XIX

То, что ей попросту повезло, Ива и не думает отрицать. Добраться до реки и никого не встретить по пути — это ли не везение? Как и сам побег из замка. Ну, возможно, это влияние стянутой магии, конечно. Тут наверняка она сказать не сможет. Ива осторожно спускается к самому берегу, занесённому приличной высоты сугробом. Кое-как добирается до ракитника и после непродолжительных поисков забирается в нору под корнями. Почти успокаивается, но вспоминает о… Со вздохом выбирается обратно и, чувствуя, как нити магии режут и так ободранные ладони до крови, заставляет исчезнуть свои следы. После этого забирается обратно в нору. Перевязывает кровоточащие руки тканью, оторванной от подола, заворачивается в давно припрятанный тут плед и прикрывает глаза.

Она сомневается, что сможет заснуть — мысли о маме, о Лилии, с которой теперь уже никогда не получится объясниться… а сейчас Иве кажется, что ей стоило извиниться за свои слова — о погибшем из-за Ивы госте хага Когго… и о младших!.. — всё это не даёт не только заснуть, но и просто посидеть хоть немного спокойно. Хочется куда-то бежать, что-то делать. Нужно непременно вернуться и узнать, как там мама, как Рыбка, Ольха, братик, папа… Она зря убежала. Так поступают только трусы. Надо возвращаться. И немедленно.

Ива поплотнее закутывается в плед и вжимается в землю с выступающими корнями. Вернуться сейчас — самое глупое, что можно придумать. О мстительности майгорских выродков не знают только совсем оторванные от мира люди. Переступить дорогу этим — прямой путь в могилу. И Ива сделала первый шаг по этому пути. Возвращаться сейчас… какая чушь! Лучше сейчас порадоваться тому, что об этом месте никто не знает. Кроме теперь уже мёртвой Лилии.

Хотя, конечно, не стоит забывать о ловчих и натасканных на поиск собаках.

Их не отправят раньше утра — бураны ещё не улеглись. Ива уже чувствует, как ветер набирает силу. Скоро вход в нору завалит снегом так, что найти хоть что-то возможно будет только при помощи чар. Конечно, есть ещё второй гость — тоже маг, если что. Но не факт, что он отправится именно сюда. Ива надеется, что тот решит, что она отправилась в Нахош…

…Ива просыпается от толчка. Вертит головой, пытаясь понять, где находится. Темно, холодно. Настолько, что дрожь сотрясает тело. Ива пробует пошевелить рукой и тихо стонет от боли, прокатившейся до самой ключицы. Последствие вчерашних приключений.

Память о том, что произошло вчера, накатывает волной. Ива жмурится, мотает головой, мечтая, чтобы всё это оказалось сном. Зябко ёжится, натягивая плед едва ли не до треска ткани.

Нужно выбираться отсюда и хоть куда-то идти.

Ива зевает, стараясь хотя бы сейчас отогнать мысли о том, что случилось, куда-нибудь подальше. В самом деле — биться в истерике сейчас не время и не место. Не тогда, когда её наверняка разыскивают. Ива ни капли не сомневается в том, что её ищут. Из-за смерти гостя хага Когго, как минимум. Так что и правда стоит поскорее убраться отсюда подальше. И молиться, чтобы Нэй как можно дольше не приносила букет маме и папе. И Ольхе с младшими.

Может, и правда добраться до Лио и попросить его о помощи? Он редко кому отказывает. Хотя и тех, кто к нему обращается, можно пересчитать по пальцам…

Ива замирает на половине движения, услышав, как снег скрипит под чьими-то шагами.

Так скоро!

Она выпрямляется, насколько позволяет высота норы, и пытается сообразить, что же теперь делать. Похоже, что она ухитрилась сама себя загнать в ловушку.

Ива соображает, сколько сейчас у неё магии. Не похоже, что так уж и много, хотя от истощении говорить не стоит — жажды нет. Хотя это так себе показатель, конечно. Но за время сна, хочется верить, дело стало хоть немногим лучше. Впрочем, она всё равно мало что может — слишком мало она успела проучиться, чтобы в такой ситуации надеяться на магию. То, что вышло вчера — это просто везение. Момент — не более. Надеяться на такое постоянно? Чушь!

