X

Кайт со вздохом отодвигает от себя очередную расписку и тоскливо косится на входную дверь. Нечего и думать о том, чтобы покинуть эту комнату — дядя не позволит. До тех пор, пока все документы не будут разобраны. В результате Кайт уже пятые сутки проводит в кабинете отца… Впору начинать жалеть о том, что он прислушался к совету хага Теннери и известил дядю… Ох, нет! Конечно же, нет. Кайт морщится от ненужных сейчас мыслей. Всё не так уж и плохо на самом деле. Ведь такие дела, как поездки в Иллши и прочие места дядя взял на себя. Конечно, можно было бы оскорбиться тому, что его не сочли достаточно взрослым для подобного, но, если сравнить кабинет с кучей бумаг и тряску по осенним дорогам — Кайт однозначно выбирает кабинет… Ещё один вздох — и Кайт притягивает к себе следующий документ. Что тут у нас? Договор на поставку «шёлка» куда-то на север Мессета… А ему точно место среди долговых расписок? Как это вообще сюда попало?!

— Что-то интересное, рьес Кайт? — поднимает голову от такой же стопки бумаг Дайл.

— Не особенно, — отмахивается Кайт, пробегая документ глазами и откладывая к уже выловленным ранее таким же бумагам. — Я как-то всегда считал, что у отца во всём был образцовый порядок. А тут…

— Порядок каждый понимает по-своему, рьес Кайт, — пожимает плечами Дайл, сминая какую-то бумагу и бросая в заполненную уже наполовину корзину. Кайт совершенно не желает знать, что в этой бумаге могло бы быть. Не на пятый день исследования точно таких же документов. Определённо. — Мы вряд ли теперь узнаем, по какому принципу рьес Кьярр сортировал бумаги.

Вот уж точно! Кайт в последний момент замирает, не позволяя себе кивнуть. Но — безуспешно. Судя по усмешке Дайла, тот всё прекрасно понял. И, по-видимому, одобряет жест. Кайт встряхивает головой и возвращается к чтению документа, когда в кабинет стучат. Дайл оказывается перед дверью раньше, чем Кайт успевает произнести хоть что-то.

…Иногда Кайт задумывается о том, к какому же роду принадлежал Дайл до того, как его продали в дом Тэлэ. Без права выкупа свободы. Слишком уж отточенные движения. Слух, скорость, сила — всё это указывает на поколения вдумчивой селекции и годах серьёзной подготовки… Какой же старинный род Исверы пошёл на подобный шаг? И что могло стоять за подобным решением?

Кайт сомневается, что хоть когда-то сумеет узнать об этом…

Дверь успевает закрыться до того, как Кайт решает хоть что-то сделать. Впрочем, так оказывается всего лишь слуга, принёсший какое-то письмо… Ещё одна бумага в дополнение к тому, что Кайт уже успел прочитать за последнее время!

— Воняет оно знатно, — объявляет Дайл, пренебрегая уважительным обращением. И каким-либо тактом по отношению к… к письму, хотя бы. — Ни за что не пойму привычку местных дам… и отдельных… гм… выливать на себя духи едва ли не вёдрами, — делится он своими мыслями, протягивая Кайту письмо. — Помимо духов никакой опасности нет. Но и их достаточно, чтобы свести тебя в могилу. Послушай совет — выкинь это. Иначе тебя подстерегает опасность сойти с ума от этого… аромата.

— О, я рискну подвергнуть свою жизнь опасности и прочту письмо, — фыркает Кайт, распечатывая конверт. Аромат и правда слишком резкий. Особенно для чувствительного обоняния исверца. Приторный, вязкий. Душный. Кайт морщится, чувствуя, как тот обволакивает его, вызывая желание немедленно пойти и смыть с себя эту липкую сладость. Кайт подавляет желание чихнуть и вчитывается в пять строчек, написанных невероятно красивым округлым почерком. Замирает. Перечитывает, отказываясь верить. Хотя…

Восхитительная Йо в самом деле приглашает его на встречу? Завтра после полудня? Кайт, стараясь сделать это так, чтобы Дайл не заметил, щипает себя за запястье. Нет. Не сон. Тогда…

Кайт медленно возвращает письмо в конверт и прячет за пазуху. Пододвигает отложенные документ и старается вчитаться в него. Прилагает все усилия для того, чтобы губы не расползались в счастливой улыбке, но, судя по насмешливому хмыканью со стороны стола Дайла, у него это совершенно не выходит.

На следующий день он торопливо покидает дом, уговорив Дайла прикрыть его перед дядей. Дайл хмыкает, прежде чем поклониться. Кайт решает не заострять внимание на подобном поведении слуги. В конце концов, Дайл не просто слуга. Может позволить себе такие вольности.

