VIII

Берна рассматривает расписанную традиционными, насколько она помнит, исверскими символами жизни и смерти урну, в которой находится прах неизвестного мертвеца, и думает, что стоило бы внедрить подобное в Дайвеге. Вместо того, чтобы занимать ту немногую землю естественного происхождения, что есть в их городе… Ладно, хорошо! Пусть не сжигать — так никаких дров не напасёшься, а магия… не вариант. Даже при наличии под боком академии. Но разве нельзя было бы разместить что-то вроде склепов в толще скал? Берна прямо сейчас готова назвать несколько пригодных для подобного ярусов! Так почему же… Странная традиция. Нет, Берне определённо нравится вариант с сожжением! Как жаль, что…

— Вот уж не думал, что даже ты решишь появиться на похоронах совершенно незнакомого тебе человека, — произносит Ясь при виде подходящего к ним Шая.

Берна слегка улыбается. Так, чтобы это не оскорбило присутствующих людей. Всё-таки вряд ли улыбки будут уместны в такой момент. Стоило бы прямо сейчас пойти разыскать Кайу, которая со вчерашней ночи так и не может прийти в себя. Шай тогда, дождавшись утра, отвёз их в дом на Кладбищенской, объяснив это тем, что девушкам не стоит присутствовать при том, что сейчас происходит в их родном доме. И даже полностью проигнорировал то, что, по словам Лекки, обе они видели последствия первого нападения во всех подробностях. Да и не только его. Просто посоветовал успокоиться и дождаться известий от Кайта. И покинул комнату. Так они втроём и остались ждать. Кайа до самого прибытия своего брата просидела на диване, вцепившись в расшитую морским жемчугом сумочку. И до сих пор не желает с ней расставаться. И почти ничего не говорит.

— Ну, за последние несколько дней я успел познакомиться со всеми детьми этого почившего человека, — пожимает плечами Шай, — если, конечно, у него нет отпрысков где-нибудь на стороне… Не мог же я проигнорировать подобное? К слову, Ясь, ты уверен в том, что стоило так просто открывать наследнику рьеса Тэлэ свои намеренья? Я же, вроде бы, предложил не худший вариант. Не проще было?..

— Я до сих пор не знаю, к какому жреческому клану принадлежит вдова Тэлэ, — отвечает Ясь, небрежным движением кисти накидывая на Берну чары, оберегающие от холода. На территории исверского похоронного зала вовсю гуляют сквозняки, так что это приходится как нельзя кстати. Берна благодарно улыбается и получает улыбку в ответ. — Лейш рассказывала, что среди них были и такие, что запросто отличали ложь от правды. И я не могу с абсолютной уверенностью утверждать, что заявление пацана о том, что он не верит мне ни капли, было бравадой либо следствием рассуждений. И терять его доверие, пусть того и нет практически… Как ещё мне подобраться к Книге?

— В самом деле? — хлопает ресницами Берна, не давая сказать Шаю. Тот, впрочем, не особенно и желает говорить. Замолкает, внимательно рассматривая одетых в траур людей — белые рубахи с серым орнаментом по подолу и низу рукавов и белые же штаны у мужчин, белые с серебряной нитью платья — у женщин. Головы у всех — и у мужчин, и у женщин — покрыты белыми полотнами ткани с вышитыми серой нитью по краю символами. Берна всегда думала, что это чёрный цвет должен навевать мрачные мысли, но тут… — Ты, Ясь, вполне можешь жениться на хозяйке Книги.

— Ты по-прежнему намерена женить хоть кого-то из нас, Бэрри, — качает головой Шай, рассматривая что-то на рукаве. — Зачем?

— Ну, не мне же одной мучиться!

— Я не планирую обременять себя женой-исверкой, — хмыкает Ясь, чуть сдвигаясь в сторону, чтобы дать пройти одному из приглашённых на церемонию людей. Остаётся просто порадоваться тому, что дайвегский диалект способны понять только те жители лоскута, что жили там с самого рождения. Здесь таковых нет, само собой. — Я бы, знаешь, даже смирился с тем, что они не вполне люди — в конце концов, как раз Семью нельзя в полной мере относить к людям, — Ясь дожидается кивка Берны, и продолжает, — что, конечно, никак нельзя отнести к недостаткам! Более того, я, как и любой из наших родичей, был бы рад добавить в Семью новую интересную кровь — ведь не просто так взгляд нашего отца, например, упал на Лейш! Но… исверка, которую даже не пытались учить контролировать эмоции? При этом связанная с силой Книги! И я готов поклясться на чём угодно, что уже начавшая подпадать под контроль этой самой Книги… И зачем мне такая проблемная жена?

