III

Осенний сезон в этом году начинается не очень-то и интересно. За исключением помолвки Йошши Майгор и… Кэллара Чейра… Кайа стискивает кулаки и тут же заставляет себя разжать их, потому что такое поведение на людях неприлично… так вот: за исключением этой помолвки никаких событий нет и не предвидится. Даже нет надежды на необычных дебютанток — те девушки, что были на вчерашнем вечере явно не смогут произвести на высший свет хоть какого-то впечатления. Скорее всего они тихо подцепят себе мужей ещё до зимы. Кого-нибудь такого же серого и неприметного, как они сами.

Кайа медленно идёт по аллее, размышляя о том, что, возможно, стоило согласиться и уехать до зимы в Исверу. Там сейчас как раз едва ли не лучшее время в году. Можно было бы… впрочем, нет. Кайа встряхивает головой. Провести несколько месяцев в изоляции, общаясь только со слугами и зверьём из ближайшего леса, которое давно привыкло к людям? Ну, уж нет! Но, похоже, Кепри этой осенью даст фору имению дяди в Исвере… ах, да! Там же ещё и дядя… Неважно. Важно то, что последние три вечера, на которых Кайа побывала повергают её в уныние — одни и те же люди, одни и те же темы. И это столица! Место, где всегда что-то происходит!.. Происходит, но… Вчера вот обсуждали новое платье жены какого-то аристократа и любовницу этого же аристократа, чьё платье в три раза роскошнее, чем платье жены. Но при этом дешевле, чем предыдущее, из чего сплетницы делают вывод, что любовница аристократу наскучила, и её в скором времени заменят на другую — помоложе. Кайа как раз стояла неподалёку от пожилых дам, что пытались вычислить, кто именно будет греть постель этого аристократа к концу осени — большего срока нынешней его пассии они не отводят. Кайа, слыша подобное, только радуется, что семья Тэлэ в подобном никогда не была замешана. Ни в одном скандале или чём-то подобном.

Кайа провожает взглядом диких уток, проплывающих мимо, пока переходит по мостику. Жаль, что ни одна из подруг не пожелала покинуть сегодня дом. Приходится гулять в одиночестве… Ну, не считать же за компанию сопровождающих её слуг?! Кайа чуть ускоряет шаг, стремясь поскорее покинуть парк. Слишком уныло здесь в такое время. Сыро и душно. Тяжело дышать. Остаётся надеяться, что к вечеру станет получше. Впрочем, в доме рьессе… то есть, хагенн Чьанно, принимающих сегодня гостей, наверняка хватает магических штучек, чтобы никто не почувствовал себя некомфортно. Но всё равно — осень в Кепри в этом году слишком унылая. Почти нет солнца, морось и при этом духота. Кайа мечтает о приходе холодов.

Она пересекает площадь Снов с памятником героям чего-то там… она не помнит — чего именно, и поднимается по ступенькам монотонно-серого дома, ожидая, пока слуги откроют перед ней двери. Входит в дом, скидывая плащ с плеч и передавая слуге зонтик. После чего поднимается на жилой этаж дома.

— Доброго вам дня, рьеси Кайа, — приветствует её Ларна — бессменная компаньонка мамы, почему-то сейчас находящаяся не подле неё.

— Доброго. А где все? — И в самом деле! Кайа по запахам чувствует, что дома нет никого, кроме прислуги. И куда, интересно знать, все разбежались?

— Рьес Кьярр отбыл на встречу с людьми из торгового объединения, — сообщает главная сплетница дома, не скрывая того, что всегда в курсе всего, что происходит с хозяевами. Ну, и со слугами тоже, конечно. — Ваша матушка поехала в гости к рьеси Сьане — если вы помните, у той родилась внучка. — О! теперь понятно. К новорождённой не подпустят служанку. Даже настолько близкую к хозяйке, как Ларна. — Рьес Кайт сопровождает рьеси Лекки на урок живописи вместе с рьесом Дайлом.

— Прекрасно, — грустно произносит Кайа. И что же теперь делать одной в огромном доме? — Можешь быть свободной.

Ларна кивает и исчезает из поля зрения. Но в самом деле — чем заняться? Кайа рассчитывала, что поговорит с Лекки или с братом о нынешнем сезоне… и всё равно, что Кайт терпеть не может такие разговоры, зато его замечательно можно поддразнить разговорами о Йошше … И что он только в ней нашёл?! Либо поговорить с Лекки о том, что Кэллар просто ошибся в выборе невесты. И нужно только немного подтолкнуть его, чтобы он понял, что именно Кайа его судьба. Он ведь наверняка это поймёт, стоит только им поговорить! Они же предназначены друг другу! Просто… просто надо ему это объяснить.

Кайа вздыхает. Идёт в сторону своей комнаты и замирает на половине шага, понимая, что дома действительно никого нет — слуги не в счёт. Они никак не помешают… Кайа разворачивается и быстрым шагом направляется в сторону лестницы. Подвал! Можно спокойно — без посторонних — как следует рассмотреть содержимое сундуков. А то вечер в компании Лекки не дал насладиться диковинками.

Кайа сбегает по ступенькам, придерживая юбку, чтобы не запутаться в ней. Торопливо пересекает коридор, пока её никто не видит, и входит на склад. Поплотнее прикрывает за собой дверь и, подхватив свечу, идёт к дальней стене, где стоят сундуки. Почему на складе опять нет фонарей?! Да, тут есть нормально освещение, но задействовать его — значит сообщить всем, где она и чем занимается.