Кайт не пользуется услугой извозчика — ни к чему. Йошша назначила встречу совсем недалеко от площади Снов. Так что вполне можно прогуляться пешком. Кайт идёт быстрым шагом, радуясь тому, что сейчас ещё слишком мало прохожих. В самом деле — те горожане, что зарабатывают на жизнь своим трудом, ещё не потянулись домой. Те, кто, конечно, вообще куда-то там добираются. Всё-таки большинство работает там же, где и живёт… Что до людей, принадлежащих к высшему свету, то они уже успели покинуть улицы. Да и… сейчас, в то время, когда в разгаре ежегодная ярмарка, все, кто не занят самыми важными делами и не считает подобное ниже своего достоинства, находятся на Ягодном поле… на котором уже лет двести как не наблюдается ни одного ягодного куста… Кайт почти сбегает по ступенькам, ведущим к обходной дороге под мостом. Так выходит намного быстрее. Да и, насколько Кайт помнит, здесь всегда можно найти нескольких торговок цветами даже такой поздней осенью. Такими цветами, которые нигде больше в Кепри не найдёшь.

Так и есть. Кайт выгребает из кармана плаща несколько монет и покупает самый скромный букет сумеречных лилий, что дарят спокойный сон и убирают тревогу. Йошша в тот раз, когда Кайт видел её, выглядела не очень-то радостной. Как будто бы что-то её тревожило. Кайт надеется, что лилии хоть немного исправят дело. Ведь Йошше больше идёт улыбаться, чем…

Кайт сворачивает прочь от реки и через некоторое время выходит к полю, на котором издалека видны шатры и лавки торговцев, прибывших на ярмарку. Он крутит головой, высматривая Йошшу, но она замечает его раньше, прикасается к руке.

— Хаг Кайт, я рада, что вы согласились принять моё приглашение, — произносит она, неуверенно улыбаясь.

— Разве я мог отказать вам, хагари Йошша? — отвечает Кайт на улыбку, протягивая букет. — Я подумал, что вам подойдут такие цветы.

— Это… — Йошша прикасается кончиками пальцев к серовато-зелёным лепесткам.

— Сумеречные лилии, хагари Йошша.

— О! — Йошша потрясённо рассматривает цветы. — Это очень… очень дорогой подарок, хаг Кайт.

— В самом деле? — пожимает плечами Кайт, едва ли не жмурясь от того восторга, который звенит в голосе Йошши. — Мне несложно. Ваша улыбка стоит такого подарка. Кроме того, я знаю место, где такие цветы продают за бесценок… — Кайт внутренне морщится от сказанной глупости. Вот что стоило промолчать?!

— Вот как! — Йошша качает головой и улыбается. Снова прикасается к лепесткам, прежде чем прижать букет к груди. — Сразу чувствуется, что вы воспитывались в семье, занимающейся торговлей!.. Вы бывали на ярмарке?

— Признаться, нет, — отвечает Кайт, стараясь идти медленнее, чтобы Йошша за ним поспевала. Ярмарка впереди не оставляет даже места для надежды на то, что ему там может понравиться — слишком много звуков, красок, запахов. Слишком много для исверца, чтобы можно было надеяться на то, что получится выдержать… выдержать? Ха! Ради Йошши, чья рука сейчас так доверчиво покоится на сгибе его локтя, Кайт выдержит и не такое. — Отец не признавал подобных мероприятий.

— Вы многое потеряли! — восклицает Йошша, чуть ускоряя шаг. — Раз уж вы не имеете ни малейшего представления о Ярмарке, то мой долг всё вам показать!

Кайт искренне признаётся Йошше, что будет счастлив всему, что она может преподнести.

Сразу за воротами им попадается прилавок с какими-то яркими поделками, при виде которых Кайт сдерживается от того, чтобы брезгливо поджать губы — Йошше явно нравится то, что находится перед ними. Она некоторое время рассматривает представленные «сокровища», пока не останавливается на одном из них. Передаёт торговцу монеты и поворачивается к Кайту.

— Это вам, — улыбается она, приподнимаясь на цыпочки, чтобы надеть безвкусную поделку ему на шею. — Это мой вам подарок. Амулет от несчастий.

— Благодарю, хагари Йошша, — произносит Кайт, пряча подарок за пазуху. Чтобы никто не увидел на нём такую безвкусицу. Но не обижать же девушку, когда она прямо светится от радости из-за преподнесённого подарка? Да и не такой уж он и безвкусный… Кайт уверяет Йошшу, что так её подарок будет ближе к его сердцу, на что Йошша немного краснеет и тянет за собой вглубь ярмарки.

Всевозможные шатры, голоса торгующихся покупателей, среди которых Кайт замечает нескольких представителей высшего света Кепри, запахи готовящихся мяса и сладостей, которые, смешиваясь, заставляют жалеть о невозможности дышать. Кайт мысленно считает до ста и обратно, уверяя себя, что сорваться прямо сейчас — наихудшая затея из возможных. Кроме того — разве не держался от в том кабинете в здании торгового союза? Или в том загородном особняке? Это место не настолько ужасно, чтобы терять контроль, в самом деле! Тем более, когда Йошша выглядит такой счастливой.