— Тем более, что есть и другие способы контроля, — подаёт голос Шай, прислоняясь к идеально белой стене. Откидывает голову назад, скользя взглядом по потолку… Опять! — Не включающие в себя подобные извращения.

— Я глупость сказала?

— Нет, — Ясь присоединяется в Шаю в рассматривании потолка. Вот что они оба в этом находят? Берна косится на потолок, но ожидаемо не видит там ничего примечательного. — В любой другой ситуации это был бы самый простой способ получить желаемое. Поверь, не будь твоя новая подруга настолько… проблемной… я бы последовал твоему совету. Всё же наличие или отсутствие у меня жены (или нескольких) мало что изменит. Но… к сожалению — нет. Я опасаюсь, что Книга может почуять подобное и… Лучше не рисковать.

— И что же ты собираешься делать?

— Пока что до конца не определился, — Ясь, да и Шай тоже, всё так же не отрывают взгляда от потолка. — В любом случае буду держаться поближе к деткам Тэлэ. — Ясь делает быстрое движение пальцами левой руки, от чего в сторону всех троих детей покойного рьеса Тэлэ протягиваются еле заметные нити. Берна изо всех сил напрягает зрение, но большего различить не удаётся. И это при том, что после Севре ей намного лучше стало удаваться замечать чары… ну, если учесть, что раньше она и не видела их практически… Сейчас же даже те призрачные нити меркнут, сливаясь с белизной стен. Берна вопросительно смотрит на Яся. Тот взгляд игнорирует, продолжая рассматривать потолок.

— Ерунда. Ничего, что заслуживало бы внимания, Бэрри, — отвечает Шай, так же не отрывая взгляда от потолка. Только почти незаметно улыбается, когда Берна раздражённо вздыхает. От этого ей хочется запустить в брата чем-нибудь тяжёлым. Урной с прахом неизвестного исверца, которую она рассматривала не так давно, например. — Просто чары, которые дадут Ясю знать, если с детьми рьеса Тэлэ что-то случится.

— Понятно. Что ж. Рассматривайте свой потолок и дальше, а я пойду поговорю с Кайей, — говорит Берна и отходит от братьев. Те даже не думают сменить позу.

Берна лавирует между собравшимися людьми, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания. Что не так-то просто сделать в помещении, где собрались практически одни исверцы. Но она старается.

Насколько она успела заметить, все трое детей покойного рьеса Тэлэ скрылись за дверью слева от центрального возвышения. Если Берна правильно помнит, то там должна располагать комната скорби. Место, где самые близкие умершего проводят время рядом с телом, которое вскоре должно обратиться в пепел. Берна нерешительно замирает перед дверью, понимая, что не стоит сейчас заходить внутрь. Чтобы не нарушить уединение рьессе Тэлэ, и чтобы не выглядеть… не сведущей в этикете. По традициям Исверы никто посторонний не может присутствовать рядом с семьёй во время прощания с телом. Поэтому приглашённые и дожидаются в общем зале. И что же делать? Не к братьям же возвращаться? У них важное дело — потолок изучают!

В этот момент дверь открывается, от чего Берна едва не подпрыгивает на месте. Первым наружу выходит Кайт, следом за ним — вдова Тэлэ, сопровождаемая служанкой. Последними выходят сёстры и слуга. Семья Тэлэ проходит мимо и встаёт перед гостями в два ряда. В первом находятся вдова и дети, во втором — оба слуги.

Первым начинает говорить Кайт. Берна не понимает ни слова. Сейчас она жутко сожалеет, что не стала учить исави, посчитав это бесполезной тратой времени. В самом деле — предполагалось (и предполагается до сих пор), что она станет женой человека, интересы которого далеки от Исверы и исверцев. Поэтому Берна, в основном, изучала особенности морской фауны, климат на южном побережье Мессета, обычаи островитян, с которыми контактирует Мессет… и всё в таком духе. Но Исвера абсолютно точно не входила в этот список, так что и исави никак не укладывался в то, что нужно было бы изучить. Теперь остаётся только сожалеть об этом — Берна не в состоянии оценить то, что говорит Кайт мрачно-торжественным тоном.

Следующей слово берёт вдова. Но её речь оказывается недолгой. Несколько фраз, и она замолкает. После чего начинают говорить гости. Они по одному подходят к семье Тэлэ, произносят несколько слов и оставляют небольшие свёртки на столике, стоящем неподалёку. Таком же белом, как и всё вокруг. Берна думает, что ещё долгое время не в состоянии будет выносить белый цвет.

