IV

Кайа в очередной раз представляет себе тот рисунок из книги. И уже не удивляется тому, как боль сковывает кисти рук. Хотя, кажется, с каждым разом боль становится всё меньше. Ну, либо Кайа начинает к ней привыкать… Она без какого-либо интереса смотрит на то, как светится воздух в комнате. После стольких-то повторений это уже совсем не вызывает удивления. Сейчас ещё немного посветится и погаснет. Как Кайа успела заметить, свечение не длятся дольше пяти-семи вдохов. Ну, один раз удалось продержать восемь. А, и ещё тот, самый первый раз, когда она едва не потеряла сознание от боли. Но приблизиться к тому результату не получается, сколько бы она не пыталась.

Кайа вытаскивает из-под себя ноги и сползает с кровати. Косится на вмятины, оставшиеся на ней, потом пожимает плечами — для чего ещё нужна кровать, если не лежать на ней? Кайа подходит к окну и рассматривает площадь, уже совсем утратившую своё летнее очарование — от цветов остались только почти голые стебли, да и деревья наполовину облетели. Мрачно, сыро. И, наверняка, холодно. Теперь до середины весны площадь будет напоминать жалкую пародию на саму себя. Кайа вздыхает и отворачивается от окна. Прохаживается по комнате, огибая письменный стол, вытащенный на середину по какой-то прихоти, пододвигает ближе к кровати кресло, ногой расправляет сбившийся золотисто-коричневый ковёр. Борется с искушением прямо сейчас спуститься на склад и попробовать воплотить в реальность новый рисунок, контуры которого уже смутно видны на странице. Помимо него появился ещё и текст. О необходимости рассчитывать количество сил, об ответственности и так далее… Кайа прочитала, конечно, но… но хотелось бы увидеть новый рисунок. Делать это в комнате она опасается. Памятуя о том, что было в прошлый раз, Кайа боится, что может привлечь к себе ненужное внимание. А объяснять кому-то… нет. Не хочется.

К сожалению, почти вся семья дома. И как, интересно, проскользнуть мимо них? Что же… Кайа вздыхает. Присаживается на пуфик перед зеркалом, рассматривая себя. А вернее — веснушки. И зачем они только есть?! Это так… если бы не веснушки — Кэллар ни за что бы не сделал предложение Йошше. И не красные волосы, конечно. Ведь, если присмотреться, Кайа намного красивее бледной Йо… кажется, так её назвала та девушка с бала. Только цвет волос всё портит… А, если попробовать с ним поговорить? Кэллар ведь обязательно тогда увидит, что Кайа… Она вздыхает. Берёт щётку и проводит по волосам. Заплетает косу и укладывает вокруг головы. К сожалению, она не может придумать, как бы ей встретиться с Кэлларом так, чтобы при этом рядом не было никого постороннего. Особенно — Йошши. Кайа прикрывает глаза, вслушиваясь в звуки дома. Лучше уж думать о Книге, чем о… Так. Папа вместе с мамой выходят из дома. Кайт звенит железом на пару с Дайлом в саду, Лекки донимает прислугу… непонятно — чем, но Кайа уж точно не хочет это знать. Жаль, что нельзя прямо так увидеть, кто и где… приходится полагаться на слух, но можно вспомнить, что, в отличие от исверцев, обычным людям и такое недоступно. Что ж. Все заняты собой. Значит… Кайа поднимается и торопливо идёт к двери. Босиком, чтобы не создавать шума, она спускается вниз. Отворяет дверь склада и почти бегом — каменный пол первого этажа уж точно не скрипнет! — пересекает огромное помещение. Проскальзывает в дверь, ведущую в подвал и быстро добирается до самого дальнего закутка, куда даже слуги заходят от силы раз в сезон. Отряхивает от пыли какой-то ящик и устраивается на нём. Всматривается в рисунок, всё более чётко проступающий на странице Книги.

Слова о могуществе и дороге, путь по которой требует мужества, она пропускает мимо. Не интересно. Совершенно. Куда занятнее выглядит сам рисунок. И предвкушение, разбавленное изрядной долей страха. Сама мысль о том, что новое заклинание… рисунок ведь можно назвать заклинанием? Как-то же нужно его называть! Сама мысль о том, что может получиться в результате — притягивает. Но память о боли сильно пугает. Кайа вовсе не испытывает желания почувствовать боль. Но… Она заворожённо касается линий рисунка, колеблясь между страхом и желанием. Тем более, что слова, буквально только что проступившие под рисунком — о плате за могущество, о том, что, если она правильно понимает, с каждым новым заклинанием боль будет усиливаться, о соразмерности цены и результата — заставляют хорошо задуматься, а так ли ей нужно это всё? Книга… Кайа откладывает её в сторону и прикрывает глаза, вслушиваясь в тишину. Она сейчас в нижнем подвале дома — достаточно далеко, чтобы не слышать никого. Кайа покусывает губу, пытаясь выбрать между любопытством и осторожностью.