Они подходят то к одному шатру, то к другому. Покупают какие-то сладости, что не идут ни в какое сравнение с тем, что готовит кухарка семьи Тэлэ. Кайт с чистой душой отдаёт купленное Йошше, боясь представить, что с ним станет, если он решится откусить хоть кусочек. Йошша с благодарностью принимает сладости, забавно испачкав щёку сахарной пудрой. Кайт передаёт ей платок, удерживая себя от желания прикоснуться… Посреди ярмарки они на какое-то время замирают перед широким кругом, в центре которого два раздетых по пояс парня ломают друг другу кости. Йошша даже решается поставить деньги на одного из них и едва ли не подпрыгивает на месте, хлопая в ладоши, когда выигрывает. Почти роняет букет на землю. Кайт успевает подхватить его в последний момент. Потом они ещё долго ходят вдоль лавок и шатров. Йошша покупает себе шёлковый платок совершенно дикой расцветки и немедленно повязывает его себе на шею. И требует от Кайта сказать, идёт ли ей. Кайт заверяет, что безумно идёт.

К очередной палатке они подходят уже тогда, когда вокруг загораются факелы и магические огни — у кого не что хватает денег, надо полагать. Эта палатка скромна. Сшитая из серого полотна, она теряется на фоне расписанной ткани соседних шатров. Кайт шагает вслед за Йошшей внутрь. Замирает, видя множество детских и взрослых лиц, расположенных на разной высоте. Моргает и далеко не сразу соображает, что перед ним — искусно сделанные куклы.

— Что это? — удивлённо спрашивает Кайт. Куклы слишком… необычные, что ли.

— Это то место, которое я обязательно хотела посетить, — признаётся Йошша смущённо. — И только вам, хаг Кайт, я могу доверить этот секрет. Ведь… веди мои подруги и семья не поймут. Эти куколки… они особые. Мастер, что их делает, вкладывает в них душу… Говорят, правильно выбранная куколка становится настолько мощным оберегом, что сломать его не в силах ни одни чары этого мира. Но это не всё. Ещё говорят, что в самый последний день Ярмарки можно получить помимо куколки особый дар от мастера.

— Дар? Какой? — Кайт осторожно переступает с ноги на ногу, чувствуя себя крайне неуютно под прицелом сотен незрячих кукольных глаз.

— Я не знаю, — сознаётся Йошша, краснея. — Те, кто удостоился подобной чести, никому не рассказывают о подарке. Остаётся только догадываться, что же это может быть. Ах, мне так бы хотелось получить его! Возможно, тогда я смогла бы изменить свою судьбу… О, прошу меня простить, хаг Кайт! Я не должна была произносить такое. Это крайне грубо с моей стороны.

— Вас не устраивает ваша судьба? Чем же? Мне казалось…

— Я догадываюсь. Но… впрочем, это не имеет значения. Я всё равно не смогу ничего изменить, — Йошша печально улыбается. Голос её падает до шёпота. Йошша делает пару шагов вперёд, дотрагиваясь до одной из куколок. — Но, если вы пообещаете, что всё сказанное останется в пределах шатра… — она замолкает, и Кайт от всего сердца заверяет, что тайны Йошши умрут вместе с ним. — Я хотела бы иметь возможность сама выбрать себе мужа. Не быть разменной монетой моего отца… Вот такое вот глупое желание, не правда ли?

— Мне казалось, что вы счастливы стать женой хага Чейра, — недоумённо говорит Кайт. И получает печальную улыбку в ответ.

— Вам казалось. Но не в моей власти это изменить. Хотя, конечно, Кэллар далеко не так плох, как мог бы быть, но… Я и в самом деле предпочла бы… — Йошша приподнимается не цыпочки и легонько прикасается губами к щеке Кайта. Он пытается хоть что-то сказать, как-то остановить… ведь это неправильно, но… Но Йошша прижимает пальцы к его губам, запрещая говорить. — Не надо. Я прекрасно знаю, что поступаю сейчас, как капризная взбалмошная девчонка, но позвольте мне хоть сегодня побыть легкомысленной! Не думать о том, что судьба ожидает меня за пределами ткани этого шатра. Я ведь могу доверять вам, хаг Кайт?

— Клянусь всем, что мне дорого, что рядом со мной вам ничто не угрожает, — искренне произносит Кайт.

Йошша улыбается и отходит к прилавку, за которым стоит, по-видимому, хозяин шатра. Кайт несколько раз моргает, пытаясь понять, откуда же тот здесь взялся — ведь только мгновение назад в шатре не было никого, кроме них двоих. Кайт готов ручаться. Йошша тем временем заводит разговор с продавцом. Отчаянно торгуется за скромную куколку. Кайт же облокачивается на прилавок, наблюдая, как отсветы огня в светильниках придают лицу Йошши неземное очарование. В окружении кукол и полумрака шатра Йошша выглядит, как посланница Сестёр, что пришла принести людям успокоение и радость. Наконец, Йошша и торговец приходят к соглашению. Куколка перекочёвывает в руки Йошши, деньги — к торговцу. Йошша на мгновение замирает, явно ожидая ещё чего-то (верно, тот самый «дар», о котором говорила ранее), но ничего не происходит. Йошша вздыхает и направляется к выходу.