Шаги приближаются. Ива застывает, умоляя Сестёр, чтобы ловчие — а это они, Ива ни мгновения не сомневается! — прошли мимо. Увы. К её просьбе не прислушиваются. Шаги замирают прямо перед скрытым наметёнными за ночь сугробами входом в нору.

Лай собак заставляет почти беззвучно застонать. Ну, почему?!

Неразборчивый голос ловчего стихает едва ли не сразу, после чего Ива слышит, как снег начинают отгребать. Спустя несколько мгновений Ива жмурится от ударившего в глаза дневного света. Не солнца, конечно — берег восточный, по счастью — но и этого хватает, чтобы прикрыть лицо ладонями.

— Вот ты где! Ну, давай — вылазь. — Голос добродушный, что совершенно не успокаивает. Ива не надеется ни на что хорошее. Слишком уж известны майгорские выродки в Мессете. Во всяком случае в академии она успела узнать много чего об этой семье. — Вылазь, кому сказал! Или мне тебя вытащить силком?

Ох, ну вытаскивай, чего уж там! Ива вжимается в стену норы, прекрасно осознавая, что это лишь ненадолго отсрочит неизбежное. Некстати вспоминает, как линн заливисто — насколько для них это возможно, конечно — хохотали, когда Ива обустраивала нору, притаскивая плед, подушки и запас сухарей… Ива нащупывает выступ корня в то время, как ловчий протискивается в узкий для него лаз норы. Ива прекрасно понимает, что не в состоянии сейчас сопротивляться — ловчий крупнее её едва ли не вдвое и настолько же сильнее. И то, что на вид ему лет шестьдесят, не обнадёживает совершенно. Поэтому она рассекает ладонь, не успевшую толком зажить после вчерашнего, и тянется сознанием вслед за кровью так, как когда-то учили линн.

Вот уж не предполагала, что придётся применять это в такой вот ситуации…

Вода под толщей льда отзывается — Ива это чувствует собственной кровью, сейчас покидающей тело так, словно бы у неё не крохотная царапина на ладони, а оторванная конечность, не меньше. Юбка на коленях уже промокла от крови, да и вокруг начинает образовываться лужа. Колебания воды же достигают дна, находя одну из линн.

Проснись. Мне нужна твоя власть!

Ничего не происходит. Поверхность реки, упрятанная под снегом, неподвижна. Если не считать того, как пульсируют нити магии.

Проснись! Ты говорила мне, что я могу всегда рассчитывать на твою помощь!

Ива падает на колени в сугроб. Ловчий не торопится. Ждёт. Ива и не пытается что-либо сделать — собаки, замершие поодаль, отбивают желание бежать куда-либо. Она продолжает звать. Глаза заволакивает пелена — Ива пытается согнать её, часто моргая, но безуспешно.

— Всё. Хватит. Я не собираюсь с тобой возиться весь день, — ловчий тянет её за руку, понуждая встать.

Проснись же! Ну!

Ива с трудом поднимается на ноги. В ушах стоит звон от перенапряжённых нитей магии, которые, кажется, вот-вот порвутся. Нет, конечно. Их так просто не порвать, но…

Ива поднимает голову и видит, как позади ловчего из протаявшего льда выныривает линн. Её глаза закрыты, с волос капает вода, моментально превращаясь в сосульки. Линн сжимает в ладони сворку, сотканную из зеленоватых нитей чар. Псы поднялись со снега и ждут. Ива облегчённо улыбается, чуть прикрывая внезапно прозревшие глаза. Резко сжимает руку, от чего кровотечение усиливается едва ли не вдвое.

Линн, покачиваясь будто в трансе, вытягивает руку со своркой вперёд. Псы, повинуясь воле, подбираются и в следующее мгновение бросаются на ловчего. Тот уходит от атаки едва ли не чудом. Не зря, видать, дожил до такого почтенного возраста на столь непростой работе.

