VI

Дайвег. Восточная стена. Академия искусств.

Ива хмуро рассматривает пролетающие мимо огромного — под самый потолок — окна снежинки и думает, что опять не попала домой тогда, когда листья на деревьях ещё золотые. Сейчас, наверное, они уже почти облетели — остаётся надеяться, что река не успеет замёрзнуть, когда Ива вернётся в родные места. Здесь, в Дайвеге первый снег выпал ещё в самом начале осени. Теперь же он уже лёг окончательно. Хотя его, конечно толком и не рассмотреть — кругом лишь отвесные скалы с окнами в них. Большими окнами, сквозь которые можно рассмотреть всё-всё, но… А, ну да! Есть ещё и оранжереи, наполовину выступающие из стены. Стеклянные. Только на них и возможно увидеть искрящийся на солнце снег. На тех, хозяева которых слишком ленивы, чтобы ежедневно его счищать. Ива вздыхает и отходит от окна, подавляя желание зябко поёжиться. В зале совсем не холодно. Даже слишком тепло, по мнению Ивы, но вид снежинок, пролетающих за окном, вызывает тоску. Теперь до самого конца весны придётся видеть только серые скалы и снег.

— Опять вздыхаешь, — фыркает Лирна, перелистывая страницу книги. — Что на этот раз тебе не так?

— Ничего, — качает головой Ива. Усаживается на диванчик рядом с подругой, стараясь аккуратно расправить складки на юбке. Так, как у Ньонны. Не получается. Ёнь скашивает глаза на Иву, улыбается, но ничего не говорит. Ива бросает на неё грозный взгляд, на что Ньонна улыбается ещё шире. Потом чуть наклоняется и выправляет складки на юбке Ивы так, как им полагается. — Спасибо, Ёнь.

— Пустяки. Так над чем ты вздыхаешь, Ивушка?

— Снег. Слишком много снега…

— Ну, за три года учёбы могла бы и привыкнуть, — пожимает плечами Лирна. — Я вот, если ты помнишь, далеко не северянка. У нас вообще снег раз в десять лет бывает, но я же не…

— Он действует мне на нервы, — вздыхает Ива. Откидывается на жёсткую спинку диванчика, радуясь тому, что преподаватели редко в такое время бывают в большом холле академии. Тем более они не прогуливаются по балкончикам. Максимум — появляются около фонтана. В противном случае Ива вполне могла бы ожидать внезапного выговора на тему расхлябанности и прочего. — Это же значит, что скоро начнётся подведение годовых итогов.

— О! — стонет Ньонна, зажмуриваясь. — Не напоминай! Мне и сегодняшней внеплановой проверки хватило. И кто только надоумил эту ведьму?! Можно подумать, мы не знаем, как создать простейшую паутинку!

— Ну, кое-кто и правда до сих пор не умеет, — хихикает Лирна. Ива моментально вспоминает одну из сестричек Майгор, что учится вместе с ними, и тоже хихикает. — И кто только поверит, что эта дурочка родилась в такой могущественной семье!

— Да ещё и из провинции, где едва ли не все жители владеют магией, — добавляет Ива, припоминая, как эта самая дурочка сегодня перепутала всё, что только возможно, и едва не разнесла аудиторию.

— О! Ну, у неё зато нет отбоя от кавалеров, — со странной интонацией, в которой мешается презрение и зависть, говорит Ньонна, отбрасывая с лица тёмную вьющуюся прядь. — Оно и понятно: с тем приданым, что даст за неё Майгор, дурочке можно вообще ничего не учить. Только ресницами хлопать и улыбаться.

Ива пожимает плечами, не желая говорить на эту тему. Достаточно того, что она уже вспомнила, что у неё самой никакого приданого вообще не предвидится. И всё, что ей светит — стать чьей-то содержанкой… при одной мысли о подобном к горлу подкатывает тошнота. Ну, или магом-прислугой. Что не исключает вероятности совмещения с первым вариантом, кстати. Ива сдерживает вздох и старается улыбнуться, чтобы подруги не заподозрили, в какую сторону у неё ушли мысли. Не за чем.

— Так вот, — тем временем продолжает Ёнь, — я тут видела, как наша дурочка хвасталась теми украшениями, что её отец подарил им с сестрой на День Имени. Настоящие сокровища! Хорошо хоть правила академии запрещают носить такое во время учёбы.

— Ничего. Они вполне навёрстывают в свободное время, — Лирна что-то отчёркивает карандашом в книге и перелистывает страницу. Ива повнимательнее присматривается к названию и без удивления обнаруживает одну из книг по плетениям, что преподаватель советовал для расширения кругозора. Ну, конечно! Лирна не могла не начать её читать тут же. И, что совершенно не удивляет, она не могла не начать спорить с автором. Ива не сомневается, что на страницах книги уже полно приписок, перечёркнутых абзацев и комментариев на полях. Надо будет потом выпросит у подруги эту книгу и посмотреть, что же именно Лирна там понаписала. Временами её мысли бывают довольно-таки интересными. — Не надо таким взглядом смотреть на книгу, Ивушка. Ты вполне могла взять себе такую же в библиотеке. Я точно знаю, что там оставалось ещё три экземпляра. Тем более, что автор пишет полнейшую чушь. Оно того не стоит.

— Ну, я…

Ива осекается, замечая, как на переходной площадке слева от входа появляется группа из трёх магов. Заметив их, те немногие ученики, что прогуливаются около фонтана, замирают. Ива поднимается с диванчика и подходит к перилам, чтобы получше рассмотреть прибывших. Подруги от неё не отстают. Группа проходит мимо, не поднимая голов. Что и понятно — настоящие маги Круга! Что им какие-то ученицы, замершие на балконе… Ива прищуривает глаза, чтобы поточнее «рассмотреть» магию гостей, и едва не падает от мешанины красок, что окружает одного из них. Изумруд, бирюза, янтарь… вкрапления жемчуга и тёмные полосы, опутывающие всё. Ого! Никогда такого не видела…

— Какой красавчик! — восторгается Лирна. — Ива, глаза открой, а то всё пропустишь.

— Что я пропущу? — уточняет Ива, открывая глаза. Впрочем, уже поздно. Маги успели скрыться в дверях. Ива только и отметила, что у того мага, который не прятал лицо под капюшоном, светлые волосы. Красавчик? Жаль, Ива не успела рассмотреть — магия оказалась важнее. — Что здесь делают маги Круга?

