XVII

Кери никак не реагирует на то, что Лио появляется нетипично рано сегодня. Пусть даже он и уходил до рассвета, возвращаясь едва ли не заполночь только в последние дней десять. Неважно. Это лишь его дело. До тех пор, пока он не посчитает нужным посвятить в него Кери. У ней самой и без того есть чем заняться. Повторить в бесчисленный раз самые простые плетения, например. Попробовать провязать что-нибудь посущественнее… разобраться с тем узором, что пару дней назад подкинул Лио же. Интересный, надо признать. Рисунок человеческого разума. Не всего, конечно, но… И пусть Кери никогда не изучала целительство в таком объёме, как Меор и Яра… Кери раздражённо цыкает, отбрасывая мысль о втором по счёту мёртвом женихе и его возлюбленной. От последнего слова хочется плеваться, недобрым словом поминая романчики тётки Лейги, но пол в склепе… в доме… мыть некому, так что придётся воздержаться. И не вспоминать ни про парочку, ни про прочих родственников.

Всё равно они все уже в прошлом.

Как бы то ни было, Кери даже не поворачивает головы на движение у входа в склеп… в дом, предпочитая дёргать за усы забавно рявкающего на неё белолапого щенка.

Поэтому с некоторым недоумением смотрит на замершего почти рядом с ней рыжего… почти красного… парня, дикими глазами смотрящего на то, как Лио спихивает с одного из постаментов гроб. Кери только пожимает плечами, вспоминая, как то же самое он проделывал в начале осени, когда они только приехали в Лиссер-Шатт после путешествия по Шайрашу. Ну, подумаешь — гроб! И что?

— Можешь спать тут, — произносит Лио, накидывая на опустевший постамент несколько шкур из тех, что хранятся в дальнем углу склепа, где так же стоят гробы, стащенные со своих мест.

И вот тут Кери вздрагивает — слышать голос Лио она так и не привыкла.

И кто это такой?

Кери чуть дотрагивается до виска, морщась от призрака боли — такая вот беззвучная речь по-прежнему отнимает много усилий.

Тот самый брат девчонки с Книгой. Я же тебе рассказывал.

Да. Я помню. Но ты не говорил, что он будет жить с нами.

Ты против? Шайли, но…

Мне. Нужна. Ширма!

Лио кивает, чем вызывает ещё один дикий взгляд от парня. Ах, да! Он де не слышит их диалога. Кери давит в себе желание глупо хихикнуть. Пусть никто и не увидит подобного непривычного её поведения, но… Брат девчонки с книгой, значит? А девчонка в курсе, что он тут? Или…

— А кто он? Не очень-то похож на… — на этот раз — вслух. Чтобы не нервировать парня лишний раз. Кери спускает ноги на пол, нашаривает сшитые из кроличьих шкур домашние… сапожки, поплотнее закутывается в одну из шкур и обходит нового жильца вокруг, рассматривая. Тот с какой-то брезгливостью — если это перекошенное от шрама лицо, конечно, сейчас изображает именно брезгливость — старается отодвинуться. Кери вновь давит смешок. Вдруг рыжий обидится?

— Исверец. — Что Кери обожает в Лио, так это его умение понимать её даже не с полуслова! Исверец, значит? Кери принимается рассматривать его более тщательно.

Ни малейшего сравнения с Таго, надо сказать. То ли Рийса не совсем правильная исверка — что многое бы объясняло и в её характере, и в самом присутствии этой семьи в Севре… — то ли это вот этот вот парень не является типичным исверцем. Кери вздыхает, поглаживая крючок. Можно, конечно, попробовать посмотреть чарами, но она не уверена, что сумеет посмотреть правильно. Всё-таки не так уж и давно она начала изучать этот способ. Да и, если подумать, ничего это и не даст — все её сведения об исверцах сводятся к нескольким записям в книгах из библиотеки отца, да к знакомству с Таго и вот этой парочкой.

— О! Так это же прекрасно! Парень, а правда, что у вас в домах живут большие кошки? И статуи повсюду? Я читала, что…

— Вряд ли он сможет тебе ответить., Шайли. — Лио подходит поближе, «не замечая» пристального взгляда парня. — Наш новый сосед крайне неразговорчивый человек.

Вспомни тот узор, что я показывал теле не так давно.

