пойти вслед за Керьей и порасспросить ту. Что Берна и делает. Наскоро попрощавшись с девушками (и проигнорировав их сопровождающих), она отправляется за Керьей. Забавно, но никто и не обратил на это внимания — все заняты тем, что успокаивают Рийсу.

Керью она нагоняет довольно быстро. Некоторое время они идут в молчании, но Керья сдаётся первая.

— Мне казалось, что вы предпочтёте остаться в компании моей сестрички, Берна. Всё-таки именно она ваша подруга.

— Ей сейчас не до меня, — пожимает плечами Берна, с сомнением разглядывая сложенный зонтик. Стоило бы его, конечно, раскрыть. Ведь нельзя допускать появления веснушек! Но… Керья же как-то обходится без него? — Мне гораздо интереснее сейчас поговорить с вами, Керья. Вы ведь не будете против, если я задам пару вопросов? — Керья лишь слегка пожимает плечами. Берна решает считать это разрешением. — Так вы и правда дочка ведьмы?

— Рийсе всё же стоит научиться держать язык за зубами, — вздыхает Керья. — Или вы это не от неё узнали? Вы не выглядели удивлённой, когда она сказала… Служанки проболтались?.. Да. Я дочь ведьмы, живущей в Ли-Лай.

— И она до сих пор жива. — Ли-Лай… это так их поселение называется?

— Гнать надо служанок, — качает головой Керья. — Тут я даже соглашусь с сестричкой. Совсем распустились. Она жива, и я время от времени с ней вижусь. А насчёт того, ведьма ли я, позвольте умолчать. Не все слова должны быть произнесены, Берна. Но, полагаю, вы и сами сможете догадаться, — хмыкает Керья. Берна понимающе улыбается. Так вот как сестра Льяты ускользнула в первый вечер!

— Да, это не сложно, — соглашается Берна. Молчит, разглядывая открывшийся вид на поля, усеянные белыми цветами. Их видно даже отсюда, при том, что людей, собирающих слёзы, разглядеть не получается. Наверное, это магия. Надо будет спросить об этом у Нейла… — И что же такого вы знаете о Рийсе, если, конечно, это не жуткая тайна?

— Вот уж не думала, что это вас так заинтересует! — качает головой Керья. — Там ничего интересного нет, правда. Просто кое-кто считает это невероятным позором, да и вообще… я бы и вовсе об этом не упоминала, не будь для неё это так важно, — Керья ненадолго замолкает, но потом всё же рассказывает, — Рийса всегда была любимой папиной дочкой. Она младшая в семье и при родах чуть не умерла, насколько я знаю. Поэтому ей всегда многое позволялось. Ну, и она считала своего отца идеальным. Образцом во всём. А потом узнала, что у её обожаемого папы много лет была любовница из простолюдинок. Она, кажется, была служанкой в их доме какое-то время… Да ещё и родить потом ухитрилась. Банальнейшая история! Вы знаете хоть одного аристократа, у которого бы не было любовницы? И ладно, если одной? Но вот для Рийси это оказалось серьёзным потрясением. А я — незаконнорожденная. И почему-то Рийси решила, что именно я… вы понимаете? — Керья останавливается около тополя с пожелтевшими от жары листьями. Берна только и может, что понимающе кивнуть. Рийса. Как же это глупо! — Кроме того, их семья переехала в Севре около пяти лет назад. Как раз после того, как вся эта история со служанкой открылась… Они до сих пор здесь чужаки, пусть наше высшее общество и приняло их. И они не понимают многое из того, что является важным для жителей Севре. Например…

— Например — колдуны?

— Они — единственные, кто способен помочь людям, когда приходит беда. Мой отец и подчинённый ему маги, конечно, на многое способны, но они редко покидают город. А разбросанных в округе деревушек столько, что жалкая горстка королевских магов не сможет помочь всем. Особенно в таких вещах, как целительство, заговоры на урожай и прочее. Королевским магам… им подобное неподвластно. Ну, по крайней мере тем, кто согласился жить в Севре — всё же я не могу говорить за всех. Так вот. Всем этим занимаются колдуны. Да и обережь создавали никак не королевские маги. Отец, конечно, поддерживает её… что-то там меняет, но основа была создана в Ли-Лай. Я не хочу сказать, что против тварей маги бесполезны — это не так. От них столько же пользы, сколько и от колдунов. То есть — практически никакой. Порождения той стороны не подвластны тем, у кого горячая кровь. И умирают твари, насколько я могу знать, крайне неохотно. Но к колдунам в Севре привыкли. Они часть этой земли. Рийса отказывается это понимать.