Ловчий приседает, пропуская пса над собой, одновременно выхватывая из-за пояса нож и вонзая его в горло второго. В это время третий успевает вцепиться в ногу, но ловчий как-то ухитряется отбросить его. Первый же успел развернуться и вновь нападает. Ива видит, как ловчий загораживается от пса рукой, явно намереваясь что-то сделать, но не успевает — отброшенный ранее пёс вгрызается под колено, из-за чего ловчий падает. Ива отворачивается, чтобы не видеть, как псы рвут беднягу на части. Она разжимает ладонь и теряет сознание.

***

Что-то…

Линн смаргивает, пытаясь понять, что же не так.

Словно…

Вокруг слишком холодно. И тихо. Белое. Всё…

Линн недоумевающе смотрит на руку, в которой по-прежнему зажаты чары, удерживающие псов. Которые сейчас терзают тело. Один вгрызается в горло в то время, как второй тянет на себя что-то — линн не очень хорошо видно из проталины — сизое в красных пятнах крови из мешанины тряпок на животе. Третий хрипит с ножом в горле. Как так вышло, что?..

Ах, да! Ива.

Линн кое-как выбирается из протаявшего круга на воде и, вздрагивая от жёстких уколов холода, приближается к девушке. То, что та сделала… Повезло ей, что сумела дозваться именно до неё, а не до бирюзовой.

Линн, поразмышляв несколько мгновений, хлопает в ладони, развеивая чары. И псов вместе с ними. Люди, кажется, не терпят животных-людоедов. Что ж… Она наклоняется и сгребает снег в том месте, где смерть застала псов. Скатывает в небольшие комочки и бросает в воду.

Весной, когда река проснётся, псы станут новыми линн… если дорастут, конечно.

Линн вздыхает и тащит Иву к воде. Краем глаза отмечает развороченный живот мертвеца с сизыми внутренностями в обрамлении крови, пропитавшей одежду. Линн спускается сама и стаскивает в реку Иву. Не стоит ей оставаться тут. Линн скусывает кожу у себя на запястье и вливает капли почти бесцветной крови в рот Иве. После чего ныряет. Плыть далеко, но нужно успеть до заката — дольше кровь не позволит.

***

Кайт готов начать проклинать снег. Не судьбу, не выродков Майгора или собственную глупость, и даже не колдунов, с которыми теперь приходится делить кров — именно снег. Который норовит забиться в обувь, облепляет лицо и настолько белый — особенно на солнце — что глазам больно.

Он медленно движется вслед за колдунами, которые идут куда-то, лавируя между могилами. Как это всё-таки…

Жить на кладбище!

Нет, Кайт абсолютно уверен, что колдунам тут самое место… правда, они должны при этом быть мёртвыми, разумеется. Н всё же. Склеп, гробы, сложенные в углу. Белобрысый, заявивший, что разговаривал с Кайей и, как ни странно, вылечивший немоту, которая появилась после того, как Кайт потерял… что-то. Он и сам не может понять — что. Что-то, что всегда было с ним, согревало сердце. Что-то, что исчезло тогда, когда в щёку впечаталось проклятое клеймо. Он до сих пор не может без содрогания смотреть на собственное изуродованное лицо. Ну, хоть воспаление прошло стараниями всё того же колдуна. Хотя Кайта это мало беспокоит — какая разница, будут раны гнить или заживут, если из-за них всё лицо…

Впрочем, колдуна Кайт ещё готов терпеть, но эта девка! Всем своим видом показывающая, что она тут самая… Так не должны вести себя приличные женщины! Сейчас она идёт следом за колдуном. Молча. Они вообще очень много молчат, при этом понимая друг друга и вовсе без слов. Кайт даже не пытается себе представить как такое возможно, но…

Да ему и вовсе нет дела до этих двоих! Кайт передёргивает плечами от внезапного порыва ветра, принёсшего вонь с болота. Всё-таки это место…

Дойдя до участка, где нет надгробий, колдуны останавливаются. Кайт замирает в нескольких шагах от них. Колдуны обмениваются взглядами. Девушка демонстративно закатывает глаза к небу, на что колдун хмыкает и проводит тыльной стороной ладони по её щеке. Девушка морщит нос, но улыбается. Как-то… непривычно для самой себя, что ли? Кайту почему-то в этот момент кажется, будто бы она не знает, как себя вести в подобной ситуации. Он фыркает, чем привлекает к себе внимание. Оба колдуна поворачиваются к нему и смотрят с настолько похожим выражением лиц, что… Кайт невольно делает шаг назад.