— Девушка невероятно красива. Пожалуй, в своей долгой жизни я встречал лишь троих, что превосходили её, но… Ваши пути никогда не сольются в один, — доносится из-за спины голос хозяина шатра.

— Что? — непонимающе переспрашивает Кайт. Какое дело этому… человеку до Йошши? Какое он вообще имеет право говорить о…

— Знаете, я мог бы исправить вашу судьбу, рьес Кайт, — хмыкает торговец, от чего Кайт застывает, не в силах пошевелиться. Откуда?.. — Но я не стану этого делать. В конце концов, я никогда в своей жизни не занимался благотворительностью. Не моё это, уж поверьте. Но… Но позвольте сделать вам небольшой подарок, — с этими словами торговец вытаскивает из-за пазухи простенькую деревянную флейту, — девушка ведь рассказала про мой «дар» последнему посетителю года? — Кайт замедленно кивает и крутит в руках невзрачную поделку. — Девушке мой «дар» ни к чему, а вот вам… Скоро — очень скоро — у вас, рьес Кайт, наступит трудное время. Вы, конечно, справитесь со всем, что обрушится на вас — не без помощи добрых людей — но эта флейта будет поддерживать вас тогда, когда вам покажется, что надежды не осталось… Ах, да. Никто и ни при каких обстоятельствах не сможет лишить вас моего подарка. Обещаю.

Кайт моргает и понимает, что стоит рядом с Йошшей на окраине ярмарки. В темноте. Сжимая в руках флейту. Только вот никакого шатра позади нет и в помине.

Магия?!

Но даже для магии такое… такого не бывает. Но…

Йошша же, кажется, и вовсе не заметила пропажи шатра. Она прижимает к себе куколку и предлагает перед тем, как попрощаться, зайти в таверну, что находится неподалёку. Кайт после некоторого размышления соглашается. Засовывает флейту в карман и подаёт Йошше руку.

Потом они долго сидят в практически пустом зале, где кроме них есть ещё парочка выпивох, да обслуга, и разговаривают о каких-то пустяках. Кайт даже не пытается запоминать, о чём именно они говорят, вслушиваясь в голос Йошши. Когда они уже собираются покинуть таверну, на них налетает девушка с горой грязной посуды и опрокидывает её на платье Йошши. Грохот рассыпавшихся тарелок и ложек с ножами заставляет пьянчуг заинтересованно повернуть головы, от чего Кайту приходится посоветовать тем не лезть не в свои дела. Йошша растерянно хлопает глазами, то рассматривая расползающееся пятно на платье, то переводит взгляд с Кайта на виновницу происшествия и обратно.

— Ох!.. Простите, хагари! Прошу вас… — девушка нервно кусает губы и порывается что-то делать, но, похоже, и сама толком не знает, что же именно. — Ой, как же это… — она приседает, чтобы собрать уцелевшие тарелки, потом бросает их обратно на пол и смотрит на испорченное платье. Тянет руки к нему и тут же отдёргивает. — Ох, как же…

— Ничего страшного, — наконец произносит Йошша. — У вас ведь найдётся комната, чтобы я могла привести себя в порядок?

— А? Ах, да. Разумеется. Прошу вас…

Девушка оставляет битую посуду на полу и ведёт Йошшу и Кайта в сторону одной из дверей. Кайт сомневается, что ему стоит заходить вместе с Йошшей, но та решительно стискивает его руку и тащит за собой. Кайт чуть пригибается, чтобы не задеть низкий потолок. Йошша закрывает дверь и начинает рыться в сумочке, когда Кайт чувствует головокружение. Он прислоняется к стене, чтобы не потерять равновесие окончательно, когда глаза заволакивает пелена. Он ещё пытается сделать хоть что-то, но сознание уплывает.

Приходит в себя он от сильного удара по рёбрам. Пытается пошевелиться, но ничего не выходит — тело не слушается совершенно.

— И долго он будет так валяться? А? Йо, не просветишь?

— Я не знаю, — неуверенно произносит Йошша где-то позади Кайта. Он пытается повернуть голову или хотя бы открыть глаза — бесполезно. — Я… почему ты меня об этом спрашиваешь?

— А кого же ещё? Сестрёнка, — ядовито начинает неизвестный, — ты вызываешь нас с Йорто через кристалл, рыдаешь и требуешь спасти тебя. Мы бросаем все дела и мчимся через весь город… И что мы находим?

— Дорогую сестрёнку в разорванном платье и исверца, валяющегося без сознания, — заканчивает третий голос. — Йо, как ты ухитрилась вляпаться в подобное?