Так он немой? Насколько я поняла — это не врождённое…

Парень тем временем отходит к выделенному для него постаменту, косится на оттащенный в угол к двум другим гроб, но забирается с ногами, сворачивается в клубок и закрывает глаза.

Мне надо отлучиться в Нахош. Ведите себя прилично.

За девчонкой отправляешься? Это не слишком для нашего… дома?

Нет. Не за ней. Рано. Но присмотреть стоит… Ты ведь разобралась, что и почему с ним не так? Посмотри ещё раз — вживую. Потом расскажешь — что да как. Только не пытайся пока делать что-то сама. У тебя…

У меня нет к этому таланта. Я знаю. Но посмотреть и правда будет интересно. Возвращайся поскорей, братик.

Кери отмечает, как Лио чуть дольше задерживает выдох, как делает это всякий раз, когда она называет его братом. Она всё ещё не решила — хорошо это или плохо. И всё ещё не определилась, как расценивать собственные действия. Да и вообще — стоит ли об этом задумываться? Лио считает её сестрой. И он сделал для неё столько, что ей вовек не расплатиться, но… Кери встряхивает головой, выбрасывая ненужные сейчас… в принципе — ненужные… мысли, и переводит взгляд на…

Лио успел покинуть склеп, пока она пыталась разобраться в том, в чём, возможно, и вовсе не имеет смысла разбираться.

И что же теперь делать? Кери подходит к грубо сколоченным полкам, появившимся тут не так уж и давно по её же просьбе. Подтаскивает лавку, забирается на неё и начинает шарить на самом верху. И зачем, интересно, нужно было убирать запасную одежду настолько высоко?! Да и подушки тоже… И одеяла. Хотя — вот ими ни Кери, ни Лио особо и не пользовались. Хватало шкур.

— Держи, — Кери швыряет парню подушку, хотя, на её взгляд, шкур и правда вполне хватает. Но кто знает, к чему там привык этот исверец. Следом она кидает линялый свитер, побитый молью. Непонятно — кем вообще тут забытый. Вот интересно, а этот рыжий… а он такой же… хм… забавный, как Таго?

Парень ловит и подушку и свитер. И даже после некоторого сомнения натягивает последний на себя. При этом на Кери он смотрит как на грязь. И почему это, хотелось бы знать? Что такого она успела сделать, чтобы заслужить подобный взгляд?

…Ладно бы ещё это были кто-то вроде Яры или той же Рийси… или прочих жителей Севре, чего уж тут! Кери негромко фыркает, усилием воли отгоняя от себя образы города и его окрестностей. Надо же! Ни за что бы не подумала, что станет скучать по развалинам мельницы или по речке. Да и по полям цветущей половину лета отравы…

Кери возвращается на своё место, захватив попутно успевшую зачерстветь булку. И морщится, когда сухой кусок хлеба царапает горло… надо было воду прихватить! Ну, не вставать же теперь…

Кери плавно ведёт зажатым в пальцах крючком, соединяя нити, стелющиеся по полу склепа, с нитями, что висят в солнечном свете, который льётся через узкие окна под самым потолком, на мгновение залюбовавшись снующими в солнечных лучах пылинками… Эх… приходится на неопределённое время позабыть про то, чтобы посидеть на подоконнике в своё удовольствие… Хорошо бы не навсегда. Нити превращаются в петли так привычно, словно бы и не было нынешней осени, когда любая попытка просто прикоснуться к нитям превращалась в катастрофу. Хорошо ещё, что рядом был Лио… Кери быстро вывязывает четыре ряда, создавая начальный узор. Примитивный до ужаса — она такие вязала в самом начале обучения, и мысль о том, что теперь ещё неизвестно, когда станет доступно что-то большее, сводит пальцы судорогой. Чтобы успокоиться, Кери представляет, что бы она могла сделать с теми, из-за кого она теперь не в состоянии… С кого бы стоило начать?

Неважно. Не теперь.

Тем более, Лио говорит, что не успеет начаться настоящая зима, как Кери вернёт если не всё, то большую часть. Хочется ему верить.

Кери замыкает узор в петлю и провязывает ещё одну петельку, которую накидывает на запястье. Основную же она набрасывает на стоящий на полке кувшин с водой и, затянув покрепче, дёргает на себя. Прекрасно! Теперь проделать то же самое со стаканом.