— Ближе подойди, — произносит девушка так, словно делает ему великое одолжение. Ещё и не смотрит на него при этом.

Кайт вопросительно смотрит на колдуна. Тот кивает. Что ж. Кайт делает несколько шагов, оказываясь рядом с колдунами. Девушка дёргает его на себя, заставляя прижаться всем телом. Кайт не успевает возмутиться, когда колдун обнимает их обоих. Затем начинается что-то… Кайт пытается закрыть глаза, но не выходит. Вокруг зыбкое марево, сквозь которое просвечивают вполне обыкновенные вещи — деревья, поле… снег, от которого здесь никуда не деться… Кайт силится сделать нормальный вздох — нос, горло и лёгкие забивает что-то липкое, сырое, от чего мерзко. Тошнит и хочется содрать кожу, чтобы избавиться от этого. Кайт видит сквозь полуприкрытые веки, как девушка, не перестающая его обнимать, морщится — видимо, ей тоже не по нраву то, что сейчас происходит.

Кайт не успевает что-либо сказать, как всё заканчивается — вокруг вновь обыкновенный мир. Только теперь это уже не лес с могилами, а окраина города. Девушка расцепляет объятия и даже отступает на пару шагов, пряча руки в карманы юбки из грубой шерсти.

Кайт пожимает плечами, не считая нужным как-либо комментировать увиденное, но, суда по насмешливой улыбке, что на мгновение искривляет губы девушки, она прекрасно поняла, что именно он подумал. И теперь явно считает, что в праве… Кайт медленно выдыхает, стараясь не поддаваться. Он переводит взгляд на город, укутанный снегом. Машинально отмечает, что это даже приятно — белый цвет снега, немного серого от стен и местами проступающих крыш. Много лучше мешанины красок, что так любят в Кепри. Приятно даже… если не вспоминать о том, что этот снег так и норовит залезть в обувь, за шиворот или облепить лицо!

Колдун уверенным шагом идёт к воротам, вынуждая Кайта и девушку следовать за собой. На воротах он просто суёт стражнику в ладонь несколько монет, от чего тот демонстративно отворачивается. Пф! Какая… хотя… не так лицемерно, как то, с каким видом принимают взятки стражи ворот в Кепри или Иллши… забавно.

Отойдя от ворот, колдун сворачивает в первый же переулок и обводит вокруг них троих рукой.

— Здесь расстанемся. У меня дела в Нахоше — надо уже переговорить с твоей сестрой, — колдун чуть улыбается. — Вам же пора отправляться в Бринн. — При упоминании последнего девушка заметно кривится, на что колдун изображает сочувствие. — Это ненадолго. Я надеюсь. Если что-то пойдёт не так — ты знаешь, что нужно сделать, Шайли.

— Знаю, братик, — вздыхает девушка, которую колдун назвал Шайли.

Спустя несколько мгновений колдун исчезает. Да так, что Кайт даже не успевает этого заметить. Девушка окидывает Кайта немного неприязненным взглядом.

— Не пойми меня неправильно — очень может быть, что ты вполне себе неплохой человек… хотя мой опыт общения с исверцами заставляет меня думать, что вы не стоите моего любопытства… Но я предпочла бы сейчас оказаться в одиночестве, — девушка пинает снег, отчего тот разлетается хлопьями. Кайт прищуривается, удерживая себя от желания высказать ей то, что он думает. — В конце концов, Бринн не то место, где мне мог бы понадобиться спутник. Но Лио считает иначе. Так что… не мелькай у меня перед глазами и вообще постарайся слиться с окружающим пейзажем — так нам обоим будет проще. Уверяю тебя.