— Я… я не знаю. Это какое-то… это… он был таким милым, учтивым. Мы ходили по ярмарке, потом зашли сюда. И это недоразумение со служанкой… А потом… а потом он просто превратился в чудовище! Накинулся на меня, разорвал платье и… и… если бы не та девушка, что ударила его по голове подносом… Мне страшно представить, что бы со мной было.

— Зачем ты вообще потащилась… не кривись, Ноэр… пошла на ярмарку с каким-то исверцем? Тем более — с сыном нашего конкурента!

— Я… я не знаю, — шепчет Йошша.

Кайт пытается сделать хоть что-то, но тело по-прежнему не слушается. Он не может даже застонать. Остаётся только слушать. Но почему Йошша говорит такое? Она ведь лжёт! И… Кайт понимает, что срочно должен вернуть контроль над телом. Знать бы ещё — как это сделать.

Тем временем разговаривающие замолкают, из-за чего Кайту остаётся только гадать, что же происходит. Потом раздаются шаги. И вновь удар по рёбрам. Твари. Странно, правда, что не по животу… Кайт надеется, что вот-вот придёт в себя — он уже может слегка пошевелить пальцами на правой руке. Жаль только, что этого явно недостаточно, чтобы освободиться. Но теперь понятно, что это лишь дело времени. Стоит вознести хвалу Сёстрам за то, что он — исверец. Только бы вернуть контроль — и братцам Йошши сильно не поздоровится.

— Ладно. О твоём поведении с тобой будет говорить отец, — произносит один из братьев. Кайт не понимает — который. Да это и не так уж и важно. — Я тебе обещаю, Йо. До самой твоей свадьбы ты никуда не выйдешь без одного из нас… ну, либо без Чейра, раз уж он решился на тебе жениться. Это тебе понятно?

— Да, — невесело отвечает Йо.

— Что же до исверского ублюдка… — голос на несколько мгновений замолкает, словно бы его обладатель раздумывает над тем, что сделать с Кайтом. Кайт напрягает мышцы рук, стараясь вернуть себе подвижность как можно скорее. — Отправлю его в Когго. У нашего знакомого как раз не хватает рабочих рук.

— Ты думаешь, тебе это позволят? — скептически уточняет второй брат. Его голос раздаётся прямо над головой Кайта, который сжимает в кулак ладонь левой руки, которая зажата между полом и боком. Ещё совсем немного… — Всё же он — представитель другого государства. Скандал сейчас никому не нужен. Кроме того…

— Он пытался изнасиловать нашу сестру, Йорто! — резко обрывает его Ноэр… кажется. Кайт не уверен, что правильно запомнил имя. Да и не так уж и важно — он никогда не пытался различать майгорских выродков. Зачем? Их всё равно слишком много, чтобы тратить время на подобное… Изнасиловать?! Но… он же не… Кайт дёргается. — Сам знаешь, чем карается подобное. Да за одну только мысль о подобном я бы содрал с этого животного кожу живьём! Но… но я буду действовать по закону — он на нашей стороне. Что до остального… помнится, у отца были специальные кандалы как раз для исверской нелюди. Так что ублюдок не доставит никаких проблем. Ну, а Исвера… они отнесутся с пониманием, если не хотят скандала… О, кстати. Навесь на него ещё пару паутинок. Эта уже почти истаяла, судя по тому, как он дёргается.

— Ты ж хотел, чтобы он пришёл в себя?

— Ну так он уже в сознании. Не скажу — насколько давно и что успел услышать… впрочем, это и неважно. В шахтах Когго до этого не будет никому дела. Но я ещё поговорю с ублюдком до того, как он нас покинет… Паутину, Йорто. Быстро.

Кайт чувствует, как его тело заворачивает в тяжёлый кокон, из-за которого он теряет способность пошевелиться. Его словно придавливает к полу чудовищной тяжестью. Так, что даже дышать получается через раз.

Магия.

Мерзость.

По телу пробегает дрожь омерзения. Но всё, что сейчас Кайт может — лежать и слушать переговаривающихся майгорских выродков. Те обсуждают какие-то свои дела. Попутно Кайта поднимает в воздух. По изменению температуры вокруг и запахам Кайт понимает, что его выносят на улицу. Потом краткий миг полёта и удар — по-видимому, его швырнули… куда-то. Тряска, запах лошадей. Понятно. Но что же теперь делать?

Кайт не знает. Но надеется на то, что… Раз уж они заговорили о скандале, изнасиловании и прочем, то его собираются судить и отправить на каторгу. Что ж. Кайт выдыхает настолько, насколько проклятая магия ему позволяет. У него будет шанс доказать свою невиновность. Ведь судья должен будет выслушать и его тоже.

Так что стоит дождаться суда. Кайт медленно дышит, позволяя себе слегка задремать, чтобы организм подлечил сам себя.

