XX

И всё-таки его высочество принц Сойлар сейчас последний, кого Шайесс хотел бы видеть. Он готов признать это даже перед алтарями Сестёр. Если те, конечно, захотят слушать клятвы такой твари, какой является он…

…Ну, в крайнем случае можно поклясться перед ликом Шайн…

Нет уж! Лучше вообще не представлять себе таких ужасов. Хотя, конечно, это неплохо отвлекает от… всякого. Но всё же. Думать о ледяном зале Шайн — не то, на что стоит тратить время. Пусть даже и…

Шайесс останавливается рядом с портретом прадеда нынешнего короля, мало общего имеющего с оригиналом. Если верить тем зарисовкам, которые Шайесс видел ещё в детстве в кабинете главы Семьи. Н-да… а ведь стоило тому лишь получше смотреть за своей дочерью… хотя Шайесс не так уж и против того, как именно повернулась история. Впрочем, тут момент довольно-таки спорный — пропажа принцессы спровоцировала приход к власти совсем не того, на кого ставила Семья, что, в свою очередь, помогло Майгору упрочить своё положения… но, с другой стороны, неучтённая наследница королевской семьи, несущая в себе тот самый дар, перекрывает неудачу. Ну, если, конечно, удастся в итоге получить его в Семью. Шайесс чуть морщится, вспоминая, как девчонка ускользнула в самый последний момент. Прикрывает глаза и медленно дышит, заставляя себя успокоиться. Что-то в последнее время он постоянно находится в слишком опасном состоянии. И ведь дело не только в Лейш. Вот, казалось бы — Кепри не идёт ни в какое сравнение ни с Севре, ни тем более с Дайвегом с его тройными вратами. Так отчего же именно в столице его постоянно утягивает в…

— Я, конечно, понимаю, что тебе привычно таиться по углам и наблюдать за всеми, оставаясь незамеченным, Шай, — раздаётся голос сбоку. Шайесс лениво поворачивает голову, с некоторым отвращением отмечая присутствие Сойлара. Не слишком ли его много в последнее время в жизни Шайесса? Стоит как-то ограничить общение, иначе искушение будет слишком большим… Главное решить — какого конкретно искушения, не правда ли? Шайесс удерживает себя от смешка. — Это невежливо по отношению к…

— К вам, ваше высочество, — кивает Шайесс, следуя за Сойларом, который, не оборачиваясь, идёт к столу, где расположились главные картёжники столицы. Какое счастье, что сам Шайесс слывёт противником подобных развлечений. Так что уж его-то никто не будет даже пытаться уговорить на партию. Как и Сойлара, впрочем. В отличие от Кэлла, который, насколько Шайесс может видеть, явно выигрывает. — Только я не считаю, что моё присутствие подле вас будет полезно.

— Мне или тебе?

— Обоим. Мне ни к чему повышенный интерес к себе, а вам… Ваше высочество, то, что вы слывёте личностью, склонной приближать к себе различный… хм… сброд, конечно, забавляет, но выставляет вас не в лучшем свете.

— Ну, мы оба знаем, насколько мало второе имеет отношения к нам с тобой, — пожимает плечами Сойлар, замирая за спиной Кэлла. Шайесс, собрав всё возможное терпение, становится рядом. Даже не утруждая себя тем, чтобы занять место позади принца. Раз уж его высочество хочет поиграть с подданными… Только вот с последствиями, вероятно, разбираться придётся именно Шайессу. Тот случай, когда они прогуливались в парке на приёме у… Шайесс даже не пытается сейчас вспомнить — у кого именно… тот случай не в счёт. Благодаря Йо его не особенно-то и заметили. А запомнили и того меньше — главное не вспоминать, сколько сил тогда Шайесс потратил на то, чтобы внушить людям «правильную» трактовку событий. Зато теперь Йо поблизости нет. Шайесс видел её в компании одного из братьев в другом зале. Что не может не радовать, конечно. — И потом — это мой День Имени. И я могу делать то, что мне заблагорассудится.

— И потом весь двор будет строить догадки одна другой безумнее… Вам настолько скучно, ваше высочество?

Сойлар пожимает плечами и делает вид, будто бы целиком погружён в разворачивающийся на сукне бой. Шайесс на карты даже не смотрит — скользит взглядом по лицами придворных. Те уже успели заметить «мелкого дворянчика», коими считают Теннери, рядом с принцем и теперь пытаются сообразить, что всё это может значить. В другое время Шайесс обязательно бы уделил этому больше внимания. В конце концов, это так забавно — видеть, как окружающие ничтожества, мнящие себя значимыми и влиятельными, тратят время и силы на то, что вне их понимания. Сейчас же… Как оно не вовремя.