После того, как человек десять или чуть больше, оставили такие свёртки на столике, все гости, наконец, начинают более явственно переговариваться между собой. Рьессе Тэлэ же перестают изображать каменные статуи. Вдова опускается в кресло около стены. Рядом с ней остаются оба слуги. Кайт о чём-то беседует с незнакомыми Берне людьми. Берна же чуть прибавляет шаг, чтобы перехватить Кайу до того, как она завяжет с кем-нибудь разговор. Хотя, похоже, что та и не собирается ни с кем говорить. Она мрачно окидывает всех взглядом, прижимая всё ту же сумочку, с которой не расставалась вчера, к груди.

— Кайа! Я хотела тебя увидеть, — произносит Берна первое, что приходит в голову. Немного не то, что следовало бы говорить, но всё возможно ещё поправить следующей фразой. Наверное. Хотя вряд ли. — Как ты?

— Не знаю, — отвечает Кайа, стараясь улыбнуться. Не выходит. — Хорошо, что ты пришла. Не хочу видеть никого из… этих. Половина пришедших от нас нос воротила, пока папа был жив. Зато теперь пришли и стоят тут с… Скорее бы всё это закончилось, чтобы можно было вернуться домой.

— А что — ваш родственник, которого должен был известить твой брат, не…

— Дядя?.. Он… он не успел приехать. Быстрый путь из Исверы сейчас нестабилен из-за до сих пор не закрывшихся врат на побережье, так что приходится дожидаться момента. Маги, обслуживающие путь, — лицо Лекки, ответившей на вопрос, чуть сморщилось, обозначая её отношение к магам, — обещают, что ещё несколько дней до того, как всё придёт в норму. Жаль, что дядя Кьятт не успел на похороны.

— Дядя папу терпеть не мог! — резко выпаливает Кайа, сминая пальцами белоснежную ткань юбки. — Какой смысл в его присутствии? Послушать, как он будет выговаривать маме, что именно этим всё и должно было закончиться? Или ты забыла, что было в его прошлый приезд?

— Странно, что ты это вообще помнишь… — Лекки старательно расправляет белое кружево на манжете. — Помнится, ты старательно игнорировала его всё то время, пока дядя Кьятт у нас гостил.

— И ты прекрасно можешь понять, почему!.. Берна, прости за эту… за это. Мне, наверное, не стоит сегодня и вовсе говорить.

— Я всё понимаю, — улыбается Берна. Она не особенно вникает во взаимоотношения в семье Тэлэ. Ни к чему. В конце концов, она всего лишь общается с Кайей и Лекки и не претендует на роль близкой подруги или чего-то там в подобном ключе. — Если ты захочешь выговориться или запланируешь ещё раз оттаскать за патлы Йо, то я готова прийти к тебе на помощь.

Кайа вымученно улыбается и прощается, направляясь вместе с сестрой в сторону выхода, где, как Берна видит, уже стоят вдова Тэлэ и Кайт. Вдова держит урну с прахом… Всё? Значит, похороны окончены? Что ж. Пора возвращаться домой. Только нужно найти братьев.

— …Так, значит, хагенн Чейр согласились принять участие в разработке месторождения на первом подземном в Даэх? — Оказывается, братьев и искать не нужно. Они по-прежнему стоят там, где Берна их оставила. И всё так же созерцают потолок.

— Да. Не позднее начала зимы их людей встретят и препроводят на место. Я уже обо всём сообщил Семье. — Шай медленно переводит взгляд на Берну и кивает. — И что же нового ты узнала от своей подруги?

— Ничего. Кроме того, что у неё совсем не радужные отношения с дядей. Который задерживается из-за врат на побережье. — Берна выходит на улицу и на мгновение замирает от того количества цвета, что окружает её. И это при том, что уже довольно поздняя осень, и красок практически и нет. Но по сравнению с белизной внутри здания.

— Ах, да! Там же сейчас как раз сезон, — кивает Ясь, помогая Берне подняться в экипаж. Берна усаживается и расправляет юбку, пока братья занимают места напротив.

***

Шайесс мысленно проклинает свою роль, которая требует присутствия на всевозможных приёмах, раутах и прочей ерунде. Ну, не ерунде, конечно — всё-таки на таких вечерах завязывается немало интриг, в курсе которых стоит быть. Но как же это надоедает! Впору завидовать братьям, избавленным от подобного времяпрепровождения. Один едва ли не сезонами бродит, где ему заблагорассудится, в поисках древностей. Второй готовится покорять Круг. Там-то интриг тоже хватает, но… Шайесс качает головой. После этого вечера неплохо бы прогуляться по окрестностям Кепри и поискать ещё одну банду… возможно.