— Ну, а почему бы им не прийти в академию? — пожимает плечами Ньонна, выпрямляясь. До этого она едва ли не наполовину перегнулась через перила, чтобы как следует рассмотреть гостей. Ива удивляется, как только подруга не свалилась магам на голову. — Тем более, что я слышала, что Круг собирался отправить кого-то сюда на проверку. Наверное, это они и есть.

Вот как… Ива качает головой, завидуя способности Ньонны знать всё, что вокруг происходит и то, что только собирается произойти. И когда только время на это находит? Учится точно так же, кик и Ива с Лирной. И развлекается тоже. И при этом ухитряется быть в центре событий… чудеса…

Тем временем подруги затеяли спор на тему внешности мага. Лирна, закатывая глаза и вздыхая — излишне наигранно, по мнению Ивы — говорит о том, какой тот красавчик, как к его светлым глазам подходят светлые же волосы и тёмная одежда… Ива задумывается, стоит ли глаза, волосы и мантию ставить в один ряд, но потом решает, что Лирне виднее… Лирна же продолжает нести романтическую чушь. Исключительно, чтобы подразнить Ньонну. Та уже завелась и наставительно разъясняет Лирне, что мага оценивают по силе, которой тот обладает, и по тому, насколько он способен ей управлять, а вовсе не по смазливой мордашке, словно бы это не она едва ли не свалилась с балкона, рассматривая гостя. Лирна, пряча улыбку в ладонь, продолжает картинно вздыхать по «красавчику», утверждая, что влюбилась с первого взгляда, и он — её судьба, половинка и так далее. И едва ли не начинает прямо тут же планировать свадьбу и то, сколько у них будет детей, пока Ива, уже даже не пытаясь сдержать смех, не просит подругу перестать дразнить Ёнь. Ньонна осекается на полуслове, внимательно рассматривает обеих, а потом, жутко краснея, начинает что-то бормотать себе под нос. Лирна прикусывает губу, а потом начинает убеждать Ньонну, что та не сказала ничего, чего стоило бы стыдиться, и это была просто шутка.

— Ну, правда, Ёнь, — произносит Ива, поглаживая напряжённую спину Ньонны, — ты слишком остро реагируешь. Лирна не имела в виду ничего плохого. Правда. — Ньонна с сомнением смотрит на них обеих долгим взглядом, под которым Ива боится вздохнуть. И, скорее всего, Лирна сейчас ощущает то же самое. Наконец, Ёнь шмыгает носом и опускает взгляд. Ива и Лирна облегчённо выдыхают. Лирна тут же принимается болтать о чепухе. О том, что после итоговой проверки их всех отпустят по домам до самого начала официальной зимы. То есть, на всё то время, пока врата Дайвега будут нестабильны… в этом месте Ива привычно поёживается — три года, проведённые в Дайвеге, никак не изменили её отношение к вратам. Пусть даже существа с той стороны и не поднимаются выше подножия скал… если не считать те несколько дней в середине зимы, когда всем запрещено покидать дома… Всё равно Ива с трудом представляет тех, кто продолжает тут жить добровольно. Если бы академия не находилась здесь — ничто бы не заставило Иву посетить такое место. Лирна же спрашивает, куда собираются поехать подруги. — Домой. Куда я ещё могу поехать? Пока я не стану настоящим королевским магом, я никуда не могу уехать без разрешения родителей. И без сопровождения. И — нет, Лирна. Меня к тебе не отпустят.

— Жаль, — вздыхает Лирна. — Я так хотела показать тебе настоящее море… Ну, а ты, Ёнь? Я буду рада видеть тебя у нас в гостях.

— Увы, — качает головой Ньонна, возвращаясь к диванчику. — Папа обещал отвезти меня в Кепри. Такую возможность точно нельзя упускать. Ты ведь это понимаешь?

Это понимает и Ива. Она и сама бы с удовольствием побывала в столице. Увы! Всё, что ей светит в ближайшие несколько лет, это замок хага Когго. Ну, и речные линн, конечно. Ох! Она же совсем скоро сможет их увидеть! Дней через десять-двадцать, в зависимости от того, как быстро пройдёт проверка. Скорее бы…

Ива вновь усаживается на диванчик, совершенно не обращая внимания на этот раз на то, насколько ровно лежат складки на юбке. Не до них. Интересно, линн ещё не успели уйти в спячку? Наверное, нет. В окрестностях Нахоша, рядом с которым находится замок, река ещё не должна замёрзнуть. Пусть листья и облетели, но до серьёзных заморозков не так и мало времени. Пока не настолько холодно, чтобы речные жители ушли в сон до весны. И, скорее всего, не уйдут. Ива обязательно успеет. Она встряхивает головой, возвращаясь к разговору подруг, которые вовсю обсуждают платья, увиденные ими накануне в той лавке, что на три яруса ниже академии. Ива сожалеет, что не может ничего сказать по этому поводу — в то время, когда Ёнь и Лирна прогуливали учёбу, она была в оранжереях академии, помогая с пересадкой растений. Не самая приятная работа, заставляющая вспоминать, как они с Лилией и Ольхой ухаживали за цветами хагари Когго. Ещё до того, как у Ивы обнаружили способности к магии. Хагари Когго имела привычку бить их сложенным веером по костяшкам пальцев всякий раз, когда была недовольна качеством работы. Ива украдкой смотрит на руки. Никаких следов, разумеется нет, но… Неважно. Пора бы забыть об этом. Она же теперь ученица академии искусств и будущий королевский маг. Что ей какая-то провинциальная аристократочка!

Ива улыбается и вступает в разговор.

***

Шайесс осторожно обходит сломанную ограду старой могилы, следя за тем, чтобы не зацепиться за неё плащом. Не хватало ещё его порвать, в самом-то деле! Земля под ногами чавкает от впитавшейся за прошедший день влаги. Хорошо, что хоть к вечеру дождь прекратился.

— Я бы не сказал, что это место может подарить приятные впечатления, Шай, — замечает его высочество, брезгливо рассматривая памятник непонятно уже — кому. — О, я могу понять, что ты, в силу своего происхождения, можешь испытывать… тягу в подобным местам, но меня оно совершенно не вдохновляет.