***

Кайа поглаживает страницу Книги с только что появившимся текстом. Она, признаться, и не ожидала, что новый рисунок появится настолько скоро. Ведь и предыдущие… заклинания… она не успела освоить до такой степени, чтобы не испытывать боли. но тем не менее… Уже пятое. Кайа готова признать, что совершенно не понимает, по какому принципу они расположены. Сначала освещение пространства, потом способность видеть сквозь любые преграды, которое Кайа предпочитает называть просто «зрением», потом заклинание, от которого у неё чуть не облезла кожа на предплечьях… вместе с мясом… Раны не затягивались несколько дней при том, что на исверцах столь незначительные повреждения проходят достаточно быстро. Остаётся радоваться тому, что сейчас поздняя осень, и никто особо не удивляется закрытым платьям с длинными рукавами… да никому и дела нет! Дома все — и она в том числе — поглощены собственными делами, встречаясь только за обеденным столом. Да и то не всегда. А балы она не посещает с того раза, когда Йошша перед ней извинялась. Дней десять назад, кажется. Не так уж и много времени прошло, конечно, но — нет никакого желания. Особенно, если вспомнить про то, как там, в темноте под балконом кто-то… Кайа встряхивает головой, отбрасывая мысль. Волосы, лишь слегка подхваченные лентой, рассыпаются и закрывают лицо. Она откидывает их назад, в который раз жалея, что они не более нормального цвета. Пусть бы были банального русого оттенка, например, но не красные… Ладно, неважно. Так вот. Третье заклинание, стоившее ей кожи (и не только) рук, оказалось обогревом. Да, бесспорно — очень полезная штука. Где-нибудь на севере Мессета, например, цены бы ему не было. Но в Кепри?! А уж в Исвере, куда дядя всё-таки их намерен отвезти — Кайа прекрасно понимает, что настоять на своём не выйдет — обогрев и вовсе будет бесполезным. Но — пусть.

Четвёртое же Кайа так и не поняла, куда можно было бы использовать. От этого заклинания она едва ли не выла в голос, катаясь по полу от едва ли не разрывающей внутренности боли. Но результат… зачем Кайе может понадобиться возможность запечатывать… эм… воспоминание, наверное, в предмет?! В смысле — допустим. Она вполне может себе представить массу таких ситуаций, но ведь извлечь воспоминание кроме неё никто не сможет — насколько Кайа успела понять, обычные маги даже не поймут, с чем именно имеют дело. И какой со всего этого прок?

Кайа переворачивается на спину, держа Книгу над головой. Скоро надо будет вставать и спускаться вниз — на завтрак. Не хочется совершенно. Вчера вечером из Иллши вернулся дядя. Так что сегодня он уж точно будет на завтраке. Кайа перебирает в памяти известные ей ругательства и жалеет, что не так уж и много их она знает. Да и не произнесёт она такое вслух. Тем более — в лицо дяде. Духу не хватит.

Пятое заклинание… Кайа ведёт пальцем по привычным уже строкам с пространными размышлениями автора, по завиткам рисунка. Попробовать? Кайа чуть качает головой в ответ на собственные мысли. Нет. Слишком мало времени. Она не успеет прийти в себя до завтрака. И это может привлечь к ней лишнее внимание. Особенно от Кайта, который в курсе того, что она читает Книгу. Опять будет прожигать её возмущённым взглядом. Или начнёт читать нотации… И когда это братец стал таким занудой?...

…И когда вышло так, что они перестали понимать друг друга?..

Кайа морщит нос. Переворачивается на живот, захлопывая Книгу. Потом. Позже. Днём, возможно. Или вечером, когда уж точно никто не решится заявиться к ней в комнату… Как, например, сейчас.

— Да, войдите, — кричит она, садясь на кровати. Ещё и руки на коленях складывает после того, как запихивает Книгу под подушку.

— Ты ещё не готова? — удивляется Лекки, заходя в комнату.

— Ну, вроде бы есть ещё время, — пожимает плечами Кайа, поднимаясь с постели. Разглаживает неровности на покрывале и отходит к окну. — Я спущусь. Не думай, что я…

— Да я и не думаю, — качает головой Лекки, усаживаясь в кресло. — Даже если ты мысленно призываешь на голову дяди Кьятта все известные кары… хотя я даже не хочу знать, чем же он вам так не угодил — нормальный же человек, пусть и не без недостатков… тебе просто духу не хватит пойти против него в открытую. Будешь молча беситься и всё. Я не по этому поводу. Ты Кайта видела?

— Вчера, — кивает Кайа, решая оставить слова сестры про дядю и прочее без внимания. Не хватало ещё начать с ней спорить по такому поводу. — Он уходил вместе с Дайлом, кажется.

— О, это и я видела, — отмахивается Лекки. — Просто после этого его никто не видел. Даже Дайл. Братец не вернулся домой вчера вечером. И никто не знает — где он может быть.