Так. Не важно. Главное сейчас — сундуки. В крайнем справа и во втором слева — специи. Это неинтересно. Ну их. Во втором справа — диадема. Неприятная. Когда в прошлый раз Кайа её надела, то после этого несколько дней болела голова и казалось… разное казалось. Наверняка на ней какие-то чары. Иначе подобное не объяснить нечем. Можно только порадоваться, что ничего серьёзного не случилось. Впрочем, ничего по-настоящему опасного папа бы в дом не привёз. Оставил бы на городском складе. Так что диадема, конечно, штука неприятная, но не более того. В крайнем слева — каменное зеркало. По словам сестры — тяжёлое. Вот с него-то Кайа и начнёт.

Кайа подходит к сундуку и кое-как вытаскивает зеркало, ощутимо оттягивающее руки. Да уж. Держать ручное зеркало двумя руками, при этом прилагая столько усилий… Для кого его делали?! Странное. Отражение в нём… всё то же — светло-карие глаза, рыжие волосы, бледная кожа, усыпанная веснушками… которых могло бы и не быть… — и в то же время… это не её отражение. Кайа с трудом пересиливает себя и аккуратно кладёт зеркало обратно в сундук. Не хочется его отпускать, несмотря на то, что при этом же прямо сводит руки от желания отбросить его как можно дальше от себя. Кайа поплотнее прикрывает крышку сундука, ловя себя на мысли, что стоило бы придавить её чем-нибудь потяжелее сверху. Чтобы не… что? Кайа не знает. Она отходит от сундука и некоторое время рассматривает каменную кладку стен с держателями для факелов, которые ни разу на памяти Кайи не использовались. Обычно на складе всегда в достатке фонарей — хоть простых, хоть магических. Пусть даже последние и стараются не использовать по возможности. Так что, скорее всего, факелы и держатели для них нужны здесь для создания определённого рода атмосферы. Чтобы те клиенты папы, что допущены в подобное место, настраивались на нужный лад. Так Лекки считает. Кайа с ней согласна, потому что на складе и правда всё кажется немного не таким.

Кайа отрывается от рассматривания стен и полок с товарами и подходит к последнему сундуку, в котором лежит книга. Неудачно запачканная в прошлый раз её кровью. Кайа осторожно поднимает крышку и рассматривает завёрнутую в бархат книгу. Та выглядит безобидно. И не вызывает никаких нехороших чувств. В отличие от диадемы и зеркала. Кайа вынимает книгу из сундука, освобождает от верёвки и ткани и открывает где-то посередине. Страницы, как и в прошлый раз, пусты… и зачем, в таком случае?.. Кайа закрывает книгу. Потом опять открывает. На первой странице. Вот тут записи есть. Наверное, они были и в прошлый раз, просто тогда они с Лекки неудачно открыли. Хм. Это что — чей-то незаконченный дневник? Если судить по тому, как написана книга — отрывисто, небрежно… Но это интересно. Кайа усаживается на соседний сундук и всматривается в строки. Их немного — шесть или семь — всё остальное место занимает странный рисунок. Кайа водит по нему пальцем, прослеживая ровные линии. Красиво.

Она возвращается к записи. Слова на незнакомом языке. Как жаль! Остаётся только гадать, что же тут написано. Кайа почти готова захлопнуть книгу, когда прямо в голове возникают слова: «Магия связывает всё живое в этом мире. Она течёт через нас. Она даёт нам жизнь. Она же её и забирает. Глупо считать, что кто-то из живых её лишён. Всё, как и всегда, сводится к цене, которую мы готовы платить за чудо. Если ты поймёшь это, то магия откроется тебе… Представь себе, что та сила, что вокруг каждого из нас, протекая сквозь тебя, только и ждёт, когда ты попросишь. Представь это. И, за соответствующую плату, ты получишь всё, что пожелаешь. Для того, чтобы ты, мой неведомый читатель, смог понять, что мои слова правдивы, представь в своём воображении тот рисунок, что ты видишь на странице. Представь, как вечная сила магии течёт по его линиям, проходя сквозь тебя…»

Магия?!

Кайа мотает головой. Глупость. Всем известно, что те, кто родился под солнцем Исверы, те, кто несут в себе звериную душу, неспособны чаровать. Глупо утверждать что-то отличное от этого.

Кайа прикрывает глаза, вызывая перед внутренним зрением рисунок, досадуя на то, что свет от фонаря скорее помешал рассмотреть все его линии как следует. Представить, как магия проходит через него? Хорошо! Сейчас. Она представляет. Не имея при этом никакого понятия, как эта самая магия должна ощущаться. Ну, допустим, можно представить свет, текущий по линиями рисунка… Ничего не происходит, что, собственно говоря, и надо было доказать! Кайа захлопывает книгу, заворачивает в ткань, обматывает верёвкой и забрасывает в сундук. Глупость какая! Папе стоит избавиться от такого хлама как можно скорее. Продать какому-нибудь глупцу, верящему в такой бред.

Она встаёт и, чтобы посмеяться, ещё раз представляет себе рисунок.

И в этот раз что-то идёт не так, как должно…

Кайа чувствует, как в солнечном сплетении закручивается узел из боли. Такой, что перехватывает дыхание. Кайа прижимает руку к животу, пытаясь вдохнуть. Получается с трудом. Боль перетекает вверх, не мгновение огладив бешено заколотившееся сердце, и спускается по венам в кисти рук. Пальцы сводит судорогой, а затем всё проходит, словно бы и не было. Несколько мгновений, в течение которых Кайа боится дышать, ничего не происходит, а потом… Вокруг становится светло, словно в ясный полдень на улице. Светится, кажется, сам воздух.