Стакан едва не влетает ей в нос. Кери вполголоса шипит ругательства, подслушанные ей ещё в детстве у сборщиков слёз. Резко сбрасывает чары, краем глаза наблюдая, как те в отсутствии контроля расплетаются, возвращаясь в то состояние, в котором пребывали до того. Наливает себе воды — жажда усилилась из-за ворожбы — и ставит кувшин на пол, машинально оплетая его простейшими чарами, которые не требуют почти никаких усилий с её стороны, чтобы сука или щенки не опрокинули.

…Не думай о том, что раньше для подобного тебе понадобилось бы лишь дёрнуть за пару нитей магии…

Кери суть морщит нос, уже привычно выбрасывая ненужные мысли… сколько же ненужных мыслей накопилось за последнее время. Слишком много.

Кери вздрагивает, натолкнувшись на пристальный взгляд рыжего. Брезгливость, осуждение… можно подумать, в этом она откроет для себя нечто новое!

Хотя жители Севре всё больше старались опустить взгляды в землю — похоронить их вместе с непозволительными мыслями в адрес ведьмы. И говорили так, что зубы от сладости сводило. Пока не…

Прекрати об этом думать, пока магия из-под контроля не вышла! Лио сейчас не здесь, чтобы успеть остановить вовремя… Кери прикрывает глаза и старается дышать ровно, чтобы хоть как-то успокоиться. Всё же надо заняться хоть чем-то, чтобы не изводить себя бесполезными сожалениями. Рассмотреть рисунок сознания парня, как предложил Лио, например. Только не…

— И что ты так меня разглядываешь? Если голоден — возьми на полке. Только еда вчерашняя. Если для тебя это имеет значение, — Кери сама себя сейчас готова удавить за то, что… А ведь раньше именно она изводила окружающих. А теперь так остро реагирует на всего лишь взгляд… Как это жалко!

Парень окидывает её презрительным взглядом, от чего лицо перекашивает ещё больше, превращая то в гротескную маску, и отворачивается к стене. Кери фыркает себе под нос и переключается на рисунок его сознания. Раз уж он теперь даже не будет в курсе того, что она делает.

Кери зажимает крючок пальцами, набирая первые петли узора, параллельно думая, что, как только Лио принесёт ширму, Кери поставит её так, чтобы не видеть этого… исверца — в этом случае можно будет попытаться убедить себя в том, что ей безразлично его к ней отношение. Вообще — оно, конечно, безразлично, но видеть этакий взгляд… мало приятного.

Так. Хватит о нём

Кери вывязывает узор сетки и растягивает её так, чтобы та висела прямо напротив рыжего. Надо рассмотреть его немоту настолько подробно, насколько это возможно.

***

Собрать волосы в хвост и покрыть голову платком. И в очередной раз отметить, что как бы нелепо это не выглядело, платок хоть как-то спасает от холода. Хотя до путешествия на север Лекки и представить себе не могла, что платки могут быть шерстяными. Она расправляет складки на юбке и выходит в коридор. Морщится от скрипа половиц, но напоминает себе, что по этому коридору постоянно проходит множество людей, и, верно, хозяева не не успевают всё починить. Объяснение ничем не хуже любого другого.

Она уже сбилась со счёта, во скольких постоялых дворах успела побывать за то время, что они в пути. Не меньше десяти, наверное, но… И стоит признать, что все они до ужаса однообразны. Хотя чего можно ожидать от таких мест?

Лекки подходит к лестнице и замирает около неё, рассматривая открывшийся вид на общий зал на первом этаже — столы, стулья, стойка около стены с дремлющим за ней хозяином. Видимо, дела в этом заведении идут совсем плохо, если сам хозяин вынужден стоять за… В зале пусто. Совершенно. Что не особенно удивительно, ведь сейчас ещё очень раннее утро. Обычно посетители подтягиваются позже. Даже путешественники. Если, конечно, они не торопятся никуда. Но те, кто спешит, обычно предпочитают использовать быстрые пути. Которые вообще никак не включают в себя такие места, как такие вот придорожные постоялые дворы.

— Доброго утра, рьеси Лекки. — Хаг Ястен вежливо улыбается, прежде чем начать спускаться в зал. В этот раз он даже не предлагает ей своё общество, уяснив, что… Что Лекки не нравится, когда ей навязывают компанию. Особенно такие, как хаг Ястен Теннери.