Он занимает место рядом с портьерой, скрывающей довольно-таки уютную нишу, как ни странно — не занятую никем, закутавшись в тени, отбрасываемые статуей. С этого места прекрасно видно весь зал. И, если применить чары — вроде тех, что использовала тогда та ведьмочка — то можно в подробностях рассмотреть каждого из собравшихся. Да. И подслушать тоже. Помнится, ведьмочке он отправил неплохой подарок к чарам… но вряд ли здесь найдётся кто-то способный на подобное. Тем более — в его адрес. Шайесс не чувствует никого с подобными возможностями. А жаль. Это было бы интересно.

— Если бы люди могли тебя видеть, они явно не были бы довольны тем, что за ними вот так вот наблюдают, — раздаётся голос сбоку. Шайесс лениво поворачивает голову, совершенно не удивляясь присутствию его высочества. — Тебе доставляет удовольствие следить за ничего не подозревающими людьми?

— Мне доставляет удовольствие кое-что другое, — пожимает плечами Шайесс, отпуская тени на волю. Те возвращаются на положенное место — на стену рядом со статуей и в глубину ниши. — Но, боюсь, люди будут шокированы, если я пожелаю рассказать подробности.

Сойлар негромко фыркает, но ничего не говорит. Вместе с Шайессом рассматривает людей, кружащихся в танце. Йо успела сменить нескольких партнёров и сейчас танцует с Кэллом. Шайесс отстранённо отмечает, что они неплохо смотрятся вместе. Кроме того, Кэлл при всём своём нежном отношении к дочери Майгора не позволит вертеть собой, как, верно, мнится хагу Майгору. Так что можно особо и не беспокоиться насчёт возможного усиления власти означенного Майгора. Даже в случае смерти родителей Кэлла (которым приписывают все достижения хагенн Чейр за последние годы… совершенно напрасно). Но всё же стоит навестить ещё раз поместье возле Водоворота и подкинуть родителям Кэлла мысль об усилении безопасности. На всякий случай.

— У тебя сейчас такое лицо! — хмыкает Сойлар, прислоняясь к стене, от чего портьера немного натягивается, зажатая его плечом. — Знаешь, это несколько невежливо — так смотреть на собравшихся здесь. Особенно — делать это в присутствии королевской особы. Будущего короля, между прочим!

— И как же я смотрю, ваше высочество? — уточняет Шайесс. Начался новый танец. У Йо уже другой партнёр. Кайт Тэлэ. Хм… Значит, несравненная Йо решила прислушаться к совету? И избрала для мести брата Кайи? Это может быть интересным… Шайесс надеется, что Ясь не станет возражать против подобного. Всё-таки, Шайесс почти и не вмешивается. Всё сделает Йо…

— Так, словно все эти люди — твоя собственность. И только ты решаешь, кому жить, а кому умирать. Кто-нибудь другой на моём месте мог бы решить, что ты…

— Никогда, ваше высочество, — качает головой Шайесс. — Поверьте, мне хватает той власти, что есть и будет у меня. И я даже не планирую использовать вас. — Пока, во всяком случае. Но об этом Сойлару совершенно необязательно знать. — Меня устраивает ваша роль и ваша власть. Я же удовольствуюсь…

— Ролью тени, — кивает его высочество. — И в каком же случае моя персона перестанет тебя устраивать?

— В случае, если вы начнёте прислушиваться к тому, что говорит хаг Майгор.

Сойлар криво усмехается и кивает. Переводит взгляд на танцующих.

— Слухи о… хм… драке между Йо и сестрой её нынешнего партнёра по танцу правдивы? — Шайесс кивает, даже не пытаясь скрыть улыбку при воспоминании об этой сцене. Давно ему не было так весело. — Ровно, как и слухи об обмене любезностями между Майгором и ныне покойным Тэлэ… Я совершенно не удивлюсь, если окажется, что смерь исверца — дело рук Майгора.

— Так оно и есть, — пожимает плечами Шайесс, беря с подноса слуги бокал с вином. Пить это… но надо хоть чем-то занять руки, которые начинает покалывать от в очередной раз проснувшейся крови. Жаль, что понимание причин подобного не успокаивает её ни капли. Сойлар следует его примеру, сразу же делая глоток. Шайесс заставляет себя не морщиться от подобного. — Естественно, никаких подтверждений своим словам я не дам, но…

— Но они и не нужны. И что же они не поделили?.. Впрочем, не хочу знать. Если это, конечно, не поможет свалить Майгора.