Магия…

Кайа поражённо смотрит на чудо, не веря собственным глазам. Так не бывает. Она зажмуривается, потом приоткрывает глаза — воздух по-прежнему светится… И как долго теперь это будет продолжаться? Кайа делает шаг и едва не валится на пол от слабости. Очень хочется пить. И руки дрожат от пережитой боли. Да. И дышать по-прежнему тяжеловато.

Магия.

Кайа косится на сундук с книгой. Оставить здесь? Или забрать с собой? Или рассказать обо всём папе?

Нет. Папе об этом знать не нужно. Он и так не сильно рад тому, что — по его собственному разрешению, кстати говоря! — его дети роются в привезённых товарах. Как бы не запретил. Хорошо. С этим понятно. Не говорить. А что насчёт остального? Оставить… Нет! Кайа не может оставить такое сокровище здесь, в подвале. Ведь… Ведь это значит, что она может научиться ворожить и встать вровень с аристократами Мессета. Ха! И пусть тогда Йошша попробует посмотреть на неё свысока… Решено! Книга отправится вместе с ней наверх.

Кайа поднимает крышку и вытаскивает книгу наружу. Легко проводит кончиками пальцев по корешку и оглядывается в поисках чего-нибудь, чему можно подменить книгу в сундуке. После непродолжительных поисков находит шкатулку подходящих размеров и заворачивает её в бархат. Прикрывает сундук. Теперь надо как-то протащить книгу наверх.

Отыскав небольшой отрез тёмного шёлка, Кайа аккуратно заворачивает книгу в него и, подхватив фонарь, идёт к выходу. Воздух, кстати, начинает медленно гаснуть. Хорошо! Значит, можно не беспокоиться о том, что кто-то что-то заметит.

Кайа довольно жмурится, поднимаясь наверх.

Магия!

***

Кепри. Дом Чьанно.

Берна окидывает взглядом зал и собравшихся здесь людей. Надо же. Как будто бы и не покидала на целое лето Кепри! Всё те же лица. Но, надо признать, декорации получше, чем в Севре… собственно, единственное отличие, на самом-то деле. Ну, если не считать лесных колдунов, разумеется. Но те особо и не появлялись в пределах Севре, так что можно их и не учитывать. Берна чуть улыбается, от чего собеседник, имени которого она не может вспомнить — какой-то аристократ из окрестностей Кепри, кажется — ободряется и начинает говорить более воодушевлённо. По счастью, он пересказывает местные сплетни, а не расписывает собственные подвиги в… чём-либо. Берна вслушивается в его речь, отмечая, что за лето мало что изменилось. Кто-то вышел замуж, кто-то овдовел. Несколько дуэлей (которых, разумеется, не было!), парочка скандалов. Приехали и уехали какие-то авантюристы, сумевшие обобрать какое-то количество доверчивых горожан, после чего ими заинтересовались стражи порядка Кепри. Берна не поняла из рассказа собеседника, кем именно заинтересовались стражи. Наверное, авантюристами, но кто ж скажет наверняка? Впрочем, интересовались они не особенно эффективно — авантюристы исчезли в неизвестном направлении. Скорее всего, по мнению Берны, в будущем году… самое большее — через пару-тройку лет — они вновь наведаются в Кепри.

— Хаг Майгор сговорился с хагом Чейром. Так что его дочь, несравненная хагари Йошша, ближе к весне станет женой Кэллара Чейра, — произносит собеседник с придыханием. Сам сохнет по Йо? Предсказуемо. Берна мило улыбается, сдерживая желание вцепиться в лицо кавалера ногтями. В конце концов, это попросту неуважение — в присутствии девушки, на которую явно пытаешься произвести впечатление — о, Берна совершенно точно уверена в мотивах собеседника! — превозносить другую!.. Особенно, если это Йо.

— Вот как… Я рада за Йо, — Берна складывает веер и похлопывает ребром по ладони. — Наследник хагенн Чейр — прекрасная партия. Надо полагать, многие девушки…

— Ох, да! Все девушки уже в невероятном горе, а ведь это пока что лишь помолвка, — соглашается кавалер. И всё-таки. Как его зовут? Берна хмурится, пытаясь вспомнить, но имя полностью вытерлось из головы.

Рядом останавливается незнакомая Берне девушка и так мрачно смотрит на собеседника Берны, что тот, пробормотав какие-то извинения, спешит исчезнуть. Девушка заправляет ха ухо выбившуюся из причёски рыжую — практически красную! — прядь и что-то бормочет себе под нос, при этом бросая злые взгляды в сторону… Йо. Само собой!

Берна моментально чувствует волну приязни к незнакомке. Не может та, что так не любит Йо, быть плохим человеком. Скорее, наоборот.

— Вам чем-то досадила хагари Йошша Майгор? — на пробу задаёт вопрос Берна, отходя поближе к окну, чтобы привлекать к себе лишнего внимания. Мельком отмечает, что расцветка штор излишне яркая. Особенно для осени. Стоило бы приберечь такое на зиму, когда красок вокруг станет намного меньше. Девушка поворачивает к Берне голову и внимательно рассматривает, прежде чем последовать за ней.

— А вы полагаете, что она… что она образец добродетели и не может вызвать негативных чувств? — необычно низким голосом уточняет она. — Почему это?

— О, я этого не утверждала, — Берна слегка раскрывает веер и поворачивает его рисунком вниз, в знак того, что не подразумевала ничего враждебного в адрес девушки… исверки, если она правильно понимает. В отличие от Рийсы нынешняя собеседница гораздо больше похожа на исверку. Так что Берна уверена в том, что не ошиблась. — Просто вы так явно демонстрируете свою неприязнь, что это может повлечь за собой… что-то нехорошее для вас.