— Я с уважением отношусь к вашему мнению, ваше высочество, — хмыкает Шайесс, размышляя, стоит ли возвращать подколку. Всё таки тема его происхождения несколько… не та, над которой решаются шутить посвящённые. Но решает, что оно того не стоит. — Но это единственное место в Кепри, насчёт которого я могу быть полностью уверен. Здесь нас никто не сможет услышать, ввиду того, насколько хорошо эта земля зачарована. И подобраться незамеченным — тоже.

— Ты так в этом уверен?

— Да. Я могу ручаться, ваше высочество, — Шайесс смахивает дождевые капли с покосившегося памятника и безо всякого почтения усаживается на него, благо, тот достаточно низкий. Сойлар криво усмехается его действиям, но молчит. — Так о чём вы хотели со мной поговорить?

Сойлар некоторое время молчит, рассматривая могилы. Шайесс не торопит. Насколько он знает, не все люди спокойно воспринимают такие места, как кладбища, хотя, на его взгляд, здесь нет ничего такого, от чего стоило бы нервничать. Впрочем, Шайесс надеется, что его высочество не из таких людей, и сейчас просто собирается с мыслями, а не пытается побороть страх перед землёй мертвецов. Иначе Шайесс в нём разочаруется…

— Вы до сих пор не нашли мужа для Берны? Мне, как её кузену, небезразлична эта тема, — наконец нарушает молчание Сойлар. Шайесс чуть приподнимает брови, но не позволяет себе комментировать услышанное. То, что его высочество начал разговор с такой пустяковой темы… для него — пустяковой, в смысле… ясно говорит о волнении. Вопрос только в том, что вызвало волнение — место или тема разговора?

— Почему же? — отвечает Шайесс, накручивая на палец и отпуская обратно нити чар, от чего ветви стоящего на самом краю кладбища дерева чуть покачиваются, сбрасывая капли и до сих пор не облетевшие листья. Можно принять за порыв ветра… которого нет. — У Бэрри уже несколько лет есть жених. Правда, он пока об этом не знает. Да и… на данный момент он не в той… кондиции… чтобы стать мужем моей сестрёнки. Но я работаю над этим.

— Вот как? И кто де это? — подаётся вперёд Сойлар, опираясь рукой на решётку могильной ограды. — Или это секрет?

— Пока что… пожалуй, секрет, — задумчиво произносит Шайесс. — Я не сомневаюсь в вашей способности хранить секреты, ваше высочество, но…

Сойлар кивает, принимая ответ. Вновь повисает молчание. Что же так мучает принца? Шайесс даже не пытается делать предположения. Лень. К тому же он не был в Кепри больше полугода и полностью выпал из здешней жизни. Теперь придётся хорошо постараться, чтобы вникнуть в ситуацию. Почему-то кажется, что это будет необходимо сделать… странно. Ведь Шайесс не планирует задерживаться в столице дольше, чем потребуется. Странно. Впрочем, стоит прислушиваться к предчувствиям. Шайесс проводит ладонью по холодному камню памятника, всё так же не произнося ни слова. Это кладбище совершенно не похоже на Остров в Дайвеге — спящее. Спокойное. Но всё равно вызывает приятные ощущения. Забавно, но Сойлар — единственный, не считая родителей, кто спокойно выдерживает его молчание. Редкое качество, в самом-то деле. Даже Ясь далеко не всегда способен находиться рядом в такое время.

— И кузина в курсе? — задаёт следующий вопрос Сойлар.

— Да. И не возражает, если вы хотели это знать. Всё-таки она родилась в семье аристократов… — Шайесс с трудом удерживается от презрительной ухмылки на последнем слове. Равнять себя с… аристократией Мессета! Что за глупость! — Бэрри прекрасно понимает, что и зачем. К сожалению, она — одна из двух женщин в нашем поколении Семьи. И как бы мне и другим членам семьи ни хотелось избавить их обеих от подобного, это невозможно. Но я делаю всё, что от меня зависит, чтобы их будущие мужья соответствовали тому стандарту, который я… и Семья… считаем единственно возможным. Это займёт время, но оно того стоит.

— Что ж, — кивает Сойлар, прислоняясь к соседнему памятнику, ради этого зайдя за ограду, и чуть улыбается. Шайесс окидывает взглядом оба надгробия. Семейная пара? Впрочем — какая разница… — Значит, я могу быть спокоен за судьбу моей кузины… как, впрочем, и за судьбу второй… Ты в курсе того, что произошло сегодня в здании торгового союза?

— Вы о беседе Тэлэ и Майгора? — хмыкает Шайесс, сплетая между пальцами простейшую паутинку, чтобы потом медленно, по одной ниточке начать её распускать. — Брат поделился. Кроме того, я точно знаю, что предшествовало этому разговору… вам не кажется, ваше высочество, что семья Майгор забрала слишком уж много власти в свои руки? Больше половины магов в совете Круга уже так или иначе на стороне Майгора, не говоря уже о том, что больше половины вообще всех магов рождается в лоскуте Майгор. Несколько крупных месторождений за пределами лоскута тоже в руках этой семьи— я ничего не хочу говорить про её величество, но… И это при том, что официально хаг Майгор не занимается ничем, кроме торговли. Что порождает вопрос — зачем ему в таком случае месторождения? Он же ничего не смыслит в добыче ископаемых! Да ещё и то, что Йо в скором времени перейдёт в семью Чейр. Вряд ли она оборвёт связи с родственниками! Пусть это и надлежит сделать в соответствии с Майгором же предложенной традицией… несколько сотен лет назад…

Сойлар резко сжимает руку в кулак и таким же быстрым движением разжимает. Шайесс испытывает некоторое удовольствие от того, что принц разделяет его отношение к Майгору. Хотя Шайесс не может сказать, что в его отношении к Майгору присутствует неприязнь. Но то, что тот становится всё более серьёзным конкурентом Семье… раздражает.

— Это всё… мой отец одобрил прошение хага Майгора насчёт разработки месторождения рядом с Нахошем, которым ты почему-то заинтересовался, при том, что Теннери тоже не ведут дел по добыче ископаемых, — не упускает момента подколоть его высочество. — Того, что принадлежит хагу Когго. Тот, кстати, даже не думает возражать, что несколько странно… Не представляю себе, зачем дяде понадобилась эта убыточный участок, но он очень настаивал. Я даже не пытаюсь предполагать, что он желает там получить. Но то, что дядя позволяет себе требовать что-то от короля… это совершенно недопустимо!