— Не помню, говорил ли я тебе, но его величество болен, — как бы между прочим сообщает Сойлар, заставляя Шайесса тратить силы на то, чтобы удержать на лице выражение скуки вперемешку с осознанием собственной исключительности, которое должны считать аристократы. Ведь именно это должен ощущать третьеразрядный дворянчик, которого внезапно одарил вниманием наследник престола?.. Болен! И ведь вряд ли речь идёт о банальной простуде! Как же это не… Семья, конечно, не будет против смены короля, но сейчас, пока Майгор… как не вовремя! — Врачи разводят руками. И я опасаюсь, что…

— Надо ли мне думать, что его недомогание схоже с тем, которое поразило его брата? — уточняет Шайесс, прекрасно догадываясь об ответе. Естественно! Шайесс давит желание выругаться. Не при таком количестве посторонних! Он ленивым жестом подносит к губам бокал с вином и делает глоток, морщась от обжигающего язык алкоголя. Потом надо будет ещё тратить время на сведение на нет последствий от этого пойла. Если вспомнить то, что рассказывал Клай… Способность подчинять выпившего отраву своей воле подтвердилась, хоть и частично. По-видимому, средство ещё не доработано… Можно даже порадоваться, что не зря тащил труп через половину города… Правда, пока не совсем понятно, как именно должен осуществляться контроль, но Клай обещал с этим разобраться в ближайшее время. Но одно то, что наркотик в первом и втором случае отличался, говорит о многом. Например о том, что его создатель всё ещё на пути к совершенству. — Если я попрошу вас позволить мне увидеть вашего… дядю, — не стоит наглеть и требовать допуска в королю, в самом-то деле, — то…

— Я предоставлю тебе такую возможность, — кивает Сойлар, одновременно кивая на какую-то реплику одного из придворных. — Хочешь сказать, что…

— Что наткнулся на несколько любопытных случаев безумия и потери магических способностей у магов Кепри, — Шайесс удерживает вокруг них лёгкую паутинку, что не позволяет посторонним ни услышать разговор, ни прочитать по губам. Настолько лёгкую, что приходится постоянно следить за выражением лица. Но — увы! — что-то более существенное будет замечено магами, а это сейчас не то, чего хотелось бы. — И я уверен, что… Отправьте приглашение в пятый дом на улице Утренних Маков. Человек, что занимается этими случаями, живёт там. — Сойлар чуть выгибает бровь, вертя в руках полупустой бокал. — Он воспитывался в Семье… Кому-либо сообщили? И кто?..

— Моя мать, — пожимает плечами Сойлар. Ну, разумеется! Майгор может ликовать. В кои-то веки между ним и властью стоит только его племянница, которая, насколько помнит Шайесс, боготворит дядю. — О болезни отца будет объявлено завтра. Как и о том, что в случае, если недуг окажется необратимым, регентом станет мать. Меня, видишь ли, уличили в склонности к тому же заболеванию, что автоматически выключает меня из списка наследников… Неофициально пока что. Мой двоюродный дед… тот, который известен, как хаг Майгор, любезно предложил оградить моего младшего брата от моего общества, чтобы тот не подхватил заразу. Что странно — если эта болезнь в крови моего отца и моей, то почему этой участи внезапно избежал мой брат? — преувеличенно непонимающе произносит Сойлар, ставя опустевший бокал на поднос проходящего мимо слуги. Шайесс повторяет его действие.

— Сочувствую. Не обещаю, что его величество удастся вылечить. Пока неясно даже до конца, что это за… Не желаете, чтобы я поспособствовал восстановлению… гм… справедливости?

— Она — моя мать, — прохладно напоминает Сойлар, чуть отпуская собственную силу. Шайесс жмурится от того, как по телу прокатывается волна обожания и… не время сейчас об этом думать! — Думаешь, я позволю тебе?..

Вероятно, Кепри так отличается от прочих мест именно присутствием здесь представителей королевской семьи…

— Ваша мать слишком близко стоит к королевской крови, — ровно произносит Шайесс, следя за тем, как Кэлл в очередной раз оставляет противников ни с чем. Ну, у них изначально не было шансов. Но… — Я не стану рисковать Семьёй. Ваше высочество, то, что я прямо сейчас мечтаю вас разорвать в клочья, — и не только это, но Сойлару не стоит о таком знать, в самом-то деле! — не значит, что я стану это делать.