И стоило ради сомнений тащиться в подвал? Можно было заниматься этим и в стенах собственной комнаты — там, по крайней мере, это можно делать в комфортных условиях!

Кайа открывает глаза и решительно пододвигает к себе книгу. В конце концов, это всего лишь второе заклинание в Книге. Маловероятно, что оно её убьёт. Иначе на кого в таком случае рассчитаны остальные?

Кайа выпрямляется, опять закрывает глаза, вспоминая новый рисунок. Представляет, как магия течёт по линиям. На этот раз выходит проще — всё-таки тренировка с первым заклинанием даром не прошла.

Впрочем, с первого раза не получается. Кайа раздражённо фыркает и пробует снова. Потом с трудом удерживает себя от желания провалиться сквозь землю — как будто то, как именно она это делала с первым рисунком, ничему не научило!

Кайа трёт лицо ладонями, вспоминая ощущение, которое возникает, когда она представляет себе первый рисунок. Ох, точно!

Она, стараясь не отпускать это ощущение дрожи в теле — как будто сквозь него прокатывается тёплая волна, вызывает перед глазами второй рисунок, заставляя эту волну прокатиться по линиям.

Волна в теле холодеет, льдом омывая каждую клеточку. Кайа трясётся от охватившего её озноба, когда приходит боль. Кайа только и может, что безуспешно хватать ртом воздух в бессмысленной попытке вдохнуть. Грудь сдавливает, в ушах отдаёт ставшее внезапно таким громким сердце. Кайа в панике распахивает глаза понимая, что… нет! Она не может вот так вот просто задохнуться в подвале собственного дома. Нет! Кайа заваливается набок, падает с ящика, ударяется локтем об пол и обдирает кожу на ладони, но наконец-то делает маленький вдох. Сердце стучит, как сумасшедшее, но боль, спускающаяся в кисти рук, заставляет о нём забыть. Боль сковывает и выкручивает суставы. Кайа с ужасом смотрит, как пальцы сами собой скрючиваются, а следом за ними кисти рук начинает выворачивать вверх. Кайа едва ли не рыдает, пытаясь совладать с собственными руками, но ничего не выходит — они продолжают изгибаться, словно стремясь соприкоснуться с предплечьем. Кайа трясёт руками, боль в которых поднимается уже до локтя. Но, наконец, та начинает отпускать. Кисти перестаёт выворачивать. Спустя несколько мгновений Кайа чувствует, что руки вновь подчиняются ей. Она осторожно шевелит пальцами, пытается сжать их, но те дрожат настолько сильно, что выходит только с седьмой попытки. Кайа осторожно поднимается и едва не падает, когда пытается опереться на ящик рукой — та подгибается, не выдерживая вес. Так что Кайа просто ложится грудью на ящик. Так и стоит на коленях, уперевшись подбородком в Книгу. Потом собирается с силами и кое-как затаскивает себя на ящик. Подтягивает к груди колени, укладывает на них подбородок осторожно осматривается, насколько хватает глаз, чтобы убедиться, что всё в порядке. А можно ли это назвать порядком? Сомнительно. Наверное, не стоит больше прикасаться к Книге. Слишком уж это…

Она обрывает мысль на половине, когда понимает, что прямо сейчас видит, как Лекки пытается стащить только что испечённую булочку прямо из-под носа кухарки. А та делает вид, будто этого не замечает… На жилом этаже. Через несколько стен и два потолка.

Получилось?..

Кайа вертит головой, забыв про уже ушедшую боль. Видит различные сцены из разных концов дома. Впрочем, они ограничены тем расстоянием, на которое она способна рассмотреть что-либо в подробностях. Как интересно! Как полезно — знать, что и кто делает, не выходя из, например, комнаты. И не прибегать при этом к слуху.

Только вот цена… Если за подобное каждый раз придётся «платить» такой болью… а ведь слова о соразмерности дают понять, что в следующих чарах всё будет только хуже. Правда, после того, как несколько раз используешь рисунок, боль начинает сходить на нет, но… но хватит ли у неё духу ещё раз вызвать это к жизни? После того, как она едва ли не сломала обе руки?

Кайа задумчиво рассматривает Книгу. Может, вернуть её обратно в сундук и забыть обо всём? Или…

После того, что она только что пережила, стоит запихать эту… вещь… назад. И пусть папа продаёт её какому-нибудь идиоту.

После того, как она — исверка! — сумела то, что недоступно ни одному из её сородичей, Книгу нужно как следует припрятать и никому никогда не отдавать. Не позволять даже смотреть на неё посторонним. Такой шанс выпадает только раз в жизни, да и то не у всех.

Кайа выдыхает и ещё раз окидывает помещение взглядом. Действие заклинания уже прекратилось. Маловато что-то. Даже меньше, чем у первого. Стоит ли подобное потраченных усилий? Нет. Если каждое заклинание будет брать такую плату и при этом отдавать взамен так мало, оно не имеет смысла. Совершенно.

И всё же…

Кайа раздражённо выдыхает. Потом прижимает Книгу к груди и решительным шагом идёт прочь из подвала. Сегодня она оставит её у себя, а завтра с утра уже решит, что делать дальше.