— Ваш отец уже немолод, ваше высочество, — вздыхает Шайесс, стряхивая с ладони остатки чар. Скучно. Майгор. Что это за шахта?.. В Нахоше… Нет, сейчас ничего не вспомнить. Надо будет расспросить Яся… либо связаться с Семьёй. Но это потом. Не стоит сейчас отвлекаться от разговора, раз уж принц — наконец-то! — начал говорить о том, ради чего и просил о встрече. Только с чего он решил, будто бы Шайесс — подходящий объект для подобных разговоров? — И не так уж и здоров. Кроме того… очарование (назовём это так) её величества не тратится попусту. Вы и сами это знаете… Вы, ваше высочество, хотите, чтобы я помог вам с вашей проблемой?

— Даже если бы я и правда решился на подобное, — вздыхает Сойлар, отталкиваясь от памятника и отряхивая одежду от капель воды. Зря — дождь вновь начал моросить. — Я с трудом представляю себе, что бы ты мог сделать. Ну, кроме как убрать моих родителей. А ты не сделаешь этого, даже если бы я и правда решился переступить через семейные узы… Проклятие королевской крови падёт на всю твою семью. Ты не станешь так рисковать, Шайесс.

— Само собой, — хмыкает Шайесс, вспоминая, как не так уж и давно… летом, да?.. у него уже был один схожий разговор. Он на мгновение мрачнеет, вспоминая о том, чем тогда всё закончилось… где же теперь искать ведьму? Вот что интересно. В том, что она жива, Шайесс нисколько не сомневается. Стоило бы наведаться в Шайраш и всё выяснить, но где бы взять на это время? Разве что преклонить колено перед Шайн… Нет. Не тот момент. — Я и не собираюсь никого убивать… из числа людей с королевской кровью в жилах, если говорить точнее. Кроме того, я сомневаюсь, что смерть нынешней королевской четы сильно изменит положение. Да, вы станете королём, ваше высочество, но вряд ли сможете что-то сделать с властью, что в руках Майгора, учитывая, что половина министров ест с его рук. И вы не знаете, кто именно. Я уже молчу о магах… тут даже ваше право вето не поможет. И я даже не стал бы ничего замышлять против вашей матери… — Ничего, что может повредить её жизни и здоровью. Шайесс даже не сомневается, что Сойлар это прекрасно понимает. — Она, конечно, не вашей крови, но является матерью королевских детей. И я не знаю, насколько кровь королей на неё повлияла — никто и никогда не позволял магам изучить этот вопрос, к сожалению, — Шайесс отмечает, как Сойлар усмехается на этих словах. Ну, да. И никто не изучит. Без позволения, которого королевская семья не даст. — И я не знаю, насколько полно на неё распространяется проклятие вашей семьи.

— Это не может не радовать, — кивает Сойлар. Подходит к памятнику, на котором сидит Шайесс. Смотрит снизу вверх. Шайесс позволяет заглядывать себе в глаза, не отводя взгляда. Неприятно, почти неприлично, но необходимо. — И что же ты собираешься в таком случае делать? — интересуется принц, так и не отведя взгляда. Шайесс давит в себе раздражение. И желание придушить собеседника. Или, что гораздо приятнее, вырвать тому сердце, удушить его же собственными кишками, оторвать голову…

Всё сразу или по очереди, растягивая бьющуюся на кончиках пальцев жизнь. Сойлар криво усмехается, безошибочно читая эти желания во взгляде Шайесса. Но взгляда не отводит.

— Я собираюсь разобраться с Майгором, ваше высочество, — насмешливо отвечает Шайесс, унимая дрожь в пальцах, которые сводит от желания вырвать принцу глаза. — Как минимум, я собираюсь уменьшить количество его наследников. Пятеро сыновей — это многовато для старика, не правда ли, ваше высочество?

— О! В самом деле! — Сойлар наконец-то отводит взгляд. Шайесс чувствует, как сила, что не давала ему сдвинуться с места, вынуждала подчиняться, едва ли не с радостью… лишь кровь — проклятая кровь Семьи — не позволила растечься безвольной массой у ног принца… как эта ненавидимая… обожаемая… сила — отступает. Сила, текущая вместе с кровью по жилам представителей королевского рода. Редкостная дрянь, на взгляд Шайесса. Сила, которую Семья уже несколько поколений пытается заполучить. — Я ничего не имею против, Шайесс. Но… ты же не собираешься обижать нашу прелестную Йо?

— О, нет! — Шайесс спрыгивает с памятника прямо на землю могилы. Выходит за ограду и осматривается. Если судить по линиям паутинки, которую Шайесс накинул на Кепри, то на восток от кладбища, за окраиной города — там, где когда-то была одна из разрушенных ныне башен, собралась группа людей, вполне подходящих для… — Йо в скором времени станет женой Кэлла, как вы сами знаете. Не хочу портить ему настроение и превращать во вдовца… Нет. Вашу… хм… кузину… — Двоюродную тётку, если быть точным, но Шайесс не особо придаёт значение подобным вещам. — Вашу кузину я трогать не собираюсь. Если она сама не перейдёт мне дорогу, само собой. Вы простите мне необходимость прервать разговор?

— Разумеется, — кивает Сойлар, прикрывая за собой калитку могильной ограды.

— В таком случае прощаюсь до следующей встречи, ваше высочество, — чуть наклоняет голову Шайесс, изображая скорее намёк на придворный поклон. Его высочество, впрочем, не возражает против такого вольного обращения с этикетом. — Кстати. Вы и в самом деле позвали меня для того, чтобы прояснить мои намеренья касательно Майгора? — Или уточнить, насколько они соотносятся с его собственными… Но Шайесс ничего не имеет против подобного.

— Не совсем, — как-то неуверенно признаётся Сойлар. Вот как? Тогда… — Скажи, маги могут сойти с ума?

— Как и любые другие люди. Но для этого нужны предпосылки. Никто не свихнётся просто не из-за чего. — И кто же, интересно, расстался с рассудком?