— Доброго, хаг Ястен, — кивает Лекки и следует за ним. Просто потому, что другого пути тут и нет, да и… Всё лучше, чем самостоятельно пытаться разбудить хозяина заведения, чтобы сделать заказ. Всё же начинать разговор с незнакомым мужчиной, особенно вот в таком вот мест, у Лекки всё ещё плохо получается.

Хаг Ястен ведёт себя образцово. Помогает сесть, разбирается с заказом. И вообще старается выглядеть дружелюбным и милым. А Лекки при этом кривится от едва заметной фальши во всём, что тот делает. В жестах, в словах… Дядя Кьятт, кстати, тоже это замечает — Лекки это ясно как день - но не подаёт вида.

— Дядя?..

— Рьес Кьятт ещё спит, — пожимает плечами хаг Ястен, принимаясь за завтрак. Лекки следует его примеру, стараясь не рассматривать собственную тарелку вообще. И не думать, насколько тщательно её мыли, прежде чем… может, стоит завести свою? Ага. А ещё — кружку, там, и… а если представить, как именно готовят в таких вот местах, то… — Вчера он занимался улаживание каких-то проблем, так что… Ваш слуга остался с ним после того, как я заверил его, что прослежу за вашей безопасностью, рьеси, — добавляет хаг Ястен, от чего Лекки едва не фыркает. Можно подумать, его и правда беспокоит её безопасность! — Впрочем, сегодня в любом случае возобновить путешествие не выйдет — грядёт буран, и будет чистым самоубийством оказаться за пределами стен в такое время.

— И долго он продлится? — Собственно, а какая разница? Они путешествуют наугад, не имея ни малейшего представления о том, где теперь искать Кайу. Кроме общего направления. Север. Север — очень размытое указание. Какой именно север? Скалы Дайвега? Равнины Сойрро? Тот самый Севре, про который много чего говорят?

— День. От силы — два. Здесь не бывает по-настоящему затяжных бурь. В тех же окрестностях Нахоша в это время года бури поднимаются каждый день ближе к темноте при том, что никто из магов так и не нашёл этому явлению хоть какого-то внятного объяснения. — Хаг Ястен рассказывает охотно. С улыбкой и вообще — стараясь расположить её к себе. Напрасно. Лекки, разумеется, старается быть вежливой, хотя от его общества её передёргивает. Странно, что от Берны такого ощущения не возникало…

— Столько снега… Никогда бы не подумала, что такое вообще бывает… — немного задумчиво произносит Лекки. Отставляет опустевшую тарелку и теперь рассматривает завитушки на деревянной столешнице.

— Я тоже так и не привык к подобному, — словно бы доверяя серьёзную тайну, говорит хаг Ястен. Лекки подавляет желание презрительно фыркнуть. Он ведь не может всерьёз рассчитывать на то, что она проникнется его речами? Ведь нет же? — Как и к тому, что, например, в Кепри всю зиму идут дожди. С редким снегом. Или к тому, что где-то сейчас стоит невыносимая жара… на Костях Лорра, к примеру, или в других тропических местах. В Дайвеге зима приходит ещё в начале осени. Только вот снег там увидеть удаётся далеко не всегда. Не рисковать же собственной жизнью ради такого сомнительного удовольствия, спускаясь на самое дно ущелья или забираясь наверх?

— Да, я слышала, как об этом рассказывала ваша сестра, хаг Ястен, — кивает Лекки, против воли увлекаясь рассказом. Не самым умелым, но достаточно интересным. — Как и про то, что у вас в Дайвеге у каждого есть оранжерея.

— В нашей семье их две. В одной, как и все остальные, мы выращиваем овощи и разные травы… самые разные. А во второй Шай сделал для матери цветник. И мы привозим для неё из всех мест, где бываем, самые красивые цветы.

Лекки пытается представить себе эти оранжереи, отбрасывая мысль о том, насколько неуместно прозвучало это откровение. В самом деле — рассказывать абсолютно постороннему человеку про цветы, что… Лучше и в самом деле пытаться вообразить себе… как там Берна рассказывала? Дома в толще скалы с оранжереями… Наверное, это очень необычно.