Она торопливо поднимается наверх, минует коридор и оказывается в своей комнате раньше, чем кто-либо успеет её заметить. Кайа прячет Книгу под подушку. Можно было бы и в тайник под окном, но о нём прекрасно известно всей семье, так что сегодня лучше положить под подушку. Кайа поправляет покрывало и складки балдахина, когда раздаётся стук в дверь.

— Войдите, — Кайа в два шага отходит к столу.

— Рьеси Кайа, вам пришло письмо, — произносит служанка. Мика, кажется. Кайа не уверена, поскольку эта девушка появилась всего лишь пару дней назад. Но — неважно. Девушка протягивает конверт.

Кайа смотрит на имя указанное на конверте. Теннери… Это… Ах, да! Берна Теннери. Девушка, с которой она разговаривала дней семь назад на приёме у хагари Чьанно. Кайа распечатывает конверт и вчитывается в строки. Берна приглашает её в гости. Завтра днём. Хм… Почему бы и нет? Завтра, насколько Кайа помнит, у папы важная встреча с… кем-то. Он упоминал это несколько раз. Кайт, как наследник семьи, отправится с ним. Мама же собиралась на встречу с подругами, с которыми опять будет обсуждать цветы. Лекки, разумеется, поедет с ней, поскольку интересуется растениями. И, наверняка, они попытаются затащить туда и Кайу… Нет уж! Значит…

Кайа садится за стол и быстро набрасывает ответ. Пересыпает бумагу песком, чтобы тот впитал чернила. Потом запечатывает конверт и передаёт Мике.

— Отдашь посыльному.

Мика почтительно кланяется и покидает комнату. Прекрасно! Теперь надо только дождаться маму и упросить её позволить поехать к подруге. Мама не откажет — если только рядом при этом не будет Кайта, фыркающего всякий раз, когда речь заходит о подругах «не того» уровня… Кайа падает в кресло и прикрывает глаза, вслушиваясь в звуки дома, чтобы не пропустить момент возвращения родителей.

***

Ястен неторопливо шагает по тротуару. Спешить некуда — как он успел выяснить, все члены семьи Тэлэ сегодня будут отсутствовать. Прекрасная возможность исследовать дом и найти Книгу… Слуги? Слуги не в счёт. Даже то, что они исверцы не говорит о том, что их стоит опасаться.

Всерьёз опасаться в семье Тэлэ стоит только жены хозяина и младшей дочери. Да и то… Ястен пренебрежительно хмыкает.

Ястен останавливается на краю площади Снов и пока что издалека рассматривает дом. За прошедшие сутки тот никак не изменился. Трёхэтажное здание, где первый этаж по традиции Исверы отдан под склад и подсобные помещения. Жилая часть занимает оставшиеся два этажа. Наверняка есть ещё и подвал. Обязан быть… А неплохо у торговца идут дела! Ястен уважительно кивает. И, наконец, делает первый шаг к особняку. В это время он окутывает себя нитями магии, сплетая солнечный свет, пробивающийся сквозь пелену размазанных по небу облаков, и оставшийся около самой реки туман. Солнце ослепит зрение любопытных, а туман притупит слух и обоняние. Что особенно важно, когда имеешь дело с выходцами из Исверы. Всё-таки не хочется попасться только из-за того, что не учёл особенности обитателей дома. Жаль, что нельзя использовать темноту…

Ястен поднимается по ступенькам, легонько толкает дверь и проскальзывает внутрь. Нет — проникать в дом через парадный вход совершенно точно не является наглостью. Это настоящее проявление уважения! И… он не вор, чтобы вламываться в дом через чёрный ход или — мерзость какая! — через окно. Пусть так ведут себя настоящие воры. Он же всегда заходит через парадный вход. Ястен осматривается, пытаясь решить, куда же сначала направиться. Книгу, скорее всего, оставили на складе до тех пор, пока рьес Тэлэ не найдёт для неё покупателя. Ну, либо пока он не придумает, куда её поместить, если решит оставить у себя. Ястен слышал про коллекцию древностей рьеса Тэлэ. Только вот Книги в ней не будет. Не для таких, как этот исверец, она. Вовсе нет.

Ястен делает шаг в ту сторону, где, по его мнению, должен быть подвал — всё-таки поди угадай, как именно обустраивают дома исверцы! Пустые стены просторного холла без каких-либо намёков на хоть какую-то мебель совершенно не облегчают задачу… Впору жалеть, что раньше не уделял этому народу времени. Хорошо хоть тут нет мешанины красок, как у тех же жителей Майгора. Уже хорошо…

Мимо пробегает молодая девчонка. Чем-то явно перепуганная. Ястен отходит в сторону, прислоняясь к стене. Очень вовремя, потому что следом за ней гонится мужчина совершенно бандитской наружности. Очень интересно! Что это здесь происходит? Ястен замирает, вслушиваясь в звучание магии, и едва не сплёвывает от досады — Книги в доме нет! Она совершенно не ощущается. Хотя ещё вчера точно была на месте. И кто же…

Ястен решительно направляется следом за успевшими скрыться за поворотом людьми. Надо выяснить.