— На Кайта это совсем непохоже… — хмурится Кайа, пытаясь сообразить, где сейчас может быть близнец. Ничего в голову не приходит. Она поправляет шторы, по-прежнему забранные в траурное количество складок, подходит к столику, опирается на него ладонями и пристально рассматривает сестру. Лекки и правда выглядит обеспокоенной. — Может, заночевал у подружки? У него же…

— Кайт последний год сохнет по Йо, — качает головой Лекки, накручивая на палец выбившийся их причёски рыжий локон. Кайа кривится при упоминании Йошши. Особенно после такого сокращения её имени. Странно, что именно Лекки переняла манеру Берны… Хотя это и не особенно важно здесь и сейчас. Просто само упоминание этой… девушки… неуместно. Пусть она и предложила мир, но от этого не перестала быть… той, кем является. — Точно так же, как ты — по Кэллару. Ирония в том, что эти двое сочетаются браком друг с другом… забавно, не правда ли?

— Ничего забавного, — холодно отрезает Кайа, переводя внимание на кувшин с морсом. Пару мгновений размышляет, потом всё же наливает себе. Берёт стакан в руки, отпивает пару глотков, наслаждаясь кисловатым вкусом. — Да, я помню, что братец никак не выкинет из головы эту белобрысую, но… возможно, именно поэтому он и отправился к какой-нибудь… даме? Чтобы…

— Чтобы отвлечься? — хмыкает Лекки. Встаёт из кресла, подходит к столу и тоже наливает себе морс. — Да, такое вполне могло бы быть. Только вот я в это не верю… Да и Дайл бы знал. Так что… Неспокойно мне. Что-то… предчувствие какое-то.

Кайа молча допивает морс. Ставит стакан на стол, машинально прослеживая путь розоватой капельки по изгибам цветочного узора. Предчувствие у Лекки… Не очень-то хорошо это звучит.

— И когда у тебя появилось это предчувствие? — Насколько сейчас стоит начинать беспокоиться?

— Вечером. И прежде чем ты начнёшь спрашивать, почему я молчала — я не была уверена в том, кого конкретно моё предчувствие касается. Вы слишком похожи. А, учитывая то, что ты прячешь не первую ночь под подушкой, — Лекки позволяет себе короткую улыбку в ответ на метнувшийся в сторону постели взгляд Кайи, — было более ожидаемо считать, что предчувствие касается именно тебя.

— И давно ты знаешь? — уточняет Кайа. Лекки неопределённо пожимает плечами. — И что теперь предлагаешь делать?

Лекки молча вздыхает. Понятно. Она не знает. Кайа выдыхает, потом решительно идёт к двери.

— После завтрака решим. Один только вопрос: кого-то в известность ставить будем?

Лекки неопределённо ведёт плечом, что Кайа расшифровывает, как предложение повременить с рассказом. Это определённо радует — распинаться о внутренних проблемах семьи перед дядей (а ведь кому тут ещё можно рассказывать? Не маме же, которая до сих пор не оправилась от смерти папы…) нет никакого желания.

Они пересекают коридор и входят в столовую. Кивают уже сидящим за столом маме и дяде и приступают к завтраку. Едят в молчании. Кайа совершенно точно не желает разговаривать с дядей, мама едва ли хоть что-то замечает сейчас, а Лекки… с ней они уже поговорили. Какими соображениями руководствуются остальные, Кайа не представляет. Не желает представлять.

Кайа ест совсем немного — почему-то кажется, что еда сегодня явно не пойдёт на пользу. Пятое заклинание… Есть у Кайи подозрение насчёт того, как именно появляются заклинания в Книге. Если не считать, конечно, первого, хотя и оно, в принципе, вписывается в то, что Кайе только что пришло в голову. Первое заклинание она попробовала на складе, где, насколько она сейчас припоминает, было не очень-то светло. Второе — как раз после того, как выясняла, кто и где находится в доме, чтобы не столкнуться ни с кем. Третье… помнится, в тот вечер она довольно-таки сильно замёрзла на прогулке. А вот четвёртое… ну, да. Кайа пожалела о том, что в скором времени воспоминания о папе начнут тускнеть. Что она забудет, как он выглядит. Глупо, конечно — как можно забыть папу?! Но том не менее. Да и то, что в скором времени придётся покинуть Кепри навсегда и больше не увидеть город, людей… И вот Книга подкидывает рисунок для хранения воспоминаний! Интересненнько получается.

И можно предположить, что Книга вполне могла учуять беспокойство Лекки. Хотя, если Лекки права, и с Кайтом что-то случилось, то Книга вполне могла понять это через саму Кайу, как через его сестру-близнеца. Странноватый ход мыслей, конечно, но кто вообще знает, на что способна Книга? И почему она вообще открылась именно для Кайи.

Когда завтрак заканчивается, дядя, пожелав всем хорошего дня, удаляется по делам. Мама уходит к себе, предварительно доверив компаньонке проследить за обедом и порядком в доме. Ничего нового. Разве что теперь приказы Ларне отдаёт не Лекки. Можно порадоваться? Кайа вздыхает и поворачивается к Лекки, разглаживающей складки на скатерти. Сестра чуть пожимает плечами. Потом кивком головы указывает Кайе в сторону её комнаты. Понятно.