— Разорвать в клочья? Какой странный эффект. По идее, ты должен стать…

— О, вы не хотите знать, что я сейчас чувствую, — предупреждает Шайесс. Натыкается на насмешливый взгляд Сойлара. Тварь сообразительная! — Я всего лишь предлагал припугнуть её. Поверьте — визит порождения той стороны никого не оставляет равнодушным.

Сойлар пожимает плечами и отзывает силу. Шайесс старается как можно незаметнее перевести дух. Не очень-то выходит, судя по ехидной улыбке, проскользнувшей по губам его высочества. Шайесс извиняется и отходит, одновременно стягивая паутинку.

Продолжать находиться подле этой коронованной… в будущем — коронованной… твари нет ни малейшего желания. Шайесс неторопливо спускается по лестнице на первый этаж, раскланиваясь с попадающимися гостями. Те отвечают на приветствия, но Шайесс уверен, что даже не запоминают, с кем повстречались. Что не может не радовать. На последней ступеньке он застывает, пытаясь совладать с чувствами, раздёрганными его высочеством… как будто Шайессу мало Лейш!.. Увы. Встречи с Йо избежать не удалось, как он ни старался. И с её отцом. Шайесс даже не знает, кто из них сейчас вызывает больше раздражения. После того, что рассказал Сойлар. И после его выходки.

Может, стоит когда-нибудь преподать тому урок и показать, к чему может привести привычка поиграть с людьми?

Заманчиво, что и говорить.

— Доброго вечера, хагари Йошша, хаг Майгор, — чуть наклоняет голову Шайесс, вежливо улыбаясь. Намеренно изменяя порядок в приветствии. Руку, впрочем, не протягивает, боясь в этом случае всё же сорваться. Майгор окидывает его равнодушным взглядом, в глубине которого Шайесс без труда читает брезгливость. О, прекрасно! Много лучше, чем если бы тот считал его равным. Йо же старается вообще не встречаться с ним взглядом, предпочитая рассматривать завитушки на перилах лестницы. Шайесс не возражает.

— Доброго, хаг…

— Теннери, — напоминает Шайесс. — Хочу сказать, что восхищён вашими способностями. То, как вы добиваетесь своих целей, заслуживает самых высоких похвал. Надеюсь, что ваши дети в полной мере унаследовали ваши таланты. — В этом случае их будет особенно приятно убивать. Лично или чужими руками — тут уж как выйдет… жаль только, что не всех.

— Простите, я не вполне понимаю, что вы имеете в виду, — Майгор помогает дочери подниматься по ступенькам, так что Шайессу приходится разговаривать со спиной. Нет, он не из тех, кого можно оскорбить подобным, но жаль, что сейчас не увидеть лица…

— Всего лишь то, что всецело одобряю в людях стремление к власти. И умение не останавливаться ни перед чем в этом стремлении.

Спина Майгора застывает. Жаль. По-настоящему жаль, что не увидеть сейчас его лица. Впрочем… гораздо ценнее будет увидеть его тогда, когда королева отречётся от власти в пользу Сойлара… Хотя иногда у Шайесса и мелькает мысль, что он бы предпочёл его младшего брата, которого пока ещё можно взять под контроль и вылепить в нужном ключе…

Глупости. Сойлар сейчас — лучший вариант. Стоит остановиться на этом. Шайесс покидает дворец, не оборачиваясь.

***

Та, кого колдун называет Шайли, уверенно стучит в дверь домика в самой глубине переулка. Кайт вертит головой, рассматривая деревья, укутанные снегом, такую же живую изгородь и внушительную снеговую шапку на крыше. Всё белое, искрящееся на солнце. И уже привычное после Нахоша и кладбища.

Дверь открывается. Ведьма хватает Кайта за руку и тащит за собой. Он подчиняется, перебарывая желание отдёрнуть руку. Но думает, что ещё долго будет потом отмываться от очередного прикосновения. Этой… Шайли.

Внутри тесно и темно. Окна занавешены. Но ведьма легко ориентируется, безошибочно таща Кайта за собой вглубь дома. Кроме них, как Кайту кажется, рядом нет никого. И непонятно, кто же в таком случае открыл дверь… Пригнувшись, ведьма заходит в помещение вдвое меньше того, что они прошли, и выпрямляется. Кайт замирает радом со входом.