— Пожалуйста, не надо! — раздаётся рыдающий голос. Ястен выходит из-за поворота и видит, как мужчина прижимает к веку девушки нож. Что ж. Ведь нужно же узнать, что к чему — так?

Ястен аккуратно накидывает наскоро сплетённую паутинку на девушку, от чего та теряет сознание. Жаль, что не получилось проделать это более естественно, но… не важно. Мужчина стремительно оборачивается, отбрасывая от себя девушку, и едва ли не прощупывает взглядом коридор. Ястен хмыкает. Стягивает с себя чары, с некоторым усилием удерживаясь от желания отвесить придворный поклон. Не стоит, пожалуй, скатываться до такого. Всё-таки, подобное поведение больше по части Шая — в его исполнении это выглядит особенно красиво. Да и не оценит этот… наверное, бандит… подобного жеста. Раз уж он так обошёлся с девушкой и теперь вот пытается убить первый раз в жизни увиденного человека! Ястен легко уворачивается от брошенного в лицо кинжала и от сгустка магии, посланного следом. Маг? Как интересно! Ястен собирает несколько нитей на кончиках пальцев и посылает их в противника. Тот закрывается полотном из тяжело гудящих нитей. Отбил. Но как можно настолько примитивно использовать чары?! Ястен готов едва ли не плеваться при виде грубой сети, явно скрученной кое-как. Он с трудом удерживает себя от стона отвращения к этому… магу. Хочется закрыть глаза и не видеть подобного издевательства над магией.

Не самое подходящее для подобного время.

Противник магией не ограничивается — вытаскивает ещё один нож и бросается вперёд. Ястен переплетает между собой несколько ближайших нитей и ловит получившейся сетью мага. Тот, к радости Ястена, успешно ловится. Падает. Ничтожество! Даже магией толком пользоваться не в состоянии… Ястен кривится от отвращения. Впрочем, не к месту сейчас. Ястен присаживается рядом с противником.

— И кто же ты? И что забыл в доме уважаемых рье… хагенн Тэлэ?

Ответа он ожидаемо не получает. Противник молчит. И даже не пытается ничего сделать. Скучно. Что ж. Раз тот не хочет по-хорошему, то…

Ястен принимает позу поудобнее и начинает сплетать нити в плотный кокон, в который закутывает голову мужчины. Несколько мгновений — и Ястен свободно проскальзывает в сознание пленника. Привычно пропуская мимо себя страх, ненависть и бессильную ярость, Ястен спускается ниже — туда, где таятся более значимые чувства. И мысли. Надо же! Майгор. И ведь буквально только что вспоминал про него… Ястен качает головой. Бывают же совпадения. Так, значит, майгорцы не оставили идею завладеть Книгой. Как неудобно. Хотя… вот и нашлось дело для Шая. Раз уж он предлагает помощь. Его, кажется, не в последнюю очередь отправили в Кепри как раз из-за Майгора. Так вот пусть он с ними и разбирается. Ястен же покидает сознание пленника и, чуть скривившись, перерезает тому горло его же собственным ножом. Равнодушно смотрит на быстро увеличивающуюся лужу крови, пожимает плечами. Поднимается на ноги и идёт к лестнице на второй этаж. Книги тут нет, зато есть ещё несколько слуг Майгора. Которых Ястен не собирается оставлять в живых. Не сегодня и не этих людей. Пусть обитатели дома порадуются тому, что этим… хм… бандитам не повезло оказаться у него на пути сейчас, когда Ястен расстроен тем, что не смог получить то, что ему хотелось.

Кроме того, это ведь благородное дело — спасти ни в чём не повинных людей!

Ястен надеется, что прислуга успеет привести дом в порядок до появления хозяев. Тем более, что он старается быть аккуратным — никаких вспоротых животов и оторванных конечностей. Всего лишь перерезанные глотки, либо удар магией. Кровь, правда, всё равно пропитала ковры, но уж ковры-то заменить несложно.

Он покидает особняк. Пересекает площадь и пешком идёт в сторону Кладбищенской улицы. Далековато, конечно, по сейчас хочется немного прогуляться. Ястен дышит глубоко и медленно, стараясь прочувствовать запахи улицы и близкой речки, почти полностью укрытой опавшей листвой. Руки чуть подрагивают от желания забрать ещё чью-нибудь жизнь. Мало. Тех пятерых в доме Тэлэ — мало. Нужно больше. Нужно залить улицы этого города кровью, намотать на шпили кишки, развесить их гирляндами между домами… Ястен заставляет себя дышать как можно медленнее, чтобы ни в коем случает не сорваться. Уж чего-чего, а трупов на улицах Кепри совершенно точно не нужно. Пусть и хочется. Их тут и без его вмешательства хватает. Лучше сейчас подумать о том, куда это могла подеваться Книга. Ястен точно знает, что та была в доме ещё вчера. И рьес Тэлэ её с собой не брал — Ястен присутствовал при том, как тот покидал дом утром. Кто-то из родственников? Как вообще можно было допустить, чтобы к Книге прикоснулся кто-то… Ястен раздражённо выдыхает. У кого-то из членов семьи. Их не так уж и много, но есть вероятность, что Книгу могли перевезти. И где теперь её искать? Паутинка, что указывала на местонахождения Книги, по-прежнему висит в пределах дома на площади Снов…