— Если она не местная, то, скорее всего, выросла там, где…

— Есть только королевские маги. Да. Я тоже так думаю, — кивает Керья, не сводя взгляда с белоснежных цветов далеко вдали. — И даже не стала бы на неё обращать внимания. Мали ли какие заблуждения у человека — это всё только её личное дело. Особенно, если учитывать то, что вся её семья только и думает, как бы подвинуть колдунов Ли-Лай с их места… и не только они, на самом-то деле… Но это не означает, что… В конце концов, она всего лишь подруга моей сестрички. Я не обязана поддерживать с ней какие-либо отношения. Но ведь Рийси сама всегда начинает ко мне цепляться… ну, почти всегда… а я не настолько хороший человек, чтобы удержаться от ответа. И зачем ей это только нужно?.. Берна, вы не возражаете, если мы здесь расстанемся? Я хотела бы пройтись. И мне почему-то кажется, что вы не оцените прогулку по такой жаре за пределами города. Там защиты от аромата Печали не будет. В отличие от города.

— О, я совершенно не возражаю. Тем более, что я узнала всё, что хотела. Я смогу по этой дороге добраться до вашего дома?

Выслушав объяснение, как можно быстрее вернуться отсюда к дому, Берна желает Керье хорошего дня и, понаблюдав за удаляющейся прочь из города сестрой Льяты, шагает по дороге, надеясь добраться хотя бы к ужину.

***

На площади сегодня слишком много народу. Оно и понятно — все готовятся к Лебединой Ночи. Уже развешаны гирлянды живых цветов, непонятно как уцелевших в этой жаре. Вот правда — Кери даже не пытается представить себе, откуда взялись эти цветы. Не маги же ими занимались?! На восточной стороне площади устанавливают столы. Берна с любопытством вертит головой, стараясь рассмотреть всё вокруг. Ну да. У них в… Дайвеге?.. такое не празднуют. Наверное, ей непривычно.

— Странно, что вы не отправились сегодня в храм, — произносит Берна.

— Храм сегодня вообще никого не впускает, — объясняет Шани, стоящая ближе всего. Остальные девушки уже успели уйти далеко вперёд. Как и старшие дамы. Последние, впрочем, успели уйти в совершенно другую сторону — Кери отсюда видит мелькающую на противоположной стороне площади фиолетовую шляпу тётки Лейги. И как она только носит подобный ужас?! — Жрецы не признают Лебединую Ночь, но запретить её не могут. Поэтому всё, что им остаётся — делать вид, что ничего не происходит.

— Ну, если то, что рассказала вчера Керья, правда, то их можно понять, — пожимает плечами Берна. Эм-м? А! Охра! Ну да, конечно. Как же Кери раньше эта мысль в голову не приходила?! — Вряд ли им в радость праздновать день, посвящённый Проклятой.

— Почему я до этого не додумалась? — интересуется Кери. Получает в ответ ещё одно пожатие плечами. — Если вы не хотите здесь остаться, то предлагаю поторопиться: моя сестричка и остальные скоро совсем пропадут из виду.

Берна и Шани переглядываются и ускоряют шаг. Кери следует за ними. Нельзя сказать, что ей так уж и не нравится компания сестриных подружек, но можно было бы провести время и более приятно. А впрочем… всё равно скоро нужно быть на мельнице, так что… Кери нагоняет сестру, уже почти покинувшую площадь. Странный маршрут для прогулки она выбрала. Там же впереди лишь дома бедняков. Она Берне весь город показать хочет, что ли? Или… ох, да! Там же дом Тисс. Что Льяте опять там понадобилось? И ведь ничего не скажешь — не послушает, как обычно, да и вопросы у её подружек появятся… как не вовремя тётка и прочие дамы «потерялись»! Вот с самого начала не стоило Льяту знакомить с Тисс! Но тогда бы пришлось сознаться, что оберег плела не старуха… И что теперь делать?

— А что это за место? — спрашивает вновь оказавшаяся рядом Берна. И что говорить? Правду? Похоже, что её. — Странный дом…

— Вы что-то чувствуете? — уточняет Кери. Ну, конечно. У девушки же брат — маг. Естественно, она что-то чувствует! Интересно, а этот самый брат уже прознал про ведьму, живущую в городе? И успел ли побывать у Тисс? — Это дом старухи Тисс. Люди обращаются к ней за помощью.