После этих слов девушка быстрым шагом направляется вглубь переулка. Кайту не остаётся ничего иного, кроме как следовать за ней. И в самом деле стараясь стать частью окружающей реальности. Что не так-то просто в его одежде — обносках с чужого плеча. Да и волосы выделяются ярким пятном. Надо бы упрятать под шапку получше. Или вообще обрить налысо…

Переулок выводит на небольшую площадку, огороженную четырьмя столбами с выгравированными на них символами. Так здесь есть быстрый путь! Кайт с любопытством рассматривает площадку. Мало чем похожую на ту, что есть в Кепри. Более простая, даже без колдуна, который должен направлять путь…

— Сегодня не тот день, когда стоит ступать на такие пути, — внезапно поясняет девушка, которую колдун называет Шайли, снисходительным тоном. Не тот день? То есть? — Считается, что в дни полнолуния пути зыбки, как свет самой луны. Ни один путешественник, если он в своём уме, не встанет на пути в такое время. Так я читала… Лио, кстати, подтверждает, что такое представление действительно имеет множество сторонников. В любом случае, это имеет мало общего с реальностью. Так что…

Девушка ступает на площадку, делая жест рукой, чтобы Кайт поторопился. Он с некоторой опаской, что в свете только что услышанного вполне объяснимо, делает шаг. Девушка встаёт в центре, вынимает из кармана крючок и совершает несколько движений, как уде проделывала ранее не раз. Вяжет магию, как объяснил колдун, хотя Кайт совершенно и не интересовался этим. Воздух вокруг начинает дрожать, искажая предметы. Кайт делает вдох, готовясь к привычному ощущению… для которого он так и не сумел подобрать слова. Как это назвать, когда тело словно повисает в пустоте, где нет вообще ничего — ни воздуха, ни времени… да и мыслей нет?

— Кайт?! — Он резко распахивает глаза, неверяще смотря на Кайу, замершую за пределами площадки. В вязаной юбке и нелепом полушубке, который хотя бы на вид довольно тёплый. Она стоит рядом с светловолосой, как видно по выбившимися из-под платка прядям, девушкой и прижимает ладони к груди. Кайт делает шаг, чтобы… Рука ведьмы вцепляется в его плечо, утаскивая в изменяющееся пространство пути. Последнее, что он видит — золотые глаза сестры, которая протягивает к нему руки…

— Спятил?

Это первое, что слышит Кайт, когда приходит в себя после пути. Намного более жёсткого, чем все те, что ему приходилось испытывать… Кажется, в суевериях насчёт полнолуния есть некоторая доля правды…

— Ты соображаешь, чем могло для тебя закончиться твое… гм… твоя выходка? — ведьма отряхивает юбку от снега и осматривается. — Ещё успеешь встретиться с сестричкой… Кайт. Надо сказать Лио — пусть порадуется, что твоё имя перестало быть секретом.

Кайт поднимается и, пошатываясь, делает первый шаг. Разговаривать с ведьмой он не намерен. Стоит побыстрее сделать то, что пожелал колдун, и вернуться обратно. И отыскать Кайу. Ведьма вздыхает и нагоняет его, стараясь идти вровень. Она крутит головой и едва ли не принюхивается, хотя, по мнению Кайта, принюхиваться тут не к чему — холод, запахи еды и дыма. Вот и всё.

Город столь же заснежен, как и Нахош. Только и отличия, что живые изгороди, сейчас лишённые листвы и засыпанные снегом. И домики стоят на некотором расстоянии, а не жмутся друг к другу. Всего-то. Но снег!

Ведьма замирает, прикрыв глаза. Потом резко поворачивается вправо и быстрым шагом идёт туда. Кайт с некоторым недоумением смотрит ей вслед прежде, чем присоединиться. Раз уж колдун желает, чтобы Кайт сопровождал его сестру, то он это сделает.

***

— Кайт?! — это всё, что успевает выкрикнуть Кайа перед тем, как брат исчезает в вихре путей.