Ястен недоумённо смотрит на дверь дома, принадлежащего Семье. Надо же! Так задумался, что не заметил, как добрался до дома. Ястен толкает дверь и заходит внутрь. Привычно чувствует, как чары, наброшенные Шаем, скользят по коже. Он передаёт плащ и шляпу слуге и собирается пройти к камину, где приметил сестрёнку в компании какой-то девушки с ярко-красными волосами. Дочь рьеса Тэлэ, судя по всему. Бэрри же ещё вчера послала ей приглашение по его просьбе… Прекрасно! Можно глянуть, имеет ли эта девица отношение к Книге. Маловероятно, конечно, по проверить стоит. Ястен уже почти делает шаг, когда не плечо опускается рука.

— Не торопись, Ясь. Выдохни. — Шай смотрит внимательно и серьёзно. Очень серьёзно. Таким его мало кто видит, не к месту отмечает Ястен. Отец, иногда мама и сам Ясь. Что-то случилось? — Что произошло?

— А?

— От тебя несёт кровью и смертями, Ясь, — вздыхает Шай, ненадолго прикрывая посветлевшие до почти белого цвета глаза. — Не то, чтобы я имел что-то против, как ты понимаешь, но Бэрри не поймёт. — Бэрри! Ей уж точно не стоит видеть подобное. Ястен кривится. — Достаточно уже того, что она видела меня в… Приведи себя в нормальное состояние, пока наша сестрёнка тебя не заметила.

Ястен выдыхает и закрывает глаза, мысленно скользя взглядом по телу. Магия бунтует, норовя вырваться за пределы тела, и натыкается на кокон, сплетённый Шаем. Можно и не удивляться. Странно было бы, не сделай он этого. Ястен медленно дышит, беря магию под контроль. Та подчиняется неохотно — кровь раззадорила суть, которая и так в последнее время норовит вырваться из-под контроля при каждом удобном случае, и теперь магия требует ещё смертей. Мало! И как он вообще в таком состоянии сумел дойти до дома и ни на кого не наброситься? Чудеса, да и только! Магия рвётся, стараясь пробить кокон, и совершенно не замечает попыток её обуздать. В конце концов, Ястен попросту сворачивает её до состояния клубка в грудной клетке. Раз уж не получается сейчас с ней сладить, то… Потом он успокаивает собственную суть, остатками доступной сейчас силы навешивая на сознание паутину, не позволяющую чувствам вырваться из-под контроля. Вроде бы этого должно хватить на один разговор. Ястен открывает глаза и видит одобрительную улыбку Шая.

— Через две улицы отсюда — на окраине — по слухам, появилась какая-то банда. Городские власти, естественно, не вмешиваются, пока те не создают проблем аристократии, — произносит брат скучающим тоном, посматривая в сторону камина. — Продержись ещё несколько часов, прошу тебя.

— Дурная у нас кровь, — вздыхает Ястен, позволяя себе прислониться к косяку. — И почему именно нам досталось это проклятие?.. Честно, я временами завидую Нейлу — он-то этого благополучно избежал! Как ты думаешь, это наследие мамы? И, да — какие у тебя были планы на эту банду?

— Не факт. Ещё не известно, каким будет ребёнок Лейш, — пожимает плечами Шай. — Возможно, это особенности крови Толары. Всё-таки она — королевского рода, пусть уже и без… Так что пока рано говорить. Планы? Ну, я предполагал, что рано или поздно кто-то из нас начнёт сходить с ума… учитывая то, что Лейш готовится сменить фамилию. В таких случаях неплохо иметь под рукой что-то… Кстати, это не единственная такая банда у меня на примете, так что можешь убивать их без сомнений, — успокаивающе добавляет брат. Ястен фыркает. Естественно! — Что случилось, что ты сорвался?

— Майгор подослал своих людей, чтобы выкрасть Книгу, — отвечает Ястен, наблюдая, как кокон постепенно истаивает. Ещё несколько фраз — и Бэрри почувствует их. Шай прищуривается. Ох! Брат, похоже, заинтересовался. — По счастью, до Книги они не добрались. Её вообще не оказалось в особняке, но с этим я разберусь сам, а вот Майгор… ты, кажется, предлагал помощь?

— Помочь тебе разобраться с Майгором? — тянет Шай, сматывая последние нити кокона. — С удовольствием!.. Надо понимать, что в скором времени сюда примчатся родственники этой очаровательной девушки, с которой общается Бэрри, с известием, что в её родном доме куча трупов?