Дядю Кьятта, спускающегося вниз в компании Дайла, она слышит ещё тогда, когда он только подходит к лестнице. Поэтому лишь чуть поворачивает голову в ответ на приветствие. Хаг Ястен же приподнимается и желает им обоим доброго утра. Дядя небрежно кивает. Они тут же начинают обсуждать дальнейшие планы, от которых Лекки позволяет себе отвлечься, отвечая на вопрос Дайла о самочувствии — проблемы касательно провизии, денег и прочего дядя предпочитает оставлять себе. Он с самого начала заявил, что Лекки не стоит даже думать о подобном, поскольку она — всего лишь женщина. Лекки даже не спорит. Если дядя так считает, то… Всё-таки у неё совершенно нет опыта в путешествиях. Так что сейчас она в очередной раз пытается понять, почему хаг Ястен так настойчиво пытается им помочь. Из-за Книги? Да, скорее всего. Но Лекки всё же надеется, что тот не настолько… что он отличается от своего брата.

Лекки вспоминает тот день, когда Кайа пропала у всех на глазах. То, как почти сразу появились оба брата Берны. Хаг Ястен тогда, помнится, сразу начал выяснять, все ли в порядке, что именно произошло и так далее, а вот второй… хаг Шайесс… лишь перебросился несколькими фразами с Берной и больше не обращал ни на кого внимания. Крайне неприятно. Нет, Лекки не считает, что тот обязан был проявить участие к посторонним для него людям, но хотя бы изобразить! Не посчитал нужным? Как и в тот раз, когда сообщил о смерти папы? Лекки почему-то ни капли не сомневается, что если бы Берна тогда не предложила помощь, её брат и вовсе не счёл бы себя обязанным как-либо участвовать в их жизни. В то время, как хаг Ястен… ну да! Книга. Он же сам сообщил об этом Кайту. Да и… как бы ни хотелось сейчас выставить его перед самой собой в лучшем, чем он заслуживает, свете — Лекки не может ему доверять. И сама не знает, почему. Просто так. Можно списать, конечно, на то, что он — маг, а исверцы ведь традиционно не признают магов. Но дело-то не в этом! И дядя совершенно точно не потому старается не сообщать хагу Ястену лишнего. Как и Дайл. Это просто что-то на самой грани ощущений. Какое-то…

Лекки вспоминает, как хаг Ястен обмолвился в одном из разговоров с дядей Кьяттом… нет, она не подслушивала нарочно!.. Просто стенки между комнатами настолько тонкие, что даже не обладай она более совершенным по сравнению с людьми Мессета слухом… Как хаг Ястен с непонятной насмешкой сообщил о «дурной» крови его семьи. И дядя даже не стал уточнять, о чём речь! Словно бы прекрасно понял. Что же это за «дурная кровь»? Не то ли это, что заставляет все волоски на теле стоять дыбом, когда хаг Ястен просто находится неподалёку? Не то ли, от чего по телу временами прокатывается гадкая волна страха… Лекки извиняется перед дядей и спешит подняться наверх, на обращая внимания на следующего по пятам Дайла. Раз уж всё равно придётся задержаться из-за бурана, то стоит потратить время на что-то важное. Например — попытаться дозваться до Дымки, которая после той ночи вовсе не желает хоть как-то реагировать на Лекки.

Мама сказала, что это нормально, и надо просто дать Дымке время, но…

Лекки запирает дверь, отмечая, что Дайл сразу же спешит вернуться к дяде. Тот — Лекки прислушивается — с кем-то общается через кристалл, наличие которого сильно удивило Лекки в самом начале путешествия. Но… Надо признать, что это очень облегчает жизнь. И надо будет обязательно узнать у дяди, как там сейчас мама. Она уже давно должна была добраться до места…

Лекки усаживается на кровать, сожалея, что в таких комнатах, как эта, не предусмотрены кресла — в кровати устроиться почему-то всегда намного сложнее. Она подгибает под себя ноги и зажмуривается, стараясь найти внутри себя отголосок того, что представляет из себя Дымка. И снова натыкается на глухую стену. Всхлипывает, яростно трёт лицо ладонями, запрещая себе плакать из-за того, что… Мама ведь сказала, что с Дымкой ничего не случилось! Просто она устала и будет некоторое время…

Лекки зажмуривается, сворачивается в клубочек и размеренно дышит, прогоняя из головы все мысли.