Она подбегает к опустевшей уже площадке и растерянно смотрит на то место, где несколько мгновений тому назад был Кайт. Вместе с какой-то… хотя — почему «какой-то»? Кайа понимает, что узнала девушку, что была с Кайтом. Шайли. Сестра Лио. То есть, тот прекрасно знал, где всё это время был Кайт, и при этом с таким участием выслушивал Кайу в прошлый раз?! Как же это…

— Кто это был? — Вопрос Рийсы заставляет Кайу прийти в себя. Точно. Она ведь сейчас вместе с Рийсой гуляет по городу Рийса решила, что Кайе нужно получше узнать Нахош, и вызвалась ей в этом помочь.

На взгляд Кайт, Рийса и сама не очень-то хорошо знает город. Если вспомнить, что она с семьёй сначала жила в Майгоре, потом в Севре, а теперь вот вернулась в Нахош. Да и она, всё-таки, не… За те дни, что Кайа провела в компании Рийсы, она поняла, что ни Рийса, ни её родители не обладают настолько тонким обонянием и слухом, как настоящие исверцы… Так, значит, отказники и правда утрачивают связь с предками, оставаясь родичами лишь на словах. Возможно, конечно, это связано с тем, что их никто не представлял предкам, как поступают с младенцами в Исвере. Как это делала мама с каждым из них. Наверное, так оно и есть. Кайа с довольно странным чувством принимает то, что Таго даже не опознали в ней дочку посвящённой, что с первого взгляда угадывали хоть Лийа, хоть Дьолла. И вроде надо радоваться, что она осталась неопознанной — мало ли кто может её сейчас искать — но какое разочарование!

— Мой… мой брат, — решается ответить Кайа. Всё-таки, несмотря на все обстоятельства, Рийса — исверка. Так что Кайа рискует довериться ей. — Я рассказывала тебе, вроде бы… — Кайа дожидается кивка, прежде чем продолжить, — и подумать не могла, что он может оказаться настолько близко. Только вот я не могу понять, что именно он делает рядом с сестрой Лио!

— Это была сестра бродяги? — с лёгкой брезгливостью уточняет Рийса. Кайа мысленно морщится от столь явной неприязни, но не подаёт виду. — Что-то не увидела я меж ними сходства!

— Это мало что значит, — пожимает плечами Кайа, размышляя над тем, что теперь не нужно ломать голову над тем, как именно искать Кайта. Но сейчас стоит попытаться отыскать Лио и потребовать объяснений. — У одной моей знакомой несколько братьев, на которых она и вовсе не похожа… А кто они, по-твоему?

— Любовники, — пожимает плечами Рийса с таким видом, словно это самый вероятный вариант. Кайа хмурится, пытаясь представить этих двоих вместе. От Лио не пахло так, как… хотя, Кайа не может сказать, что так уж хорошо знает, как именно пахнут любовники, но она уверена, что эти двое не могут быть… что-то не так, как должно было бы быть. — Кого-то она мне напомнила… Кого-то… нет, не могу понять. Может, вернёмся? Время уже к полудню.

— Да, пожалуй, — соглашается Кайа, поглубже пряча ладони в карманы полушубка. Надо же было ухитриться оставить рукавицы в комнате! Она принуждает себя идти медленно, словно бы ничего не произошло. Подумаешь — брат отыскался! Ничего необычного. Во всяком случае, нужно сначала попрощаться с Рийсой и потом уже что-то делать. Но нельзя же вот прямо тут с ней расстаться! Это будет насколько… тем более, что мама и… папа… да и все остальные говорили, что нужно вначале как следует продумать то, что собираешься сделать, и лишь потом начинать действовать. Пока что Кайа совершенно не представляет себе, что делать. Отправиться в Могильник к Лио и потребовать объяснений? А если его там нет? И где вообще находится Могильник? В Нахош Лио её перенёс при помощи чар, и… Или спросить Вербу? И что сказать Лио, когда они встретятся? Понятное дело, что надо узнать, почему Кайт — о котором Лио прекрасно известно! — в компании… Шайли, кажется, куда-то отправился. И что у него с лицом? Почему он… — Рийса, не сочти мой вопрос странным, но тебе не нравится Лио из-за того, что он — колдун?