— Дом ведьмы?

— Да.

Берна с неподдельным интересом рассматривает неказистое строение. Разумеется! Когда ещё ей выпадет шанс рассмотреть дом настоящей лесной ведьмы!

— А внутрь мы заходить будем?

Кери чуть качает головой. Нечего там делать. И так уже туда сестричка с Рийсой собралась. Вон они — как раз заходят в дом и плотно прикрывают за собой двери. Если и остальные туда пойдут, то как бы Тисс дурно не стало от нашествия столь значимых персон! Одна Шани чего стоит!

Тем временем Льята и Рийса уже покидают дом. Рийси что-то крепко прижимает к груди, а Льята как-то слишком грустно вздыхает. Всё надеется отговорить подружку от её затеи? Зря. Рийса сейчас не слышит никого. Прямо как та влюблённая дурочка, что прошлым летом умоляла хагари Шианн приворожить для неё какого-то мужчину… Так что не проще ли сейчас оставить всё, как есть? Рийса проходит мимо, и Кери обдаёт могильным холодом, расходящимся от свёртка. Что-то новенькое… Раньше Тисс подобными поделками не промышляла. Вот, значит, как Рийси собирается покинуть город. Что ж… Кери искренне пожелает ей удачи. Вдруг ей действительно удастся обдурить тварей? Хотя… вряд ли. Не существует плетёнок, закрывающих глаза существам с той стороны. Так что эта поделка не поможет. Да и не с умениями Тисс такое создавать. Кроме того — слишком уж от свёртка тянет чарами. Как бы твари наоборот не приманились.

— Рийса, ты уверена в том, что делаешь? — осторожно интересуется Кери. И пусть ей глубоко наплевать на подружку Льяты, но не предупредить ту об опасности будет неправильно. — Я бы не стала возлагать большие надежды на то, что ты получила от старухи.

— Не твоего ума дело, Керья, — холодно бросает Рийса. Шагает прочь, даже не удостаивая Кери взглядом. И правда — зачем смотреть на ту, кого терпеть не можешь? Кери бы тоже не стала… наверное. — Не лезь в то, что тебя не касается.

О, действительно! С чего Кери решила, что стоит помогать этой… аристократочке? Хочет сдохнуть от клыков тварей? Туда ей и дорога!.. Невольно вспоминается тот несчастный, бывший ещё живым, когда твари его жрали… Кери встряхивает головой, отгоняя мерзкую картинку. Ладно. Исключительно ради успокоения собственной совести.

— Я не спорю. Но Тисс, чтоб ты знала, никогда не умела делать подобные игрушки. Хорошо, во всяком случае. А уж теперь, после почти двадцати лет, проведённых вдали от леса, всё и вовсе… печально. Чтобы надеяться на это — нужно быть не совсем здоровой. Если ты понимаешь, о чём я.

— Так почему бы тебе не помочь? Раз уж ты так волнуешься о моём благополучии?

— Мне до твоего благополучия нет никакого дела, — искренне отвечает Кери. Правда. Никакого. — Но я не хочу потом, — когда ты сдохнешь, проносится в голове, — думать, что в этом была моя вина. Что ты станешь делать, когда поделка Тисс сломается в самый неподходящий момент?

— Не беспокойся. Тебя на помощь звать не стану.

— Оставь её в покое, Кери. Это и правда не твоё дело, — неожиданно вмешивается Шани.

Вот это уже что-то новенькое! Шани, всегда предпочитающая отмалчиваться в сторонке? Стесняющаяся сказать лишнее слово? И вдруг вот так запросто… Но почему она выступает на стороне Рийсы? Кери недоумённо молчит. Правда, совсем недолго. Раз уж Шани внезапно решила проявить характер, то не стоит ей мешать — вдруг она больше никогда не решится на такое?! Кери пожимает плечами, быстро прощается со всеми (да, и с Рийсой в том числе!) и направляется прочь из города.