— У меня есть некоторое предчувствие помимо того, что именно туда указывало направление чар изначально, раздаётся голос из-за стены.

Лекки прислушивается. Судя по всему, хаг Ястен разговаривает не с дядей. Тот всё ещё внизу. Значит, ещё один кристалл. Неудивительно. Лекки только чувствует сожаление, что у них никогда не было подобного. Папа пусть и интересовался магическими штучками, но дома позволял только то, что… А ведь даже у дядя такой был!

— Нет. Я не считаю, что с ней могло что-то случиться. Это, скорее, относится к моим планам… Совершенно не представляю, как именно они могли бы мне помешать… О! Как интересно! Даже жаль, что я сейчас так далеко от Кепри. Хотелось бы на это посмотреть. Как и на то, что осталось после твоей прогулки… Что ты! И в мыслях не было вмешиваться…

Лекки морщится, стараясь отключиться от разговора, сути которого она не улавливает. Только машинально отмечает, насколько интонации хага Ястена сейчас отличаются от того, как он разговаривает с Лекки или с дядей Кьяттом. Это звучит более… по-настоящему, что ли… Но слушать это всё не доставляет ни малейшего удовольствия.

Всё-таки на постоялых дворах слишком тонкие стенки.

Предчувствие… какое именно? И имеет ли оно отношение к Кайе? Всё-таки жаль, что ответы через кристалл может услышать только тот, кому кристалл принадлежит. Лекки вытягивается в полный рост и рассеянно скользит взглядом по заштопанному кое-где балдахину, само наличие которого в таком месте, как это, вызывает массу предположений, одно другого нелепее. Разговор за стенкой стих. По скрипу половиц Лекки отмечает, что хаг Ястен покидает комнату, спускаясь вниз. И как на всё это реагировать? Предполагал ли он, что его услышат? Или нет? Лекки жмурится, отказываясь думать об этом, но представлять себе в очередной раз — где Кайа и что сейчас делает — тем более не хочется. Впрочем, за прошедшее время это перестало казаться чем-то совершенно ужасным… Лекки со вздохом поднимается с кровати и выуживает из сумки книгу, с помощью которой с переменным успехом пытается отвлечься уже не в первый раз.

***

Шайесс задумчиво рассматривает приглашение на День Имени его высочества принца Сойлара и размышляет, стоит ли прямо сейчас аккуратно разорвать тиснёную бумагу на как можно более мелкие кусочки и сделать вид, будто бы и не было никакого приглашения? Или ему всё равно никто не поверит? Можно было бы, конечно, отговориться тем, что Теннери — не настолько… хм… влиятельная семья… ну, ведь совершенно необязательно просвещать на эту тему окружающих?.. Но всё дело в том, что Сойлар известен своей привычкой плевать на правила и обычаи в тех вещах, которые касаются его окружения. Он привык сам выбирать, кого желает видеть рядом с собой. И уж на собственном Дне Имени точно не потерпит возражений по этому поводу. Да никто и не осмелится ему перечить. А жаль. В самом деле. После того, что из-за выходки принца Шайессу пришлось сделать… пришлось? Не так уж и сильно он был против… Неважно. Не об этом сейчас. А о том, что желание то ли разорвать Сойлара, вытянув из него кишки вперемешку с криками ужаса и боли, то ли разложить под собой так никуда и не делось… или это можно было бы совместить? Шайесс хмыкает, весело удивляясь ходу мыслей. Неожиданно, конечно, но определённо забавно. Списать, что ли, на эффект королевской крови? Пожалуй, не стоит, а то можно додуматься и до того, что принцессу из лесного поселения он… хм… определённо, не стоит думать в этом направлении. Во всяком случае — не тогда, когда спускаешься по лестнице. Мало ли.

— И что же ты можешь сказать? — Шайесс кладёт приглашение на столик и переводит взгляд на Клая, развалившегося в кресле и теперь рассматривающего потолок.

— О, я смотрю, рисунок всё ещё здесь? Вы так и не убрали его?