Едва только Лекки запирает дверь, Кайа тут же вытаскивает Книгу. Лекки с любопытством её рассматривает, не делая ни малейшей попытки прикоснуться. Кайа удивлённо приподнимает брови.

— Чему ты удивляешься? — хмыкает Лекки, с ногами забираясь на кровать. — Мне не нравится эта вещь. Ещё в первый раз не глянулась, пусть я и не обратила тогда на собственные ощущения должно внимания. А уж после того. как ради неё дважды в наш дом влезали воры… Да, я в курсе, не удивляйся. Так вот. После этого я уж точно не горю желанием прикасаться к этой мерзости.

— Кайт бы порадовался сейчас, — мрачно произносит Кайа, поудобнее устраиваясь на кровати ближе к подушкам. Открывает Книгу, перелистывает страницы, лаская их кончиками пальцев. Как же всё-таки приятно прикасаться к листам! Кайа перехватывает взгляд Лекки и чуть краснеет. Уже быстрее перелистывает страницы в поиске нужной. Если она не ошиблась, то рисунок… — Кайт тоже называет Книгу мерзостью.

— Ну, думаю, причины у нас немного разные, — отвечает Лекки, заглядывая в Книгу через руку Кайи. Всё так же стараясь не коснуться страниц даже краем одежды. И Кайа даже рада этому. Совершенно не хочется, чтобы хоть кто-то прикасался к Книге. — У меня вызывает неприязнь то, что спровоцировала эта вещь. И то, что у меня в прямом смысле слова мурашки по спине от одного только её вида. Это неприятно, знаешь ли. Кайт же… он, как и большинство наших соотечественников, ненавидит магию. Даже к таким, как я и мама, большая часть исверцев относится… настороженно. При том, что всю жизнь строят вокруг нас. А тут — такая вот Книга!

— Да. Я это понимаю, — соглашается Кайа. Если Кайту не нравится магия, то это не значит, что можно запрещать остальным ею заниматься! Его-то это совершенно не коснётся! — Я не уверена в том, что сейчас случится. У меня, конечно, есть некоторые предположения, но совершенно необязательно, что они окажутся правдой. И ещё. Это всегда немного… или не немного… это больно. Так что не удивляйся, пожалуйста.

Лекки внимательно смотрит Кайе в глаза. Потом кивает. Кайа глубоко вдыхает и выдыхает медленно, стараясь успокоиться. Ничего необычного не происходит. Просто ещё одно заклинание из Книги, от которого она сейчас будет выть, пытаясь совладать с болью… Как-то это совсем не успокаивает, если честно.

Кайа всматривается в переплетение линий. Закрывает глаза, вызывая рисунок в воображении. Представляет, как магия течёт по линиям — всё, как и в первый раз. Мгновение, другое… Она осторожно приоткрывает глаза. Успевает дважды моргнуть, прежде чем по венам растекается боль. Больно не то, что дышать — больно думать. Кайа старается не двигаться, прекрасно понимая, что это ничего не улучшит. А вот ухудшить может и ещё как! Удар сердца, второй, третий. Боль устремляется в позвоночник, от чего Кайа едва ли не дугой изгибается, хрипя от боли. От позвоночника ледяные волны боли расходятся по рёбрам, сдавливая лёгкие. Кайа заставляет себя дышать мелко — научена прежними заклинаниями уже. Нужно переждать. Боль никогда не задерживается надолго. Вот она ввинчивается в позвонки, заставляя неестественно выпрямиться. Вот — опускается в копчик, простреливая ледяной вспышкой, от которой кажется, что все внутренности смерзаются в единый ком. Опускается в ступни и сходит на нет. Кайа осторожно меняет положение тела, которое — что совершенно неудивительно — отказывается подчиняться и падает на подушки. Кайа радуется, что додумалась проверять рисунок на кровати. Ковёр, конечно, мягкий, но — падать на пол?! Нет уж!

Кайа закрывает Книгу, переворачивается на спину и ждёт, когда заклинание подействует. И радуется, что Лекки не произносит ни слова.

Это происходит неожиданно. Как, впрочем, и всегда.

В одно мгновение Кайа словно оказывается далеко за пределами комнаты, да и самого дома. Она видит каменную кладку стен, решётки, коренастого блондина с надменным выражением лица. Второго, ухватившего за волосы… Кайта! Кайта, который прикован к стене цепями! Что… что происходит? Блондины переговариваются между собой, проскальзывает имя Йошши, за которое Кайа тут же цепляется. Белобрысая в этом как-то замешана? Вот же… Кайа вздрагивает от того, что видение рассеивается.

Она резко поднимается с кровати и лихорадочно принимается собираться. При этом едва ли не падает пару раз от не до конца опустившей тело слабости.

— Что случилось, Кайа?

— Кайт. Он в беде. Надо что-то делать, Лекки. Или он…