Если бы это помогло убрать Майгора, Шайесс уж точно не стал бы придерживать подобную информацию! Его высочество перехватывает взгляд Шайесса и понимающе вздыхает.

— Хотя… Я так понимаю, ты надеешься на то, что Йо совершит глупость и начнёт мстит несчастной девушке? К сожалению, Йошше хватает мозгов не попадать в подобные неприятности. — Его высочество одним глотком допивает вино и ставит опустевший бокал на стол.

— Но она достаточно злопамятна. Впрочем, даже если она не предоставит мне причин для беседы по душам с её отцом, я просто найду другой повод. Хотя я рассчитываю на её мстительность. Тем более, что её партнёр по танцу в нынешний момент вселяет в меня надежду.

— Ты посоветовал Йо использовать парня? Как-то слишком прямо для тебя.

— О, как вы могли про меня такое подумать! Я посоветовал Йо обратить внимание на окружение девушки. Не более. Всё остальное — её собственные измышления.

— Доброго вам вечере, ваше высочество, — нарушает их беседу голос. Шайесс скашивает глаза, чтобы убедиться. Да, это Ланно и Герт Майгор. Младшие из сыновей хага Майгора. Надо же! Почему-то Шайесс полагал, что этих двоих не будет на сегодняшнем вечере. Оно, конечно, ни на что не влияет, но хотелось бы в будущем не совершать подобные промахи. Стоит усилить сеть над Кепри, пусть это сейчас, когда Лейш готовится сменить фамилию, требует едва ли не запредельных усилий. Но то, что сквозь сеть проскальзывают такие личности, как братья Майгор, совершенно никуда не годится. Недоработка. Определённо… Ланно изображает полагающийся в подобной ситуации поклон вслед за братом. Сойлар небрежно кивает, позволяя братьям оставаться рядом. Шайесс чуть отступает в тень, чтобы не привлекать лишнего внимания. Об этом теперь, конечно, можно не волноваться — на фоне громкоголосых братьев Майгор, которые уже начали пересказывать его высочеству какую-то по их мнению забавную историю, он теряется, но всё-таки. — О! Хаг Теннери! Не ожидал увидеть вас на подобном мероприятии. Странно при этом, что вы наблюдаете за всем со стороны... Неужели думаете, что…

Всё же заметили. Причём — сами братья. Шайесс удерживает на лице вежливую улыбку. И почему это Ланно не завершил фразу? Предполагается, что в ней слушатели уловят намёки на невысокое положение Теннери… хм… в обществе, не правда ли? Или он остановился из-за присутствия Сойлара? О, маловероятно! Решил всё же попрактиковаться в двусмысленных намёках? Убого вышло, если честно.

— Моя сестра настаивает на том, чтобы я участвовал в светской жизни, — пожимает плечами Шайесс, рассматривая вино в бокале. Нет. Духу не хватает это пить! Одного глотка было вполне достаточно… Может, слить куда-то потихоньку? Вон в тот вазон с цветами, например? Или пожалеть цветы? А самого себя пожалеть не стоит? — Иначе ей не с кем обсуждать скандалы, сплетни и всё то, чем живёт наш высший свет. Особенно она на этом настаивает тогда, когда сама не может присутствовать на приёме. Как сегодня. Так что по возвращении домой мне предстоит в подробностях пересказать всё, что происходило на сегодняшнем вечере, — Шайесс добавляет в голос нотку обречённости, из-за которой получает несколько сочувствующих взглядов от успевших присоединиться придворных.

— И почему же Берна не смогла появиться на вечере? — интересуется подошедшая Йо. Она приседает в реверансе перед принцем, потом позволяет братьям отвести её к креслу. Принц на подобное нарушение этикета пожимает плечами.

— У её новой подруги умер отец, — отвечает Шайесс, внимательно рассматривая лицо Йо. Как, интересно, она отреагирует на подобное известие? — Возможно, вы могли слышать о смерти хага Тэлэ…

— Ох! Это… печально, — произносит Йо. Шайесс не видит и тени сочувствия в серо-голубых глазах. Только равнодушие. Прекрасно! — Теперь я понимаю, почему этот юноша выглядел таким рассеянным… Я чувствую себя обязанной сделать для них… хм… Я отправлю бедняжке письмо с соболезнованиями! Завтра утром. Ланно, это ведь будет достаточным выражением скорби с моей стороны?