— Я слишком далеко от её поклонников и подружек, чтобы привлечь их внимание. Они предпочитают блистать в кругу подобных себе. По углам не отсиживаются.

— О! Об этом я не задумывалась, — признаётся Берна, рассматривая завитушки на декоративных подсвечниках, установленных по обе стороны от окна. Точно — декоративных. Потому, что хозяева дома используют магическое освещение. Берна это наверняка знает. — Но, признаюсь, я разделяю вашу неприязнь. Правда, не считаю, что подобное нужно столь открыто демонстрировать. Это может испортить настроение гостям… Кроме того, примерно половина девушек в зале испытывает к хагари Йошше те же чувства, что и вы… и я. Но… — Берна на мгновение запинается, припоминая, как должно обращаться к чистокровной исверке, — что такого случилось, что вы одним своим видом распугиваете окружающих, рьеси?

— Вы?.. — удивлённо всматривается в лицо Берны рыжая. Берна отмечает почти скрытые под слоем пудры веснушки. Бедняжка! Намучалась она, наверное, с ними. И с реакцией на них дам из высшего общества. Рыжая выдыхает и улыбается. — Вы знаете, как принято обращаться к уроженцам Исверы. Это неожиданно. Как правило, от здешнего общества подобного не стоит даже ожидать… Обещаете, что разговор останется между нами?

— Обещаю, что не через меня он станет известен хагари Йошше, — пожимает плечами Берна, вспоминая, какими странными путями порой распространяются сплетни в столице. Собеседница кивает, принимая ответ.

— Видела её сейчас в обществе Кэллара… Она так откровенно с ним флиртовала, что я… А брат сказал, чтобы я не говорила гадости в адрес его обожаемой Йошши! А…

Берна сочувствующе кивает, позволяя девушке выговориться. Ей это сейчас определённо нужно. Судя по всему — это очевидно, на самом-то деле — рыжая влюблена в Кэллара Чейра. Безнадёжно и… Берна чуть качает головой, пытаясь понять, что девушка нашла в этом красавчике? Ну, из влиятельного рода… пусть и не настолько могущественного, как Майгор. Причём — не из старой даже аристократии, что явно нельзя считать плюсом. Дружен с наследником престола. Богат. Мозги на месте (не считая желания жениться на Йо)… м-да… если так посмотреть, то получается портрет завидного жениха, по правде говоря. Блондин, опять-таки, что в последние лет пять особенно ценится среди высшего света Кепри. Но Берна всё равно не понимает, по чему тут страдать. Как будто он один такой в столице! Да все её братья на голову превосходят этого Чейра! Или тот же принц… хотя, принц — это, конечно, вообще не предмет разговора.

Девушка к этому моменту уже начала по третьему разу пересказывать свои неприятности за сегодняшний вечер. Пора прервать, пока она не договорилась до чего-нибудь, за что ей потом придётся краснеть.

— Разумеется, то, что хагари Йошша считается первой красавицей, не даёт ей права так себя вести, но, к сожалению, объяснить ей это вряд ли получится. Всё, что нам остаётся — ждать, пока…

— Это отвратительно!

— Ещё как, — соглашается Берна, краем глаза следя за тем, чтобы люди, собравшиеся в зале, не услышали разговор. Ни к чему сейчас устраивать показательный скандал. Не тогда, когда Шай о чём-то разговаривает с принцем. Хотя сама мысль о том, чтобы Йо узнала о… — Могу сказать, что мой брат тоже страдает по несравненной Йо. Хотя, я надеюсь, после нынешнего лета он пересмотрит свои… свои взгляды на женскую красоту.

— Что вы хотите этим сказать? Простите, — спохватывается девушка, краснея. Из-за этого веснушки становятся намного заметнее. — Я забыла представиться! Кайа Тэлэ.

— Я, признаться, тоже упустила это из виду, — улыбается Берна. Тэлэ… что-то знакомое. Берна точно слышала эту фамилию, но сейчас вряд ли вспомнит, где и при каких обстоятельствах. Надо будет спросить у Шая или Яся. — Берна Теннери. Из Дайвега. Что я имела в виду?.. Не так давно мне посчастливилось побывать в Севре… вы знаете, что это за город? — Кайа мотает головой. Берна поражается, насколько этот — один из самых значимых городов! — выпадает из умов людей. Очередные чары колдунов? Берна присаживается на краешек диванчика, стоящего в паре шагов от них. Расправляет складки на юбке. Удобное, всё-таки, место она выбрала! Далеко от основной массы гостей — рядом, чуть поодаль видно лишь парочку… хм… парочек, явно прячущихся от взглядов посторонних. Зато отсюда прекрасно просматривается весь зал. Кайа после некоторого размышления, которое читается на её лице, присаживается рядом. — Это тот самый город, где растёт Печаль. Знаменитые на весь мир цветы. Я видела их собственными глазами! Это потрясающее зрелище! Невероятное. Как и твари, гуляющие по окрестностям города едва ли не каждую ночь… — Хотя, наверное, не стоило бы их упоминать. Потому, что сразу же вспоминается… Кукушка… а это совсем не весело, по правде говоря. Кайа поражённо выдыхает. Берна чуть улыбается, довольная произведённым эффектом, и отбрасывает подальше мысль о Кукушке. — Про Печаль и про всё, что видела в Севре, я могу теперь говорить часами. Мне невероятно повезло, что моя подруга родом из тех мест, иначе я бы никогда не сумела побывать в таком удивительном месте… но это сейчас не главное. В Севре проживает община колдунов, не зависящих от Круга Магов. У них, знаете, во многом отличная от обычной манера чаровать…

— Разве такое возможно? — удивляется Кайа. Потом бросает странный взгляд на свою руку и просит продолжать.