— Всего пять, — с сожалением признаётся Ястен. Шай сочувствующе кивает. — Но вряд ли родственники станут говорить такое девушке. Но проверить, всё ли с ней в порядке, точно приедут.

Шай кивает и принимается ворожить над защитой дома. В самом деле — не стоит посторонним знать об особенностях их чар. Пусть среди исверцев, которые, скорее всего, и приедут за девушкой, магов не будет.

— Ясь?! — О! Бэрри их заметила. Сказав пару слов собеседнице, сестрёнка подлетает к Ястену и тащит за руку к камину. — Познакомься! Это — Кайа Тэлэ. А это — мой второй старший брат. Ястен.

— Очень приятно, — произносит девушка низковатым голосом. Впрочем, Ястену плевать на голос, ведь сейчас он чувствует магию Книги. Так, значит, она у этой самой Кайи? Прекрасно… наверное. Потому, что Ястен явно ощущает, что магия Книги вплетена в начинающую просыпаться магию девушки. Которой у исверки не может быть по определению. Так, значит, легенды не врали? Книга и в самом деле способна наделить магией любого? Потрясающе. Но что теперь делать-то? Так запросто её теперь не отобрать, а смерть или пропажа дочери такого торговца, как рьес Тэлэ, приведёт к ненужным проблемам… Ястен чувствует, как магия пытается развернуться внутри него. Он медленно выдыхает, заставляя себя чувствовать сейчас то, что… — Берна, вы совершенно не похожи, уж извини.

— Мои братья пошли в мать, — улыбается Бэрри, не уточняя, что и сама внешность унаследовала от своей матери. Просто это разные женщины. Впрочем, это исверке, знакомой с Бэрри от силы пару дней, знать необязательно.

— А! Понятно.

Ястен произносит какой-то подходящий к случаю комплимент, задаёт ничего не значащие вопросы вроде того, из какой она семьи, бывала ли при дворе (нет, не бывала, что и неудивительно — всех денег Тэлэ не хватит, чтобы купить пропуск во дворец), и так далее, когда раздаётся стук в дверь.

Спустя пару мгновений перед ними возникает сильно похожий на Кайу юноша. Тот самый, которому Йошша Майгор, о которой так или иначе время от времени вспоминают и Бэрри и оба брата, отказала в танце, надо полагать.

— С тобой всё в порядке?!

— Конечно, — недоумённо отвечает Кайа. — Что-то случилось?

— Да. Папа просил срочно отвезти тебя домой — к нам влезли воры.

***

Лекки выходит из экипажа последней. Сначала открывает дверь пошире, потом медленно спускается по выдвижным ступенькам, придерживая юбки. Оказавшись на земле, она подхватывает заранее поставленный к самому краю сундучок, за который отвечает именно она. После того, как Лекки убеждается, что ничего не забыла в экипаже, она закрывает дверь и делает один шаг вперёд. Извозчик терпеливо ждёт, пока она покинет экипаж. И даже не выказывает ни единой эмоции. Что и понятно — он не в первый раз имеет дело с исверцами. Да и вообще — на то он и житель Кепри, чтобы с пониманием относиться к… ко всему. В конце концов, не такая уж это и большая задержка, в самом-то деле. Лекки в два шага догоняет маму и Ларну, но идёт чуть позади, позволяя им обсуждать что-то, что совсем не касается Лекки. Ну, кому может быть интересно то, что знакомая, что живет через переулок от них, забеременела уже в четвёртый раз? Только этой самой знакомой, наверное… Так что Лекки вертит головой, рассматривая знакомую до последней выбоины площадь, и ждёт момента, когда можно будет уйти к себе и вернуться к недочитанной книге о приключениях чудом выжившего во время дворцового переворота наследника далёкой страны и его верного слуги. Она закончила как раз на том моменте, когда они попали в плен к пиратам, и теперь считает мгновения до того, когда, наконец, сможет узнать, что же будет дальше.

Внезапно мама замирает перед самой дверью. Ларна так же застывает на половине шага. Лекки непонимающе смотрит на них. Что-то случилось? Ларна осторожно толкает дверь, принюхиваясь. Лекки тоже втягивает в себя воздух и морщится от противного металлического запаха. Кровь? Что…

Ларна распахивает дверь пошире, давая увидеть лежащего на полу перед самым входом человека с перерезанным горлом. Мёртвого, судя по всему. Лекки пятится назад и чуть не падает со ступенек. Кое-как удержав себя и сундучок, она шагает внутрь дома следом за мамой. Хотя, этого делать совершенно не хочется. Мама присаживается рядом с трупом, рассматривая его. Лекки замечает, как подол размазывает не успевшую до конца подсохнуть кровь. Брезгливо передёрнув плечами, Лекки отходит подальше и спотыкается о кого-то, лежащего на полу. Вскрикивает, от чего рядом моментально оказывается Ларна. И тут же успокаивающе гладит Лекки по спине. Потом безо всякого стеснения пинает тело, которое отзывается стоном.

— Вставай! — требует она. — Ты проявляешь неуважение к рьеси Дайне и рьеси Лекки. И потрудись объяснить, что тут произошло.