— Мы так и не смогли его найти, — фыркает Шайесс. Бросает взгляд на потолок, перебарывая желание в который уже раз начать искать тот самый рисунок, который Клай спрятал между завитками древесины. Десять лет назад. — Зато приобрели привычку рассматривать потолки везде, где это возможно. Это так мило бесит Бэрри, что…

— Представляю! Рассказать, где он? — Клай выпрямляется, убирая за ухо высветленную прядь с правой стороны. Шайесс качает головой. Не за чем. Так интереснее. Клай пожимает плечами. — Могу сказать, что та дрянь, которую мне удалось собрать рядом с безумцем, сводит меня с ума.

— Не в прямом смысле, я надеюсь.

— О! Достаточно и того, что я едва не рехнулся, пытаясь понять, что это вообще может быть, — Клай принимает из рук слуги высокий бокал с искрящейся жидкостью. — Ох, знали бы вы, хаг Шайесс, как я соскучился по этому! В Кепри только вина в избытке. Любой степени… паршивости. И охота им травить собственные мозги… Так вот. То, что оставалось в бокале на момент… там вообще почти ничего не осталось. Очень неприятная отрава, надо сказать. Сводит с ума, лишает способности колдовать — но это вы поняли, лишь взглянув на бокал, я ведь прав? — Шайесс кивает, рассматривая искры в собственном бокале. Но хотелось думать, что он в тот момент ошибся, и это не… — И ещё… хотя я могу ошибаться, конечно, но в тех крохах, что сохранились, я заметил намётки узора… обрывки, конечно, но они вполне могут быть частью того, что способно контролировать мага.

— Вот как… — Плохо. Будь это просто наркотиком, пусть даже использованном на представителе королевского рода… а в том, что брат короля тоже является жертвой неизвестного вещества, Шайесс не сомневается, пусть доказательств у него и нет… В этом случае последствия за вероятную смерть получил бы убийца, кем бы он ни был. Но это бы ни капли не волновало Шайесса. Да даже у Семьи это бы не вызвало особого волнения — мало ли в мире глупцов, решивших, будто бы покушение на королевскую кровь может пройти даром. Но способность влиять… И вряд ли того, кто это создал, интересуют обычные смертные. Да хоть бы и маги! Скорее всего его цель как раз-таки королевская семья. Во всяком случае это первое, что приходит в голову.

— Либо Круг, — произносит Клай, рассматривая что-то на дне бокала. — Расправиться с магами, входящими в правящую верхушку, тоже можно считать достойной целью.

— Ты бы это сделал? — Шайесс слегка поворачивает голову к Клаю, в очередной раз удивляясь тому, во что его друг по детским играм себя превратил. Короткий ёжик чёрных волос с левой стороны головы и закрывающие лицо — Клай то и дело убирает волосы за ухо — выбеленные пряди справа. Татуировка, змеящаяся по шее, наползает на лицо… н-да… А люди от него на улице не шарахаются?

— А на людях я прячу свой настоящий облик, хаг Шайесс. Круг? Если бы там не было представителей Семьи? — уточняет Клай. Шайесс хмыкает. Можно подумать, что в такой организации, как Круг, может не быть кого-то из Семьи! Кивает, делая глоток. — Жаль, что тот парень, на которого вы наткнулись, умер ещё до того, как я до него добрался. Мне нужен живой образец.

— Он не единственный в Кепри. Я успел прогуляться по городу прошлой ночью и насчитал ещё несколько мест… О! Только не нужно спрашивать меня!.. Ясь уже прошёлся по…

— Хаг Ястен просто хорошо вас знает, хаг Шайесс, — пожимает плечами Клай, ставя опустошённый бокал на стол. Мельком смотрит на приглашение, но молчит, за что Шайесс даже благодарен. Всё-таки можно только восхищаться способностями Семьи в воспитании детей. Клай — сирота едва ли не с младенчества выросший в Скальном Доме, прекрасно знает, что и когда можно говорить. И как можно говорить. — Буду ждать образец у себя дома.

— Жди ближе к ночи, — Шайесс поднимается из кресла вслед за Клаем и следует за ним к выходу. — На смену года надеюсь увидеть тебя в Скальном Доме. Лейш готовится сменить фамилию.

— У вас родится брат?! — Клай замирает, уже почти шагнув за порог дома. Улыбается искренне. Настолько, что Шайесс едва ли не кожей чувствует чужую радость. — Непременно буду! Вы и моих… братьев пригласите?