— Ну, я не владею магией. Поэтому говорю то, что мне объяснял брат… Так вот. Среди этих колдунов есть одна ведьма, которая, появись она здесь, просто затмила бы своей красотой всех остальных. Даже Йо. Я в этом не сомневаюсь. Поверьте, я знаю, о чём говорю, — добавляет Берна, видя недоверие в глазах Кайи. Вспоминает рыжеволосую Шианн. Настоящую ведьму… — Стоило ей только появиться где-нибудь, как все мужчины уже не могли отвести от неё взгляд. Даже мой брат, который влюблён в Йо с тех самых пор, когда она дебютировала при дворе. О, я хотела бы, чтобы ведьма оказалась здесь. Чтобы Йо стала… простите мои слова. Так не полагается говорить воспитанной девушке, но…

— Теперь и я хочу, чтобы эта неизвестная мне ведьма здесь оказалась, — честно признаётся Кайа, от чего Берна тут же чувствует прилив положительных чувств. Хотя, на самом-то деле, видеть ведьму, отправившую собственную дочь на казнь, нет никакого желания. — Я вам завидую, Берна. Вам повезло побывать в таком интересном месте! А я же нигде, кроме Иллши и поместья дяди в Исвере, не бывала. Да и там… Хотя, конечно, живя в столице, странно жаловаться, но я бы многое отдала, чтобы своими глазами увидеть то, что путешественники описывают в своих заметках… вы, например, читали путевой дневник хага Тоара?

— Он во многом привирает, — сообщает Берна, читавшая, разумеется, записки самого известного в нынешние времена путешественника. Она прекрасно понимает Кайу — сама несколько лет назад зачитывалась этими заметками. Пока родители не позволили Ясю и Шаю хоть иногда брать её с собой. Под смертной клятвой, между прочим! После того, как Берна своими глазами увидела множество диковин мира, к сочинениям Тоара она стала относиться немного… пренебрежительно. Но, тем не менее… — Возможно, вам ещё посчастливится. Но, признаться, в Исвере я не бывала. Расскажите, как…

Берна не успевает договорить — её прерывает появление рыжеволосого молодого человека, как две капли похожего на Кайу. Тот самый брат, сохнущий по Йо, похоже.

— Вот ты где! Пошли, нам стоит вернуться домой, — он протягивает руку, ожидая, пока Кайа поднимется.

— Но почему? Вечер ещё не…

— Нам больше нечего здесь делать, Кайа, — отрезает её брат. Потом переводит взгляд на Берну. Чуть хмурится, видимо, пытаясь понять, кто она такая и что здесь делает. Потом виновато улыбается. — Прошу прощения, хагари.

— О, ничего страшного, — пожимает плечами Берна. Мимолётно думает, что парень ведёт себя не так, как следовало бы брату. Слишком резко он обращается с Кайей. Это несколько… — Мы не представлены…

— Ох, простите, Берна, — краснеет Кайа. Опять. Кажется, она вообще легко краснеет. — Кайт, представляю тебе Берну Теннери. Она составила мне компанию сегодняшним вечером. Берна, это — Кайт Тэлэ. Мой старший брат-близнец.

— Очень приятно, рьес Кайт, — произносит Берна, ещё раз за вечер вспоминая полагающееся обращение к исверцу. И надеется, что тому приятно от подобного. Может, это заставит его немного подобреть? А то смотреть же страшно! Что это, интересно, у него случилось?

— Взаимно, хагари Берна, — кивает Кайт. Берна не верит его словам. Тот явно не желает находиться рядом с ней. Берна аккуратно разворачивает дар, пытаясь прочувствовать собеседника. И едва не отшатывается, натолкнувшись на яркое отвращение. Хорошо хоть она умеет владеть собой. Но что она сделала не так?

Брат и сестра Тэлэ удаляются, и Берна, абсолютно того не желая, слышит фразу, адресованную Кайтом сестре:

— Ты с ума сошла? Опять общаешься с представительницей какой-то третьеразрядной семейки! А потом ещё удивляешься, почему это окружение той же хагари Йошши смотрит на тебя свысока.

Вот как! Берна фыркает. Как забавно. Она чуть откидывается на спинку кресла и постукивает сложенным веером по ладони, размышляя, что будет предпочтительнее — дождаться Шая здесь, или же подойти к нему?

***

Шайесс обводит взглядом людей и отбрасывает мысль о том, что все они — не более, чем скот. Не ко времени это сейчас, пусть и соответствует действительности. Но думать о таком, когда напротив стоит его высочество принц Сойлар. Мало ли какие способности спят в крови наследника короля? Учитывая, что его мать является племянницей Майгора… Так что возможны любые неожиданности. Про способности королевского дома уже не первую сотню лет ходит уйма слухов. Проверить которые нет никакой возможности.

— Признаться, я не настолько в курсе событий, чтобы иметь право рассказывать вам об этом, хаг Сойлар, — произносит Шайесс, стараясь не допустить в голос насмешку. Он и сам не знает, кому именно она была бы адресована. Слишком уж… Впрочем — неважно. Шайесс переносит вес на правую ногу, продолжая время от времени бросать взгляды на собравшихся людей. Бэрри куда-то ушла и не показывается уже довольно продолжительное время. Стоило бы, наверное, выяснить, где это она пропала. Но как объяснить это принцу? Разумеется, он отнесётся к подобному… с пониманием. Всё же это естественно — беспокоиться о семье, но… но давать ему в руки подобное знание? Это явно лишнее. — Всё, что мне известно, это то, что человек, посланный Кругом, сумел решить проблему с колдунами, проживающими в окрестностях Севре.