— Дело в том, что мой дядя… младший брат отца, которому принадлежит Фиалковый Приют, не в себе. Только вот… маги не нашли ничего. Никакого вмешательства извне. Никаких подозрительных веществ. Да и, как ты можешь понимать, в нашем роду нет ни единого случая безумия — оно несовместимо с нашей кровью. И я даже не знаю, что думать на это счёт…

— Я попробую найти что-нибудь, но не обещаю быстрого результата, ваше высочество, — кивает Шайесс. Надо будет подкинуть задачку Клаю — тот всё равно в последнее время только и делает, что ничего не делает… Шайесс хмыкает тому, как звучит последняя мысль и быстрым шагом пересекает кладбище, краем сознания отмечая, как принц покидает его территорию и в компании охраны направляется в сторону дворца. Прекрасно. Значит, последний человек, которого бы не хотелось иметь в числе свидетелей (хотя бы потому, что избавиться от него не выйдет при всём желании!), уже достаточно далеко, чтобы…

Шайесс на мгновение прикрывает глаза, стягивая на себя темноту подступающей ночи и дыхание Шайн, которое здесь, в Кепри — так далеко от любых врат — ощущается на самом краю сознания. Но и этого хватает. Он чувствует, как короткая боль ударяет по нервам. Тело меняется. Шайесс давно не интересуется тем, как это происходит. Как и тем, что же он представляет из себя в этом облике. Да, когда-то было любопытно — настолько, что он не раз безуспешно пытался рассмотреть себя в зеркалах, что неспособны отразить подобное — но… но сейчас он просто ценит ту свободу, которую сила Шайн ему даёт. И есть ли разница — какое воплощение эта сила принимает? Шайесс замирает, всматриваясь в мир, который его окружает. Так… Значит — к руинам старой башни. Определённо, Кепри должен быть ему благодарен за то, что он чистит его улицы от всевозможной швали. Ну… не только он, конечно. Шайесс чуть улыбается, вспоминая, каким довольным вернулся Ясь. Не нужно даже сомневаться в том, что те бандиты умирали очень долго.

Так же долго, как будут умирать эти.

Только стоит решить — самому ли марать руки или вытащить с той стороны какую-нибудь зверушку? Что доставит больше удовольствия для раздразненной принцем и… Лейш… той части личности, которую Шайесс предпочитает не показывать неготовым к подобному людям? Тем, которых не планирует убивать, само собой.

Во избежание неловких ситуаций.

Так что же выбрать?

Тьма щерится предвкушающей усмешкой и делает первый шаг по направлению к своим жертвам.

***

Кайа торопливо сбегает по ступенькам, не желая сейчас думать о том, что она скажет родителям, когда вернётся из поместья хагенн Чейр. Да, она прекрасно понимает, что не имела права так разговаривать с папой и уж тем более с мамой, но… но как прикажете реагировать на новость о том, что тебе уже нашли будущего мужа?! Причём — без твоего ведома? Кайа совершенно не считает себя виноватой в том, что возмутилась… в ответ на подслушанный разговор… Кайа встряхивает головой, выкидывая ненужную мысль. От этого движения причёска рассыпается, и Кайа пытается как-нибудь привести волосы в порядок. Получается не очень.

Как же неудобно то, что папа запретил менять цвет волос! А ведь, между прочим, при помощи магии это можно сделать буквально в одно мгновение! Но ведь исверцы, как известно, не прибегают к услугам магов, если дело не касается жизни и смерти… а ещё — чести и денег! Да и то крайне неохотно. И вот из-за этих пережитков прошлого — это в то время, когда в Мессете едва ли не всё построено на магии — Кайе приходится терпеть насмешливые взгляды, обращённые на её ярко-красные волосы. Которые уже лет десять как не в моде… Хорошо хоть родители не возражают против того, что она прячет веснушки под слоем косметики. Которая, между прочим, гораздо вреднее, чем магия! Но как это объяснить? Максимум, где папа соглашается использовать магию — светильники и охранные чары.

Кайа вздыхает и занимает место в экипаже, дожидаясь попутчиков. Как ни странно, брат сам вызвался поехать на приём, ну, а Лекки уговорила мама. Итого — в поместье хагенн Чейр отправляются все трое детей рьессе Тэлэ. Из которых более-менее настроена получать удовольствие от танцев и общения с подругами только Кайа. Лекки, скорее всего будет оба дня ходить мрачная и отравлять настроение одним своим видом. И следить за тем, чтобы ни Кайа, ни Кайт не выкинули что-нибудь неподобающее… как будто бы они — неразумные дети, за которыми нужен присмотр! Ну, а Кайт… либо будет нудеть о неподходящем круге общения Кайи, либо пожирать глазами Йошшу, которая — Кайа не сомневается ни мгновения! — обязательно будет среди гостей. Не может не быть, если учитывать то, как она вьётся вокруг Кэллара.

Кайа вздыхает, надеясь всё-таки, что с Йошшей что-нибудь случится, и она не приедет. Ну, например, пусть она сломает себе что-нибудь… шею, например… заболеет, в конце концов! Сейчас как раз подходящая погода для простуд — прохладно, и едва ли не каждый день моросит дождик. Эх…

— Ты ведь, вроде как на приём едешь, где планируешь увидеть своего милого, — раздаётся ехидный голос Лекки, которая успела занять место рядом с ней. — Что же выглядишь так, словно на похороны собралась? Хотя… дай угадаю! Йошша Майгор?

— А какой вывод можно сделать по твоему внешнему виду, Лекки? — интересуется Кайа, разворачиваясь к сестре. Та одета в мрачные тона — самые доступные для столь юной девушки в Мессете — и всем своим видом выражает отвращение к поездке. — Я боюсь предположить, куда можно заявиться в таком образе, чтобы при этом тебя сочли за свою.

— Это говорит о твоём скудном воображении, сестрёнка, — пожимает плечами Лекки, расправляя складки на юбке. — И всё-таки я права? Твоя мрачность вызвана скорой встречей с первой красавицей Кепри?

— Не только, — частично признаётся в том, что Лекки угадала, Кайа. Есть ведь ещё и будущий муж, которого она в глаза не видела. И не желает видеть. Может, всё-таки удастся уговорить родителей? Потом, после возвращения. В конце концов, ей ещё нет и двадцати! — Но я совершенно не желаю об этом говорить. Когда мы уже поедем?!

— Прямо сейчас, — произносит Кайт, усаживаясь напротив сестёр. Рядом с ним возникает Дайл. Ну, разумеется! Куда ж без него…

Кайт делает знак кучеру.

До поместья хагенн Чейр — Осенняя Заводь — они добираются довольно-таки быстро. Даже молчание, которое никто не стремился нарушить, не успело начать действовать на нервы. Тем более, что вид знаменитого Водоворота, образованного из слияния трёх рек, успешно отвлёк от всего прочего. Кайа даже сейчас, когда экипаж подъезжает к воротам Заводи, выкованным в виде переплетённых растений… речных, по-видимому… не может отогнать образ закручивающихся потоков воды и последней опавшей листвы, увлекаемой течением в красочный водоворот. Наверное, Кайт и Лекки тоже думают о чём-то подобном. Во всяком случае Кайа на это надеется. Потому, что подозревать их в вынашивании коварных планов как-то не хочется. Хотя, наверное, стоило бы ради собственного спокойствия.