— Разумеется. В такой момент должна собраться вся Семья, — кивает Шайесс. В самом деле. Надо сообщить всем воспитанникам Семьи, что находятся за пределами Дайвега, об изменении статуса Лейш. О долгожданном изменении.

Закрыв за Клаем дверь, Шайесс возвращается к камину, размышляя над тем, что в отличие от воспитанника Семьи даже в мыслях ни за что не позволит себе хоть как-то обозначить рождение ребёнка отца. Нельзя. Рано. До самого рождения — рано. Но это то, что некровному члену Семьи не понять. Это то, что нашёптывает кровь. Хотя та же Бэрри в этом вопросе ведёт себя вольнее. Ну, так на то она и женщина. С них в таком и спрос меньше. Шайесс бросает взгляд на приглашение и вздыхает. Стоило бы отказаться, чтобы у отца не было повода отправлять сюда маму, когда она нужна дома. Но отказать Сойлару… он ведь непременно потребует объяснений. И не дать их будущему королю невозможно. Даже для Теннери. И что делать?

Сбросить перед торжеством напряжение, убив пару-тройку подонков? Которых и так уже в Кепри значительно убыло за эту осень. Или не подонков… Нет. В Кепри убивать мирных жителей нельзя. Даже если очень хочется. А ведь было бы так сладко, например, взяв под контроль тело какого-нибудь горожанина — из тех, кто даже в мыслях не совершает ничего запрещённого — убить его руками всю семью. Наблюдать за тем, как он, заходясь от ужаса, пытаясь вернуть себе власть над телом, будет сдирать кожу со своей жены, с детей. Ломать им кости, выкалывать глаза… Шайесс прижмуривается и вздыхает от неосуществимости желания. Не в Кепри. Не в Мессете. Пройти, что ли, через грань — поискать подходящую жертву в Шайраше?

Нет. Нельзя. Стоит только вдохнуть полынный дым Шайраша, как… Да и оставлять Кепри сейчас — явно не лучшая мысль.

Много позже, наблюдая за тем, как Йо замерла рядом с надгробием, Шайесс ловит себя на мысли, что было бы неплохо выместить всё накопившееся раздражение именно на ней, но… Но он сам обозначил её как одну из тех, кто останется неприкосновенен. И кто бы что о нём не говорил — Шайесс не любит нарушать слово. Тем более — когда его могут на этом поймать.

— Так что ты думаешь насчёт…

— Тебе не кажется, что это будет слишком, Кэлл? — уточняет Шайесс. — Да, разумеется, мы можем позволить себе и не такое, но… у настоящих аристократов, — Шайесс даже не старается скрыть своё отношение к «настоящим аристократам», — не принято дарить что-то, что… Стоит обойтись чем-нибудь более скромным.

— Например? — Кэлл улыбается Йо, машущей ему рукой. — Она неплохо держится. Прорыдала все эти дни, знаешь? Не то, чтобы я жалел о смерти этого человека, но Йо его любила.

— Увези её куда-нибудь подальше от столицы, — предлагает Шайесс. Возможно, если рядом не будет хоть одного из тех, кто его сейчас особенно раздражает, получится держать себя в руках? Хотя бы до… в идеале — до середины замы. — Йо будет полезно отвлечься.

— К сожалению, мы ещё не поженились, чтобы я мог себе позволить подобное, — с сожалением произносит Кэлл. — Разве что напроситься в гости в Майгор… сады, море и всё такое прочее… Ты плохо выглядишь, Шай.

— Потому и прошу тебя увезти Йо, — вздыхает Шайесс. Кэлл понимающе хмыкает. — Не говори мне, что она всего лишь красивая дурочка — я и сам это знаю. Но Бэрри…

— Я постараюсь что-нибудь придумать. — Кэлл уходит к Йо и что-то ей говорит. Шайесс даже не старается слушать — неинтересно.

Хорошо всё-таки, когда есть люди, способные понять даже не с полуслова! Шайесс чуть приотстаёт, пока Кэлл и Йо идут по дорожке прочь с кладбища. Проходя мимо могилы, над которой едва ли не рыдала Йо, он воскрешает в памяти момент, когда из братца королевы вытекала жизнь. Жаль, что пришлось ограничиться тем, что доступно по эту сторону грани! Из-за слишком большого количества магов в Кепри. И отдалённости столицы от любых врат. Но он всё равно так восхитительно орал перед смертью!