— Но, насколько мне известно, этот человек является вашим единокровным братом, хаг Шайесс, — произносит Сойлар. Ну, да. А ещё — вашим кузеном, ваше высочество… И что отвечать? Стоило притащить в Кепри ещё и Нейла — пусть бы сам рассказывал о своих деяниях в Севре. Жаль, что его отправили с инспекцией в академию. Бедняга всерьёз посчитал это наказанием! Впрочем, стоит только представить, что бы он тут наговорил… нет уж. — Неужели он не рассказал вам ни единой подробности?

— В нашей семье не принято разглашать детали дел, связанных с Кругом, либо с поручениями светских организаций, если, разумеется, мы в них состоим. Подобные вещи не имеют отношения к делам семьи, и не должны влиять на личное. — Ложь, само собой. Но принцу не обязательно знать о таком. Хотя стоит всё же поосторожнее, памятуя о… — Бывали в истории семьи Теннери времена, когда её представители принадлежали к конкурирующим организациям… не хочу называть их вражескими, но… Мы всегда придерживались правила не смешивать семейные отношения и дела.

— Как интересно! — восхищается Сойлар. Чуть более громко, чем стоило бы. Шайесс замечает оборачивающихся к ним людей. Он чуть слышно вздыхает и набрасывает ещё несколько витков нитей, чтобы отвести ненужное пока внимание. Берёт с подноса проходящего мимо слуги бокал и вертит его в руках. Тёмная, скорее чёрная, чем красная жидкость поглощает свет, приковывая взгляд. Принц следует его примеру и тоже любуется вином. — И всё-таки?

— Я знаю только, что мой брат столкнулся с тварями и сумел заставить колдунов принять условия Круга, — пожимает плечами Шайесс, отбрасывая мысль о том, насколько это всё не соответствует реальности. Хотя Нейл, конечно, и в самом деле встречался с тварями. Но было бы странно посетить Севре и не увидеть одну из главных его достопримечательностей! — Впрочем, моя сестра тоже там побывала, — добавляет Шайесс, делая глоток. Главное сейчас не морщиться от ощущения алкоголя на языке. Всё же он никогда не поймёт привычку столичных… и не только… жителей отбивать себе мозг этой дрянью. Шайесс прикидывает, стоит ли идти на поиски Бэрри. Слишком уж долго она не показывается на глаза. Как бы не впуталась во что-нибудь. По примеру своей подружки из Севре. Шайесс чуть морщится, вспоминая рассказы Бэрри о времени, проведённом в том городе. Нейл мог бы и получше за сестрой присматривать.

— Кузина Берна? — улыбается Сойлар. Искренне улыбается. — Мы не виделись с самой зимы. Так вы, хаг Шайесс, говорите, что она побывала в Севре? Как вы только её туда отпустили?

— Лично я отсутствовал и никак не мог повлиять на ситуацию. Но родители посчитали, что она может навестить свою подругу, живущую в Севре. — Шайесс ставит на слишком хрупкий на его взгляд столик ополовиненный бокал. Отходит немного в сторону — поближе к лестнице. Небрежно проводит пальцем по завитушкам перил. — Кроме того, с ней был Нейлор. Впрочем, я считаю, что Бэрри не стоит подвергать себя такой опасности. Вы не возражаете, ваше высочество, если я… — Шайесс обрывает фразу на половине, переводя взгляд на забавную сцену, разворачивающуюся неподалёку.

Высокий рыжий, практически красноволосый, юноша стоит в окружении трёх сыновей хага Майгора. Чуть поодаль — прекрасная Йо. Кто б сомневался! Шайесс даже не пытается подсчитать, сколько раз эта девушка оказалась замешана во всевозможные скандалы. И неинтересно, и есть риск сбиться со счёта довольно быстро. Юноша бросает затравленные и полные неприязни взгляды на братьев Йо. Те же, по-видимому, наслаждаются ситуацией. И что же конкретно случилось?

Сойлар ставит бокал на столик и решительно направляется к привлёкшей слишком много внимания группе. Шайессу ничего не остаётся, кроме как снять с его высочества паутинку. Медленно, чтобы не шокировать окружающих появлением принца прямо из воздуха. В результате Шайесс оказывается на рядом с участниками скандала немного позже. И застаёт только удаляющуюся спину рыжего юноши. И слегка помрачневших братьев Майгор. Одна Йо выглядит счастливой. Как всегда. Шайесс сжимает губы, не позволяя окружающим заметить довольную улыбку. Не поймут ведь.

— Доброго вечера, хагари Йошша, — произносит он самым доброжелательным тоном, на какой способен. — Как вам приём?

— Восхитителен! — улыбается Йо, идя рядом с принцем. Не под руку, разумеется. Но — наравне. Да, сплетники будут обсасывать эту сцену не один десяток дней. Шайесс чуть сбивается с шага, чтобы идти немного позади, как и полагается подданному. Тем более — такому, как он. Третьеразрядному аристократу из провинции.

— Ещё один юноша упал к вашим ногам? — произносит Сойлар. Втроём они выходят в сад — подальше от духоты зала.