— Доброго дня, хагари Ньорра. — Неожиданно вежливо. Кайт и не ожидал от той, кого колдун называет Шайли подобного тона. Если вспомнить, как она в редких случаях разговаривала с ним самим.

— А! Это ты! Доброго. Не ожидала увидеть тебя так скоро. — Кайт присматривается и видит пожилую женщину с абсолютно белыми волосами, сидящую в глубоком кресле. — Нет желания вернуться к семье?

— Нет. Мне не к кому возвращаться. Вы прекрасно это знаете, — ведьма проходит и занимает некое подобие дивана. Кайт не двигается с места. — А сами? Думаю, в Ли-Лай будут счастливы видеть вас. С вашим опытом в целительстве…

— Особенно будет рада Летта, — хмыкает Ньорра, переводя взгляд на Кайта, — ты чего стоишь, как неродной? Проходи, наливай себе чай. Кто? — поворачивая голову к той, кого колдун называет Шайли.

— Его зовут Кайт, и он исверец, — отвечает та, скривившись на последнем слове. Кайт нехотя подходит к… всё-таки дивану — ни на что больше это странное… странный предмет мебели не похож… и садится на самом краешке, стараясь не коснуться ведьмы даже краем одежды. — Вы не против, если мы погостим у вас некоторое время? Лио просил меня найти кое-что, и я не знаю, насколько могут затянуться поиски. Хотелось бы, конечно, управиться поскорее, но…

— О, конечно! Мой дом в полном твоём распоряжении! — машет рукой Ньорра. — Ты ведь не думала, что я могу тебе отказать? Я всё равно собиралась навестить сына — у его жены совершенно никакого понятия о том, как обращаться с младенцами… Так ты всё ещё с бродягой?

— Я уже не… и вряд ли буду, — как-то странно отвечает ведьма, чуть сгорбившись. Она рассеянно вертит между пальцами крючок, не отрывая от него взгляда. — Да. Я с ним. Но вы и так понимаете, что после всего, что случилось, это…

Ньорра кивает, поднимается из кресла и, попрощавшись, покидает их. Вот так вот — оборвав разговор на половине. Кайт недоумённо смотрит на покачивающиеся занавески по бокам от захлопнувшейся двери. Переводит взгляд на ведьму.

— Не обращай внимания, — советует она, поднимаясь с дивана… Кайт решает всё же считать это диваном… и направляясь к незаметной двери в глубине комнатушки. — Она всегда была такой. К этому нужно просто привыкнуть. Или игнорировать. На твой выбор… Хотя мне интересно, как это терпит её невестка. Вот даже жалко бедняжку! Мы остановимся здесь на некоторое время.

Кайт остаётся сидеть на диване, не решаясь пошевелиться. Он окидывает помещение взглядом, теперь уже не боясь выдать своё любопытство. Пучки трав над белёным потолком, грубо сколоченная мебель — пара кресел и этот самый диван, камин, шкура какого-то животного на полу… задёрнутые шторы. Странное впечатление. Неприятное. Кайт вздыхает.

Много позже, когда солнце уже клонится к закату, он вместе с этой, которую называют Шайли, идёт вдоль занесённой изгороди. И это уже десятая улица, которую они успели обойти. Девушка едва ли не принюхивается к чему-то… Кайт бы и в самом деле решил, что она принюхивается, но вот только она не имеет ни малейшего отношения к исверцам, а, значит, это что-то другое. Стоило бы спросить, но Кайт предпочитает молча следовать за ней и наблюдать. По крайней мере, это как-то отвлекает от мыслей о Кайе… и о том, о чём он всеми силами заставляет себя не вспоминать. Просто, чтобы не сорваться на непричастных к его проблемам людей. Пусть те и колдуны. Ведьма останавливается и шипит сквозь зубы что-то неразборчивое. Кайт готов клясться, что это ругательства. Ну, разумеется — такая, как она, вряд ли вообще имеет представление о том, как надлежит разговаривать приличной девушке.

— Только их тут и не хватало! — бормочет она. Настолько тихо, что расслышать это обыкновенному человеку было бы и вовсе не под силу. — И что это их всех в Бринн понесло, хотела бы я знать? В Севре спокойно не сиделось, что ли? Ну, ладно ещё — она… но остальные-то?