— Нет, почему? — недоумённо смотрит Рийса, замирая на половине шага. Немного неудачно — прохожим, которых довольно много… ну, по меркам провинциального городка, конечно, приходится обходить их, соступая с тропинки в сугроб. Кайа ёжится от неприязненных взглядов, которыми те их одаривают. — О, я помню, что жители Исверы считают любого, кто умеет немного больше, порождениями зла и всё такое прочее, но это же такая дикость! Любой нормальный человек, конечно же понимает, что магия — это очень удобно и полезно. Хотя такие выродки, как лесные колдуны Севре, должны быть либо уничтожены, либо подчинены королю, потому что кто может поручиться, что они не задумывают прямо сейчас что-то против короны? Они должны служить людям, а не заниматься непонятно чем в недрах леса!.. Собственно говоря, этот самый Лио потому и вызывает у меня… неприязнь. Живёт на кладбище, занимается неизвестно чем… Это опасно!

— Это… несколько непривычно для меня, — Кайа старается подобрать как можно более нейтральные слова. Она не уверена, что, если скажет всё, что думает на этот счёт, её поймут. Это, конечно, не Кайт, который ненавидит и презирает всех колдунов, не делая различий между ними… и при этом вот прямо сейчас у неё на глазах отбыл куда-то в обнимку с сестрой колдуна… но… Принимать одних колдунов и презирать других — как-то слишком странно. Как будто бы между ними есть разница! Все они используют силы, непознаваемые прочими. Так какая разница — подчиняются ли они короне… делают вид, что подчиняются, скорее всего… или же нет?

На крыльце дома Рийсы они прощаются, после чего Кайа плетётся обратно к заведению Вербы по снегу, который намело ночной бурей. Пару раз оступается и падает прямо в сугробы, так что до того места, которое она сейчас называет домом, Кайа добирается вся в снегу. И может думать только о том, чтобы попросить у Вербы горячего отвара трав и горячую же ванну. И потом забраться в кровать, закутаться в одеяло и изучать страница Книги. За последнее время удалось прочитать ещё пять страниц, которые добавили несколько заклинаний. Каждое из них приходилось подолгу перерисовывать, прежде чем появлялось понимание того, что это и как пользоваться. Не говоря уже о том, какая боль сопровождала каждое из них. Кайа до сих пор не до конца понимает, что заставляет её раз за разом возвращаться к страницам Книги, если её использование приносит столько мучений. Да, это позволяет сделать то, что недоступно никому из исверцев… и, как в последнее время подозревает Кайа, даже королевским магам, но… И тем не менее она не в состоянии даже подумать о том, чтобы избавиться от Книги. Одна мысль о подобном вызывает страх и тоску.

Кайа поднимается по занесённым ступенькам, на которых явственно видны следы - в такое раннее время кто-то решил забрести к Вербе? Странно.

Она замирает, едва войдя. Ждёт, пока глаза привыкнут к полумраку после слепящего солнца и отражающего его снега. Как только зрение возвращается, Кайа, не раздумывая ни мгновения подлетает к сидящему возле стойки Лио.

— Добрый день, хаг Лио! Не желаете объясниться?

— Доброго и вам дня, рьеси Кайа, — дружелюбно улыбается Лио. То ли ещё не понимает, что произошло, то ли наоборот — прекрасно понимая. — В чём причина вашего воинственного настроения? — Он делает жест рукой, от чего стул сам отодвигается.

— И вы ещё спрашиваете?! — Кайа садится. Кивает в знак благодарности за этот совершенно неожиданный от Лио жест. — Что Кайт делает в компании вашей сестры и куда отправился?

— О, так вы встретились с вашим братом? Как вы сказали — его зовут Кайт?

— Вы не знаете? — Кайа машинально принимает исходящую паром кружку, которую Верба поставила перед ней по знаку Лио. Делает глоток и чуть морщится от слишком горячего напитка. С наслаждением дышит пряным запахом трав. — В самом деле?

— Я нашёл его тут неподалёку от Нахоше не так давно, — пожимает плечами Лио, в свою очередь отпивая что-то из своей кружки. Кайа тянет носом, но травы в собственной кружке перебивают запах. — Даже и не понял сначала, кого мне парень напоминает. Только встретившись с вами, рьеси, и понял.