— Его падению помешали мои братья, — с сожалением уточняет Йо. Вздыхает и чуть наклоняется, чтобы почувствовать аромат розы. Шайесс мельком отмечает, что такая семья, как Чьанно, могла бы раскошелиться и украсить сад более приемлемым для столицы сортом роз. Тот же лавандовый сон, например. — А жаль. Этот юноша так трогательно пытался пригласить меня на танец!

— Я не припоминаю, кто он такой… — говорит Шайесс, улыбаясь подошедшим подругам Йо. Мужчинам кивает. Те не удостаивают его ответным жестом, на что Шайесс мысленно смеётся. — Сказывается моё долгое отсутствие в Кепри — я абсолютно выпал из светской жизни!

— О, ты не много потерял, Шай! — раздаётся голос позади. Шайесс медленно поворачивает голову и улыбается Кэллу. Кэллару Чейру. Тот, как и всегда выглядит небрежно, что только прибавляет ему шарма. Во всяком случае, Йо и её подруги явно так считают. Йо краснеет, когда Кэлл прикасается губами к тыльной стороне её ладони. Шайесс на мгновение задумывается, насколько она сейчас притворяется. Потом выбрасывает мысль из головы. Не его дело. — Если тебе и правда интересно, то это был Кайт Тэлэ.

— Исверец?

— Сын того торговца?

Торговец? Исверец? С каких пор в высший свет стали пускать подобных людей? Кажется, Шайесс и в самом деле пропустил что-то значимое.

— Да. На оба вопроса, — кивает Кэлл. — Его отец уже довольно давно занимает значимое место в торговом объединении Мессета. Что и позволило его детям присутствовать на приёмах подобного рода.

Детях? О, так их несколько! Хм… Исверец… посоветовать Ясю приглядеться к этой семейке? Торговец обязательно должен быть связан с…

— И где же ты пропадал, дорогой друг? С самого начала весны от тебя ни единого знака. Я уж было подумал, что ты… — понизив голос произносит Кэлл.

— О, не надейся от меня избавиться, Кэлл! — хмыкает Шайесс вполголоса, чтобы не отвлекать Сойлара, Йо и прочих собравшихся от подробностей неудачного приглашения на танец. Шайесс даже немного сочувствует исверцу — уже завтра про него будут ходить самые нелепые слухи и анекдоты. До тех пор, пока кто-нибудь не сотворит что-нибудь более впечатляющее, разумеется. — Путешествовал по Мессету и парочке соседних стран по поручениям Семьи. Временами это было даже забавно. Но в самом деле — пропадать на такой срок…

— Как я и сказал — ты не много потерял за время своего отсутствия. Те же интриги, те же игроки. Случилось несколько скандалов, да и только.

Шайесс кивает, обещая себе поподробнее выяснить, что это были за скандалы, и насколько интриги могут повлиять на Семью. Впрочем — не сейчас. В конце концов, если бы случилось что-то значимое, тот же Клай уже сообщил бы Семье. Надо будет наведаться к нему в ближайшие дни. Как, интересно, отец ухитряется сохранять баланс между обязанностями главы Круга, путешествиями по миру и отношениями с жёнами? Спросит его, что ли?.. Ещё бы получить потом ответ… Ладно. После об этом. Шайесс переключается на Сойлара и прочих, вворачивая в разговор подходящую по ситуации шутку. Компания смеётся, как ей и полагается. И даже на время забывает, что, по сути, такой, как он, и вовсе не имеет права находиться настолько близко к принцу… Наверное, списывают это на привычку Сойлара общаться с разными… людьми. Они возвращаются в дом. Кэлл ведёт Йо под руку. Ну, да. Так ведь полагается жениху и невесте. Какая скука!

— Шай, я тебя везде ищу, — раздаётся звонкий голос Бэрри. Она с неодобрением косится на Йо, но ничего не говорит. Пока. Шайесс уверен, что стоит им только остаться наедине… Так и происходит. Оказавшись в доме, компания рассыпается — принц отходит к группе людей более старшего возраста, нежели приятели Йо. Сама Йо вместе с Кэллом присоединяется к танцующим. Остальные разбредаются, кто куда. — Что ты делал в обществе этой…

— Старался выглядеть милым, — честно отвечает Шайесс, сопровождая Бэрри к выходу. — Не нужно злиться, прошу тебя. Всё-таки подобное поведение — естественно для моего образа.

— Извини, — говорит Бэрри, спускаясь по ступенькам. Замирает, ожидая, пока Шайесс не подаст ей руку, чтобы помочь забраться в экипаж. Шайесс усаживается рядом и даёт знак кучеру. — Но я видеть её не могу!

— Сочувствую, — кивает Шайесс, опутывая экипаж паутинкой, чтобы начавший накрапывать дождь не долетал до Бэрри. — Увы, но в скором времени тебе придётся поддерживать с ней общение. Раз уж Кэлл и правда собирается назвать её своей женой.

— О, это ужасно! Предстоящую свадьбу обсуждают все. Я уже устала это слышать, правда. А ведь только третий день в Кепри… Но зачем мне с ней общаться? Майгор не входят в число тех, кому позволено знать о…

— Для начала: выйдя замуж, прекрасная Йо, — Шайесс не удерживается от смешка, — перестанет принадлежать к семье Майгор. Пусть в нынешние времена никто не требует обрывать связи с родственниками после замужества, но традиции… С семьёй Чейр нас многое связывает, так что поддерживать общение в любом случает придётся, пусть никто и не настаивает на том, что молодую жену нужно посвящать в истинное положение некоторых вещей… в реальный статус определённых семей, например… Кроме того, твоё будущее замужество…

— О, Шай! Я не хочу сейчас вспоминать о будущем муже! Это портит мне настроение. А оно и так не лучшее. — Шайесс покорно замолкает, позволяя Бэрри злиться в своё удовольствие. Он скользит взглядом по проплывающим мимо силуэтам домов, не подсвеченных фонарями. Как всегда. Причём накануне ещё с ними всё было в порядке! И почему в Кепри не считают нужным следить за исправностью фонарей? Загадка! — Шай, это там не?..