Кайа выходит из экипажа, оперевшись на руку брата. Лекки выйти помог Дайл. Кайа не видит никого из своих знакомых, чтобы можно было почувствовать себя хоть сколько-нибудь уверенно. Но ведь не станешь вот так стоять на пороге? Кайа решительно шагает внутрь дома и едва не отшатывается от яркости красок. Слишком… много. Кайа на мгновение прикрывает глаза, чтобы не упасть в обморок от избытка цветов. Старается дышать настолько медленно, насколько получится. Сейчас главное — дать себе привыкнуть к тому, что её окружает. Хорошо хоть остальные органы чувств не получили подобной встряски. Иначе бы…

— Что с вами, Кайа? — раздаётся сбоку от неё голос Берны. О! Можно порадоваться тому, что получилось найти кого-то знакомого… в смысле, это Берна нашла её, конечно. Но радости от этого меньше не становится.

— Ничего… — Кайа осторожно приоткрывает правый глаз и смотрит в пол, украшенный разноцветной мозаикой. Потом так же медленно открывает левый. Часто моргает, заставляя себя хоть как-то привыкнуть к окружающей пёстрости. Это сложно, но выбора особого и нет. Малодушно переводит взгляд на Берну, одетую в кремового оттенка платье без изысков. Как и полагается незамужней девушке в Мессете… В Исвере это бы считалось знаком скорби. Ну, будь тон платья ещё светлее, конечно. Но лучше смотреть на платье, чем на мешанину красок! — Просто… раз уж вы знаете некоторые особенности исверцев, то должны быть в курсе и этой. Слишком… слишком много цвета вокруг.

— О! Признаться, я и забыла об этом, — чуть расстроенно произносит Берна, постукивая по ладони сложенным веером. — Но… может быть, вам будет лучше…

— Нет. Всё в порядке. Просто нужно немного времени, чтобы привыкнуть. — Кайа рискует обвести взглядом холл с разноцветными колоннами и множеством людей, наряды которых только добавляют красок. А их и так хватает. Мозаика на полу и стенах, вьющиеся цветы, обнимающие колонны, разноцветные же огоньки, летающие между гостями… глаза разбегаются. — В конце концов, мы не настолько хрупкие, чтобы нам можно было серьёзно повредить всего лишь множеством красок. Но это неприятно.

— Что поделать — такова мода, — вздыхает Берна, приветствуя Лийу и Дьоллу. По счастью, их платья однотонные. И только волосы Лийи слегка подкрашены в розовый. От чего Кайа едва заметно кривит губы, стараясь, чтобы подруга этого не заметила. И — нет. Она не завидует ни капли! Хотя то, что Лийе позволили выкрасить волосы… а ведь она такая же исверка, как и сама Кайа! Уж лучше смотреть на Дьоллу, которая ничего со своими каштановыми волосами не делала. — Из Майгора пришла. Там любят яркие краски. А уж тут хагенн Чейр явно ради Йо расстарались. Невеста единственного сына как-никак.

Подружки подхватывают тему и наперебой рассказывают о том, что успели увидеть в особняке. В основном — Кайа этому не удивлена — они видели Кэллара. Одного, с друзьями, с Йошшей и снова одного. Кайа кивает. Она бы тоже в первую очередь начала искать наследника хагенн Чейр. Ну, после того как справилась бы с шоком от мешанины красок… который до сих пор ещё не прошёл. Но теперь как-то и идти неловко. После того, что подружки порассказали.

Мимо проходит Кайт, бросив пару пренебрежительных фраз, на которые моментально реагирует Дьолла, шипя ему вслед что-то грозное. Берна непонимающе смотрит то на уходящего Кайта, то на Кайу.

— Не обращайте внимания, Берна, прошу вас. — Кайа, наконец, решается сделать шаг вглубь дома. Кажется, всё не настолько плохо, как показалось сначала. Возможно, всё ещё и выйдет неплохо. Она на мгновение вспоминает про упрятанную среди вещей книгу и позволяет себе улыбнуться. — Кайт считает, что я не должна общаться с людьми вроде вас и моих подруг. Потому, что вы не из… Впрочем, мне всё равно, что он там считает — я общаюсь с теми, кто мне нравится. Вот и всё.

— О, понимаю, — вежливо улыбается Берна, кончиками пальцев проводя по восковой поверхности листочка какого-то растения, покачивающего крошечными колокольчиками соцветий, пока Лийа уговаривает Дьоллу не призывать на голову Кайта гнев Сестёр. — Что ж. До тех пор, пока ваш брат не перейдёт к чему-то более существенному, чем многозначительные намёки на моё происхождение, я не возражаю. Это даже забавно, на самом-то деле. Правда, ему стоит воздержаться от подобного при моих братьях.

— Я скажу ему об этом, — обещает Кайа улыбаясь. Впрочем, улыбка моментально пропадает с губ, когда Кайа видит Йо в окружении поклонников. Кэллар идёт рядом и внимательно прислушивается к тому, что эта… эта девушка говорит. И как он только может?! Она ведь… красивая пустышка — не более! Обожающая разбивать сердца своим воздыхателям, которые вьются вокруг неё только из-за положения и денег её отца… Кайа искренне считает, что уж Кэллар при его возможностях мог бы найти кого-нибудь и получше «красотки» Йо.

Кайа хмурится, видя, как к толпе обожателей Йошши присоединяется Кайт. Да уж… глупо было надеяться, что этого не произойдёт.

— О, нет! — умирающим голосом произносит Берна, начиная преувеличенно сильно обмахиваться веером с замысловатым рисунком из листьев и плодов, хотя в холле совсем не жарко. — Это она! Ох, я не переживу этот вечер, так и знайте! Прошу вас, подруги мои, не оставляйте меня в моём горе!

Кайа против воли фыркает, прикрывая рот ладонью. Рядом с ней давят смешки Лийа и Дьолла. Втроём они наперебой начинают уверять Берну в том, что не оставят её в беде в лице Йошши Майгор. Берна довольно улыбается и предлагает перейти в танцевальный зал, поскольку тут уже становится скучно.