Шайесс мимолётно жалеет, что не увидит реакции исверки, завладевшей Книгой, на подобное письмо. Это было бы забавно, наверное. Сойлар тем временем интересуется приготовлениями к свадьбе Йо и Кэлла. Йо моментально выкидывает из головы семью Тэлэ и с удовольствием рассказывает всем присутствующим о том, какие ткани пойдёт на платье, сколько цветов планируется заказать для украшения особняка и прочие подробности, абсолютно не интересные ни Шайессу, ни Сойлару. Тем не менее его высочество делает вид, что чрезвычайно увлечён рассказом. Шайесс отступает на шаг назад, поближе к цветку. Скользит взглядом по потолку — идеально-белому, где глазу не за что зацепиться — и отпускает мысли. Не до конца, разумеется. Не то место, чтобы можно было позволить себе подобное, но в той степени, которая позволит окружающим не воспринимать его всерьёз. Достаточной для того, чтобы…

— Не напивайся, Герт, — вполголоса замечает Ланно. — Тебе с утра в путь. Будет невежливо по отношению к хагу Когго, если ты заявишься туда с похмелья.

— Пф! Кто такой этот Когго, чтобы я заботился о его чувствах?! — со смешком выдаёт Герт, опрокидывая в себя полный бокал вина. Шайесс аккуратно сливает содержимое собственного бокала под корень цветка. Может, тот и не зачахнет после такого — как знать? — Мелкий аристократишка. Даже не третьего порядка вроде этого… как его?.. Теннери. Всего достоинств — управление парочкой шахт Нахоша с…

— Герт! — одёргивает его Ланно. Герт корчит недовольную мину, но замолкает.

Шайесс разочарованно выдыхает, чуть меняя позу. Когго. Что за дела у Майгора — хозяина морского лоскута, чьи интересы сосредоточены исключительно на торговле — с управляющим шахтами Нахоша? Что-то… Шайесс чуть хмурится, пытаясь прочувствовать проскользнувшее по самому краю сознания ощущение… нет. Не выходит. И даже не стоит пытаться. Он чуть морщится, потом натягивает на лицо доброжелательную улыбку и возвращается к разговору его высочества и Йо, ловко ставя пустой бокал на стол. Всё равно братья Майгор уже успели удалиться, и ничего интересного более не предвидится. Так хоть потом пересказать Бэрри подробности подготовки к свадьбе.

На которую сестрёнка из принципа не пойдёт, конечно же.

***

Кайа проводит ладонью по густому ворсу ковра, на котором сидит, и вздыхает. Стоит убрать ковёр из комнаты. Оставить голый пол.

Потому, что он ей совершенно не нравится теперь. Его, насколько она знает, вычистили. Вроде бы, даже с помощью магии, пусть Кайт и некоторые слуги презрительно кривились от этого. Но Кайа ни за что не сможет не думать о том, что на этом ковре лежало тело папы. Что белоснежный ворс был насквозь пропитан натёкшей кровью. И Кайа абсолютно точно не желает, чтобы этот свидетель того ужасного, что произошло с их семьёй, находился здесь.

Надо будет упросить маму избавиться от ковра как можно скорее.

Кайа поднимается с пола и быстрым шагом идёт к себе. Нечего рассиживаться посреди коридора. Сейчас, когда в доме полно людей — после случившегося Кайт велел усилить охрану, которую теперь возглавляет Дайл. Взамен погибшего рьеса Сайна. Хотя, конечно, здесь — на жилом этаже — охранников почти не видно. Они есть, разумеется. Но находятся достаточно далеко, чтобы можно было игнорировать их присутствие. Что, впрочем, не означает их бесполезность. Кайа уверена, что, заявись бандиты в третий раз, охранники сделают всё, как надо. Кайа тянет на себя дверь. Заходит в комнату, запирается и усаживается на полу. Ну… в собственной комнате её уж точно никто не застанет врасплох. Так что можно. Она прикрывает глаза, вызывая в памяти рисунок из Книги, с которой теперь не расстаётся ни на мгновение, несмотря на требование брата. Кайа представляет себе, как сила — что-то тёплое и светящееся — протекает по линиям рисунка. Морщится от боли в запястьях, прежде чем открыть глаза и удовлетворённо кивнуть — сейчас она видит всё, что происходит в пределах дома и даже немного за его пределами. Поразительное чувство. И она готова сейчас признать, что боль — небольшая плата за подобное. Тем более, что с каждой новой попыткой боли становится всё меньше… хотя, конечно, попробовать этот рисунок во второй раз было невероятно сложно. Ну, а сейчас, например, Кайа ощущает лишь, как ноют кисти рук и слегка немеют пальца и запястья. Не сравнить с тем, как выламывало руки в первый раз! Кайа удовлетворённо улыбается и прикрывает глаза. После того, как она их открывает, зрение уже опять возвращается к обычному. Как и всегда.