Фыркнув, ведьма разворачивается и идёт к мостику, обходя по широкой дуге пару женщин. Кайт следует её примеру, хотя, на его взгляд, ничего такого, из-за чего стоило бы так себя вести, в них нет. Кайт чуть отстаёт, не желая, чтобы его соотносили с… ведьмой. И поэтому упускает момент, когда торопящийся куда-то мужчина толкает её, отчего ведьма не удерживает равновесие и падает вниз. Кайт несколько мгновений смотрит на обломки льдин, на брызги воды, прежде чем бросается в воду. Не хватало ещё ей позволить утонут тут!

Можно даже не пытаться себе представить, что в таком случае с ним сделает колдун. То, что он излишне, на взгляд Кайта, опекает девушку, видно как на ладони.

Вода обжигает холодом, когда Кайт кое-как вытаскивает ведьму на берег. Она откашливает воду и дрожит. Трясущимися руками вытаскивает из кармана вязальный крючок и далеко не с первой попытки — Кайт видит, как она останавливается, крутит кистями рук и начинает всё заново — что-то вывязавает. После чего встаёт на ноги, опираясь на плечо Кайта. Довольно-таки ощутимо, надо признать.

— Нужно вернуться в дом Ньорры. Иначе промёрзнем до… как мне не противно в этом признаваться, я всё ещё не в состоянии толком… — Ведьма говорит часто, при этом всеми силами стараясь не встречаться взглядом с Кайтом. — Ладно, паутинка должно до дома хватить.

Паутинки? Ах, да! Так, кажется, называют чары. Кайт поднимается следом, чувствуя, как его окутывает тепло. Удивлённо смотрит на ведьму. Та отмахивается и быстрым шагом идёт к дому.

Ньорру они не встречают — видимо, уже уехала.

Та, кого колдун называет Шайли, без всякого стеснения стаскивает с себя промокшую одежду и накидывает длинную рубаху, пока Кайт стоит к ней спиной. И старается не краснеть. Вот можно подумать, что он не видел женского тела! Но подобное бесстыдство…

— О, прекрати, прошу тебя! Я уже вполне прилично выгляжу. — Не так уж и прилично, по мнению решившегося обернуться Кайта. Одна только нижняя рубаха, без каких-либо… так исверки не позволяют себе выглядеть даже наедине с мужем. Да даже аристократки вряд ли позволят себе подобное. Это же просто… — И переоденься, кстати. Ньорра должна была подобрать для тебя что-то — это вполне в её духе. Она всегда обо всех заботится, даже если терпеть человека не может… Если стесняешься, то я, конечно, отвернусь, — и ведьма в самом деле отворачивается. Наливает воду из кувшина и торопливо пьёт. Уже пятый стакан.

Кайт торопливо скидывает с себя мокрые вещи и натягивает рубаху и штаны. Слишком широкие, так что приходится их подвязать поясом. Ведьма поворачивается и, пройдя мимо него, подхватывает одну из булок, лежащих в корзинке рядом с камином. Забирается с ногами в пододвинутое к огню кресло.

— Хагари Ньорра так просто позволяет жить в своём доме?

— Ты снизошёл до разговора со мной? — преувеличенно удивлённо спрашивает ведьма. Кайт терпеливо вздыхает. — И всего-то и нужно было что утопнуть… Позволяет. Она знает, что может мне доверять. Пусть и не любит меня. Я её тоже, но при этом она будет получше, чем… неважно.

— Что случилось на улице? Вы…

— Ты. Мы не в том обществе и положении, чтобы тратить время на подобную чушь. — Советует ведьма, прежде чем откусить внушительный кусок. С трудом проглотив его, она кивком головы предлагает Кайту тоже взять себе из корзинки булку. Кайт качает головой. Он совершенно не хочет сейчас есть. — Встретила кое-кого. Кого вот совершенно точно не должно было быть в Бринн! Что они все забыли тут, хотела бы я знать?!

— Почему бы не спросить у…

— Они понятия не имеют, что я… — ведьма не договаривает, но Кайт по движению губ угадывает «жива». Та, кого колдун называет Шайли, откидывается на спинку кресла и смотрит в потолок. — Так что я не вижу причин сообщать им о том, что они заблуждаются. Ни к чему… Слушай! Раз уж ты начал разговаривать, то ответишь на парочку вопросов. В Исвере правда везде статуи? Даже в спальнях. А кошки? А шёлк…

— Мне стоило и дальше молчать, — обречённо заключает Кайт, впрочем, не ощущая неприязни к той, кого не так давно спас. Что и неудивительно — учитывая, что спасение чьей-либо жизни в традициях Исверы значит слишком многое. — Статуи в Исвере не везде. Никому и в голову не придёт ставить подобное в жилых комнатах — зачем?! На нижнем этаже — да. Но и только. А кошки… ну… кошки — это сами исверцы.