Лекки, немного успокоившись, наконец рассматривает лежащего. Один из слуг, недавно нанятых папой в помощь хранителю дома. Слуга с трудом поднимается, держась за голову, перемазанную кровью. Лекки, морщась, видит, как капля крови стекает по щеке. В ноздри бьёт особенно сильная металлическая вонь, заставляя прижимать к лицу надушенный платок.

Лекки никогда и представить себе не могла, что придётся использовать его в пределах собственного дома.

— Какие-то люди проникли в дом. Мы ничего не успели сделать, когда они начали использовать магию. Потом они принялись что-то искать, а когда не нашли — решили, что кто-то из нас может знать то, что им надо. Тьяссу, кажется, едва ли не до смерти замучили, а рьес Дьорр… я боюсь, что его сердце могло и не выдержать… — проговаривает парень, с трудом удерживая себя на ногах. Лекки вертит головой, боясь увидеть старого хранителя мёртвым. Но в коридоре первого этажа кроме парня нет никого. Разве что труп. Ларна интересуется, кто именно убил бандита. — Я не знаю, рьеси Ларна, — отвечает парень, имени которого Лекки так и не может вспомнит. Он переминается с ноги на ногу, не решаясь поднять глаза. — Этот… который уже мёртв, собирался меня убить, когда здесь появился… кто-то. Я помню, что почуял что-то… странное… а потом… а потом я очнулся от вашего… от ваших слов, рьеси Ларна.

— Вот как… — задумчиво тянет мама. Вытаскивает из кошеля флакончик с густой серебристой жидкостью. Протягивает слуге. Тот выпивает, не задумываясь. Благодарит. — Что вы. Это мой долг — заботиться о людях, что служат мне. Сейчас ты отправишься на площадь Лилий. Найдёшь моего мужа и сообщишь ему о произошедшем. И побыстрее, прошу.

Слуга кивает и выходит из дома, даже не сообразив стереть кровь с лица.

Мама решительным шагом поднимается на жилой этаж, отправив при этом Ларну проверить склады — потому что в той стороне угадывается запах кого-то из слуг. Надо проверить, всё ли с ними в порядке. Ларна молча подчиняется. Лекки спешит за мамой. Оставаться здесь, рядом с трупом, ей совершено не хочется, равно как и изучать подвалы. Мама только коротко улыбается и просит не теряться. Сейчас она мало похожа на человека. Во всяком случае с коренными жителями Мессета её не спутать — светящиеся глаза, вытянувшиеся когти, проступившие родовые метки. У мамы они красивые — тёмно-коричневый с золотом полосы, идущие от ушей к середине щёк, закручиваясь в спираль. Мама часто втягивает воздух, пытаясь учуять опасность. Лекки следует её примеру, но пока что не чувствует ничего, что стоило бы внимания.

Второй этаж встречает тишиной и парой трупов. У одного пробита голова — очень аккуратно, по словам мамы. Небольшое отверстие на виске всего лишь. Второй с виду и вовсе цел. До тех пор, пока мама не приподнимает умершему веки — вместо глаз у трупа только провалы, заполненные чёрной жижей, которая моментально начинает вытекать на лицо, а оттуда и на пол. Лекки сглатывает, пытаясь отогнать тошноту. В конце концов, она — исверка! А не какая-то там изнеженная аристократка Мессета. Она и не такое видела…

— А этого убили магией, — произносит мама, оттирая пальцы от чёрной жидкости о ткань юбки. — Это что же за маг такой решил вмешаться? И что он забрал в качестве платы, хотела бы я знать?

Лекки пожимает плечами, не зная, что ответить, но мама уже идёт дальше. В первой же комнате они находят почти всех слуг. Те в порядке, только перепуганы. Пока выясняют, что да как, появляется Ларна в сопровождении папы и Кайта. Папа тут же начинает раздавать слугам указания. Кайта же отправляют за Кайей. Лекки напрашивается вместе с ним.

— Думаю, что девочке и правда нечего здесь делать, Кьярр, — произносит мама, странно посмотрев на виднеющиеся из-за двери ноги трупа. Папа кивает и позволяет поехать.

Кайт вздыхает. Потом велит Лекки поторопиться.

Экипаж находится довольно быстро. Как ни странно — это тот же извозчик, что привёз их сюда. Всю дорогу они молчат. Лекки не хочется говорить о том, что она увидела, а о чём при этом думает брат, она даже не пытается угадать. Кроме них в экипаже находится и Дайл. Этот и вовсе откинулся на спинку сидения и глаза закрыл. Вслушивается в звуки и запахи. Наверняка. Лекки вертит головой, рассматривая улицу и дома. Эту часть города она не знает. И, если честно, не желает знать — серые дома, мрачная атмосфера. Выбоины на дороге. Причём такие, что экипаж периодически подбрасывает. И вполне вписывающиеся в окружающее то ли собирающиеся умереть, то ли выживающие из последних сил деревья. Уныло, серо. И название улицы соответствующее — Кладбищенская. Хочется поскорее убраться отсюда подальше. Домой, например… о, да! Сейчас в особенности, когда там несколько трупов, а все живые заняты проверкой пропавшего — ведь не просто же так эти бандиты к ним залезли? Нет уж! Лекки…

— Это здесь, — сообщает Кайт, давая извозчику знак остановиться. — Подождёшь нас, — добавляет он, небрежно бросая золотую монету. Кучер понятливо кивает.