Кайа поднимается с пола, чувствуя лёгкую слабость, от чего приходится опереться на стол, едва не уронив почему-то стоящую на самом краю чашку, и идёт к кровати. Вытаскивает из-под подушки Книгу, которую всё же пришлось ненадолго оставить в комнате… после того, как убедилась, что на всём этаже нет ни одного человека, способного… Неважно. Кайа ласково проводит кончиками пальцев по коже обложки, по грубой верёвке, опутывающей Книгу. Верёвка придаёт Книге особое очарование, по мнению Кайи. И избавляться от неё она не собирается. Кайа падает на кровать и осторожно освобождает Книгу от пут. Потом открывает её, прикасаясь к тонким страницам. Вчитывается в уже наизусть затвержённые строки, обводит подушечками пальцев рисунки…

Нового текста так до сих пор и не появилось. К сожалению. Кайе очень хочется узнать ещё что-нибудь. Хотя и страшно. При одной мысли о том, какая боль станет платой за новые рисунки, по спине пробегает холодок. Нет, Кайе совершенно не хочется испытывать боль. Но что поделать, если только так можно получить нечто невероятное?! Кайа раньше и представить не себе могла, что когда-нибудь испытает что-то подобное.

Невольно начинаешь завидовать королевским магам, способным ощущать такое чудо в любое время, когда только пожелают.

Кайа откладывает Книгу с печальным вздохом, переворачивается на спину и рассматривает вечерние тени на потолке. Скоро совсем стемнеет. Нужно будет подняться и пойти на ужин. Даже если этого и не особенно хочется. Кайа бы с большим удовольствием осталась в собственной комнате. Но сейчас мама в таком ужасном состоянии, что не стоит ещё больше её расстраивать. Тем более — по такому ерундовому поводу.

Кайа зажмуривается, отгоняя образ папы. Тот, который она увидела на похоронах. Папа никогда не был таким. Кайа знает. Он был весёлым, добрым. Теперь не будет. Ещё один образ… Тот, когда Кайа возмутилась по поводу помолвки… да пусть бы хоть… Да хоть кто! Но только пусть папа… Кайа часто моргает, прогоняя слёзы. Нельзя рыдать! Скоро ужин. Не стоит приходить туда с покрасневшими глазами. Это… не нужно. Просто — не нужно.

Кайа сворачивается в клубок, прижимает колени к груди и медленно дышит, прогоняя рыдания, ворочающиеся в груди. Хватит уже. И так несколько дней только и делала, что лила слёзы. В то время, пока Кайт пытался разобраться с делами, а Лекки вместе с Ларной занимались домом и… и мамой. И только Кайа… Так. Надо переключиться на что-нибудь другое.

На что, например?

Кайа хмыкает. А в самом деле — на что? Вспомнить, как она замечательно оттаскала за патлы Йо? Сама виновата, между прочим. Нечего было говорить про неё и Кайта гадости.

А ещё можно вспомнить, что эта самая Йо выходит замуж на Кэллара. Или то, как разозлился Кайт… И снова испортить себе настроение, которого и так нет.

Или, например, вызвать в памяти последний разговор с Кайтом, который так некстати узнал, что Книга всё это время находилась у Кайи.

«…— Как тебе вообще в голову пришло взять в руки подобную мерзость?! — Кайт брезгливо рассматривает Книгу, лежащую на столе ровно посередине. Кайа изо всех сил удерживает себя от того, чтобы схватить Книгу и прижать к груди. Чтобы никто не посмел отобрать. Тем более — Кайт. Который не просто недоволен тем, что Кайа что-то взяла со склада без спроса, как с ним обычно бывает. Нет. Он явственно испытывает отвращение к Книге. И к Кайе, которая к ней прикоснулась.

— Это просто книга… — произносит Кайа, окидывая комнату взглядом. Как-то темно, на её взгляд. — Что такого, что мне захотелось узнать, что в ней? Откуда ты вообще узнал…

В комнате, где происходит разговор, нет никого, кроме них двоих. Лекки вместе с Дайлом раздаёт указания слугам, в то время, как мама уточняет порядок похоронной церемонии. Кайт собирался взять это на себя, но мама не позволила, заявив, что прощание с мужем она обязана организовать самостоятельно. Раз уж случилось вот так вот. Кайту не оставалось ничего, кроме как подчиниться. Так что он, по-видимому, решил заняться Книгой.