А ещё здесь Йошша, что намного важнее. Но об этом никто не заикается.

Пока что танцы — единственное, ради чего можно мириться с дикостью расцветки внутри дома… ну, не считая Кэллара, конечно. Кайа даже почти полностью утрачивает представление о времени, пока танцует. Отмечает только, что уже стемнело. Кайа даже не может вспомнить, сколько раз за это время её приглашали на танец. Определённо, она сегодня популярна! Что ж. Можно, наверное, даже смириться с присутствием здесь Йошши. Ой, лучше и вовсе не думать о ней!

Кайа решает сделать перерыв — извиняется перед очередным кавалером и выходит на балкон. Сейчас в саду, на который открывается вид, не так уж и красиво — всё таки осень уже полностью сбросила с деревьев листву. Но можно представить себе, насколько сад великолепен летом. Хотя звёздное небо прекрасно даже сейчас. Кайа опирается на перила и запрокидывает голову, чтобы рассмотреть черноту неба получше.

— Как вам вечер? — раздаётся высокий мелодичный голос. Кайа резко разворачивается, едва не потеряв при этом равновесие и не свалившись в сад. Высота небольшая, конечно, но это было бы верхом глупости. Так что можно только порадоваться тому, что подобного не произошло. Кайа видит перед собой Йошшу Майгор. Та с интересом рассматривает её и одновременно прикасается кончинами пальцев к золотой подвеске, усыпанной мелкими алмазами. — Я слышала, вы сегодня пользуетесь успехом.

— Вы слышали? — удивляется Кайа. Да неужто Йошша интересуется подобными вещами? Старается следить за возможными конкурентками, что ли? Кайа улыбается, стараясь, чтобы это выглядело как можно более естественно. Только вряд ли это получается так уж хорошо. Если судить по холодным серо-голубым глазам Йошши. — Мне нравится сегодняшний вечер. Не припомню, когда в последний раз я столько танцевала. А вам?

— Да. Более чем, — встряхивает завитыми в крупные локоны пепельными волосами Йошша. Ещё раз прикасается к подвеске. Зачем? Кайа прищуривается, пытаясь понять, что может значить этот жест. В то, что Йошша делает это просто так, она ни капли не верит. — Что ж. Я рада, что гости не скучают на моём празднике.

— На вашем? Мы сейчас находимся в поместье хагенн Чейр…

— Хозяйкой которого я в скором времени стану, — заканчивает за неё Йошша, улыбаясь. Подвеска как-то по-особенному вспыхивает в лучах ближайшего магического светильника, и Кайа вспоминает, что, по словам Дьоллы и Лийи это подарок Кэллара. Кайа прикрывает глаза, чтобы Йошша не поняла того, что… — Вы не можете этого не знать, хагари Кайа.

Хагари! Пф! Эта высокомерная… особа… она даже не в состоянии уместить в своей голове то, как должно обращаться к чистокровным исверкам! Кайа дышит глубоко и ровно, чтобы успокоиться и не натворить глупостей.

— Так правду говорили, что ваш отец купил вам мужа? О, я готова восхищаться размерами его состояния! В противном случае вам ведь пришлось бы рассчитывать только на внешность… Думаю, тогда многие из ваших преданных поклонников предпочли бы обратить своё внимание на более достойных. Хагари Йошша.

— Не имеете ли вы в виду себя? — сладко улыбаясь, уточняет Йошша, вновь прикасаясь к подвеске. Потом опирается руками на перила и всматривается в редкие фигуры внизу. — Боюсь, даже в этом случае у вас не было бы ни малейшего шанса, хагари Кайа. Впрочем, состояние вашего отца тоже позволяет вам приобрести себе… мужа, насколько мне известно. Но это не столь важно. Мне довольно давно интересно — вы никогда не думали о том, чтобы избавиться от ваших ужасных веснушек? И как-то исправить цвет волос… Ведь даже вам должно быть понятно, что это полнейшая безвкусица! Тем не менее вы упорно продолжаете эпатировать общество. Поверьте, это выглядит жалко.

— Ну, я, по крайней мере, не выгляжу бесцветной тенью, которая вынуждена обращаться к магии, чтобы взгляды людей на ней хоть немного задерживались, — оскаливается Кайа, стараясь выдать это за улыбку. Пальцы сводит от желания запустить когти в это смазливое личико. Кайа укладывает ладони на перила и опять запрокидывает голову. Лучше уж рассматривать небо. Оно красивое.

Йошша — Кайа улавливает это краем глаза — пожимает плечами и почему-то оставляет выпад без ответа. Лишь загадочно улыбается и молчит. Кайа делает вид, что всё, что её интересует, это небо, при этом продолжает следить за собеседницей, ожидая… сама не знает — чего. Но Йошша ничего не делает. Кайа чувствует разочарование. Такое ощущение, будто бы её слова ничего не значили. Будто бы их не было вовсе… Как же это… злит. Йошша вздыхает и отворачивается от сада. Медленно идёт к двери.

— А вы знаете, хагари Кайа, я могу вас понять в какой-то мере. Пытаетесь прорваться в круг аристократов, верно? Это приемлемое желание. И у вас даже может получиться, правда. Если очаруете одного из наследников высоких семей… ну, не из высшего круга, само собой, но тем не менее… ну, или престарелого холостяка, что падки на смазливых девочек. Что даже удобнее — пару лет подождать его смерти и… В любом из случаев наше общество посудачит немного но со временем примет вас. Особенно, если вы будете следовать правилам. Но вот вашего брата я понять не могу. На что он рассчитывает? Не так давно он добивался танца со мной, что выглядело настолько трогательно, что я даже его почти пожалела. Но продолжать увиваться за девушкой, у которой есть жених — это выглядит настолько жалко, что вызывает лишь чувство брезгливости! Объясните ему, как всё это выглядит со стороны, прошу вас! У меня до сих пор желание отмыть руки от его прикосновения и…

Кайа зажмуривается, стараясь прогнать черноту, поплывшую перед глазами от слов Йошши. Такого бешенства Кайа ещё никогда не испытывала! Мало того, что белобрысая стерва оскорбляет её, выставляя продажной девкой, готовой раздвинуть ноги ради положения в обществе, так она ещё осмеливается что-то говорить про Кайта! Да эта дрянь не достойна даже дышать одним воздухом с братом!