Втроём они поднимаются по ступенькам серого обшарпанного дома. Кайт кривится, но пока что ничего не говорит, что заставляет Лекки рассматривать брата во все глаза. Что это с ним? С каких это пор он стал… Кайт нетерпеливо стучит дверным молоточком. На третьем стуке дверь открывается. Слуга — вполне прилично выглядящий, кстати — пропускает их внутрь без единого вопроса. Лекки осматривается. Внутри дом выглядит лучше, чем снаружи. Хотя… камень и дерево. И ни малейшего намёка на хоть что-то, что могло бы добавить уюта. Впрочем… комната с камином выглядит вполне приемлемо. Но всё равно — слишком много камня. Ковёр и диван с парой кресел положения не спасают. Кайу Лекки видит сидящей на диване в компании светловолосой — волосы имеют персиковый оттенок, который всё ещё не вышел из моды — девушки и мужчины, отличающегося от неё, как ночь от дня. Ещё один мужчина стоит, прислонившись к косяку. Он кивает, предлагая пройти.

Кайт быстрым шагом пересекает комнату и останавливается перед сестрой.

— С тобой всё в порядке?! — О! Так это он молчал от того, что волновался! Лекки выдыхает. Почему-то мысль о том, что брат переживал, отдаётся чем-то приятным внутри.

— Конечно, — недоумённо отвечает Кайа. Она переглядывается с девушкой. Та пожимает плечами. — Что-то случилось?

— Да. Папа просил срочно отвезти тебя домой — к нам влезли воры.

Кайа хлопает глазами. Потом просит прощения у своей знакомой и, попрощавшись со всеми, молча идёт к выходу. Кайт не удостаивает хозяев дома даже кивком, следуя за сестрой. Лекки ничего не остаётся, кроме как поторопиться к экипажу. Который, вопреки её подозрениям, стоит на месте. Последним дом покидает Дайл. Лекки оборачивается, чтобы убедиться, что слуга брата не вздумал здесь остаться — слишком уж тот бесшумно даже для слуха исверцев передвигается — и замечает странное выражение на лицах обоих мужчин, имени которых никто и не удосужился спросить. Что-то… Лекки запинается обо что-то и едва не падает, но Дайл поддерживает её. Лекки благодарит слугу и понимает, что мысль успела исчезнуть. Осталось только ощущение, будто что-то не… будто есть что-то, что важно, но понять… Нет.

Едва только экипаж отъезжает на достаточное расстояние от дома, как Кайта прорывает. Он, не стесняясь в выражениях, высказывается насчёт жителей этого дома, их сомнительного материального положения — если судить по состоянию дома — и тому, насколько Кайа… недальновидна, если общается с такими людьми. Кроме того, он высказывает сомнение насчёт увиденной в доме девушки и…

— Ох, Кайт! — раздражённо произносит Кайа, жестом призывая брата к молчанию. — Это — её братья. Не оскорбляй девушку, о которой ты ничего не знаешь, прошу тебя. Что до состояния дома, то я интересовалась, если хочешь знать. Берна сказала, что они не настолько часто посещают Кепри, чтобы тратить время и людей на поддержание дома в товарном виде. Не за чем. И… не надо мне говорить, с кем я должна общаться, прошу тебя. Потому, что ты… что там с восхитительной Йошшей Майгор, а? Кажется, она в очередной раз тебе отказала, правда? — ехидно спрашивает Кайа.

Лекки честно пытается удержать совершенно неуместную сейчас улыбку. Но видеть Кайта растерянным — особый вид удовольствия.

— Это к делу не относится! — отрезает он.

— Точно так же, как и Берна и её семья, — замечает Кайа. — Хватит о них. Что случилось?

— Мы вернулись из гостей и нашли мёртвых бандитов в нашем доме, — вздыхает Лекки, не желая дальше слушать ссору близнецов. Пусть это и забавно, но сейчас… тем более — при посторонних! — не время. — Кто это был, узнать не получилось. Так же, как и то, кто же их убил. И что они искали — тоже. Во всяком случае, когда мы покидали дом, было так. Возможно, папа уже успел что-то выяснить — У нас дома несколько трупов, перепуганная прислуга — рьес Дьорр в ужасном состоянии, и… а вы выясняете, кто и с кем может и не может общаться!

Близнецы одновременно краснеют настолько, что веснушки у них начинают «светиться». Особенно необычно это смотрится на Кайе, которая эти самые веснушки всегда тщательно маскирует. Дайл хмыкает, всё так же не произнося ни слова.

До самого дома они едут в молчании. И Лекки это вполне устраивает.