— Вы знали ещё тогда… и ничего мне не сказали!

— И что бы вы стали делать с этим знанием? — Лио поворачивается к ней всем телом, внимательно всматриваясь в глаза. От этого Кайе хочется отшатнуться, но она заставляет себя сидеть неподвижно. Вот ещё — станет она показывать какому-то лесному колдуну и бродяге… по словам Рийсы, само собой, что… — Я и сам не был до конца уверен в выводах. Кроме того, ваш брат находился в карьере в компании некоторого количества каторжников и охраны. Я сомневаюсь, что все эти люди дали бы вам побеседовать с Кайтом…

— На каторге… — Кайа прикусывает губу. Нет, она, конечно, знала, что Кайт был отправлен вместе с прочими преступниками, но каторга… — Я… что у него с лицом?

Лио вздыхает с выражением бесконечного терпения на лице. Как будто Кайа его сильно утомляет. Кайа утыкается в кружку с отваром, не делая, впрочем, глотка. Просто дышит.

— Клеймо, которое по каким-то причинам не зажило так, как должно было. Плюс неприятный случай в карьере. — Как ни странно, Лио всё-таки отвечает после довольно-таки продолжительной паузы. Кайа уже и не надеялась на это. — Сомневаюсь, что когда-нибудь это возможно будет исправить. Кроме того, у него был «замок», мешающий говорить. Последнее я не без помощи Шайли исправил, так что теперь Кайт молчит исключительно по зову сердца.

— Он с вами не разговаривает? — переспрашивает Кайа, качая головой. Теперь, когда она узнала, что с братом пусть и не всё, но в относительном порядке, его выходки и веселят, и заставляют надеяться, что хоть когда-то тот сообразит, что маги… — Он не терпит магов. И…

— Как и все исверцы, — кивает Рио и просит Вербу повторить. К новой порции напитка он не притрагивается, рассматривая что-то на его поверхности. — Я в курсе. Но согласитесь — это бывает забавно.

Кайа с некоторой заминкой кивает. Ну, да. Забавно. Если только не наблюдаешь это постоянно. И не вслушиваясь в речи на тему того, что все маги должны… Ах, да! Кайт же предпочитает отмалчиваться. Тогда Лио и его сестра должны быть благодарны ему за оказанную милость. И всё же. Куда Кайт направился вместе с сестрой Лио?

— Я попросил Шайли кое-что забрать для меня в одном из городов. И я не мог позволить ей отправиться туда одной. Я, конечно, не сомневаюсь, что сестрёнка вполне самостоятельна, но после того, как летом едва не потерял ей, просто не могу позволить ей отправиться туда в одиночку. Ваш брат показался мне достаточно надёжным в этом плане. Кроме того, я пообещал ему устроить встречу с вами, если он всё сделает правильно. Уж простите мне эту вольность, рьеси.

— Я… — Кайа борется с желанием выплеснуть в лицо Лио уже успевший остыть отвар и с сочувствием. Что случилось с его сестрой, если теперь он боится отпускать её куда-то? Это Кайа вполне может понять — сейчас ей кажется, что, когда они встретятся с Кайтом, она попросту не отлипнет от него.

— Не нужно. Я раскаиваюсь в своём поступке. И прошу лишь о снисхождении. Как только они вернутся — я организую вашу встречу. Можете проклясть меня при помощи вашей Книги, если я солгу.

— Так всё-таки всё дело в Книге? — Кайа чувствует, как по телу проходит ледяная волна. Разумеется! Как вообще можно было поверить этому белобрысому? Его тоже интересует исключительно Книга.

— В Книге и в том, как вы ею пользуетесь, — пожимает плечами Лио, поднимаясь из-за стойки. Кайа заставляет себя сидеть спокойно, не выдавая того, насколько сильно сейчас ей хочется отшатнуться. — Успокойтесь, рьеси Кайа. Я не планирую отбирать у вас Книгу. Ведь ни я, ни Шайли не сможем ею воспользоваться. Но я рассчитываю, что мы сможем договориться.

— А если бы могли? — Кайа не смотрит на Лио, полагаясь на слух и обоняние.

— А сами как думаете?