Кайа отталкивается от перил и в два шага оказывается рядом с Йошшей. Вцепляется ей в волосы, срывая жемчужную сетку для волос. Йошша вскрикивает от неожиданности и теряет равновесие. Обе они налетают на стену. Кайе везёт — большую часть удара принимает на себя именно Йошша. Йошша пытается отпихнуть от себя Кайу, но силы совершенно неравны — мало того, что Кайа выше и крепче от рождения, так ещё и сила, унаследованная от матери, помогает.

Высшее общество, да? Ха! Да она принадлежит к роду жрецов, выше которых в Исвере нет никого! Да этой белобрысой сучке и не снилось такое положение!

Кайа впечатывает голову Йошши в стену и одновременно с силой проводит ногтями по коже руки противницы, разрывая. В ноздри бьёт резкий запах крови, опьяняя. Кайа едва ли не рычит от смеси бешенства и звериного наслаждения от происходящего. Йошша взвизгивает от боли и только и может, что безуспешно пытаться оттолкнуть Кайу от себя.

Внезапно чья-то рука ухватывает Кайу за плечо и отбрасывает прочь. Кайа не удерживается на ногах и почти падает, но её кто-то удерживает. Кайа поворачивает голову и видит позади одного из братьев Берны. Тот с любопытством рассматривает Йошшу с залитым кровью лицом, расцарапанной рукой — лоскут кожи свисает вниз — и начинающим наливаться синяком на лице, а потом на Кайу, зажимающую в кулаке прядь светлых волос с — Кайа брезгливо морщится и спешит разжать руку — кусочком кожи. Кайа с трудом догадывается, как может выглядеть сейчас. Вряд ли мило. Она пытается принять более удобную позу, что брат Берны ей позволяет, продолжая придерживать за плечи, чем даёт понять, что сделать ещё какую-нибудь глупость ей не позволят. Кайа прикрывает глаза, заставляя себя дышать медленно, чтобы хоть как-то успокоиться.

— Позвольте, я заберу Кайу, — раздаётся голос Кайта слева. Кайа приоткрывает глаза и видит брата, который также переводит взгляд с Йошши, над которой склонился Кэллар, на Кайу и обратно. — Я уведу её и прослежу за тем, чтобы… — Брат Берны кивает и подталкивает Кайу в сторону Кайта.

Кайа делает пару шагов. Кайт цепко ухватывает её за руку и тащит за собой с такой силой, что Кайа не сомневается в появлении синяка на запястье. На попытки заговорить брат никак не реагирует. Молча ведёт Кайу по лестницам и переходам, пока не оказывается в комнатах, которые, по его словам, выделили специально для них. Кайа падает на диван и смотрит на то, как брат тщательно запирает дверь.

— Ты что — думаешь, что я брошусь назад? Зачем?

— Не знаю, — неприязненно бросает Кайт, подпирая дверь плечом. Теперь, если бы Кайе вздумалось прямо сейчас покинуть комнату, пришлось бы выносить дверь вместе с братом. Она честно попыталась себе это представить. Не вышло. — Зачем ты напала на хагари Йошшу? Ты с ума сошла?

— А я должна была спокойно выслушивать, как она оскорбляет меня?! И тебя, между прочим, братец!

— Ты не в себе, — качает головой Кайт. — Хагари Йошши не способна на подобное. Тебе… я не представляю, что с тобой творится. Нам, наверное, лучше прямо сейчас вернуться в Кепри. Ума не приложу, как теперь извиняться перед хагенн Чейр и перед Йошшей…

— Глупости не говори! Извиняться! Ещё чего. — Кайа оттирает брызги крови с руки подолом платья. Ещё и не на такое она способна! Если бы ты это слышал, то… Она, между прочим, тебя вообще ни за что не считает. А ты бегаешь за ней, как собачонка! Мне неприятно слышать, как про тебя говорят, что…

— Не лезь не в своё дело, Кайа, — резко обрывает её Кайт. — Занимайся тем, на что тебе хватает ума — готовься к замужеству, а то, на что тебе не хватает ни мозгов, ни воспитания, оставь другим.

Кайа приоткрывает рот и часто-часто моргает. Кайт сказал, что… Он… И она ещё пыталась… ох! Да пусть делает всё, что захочет! Желает опозориться перед высшим светом Кепри — Кайа ни слова не скажет. Она отворачивается, не произнеся ни слова.

Почти в то же мгновение в дверь стучат. Кайт приоткрывает дверь и пропускает Лекки. Кайа лишь мельком смотрит на неё и вновь принимается рассматривать тяжёлые шторы на окне. Лекки переговаривается с братом, уточняя подробности произошедшего. Потом замолкает.

— Что ж. Мне всё понятно, — спустя некоторое время подаёт голос Лекки, успев забраться с ногами в глубокое кресло. — Очень печально осознавать, что мои старшие брат и сестра — идиоты. Оба. — Кайт пытается что-то возразить, но у него ничего не выходит. Лекки просто окидывает его взглядом, и Кайт замолкает, так и не сказав ничего. Кайа качает головой. И на что брат рассчитывал? Когда Лекки говорит таким спокойным усталым тоном, спорить совершенно бессмысленно. Сейчас она намного старше их — по-видимому, память прошлых поколений всё больше усваивается… если, конечно, Кайа правильно помнит объяснения мамы на счёт того, кем должна в итоге стать Лекки. — Ты не лучше, Кайт. То, как ты едва ли слюной не капал на эту фифу Йо, вызывает отвращение пополам с жалостью… И даже не пытайся возражать! Не имеешь права. Не после того, что не без твоего участия случилось — с чего это вдруг дочка такого человека, как хаг Майгор, решила пообщаться с Кайей? Не знаешь? При том, что раньше она её иначе, чем пустым местом, не считала… Ну, что могу сказать — завтра утром мы отправляемся домой. Сегодня уже слишком поздно для поездок — как я слышала — ни один кучер не согласится никуда ехать до восхода солнца. К великому моему сожалению. Ну, а дома я поговорю с родителями, чтобы они отослали вас обоих на всю зиму куда-нибудь. Хоть в ту же Исверу. Может быть, к весне о сегодняшнем забудут. Ну, я на это надеюсь.

Кайт молчит. Кайа рискует повернуться полностью, а не только наблюдать за всем краем глаза, и видит, как брат мрачно рассматривает собственные руки, а Лекки сурово смотрит на неё. Кайа виновато — насколько это возможно — улыбается. Лекки фыркает и советует отправляться спать. Им обоим.