Шайесс поворачивается на возглас Бэрри и замечает человека, бредущего по краю дороги. Приказывает кучеру остановиться.

— Забирайся, Ясь.

Экипаж снова трогается с места. Через некоторое время сворачивает с главной улицы, проезжает через пару переулков и оказывается на Кладбищенской. Проезжает несколько домов и останавливается. Теннери выходят, дожидаются, пока экипаж скроется из виду. Потом поднимаются по ступенькам неприглядного с виду особняка. Пропустив Бэрри вперёд, братья окидывают улицу взглядом. Ясь проходит внутрь, пока Шайесс набрасывает на дом и окрестности паутину чар. Ясь проделывает то же самое изнутри дома.

— Как поиски? — интересуется Шайесс, закрыв за собой дверь. Он передаёт слуге плащ и шляпу и переходит в комнату. Занимает свободное кресло слева от диванчика, на котором устроилась Бэрри.

— Книга в городе, — сообщает Ясь, вороша дрова в камине. — Где-то в окрестностях площади Снов. Той, где селятся исверцы.

— Поздравляю. Моя помощь?..

— Не требуется, — фыркает Ясь, отходя от камина. — Я ведь не Нейл… извини, сестрёнка. — Бэрри ничего на это не отвечает. Но непохоже, чтобы она сердилась. — Это не настолько сложно, чтобы могло потребоваться твоё вмешательство, Шай. А что нового у вас?

Что ж. В таком случае и не стоит об этом говорить. Шайесс откидывается на спинку кресла и прикрывает глаза, вслушиваясь в речь сестры, пересказывающей Ясю события вечера. Как забавно! Ещё один представитель Исверы. Представительница. Что-то многовато их. Интересно — они имеют отношение к тому, что ищет Ясь? Шайесс не верит в совпадения. По крайней мере — в отношении их семьи.

— Тебя это задело? — уточняет Ясь после того, как Бэрри упоминает слова, которыми неизвестный исверец охарактеризовал их семью.

— Нет. С чего бы? — удивляется Бэрри. — Я прекрасно знаю, кем нас считает большинство аристократов. Это обычно даже забавно. К тому же юноша явно был чем-то расстроен. И, скорее всего, просто…

— Это юноша, случайно, был не рыжим? — спрашивает Шайесс, приоткрывая глаза. Почему-то именно сейчас подумалось, что… в конце концов, вряд ли в высшем обществе Кепри сейчас много исверцев. Скорее всего…

— Ну, да, — пожимает плечами Бэрри, ставя на столик рядом с диваном опустевшую чашку. Надо же! Шайесс как-то совершенно пропустил момент, когда слуги… что говорит о высоком мастерстве слуг, конечно. — Рыжий. Почти красный. Как и его сестра. Они близнецы — представляешь? И она терпеть не может Йо.

— Что, разумеется, сразу добавляет ей положительных качеств! — кивает Шайесс. Бэрри подозрительно на него косится, но он не позволяет себе ни на мгновение выйти из роли. — В таком случае могу сказать, что у парня и правда были причины расстраиваться. Йо отказала ему в танце. Потом ещё и братья её объяснили, насколько он был неправ… не смогу сказать точнее, поскольку появился уже тогда, когда всё закончилось. Теперь приходится довольствоваться пересказом очевидцев.

— О! — понимающе кивает Бэрри. Ясь пожимает плечами и только. Он, насколько Шайесс помнит, вообще не в курсе того, кто такая Йошша Майгор. Счастливчик. — Ясь, а эти близнецы не могут быть связаны с тем, что ты ищешь?

— Бэрри…

— Я ни во что не собираюсь впутываться, — выставляет перед собой ладони Бэрри. — Я просто хочу тебе помочь? Можно?

Ясь некоторое время рассматривает сестру, потом кивает. Шайесс удовлетворённо прикрывает глаза, стараясь, впрочем, не выдавать своё настроение. Прекрасно. Бэрри Ясь отказать не может. Так что помощь примет. Хотя это и помощью, по сути, назвать… можно лишь в случае с Бэрри. Пусть так.

Бэрри воодушевлённо пересказывает всё, что узнала о новой знакомой. Не много. Имя и фамилия. Ясь подтверждает, что одна из семей, проживающих на площади Снов, носит фамилию Тэлэ. Потом благодарит сестру и, попрощавшись, уходит к себе в комнату.

— Благодарю, сестрёнка, — в свою очередь произносит Шайесс. Снова открывает глаза и улыбается. Бэрри улыбается в ответ и поднимается с дивана.

— Доброй ночи, Шай, — произносит она, прижимаясь губами к его щеке.

Шайесс провожает Бэрри, поднимающуюся по поскрипывающей под ногами лестнице, взглядом, после чего переводит взгляд на пламя. Смотрит долго. До тех пор, пока то не гаснет. Вздыхает, поднимается из кресла. Медленным шагом обходит комнату, прикасаясь магией к каменным стенам — совершенно необязательно, ведь он не сомневается ни в чарах брата, ни тем более в своих. Но ритуал, затверженный с детства, следует соблюдать. Проверив чары, Шайесс поднимается к себе.