Путь до мельницы занимает чуть меньше времени, чем обычно — наверное, дело в том, что сегодня немного прохладнее, чем все предыдущие дни. Это ещё не так заметно, но Кери ощущает кожей этакий лёгкий ветерок. Пусть пока он и существует лишь в воображении. Но вот на небе — на самом горизонте — появились первые облачка. К вечеру небо затянет, как бывает из года в год. Дождь начнётся ближе к полуночи. Лебединая Ночь — что тут скажешь. Хотя, по правде сказать, в этом году ливень ожидается особенно сильно. После стольких дней изматывающей жары. И даже то, что после этого распустятся бутоны Алой Печали, ожидания не уменьшает. В конце концов, Алая цветёт каждый год. Ничего нового в этом не будет.

Кери отряхивает подол от дорожной пыли, прежде чем сесть на уцелевшие, пусть и не полностью, ступеньки. Сегодня почему-то захотелось перебраться поближе к медленно вращающемуся мельничному колесу. С прошлого лета здесь не была. Всё не до того было. Может, подобраться ближе к стене? Пока Меор не пришёл? Проверить, сохранился ли тайник в дальней стене, который она ежегодно пополняет? Пусть сейчас и нечего в него положить… Или можно посмотреть, не сгнили ли окончательно ступеньки с внешней стороны стены… когда-то они вели на второй этаж… которого уже нет и в помине. Кери задумчиво окидывает взглядом каменную кладку стен. Потом отворачивается. Совершенно не хочется сейчас вставать. Жарко. И хочется дождя, который, разумеется, будет, но позже. Дождь принесёт долгожданную прохладу, но пока ещё слишком жарко, чтобы двигаться. Если для этого нет необходимости. В другой раз.

— Доброго дня, Кери, — шёпот, прозвучавший над ухом, заставляет вздрогнуть. Кери поднимает голову и встречается взглядом с чернявым… Шессом. Почему она не услышала, как он подошёл? — Прошу прощения за прошлый раз. Я не должен был так себя вести.

— Почему я не услышала твоих шагов? Ах, да. Прощаю. Тем более, что ничего особенного ты не сделал, — Кери равнодушно пожимает плечами. Что там было в прошлый раз? Вроде бы чернявый разозлился на то, что у неё есть жених… да, точно.

— Я умею ходить бесшумно, — поясняет чернявый. Садится на ступеньки рядом с Кери так, что слегка касается её плечом. — Меня в детстве дядя учил. Он в наших краях — лучший охотник!

— О! Представляю! А почему ты здесь? Все сборщики сейчас в поле.

— Ах, красивая, разве можно променять время рядом с тобой на компанию мрачных типов в окружении этой дряни ядовитой? — искренне удивляется чернявый. — Я сбежал оттуда при первой же возможности!

— За эту ядовитую дрянь вам неплохо платят. — Кери чуть прищурившись, рассматривает мельничное колесо. Не самое интересное занятие, конечно, но не на собеседника же смотреть! Ещё напридумывает себе чего-нибудь… — Не за этим ли ты в наши края явился?

— Конечно, за этим. Но я тогда не знал, что встречу здесь тебя, прекрасная! Кстати, я хотел подарить тебе вот это, — Шесс запускает руку за пазуху. — Слышал я, что у вас сегодня праздник особый, когда нужно такие цветы дарить…

— Где ты их отыскал?! — Во всём городе не осталось ни единого бутона двоецветника. Все их убила жара. Кери не один раз за прошедшие дни слышала, как сокрушались подружки Льяты, простые горожанки, да и прислуга в доме, что в этом году не получится обменяться символом вечной любви. Да и сама она не раз злорадствовала по этому поводу… Откуда?!

— Позволь, это будет моим секретом. Так ты примешь от меня этот дар?

Конечно! Кери никогда не дарили двоецветник. Даже погибший в конце весны Ларр… а ведь он должен был стать её мужем. Про Меора и говорить нечего — он цветы Яре носит. И не то, чтобы Кери так уж этого хотела, но… Она просто протягивает ладонь, на которую Шесс осторожно укладывает двуцветное чудо. Тоненькая веточка с двумя цветочками: белоснежным и багровым. Так всегда хотелось увидеть их на своей ладони. Кери слегка надавливает на веточку, заставляя цветы разделиться. Складывает ладони лодочкой.

— Закрой глаза и возьми один цветок, — стоит же следовать ритуалу до конца? Настоящему ритуалу, а не тому жалкому подобию, что популярно в городе. Пусть сейчас и не ночь. Шесс неуверенно забирает один из цветков. Следуя за Кери, встаёт и подходит к воде. — Теперь нужно осторожно опустить его в воду. Если утонет — твоё чувство призрачно, как утренний туман. Если поплывёт…

— Керья? — голос разрушает хрупкую магию ритуала. Кери сжимает ладонь, пряча доставшуюся ей часть цветка. Разворачивается к Меору, так некстати появившемуся на мельнице.