— Это не просто книга, — отрезает Кайт, откидываясь на спинку стула и складывая руки на груди. Кайа ненавидит, когда брат принимает такую позу. Как будто бы он пытается выглядеть значимее, чем является на самом деле. — Это книга, написанная Лорром! Книга, наделяющая людей способностью к магии. И как ты только додумалась прикоснуться к подобной мерзости?!

— Мерзости? Мы живём в городе, где мало что обходится без участия магов. Я даже не возьмусь вспомнить хоть одну сторону жизни, которая обошлась бы без магии. И ты называешь это мерзостью? При том, что сам с удовольствием используешь её…

— Сёстры даровали нам — детям Исверы — жизнь, лишённую магии. Значит, не так уж она и необходима. Значит, мы вполне способны жить без подобного извращения над миром. И что в таком случае дарует Книга?.. Папе стоило просто сразу отдать её ворам. Сразу. Тогда он был бы сейчас жив.

Кайа хватает Книгу и крепко прижимает её к себе под презрительным взглядом брата. Она в первый раз в жизни видит такой по отношению к себе. И от кого?! От близнеца, который знает её, как самого себя. Ближе которого у Кайи нет никого. И не будет. Кайа подавляет желание отшатнуться. Лишь крепче прижимает к груди Книгу.

— Успокойся, — бросает Кайт. — Никто её у тебя не отнимает. Хотя видят Сёстры — я бы это сделал, поверь. Просто… Нет, я до сих пор поверить не могу, что моя сестра…

— Кто рассказал тебе про Книгу?

— Ястен Теннери. — Брат Берны? При чём здесь он? Кайа непонимающе хмурится. — И про Книгу, и про тех, кто за ней охотится. И про то, что так просто её сейчас у тебя не забрать. Так что пока она побудет у тебя. До тех пор, пока хаг Теннери не придумает, как её забрать, не причиняя тебе вреда… и не разрушая саму Книгу. Она, знаешь ли, ему гораздо важнее твоей жизни. Пусть он и… не суть.

— Так, значит, Берна… — Кайа осекается и беспомощно перескакивает взглядом по складкам портьер, отмечая, что их — нечётное количество… Знак траура. Ещё один.

— Вот уж не знаю, что там с твоей новоявленной подружкой, — пожимает плечами Кайт, поднимаясь со стула и отходя к окну. Некоторое время рассматривает площадь… наверное. Хотя, может, и просто смотрит в никуда. Потом поправляет портьеру и поворачивается к Кайе. — Кстати, я оказался прав, не так ли? Тебе точно не стоило сводить знакомство с этой девушкой. Пусть и совсем по другой причине, нежели…»

…Кайа переворачивается на живот, подкладывает руки под подбородок и рассматривает рисунок на покрывале прямо перед собой. Больше ничего из такого положения не видно. Особенно, когда волосы спадают на лицо. Кайа делает несколько попыток сдуть их но ничего не выходит. Тогда она не выдерживает и откидывает волосы назад рукой. Утыкается носом в покрывало.

Берна на похоронах выглядела вполне сочувствующей. Похоже, она действительно пришла её поддержать. В отличие от её братьев! О! Кайа прекрасно видела их. И даже слышала, кстати. Жаль только, что говорили они на каком-то другом языке. Так что узнать, о чём шла речь, у Кайи не вышло. Но, если судить по интонациям, никаким сочувствием — даже формальным — там и не пахло.

И зачем они вообще приходили? Непонятно.

Надо будет встретиться с Берной и поговорить. Кайа не станет раньше времени выносить подруге приговор. Пусть даже и очень хочется сейчас. Она поступит как взрослый человек — сначала выслушает, а потом уже примет решение. Да. Именно так она и сделает.

Кайа поднимается с кровати. Оборачивает Книгу верёвкой и прячем в тайник. С надеждой, что ничего не успеет случится, пока она не вернётся. Потом подходит к зеркалу и придирчиво рассматривает растрёпанные волосы и помятое платье. Никуда не годится!

Кайа приоткрывает дверь и зовёт служанку, чтобы та помогла ей переодеться к ужину. Потом идёт в гардеробную и перебирает платья, решая, что будет уместным. Понятно, что светлое, но…

Завтра стоит отправить Берне известие о необходимости встречи, поскольку сейчас уже достаточно поздно. Кайа снимает с вешалки пепельное платье и разворачивается к бесшумно возникшей за спиной служанке.