— Ты сегодня рано. Что-то случилось? — Не мог же её жених заявиться так не вовремя просто из желания увидеться, правда?

— Нет, ничего такого. Но позже мне нужно быть в другом месте, так что… — А другое место, случайно, не рядом с Яраной находится? Нет, Кери не ревнует. Просто почему бы не назвать вещи своими именами? Или Меор боится, что она устроит ему сцену? За кого он её, в таком случае, принимает?! — А это кто?

— Знакомый. Он уже уходит, — Кери даже не смотрит на Шесса. Да и что смотреть? Всё равно очарование момента уже ушло. Даже стыдно думать, что она только что всерьёз хотела… ох! Гадать на цветочках! Кажется, она спятила — по такой-то жаре немудрено. Кери чуть заметно морщится.

— Да, я уже ухожу, — соглашается Шесс. Он разворачивается и идёт вдоль берега реки. Кери видит, как он небрежно отбрасывает цветок в воду. И, похоже, даже не смотрит — утонул тот или нет…

Кери возвращается к мельнице и садится на порожек, опираясь спиной на полусгнивший косяк. Закрывает глаза. Смотреть на Меора нет никакого желания. Да и наблюдать, как постепенно исчезает из виду чернявый сборщик слёз, тоже не хочется. Так что лучше уж закрыть глаза.

— Хагари Гильетт ждёт тебя в Ли-Лай не позднее, чем через пять дней. Тебе следует пройти первый ритуал предстоящей свадьбы. — Только ей? Кери приоткрывает один глаз и смотрит на Меора, который внимательно следит за тем, как вращается мельничное колесо. Как она сама не так давно. Да, колесо определённо интереснее любого собеседника! Кери открывает второй глаз и тоже начинает следить за его вращением.

— Конечно. Буду. Это всё, что ты хотел мне сказать? — Да, разумеется, им необходимо часто видеться, чтобы их магия начала понемногу подстраиваться друг под друга. Одними ритуалами тут не обойтись. Но прийти только, чтобы передать слова бабули?

— Мира хотела тебя видеть. Они с Ярой чем-то странным занимаются в последнее время, но никому ничего не говорят.

— Что-то новенькое. Надеюсь, она не впуталась во что-нибудь, — произносит Кери, мимоходом отмечая, что совсем не против, если бы впуталась Яра. Желательно — во что-нибудь опасное и со смертельным исходом… Нехорошо так думать про родню… Кери встряхивает головой, отгоняя непрошеную мысль. — Это срочно? Или может подождать пару дней?

— Не знаю. Меня они тоже в свои тайны не посвящают. Но Мира просила, чтобы ты пришла, как только сможешь. — Меор поднимается и протягивает Кери руку, помогая встать. Что ж. Стоит поговорить с сёстрами, раз уж им так сильно хочется… Это что же такое случилась, раз Яра готова забыть обо всём? Только бы они не начали брать пример с Льяты! Одной дурочки Кери вполне хватает.

Поднимаясь вверх по течению реки, Кери разжимает ладонь, в которой до сих пор держала цветок. Краем глаза отмечает, как чуть помятая белоснежная звёздочка двоецветника, лишь на мгновение задержавшись на поверхности, исчезает на дне речки…

***

Тьма недовольно щурится на слишком яркое солнце. Всё-таки было плохой идеей решиться прогуляться в разгар дня. Стоило подождать до вечера. Но… да что уж там. Тьма неспешно шагает вдоль реки, наслаждаясь плеском воды и шорохом камыша. Здесь, ниже города, его особенно много. Сюда не приходят жители города, что особенно радует тьму — вряд ли удалось бы скрыться от чужих взглядов сейчас, когда солнце в зените. Хотя… Тьма довольно жмурится, глядя на собирающиеся на краю неба тучки. Через пару дней можно будет уже не опасаться взглядов.

Тьма присаживается у кромки воды, наблюдая, как плывёт, слегка покачиваясь, цветок. Багровый, с чёрными прожилками. Тьма выхватывает цветок и некоторое время рассматривает. Потом зло хмыкает и сжимает его в ладони.