Ведьма садится прямо и неверяще смотрит ему в глаза. Кайт пожимает плечами, радуясь про себя тому, что его не слышат его соотечественники. Ну, и тому, как ведьма слушает. Никто в Кепри не стал бы с таким восхищением слушать про кошек, ритуалы и прочее! А тут… Кайт придвигает кресло поближе и продолжает рассказывать. Про храмы Исверы, про жриц, про представление роду… Рассказывает, восполняя всё то время вынужденного молчания. И сам невзначай расспрашивает, что же, всё-таки, связывает её с Бринн.

— Я родилась в городке неподалёку, — нехотя отвечает ведьма, отложив надкусанную по краям булку. — И повела всю жизнь в его окрестностях. Ну, не только там — ещё в лесном поселении рядом с городом, но… Так получилось, что прошедшим летом меня обвинили в… сама до сих пор не могу поверить, что кто-то всерьёз воспринял эти бредни! Хотя, конечно, не в вере дело… Неважно. Меня приговорили к лишению магии…

— Так от магии можно избавиться?! — можно сделать всех этих… магов… нормальными?!

— Можно, — пожимает плечами ведьма, вновь принимаясь терзать булку. На этот раз выскребая из серединки мякиш. Кайт рассматривает огонь в камине, чтобы не видеть это издевательство над едой. — Такое делают, например, если семьи, решившие породниться, не сочетаются в плане чар. Тогда одного из супругов лишают магии. Ну, и в качестве наказания. Ещё в случае, когда магия может помешать жизни, но это редкость… Для подобного нужны два мага и… Только знаешь — добровольно на такое никто не соглашается.

— Почему? Ведь тогда они станут…

— Калеками, которых лучше добить, чтобы они не страдали, — заканчивает за него ведьма. Кайт хмурится, пытаясь подобрать аргумент. — Ты сказал, что в каждом из вас спит дух зверя. Готов расстаться с ним навсегда?

— Это… — Кайт замолкает, следя за тем, как пламя облизывает стволы поленьев. Краем глаза отмечает, как понимающе усмехается ведьма. Представить себе, что… да даже думать об этом жутко. И… Кайт выпрямляется, понимая, наконец, что именно не так. Он не слышит Снежку. Знает, что с ним всё в порядке, но не может дозваться. Как будто бы между ними стоит преграда. Так вот что всё это время беспокоило гораздо сильнее, чем предательство Йошши! Боль от потери. Маги… Если маги чувствуют что-то схожее, то… — Тебя пытались лишить магии. И?

— Это было отвратительно, если хочешь знать, — сообщает ведьма, запуская руку в неведомо когда притащенную — магией, не иначе! — корзинку с булочками. Разламывает одну, пристально рассматривая начинку. — Сейчас даже не верится, что я тогда всерьёз размышляла о смерти. Если бы не Лио…

— Он не твой брат.

— Ты — второй человек за последнее время, который даёт мне понять, что знает об этом, — ведьма откидывается на спинку кресла, отщипывая кусочки от булочки. — Остальные либо не задумываются над этим, либо у них не хватает наглости сказать мне это… Да. Он не брат мне по крови. И зовут меня иначе. Но Лио нравится это имя. И то, что я называю его братом. Так что… — она пожимает плечами. Кайт кивает, принимая такой ответ. И задаёт вопрос, который всё это время вертелся на языке. — Твоя сестра? Она просто свалилась на могилу некоторое время назад. В обнимку с забавненькой книжечкой. Лио отправил её в Нахош, потому что вряд ли бы она согласилась жить в склепе. Не выглядела она той, кто бы это воспринял нормально. Это всё, что я знаю.

— Вас тоже интересует Книга? — Кайт не выдерживает и всё же берёт одну булочку. Впивается в неё зубами, с наслаждением вдыхая запах свежей сдобы. И только теперь понимает, насколько голоден.

— Очень впечатляющая, знаешь ли, — опять пожимает плечами та, кого колдун… Лио называет Шайли. — А что? Кто-то ещё положил на неё глаз помимо Лио? И что это за Книга?

— Майгор, Теннери, — перечисляет Кайт и тянется за следующей булочкой. — Теперь вот ещё вы. По легенде, эта Книга принадлежала Лорру, который был…

— Любовником Охры, — кивает ведьма. Кайт недоумённо моргает. — Ах, да! Охрой зовут ту самую ведьму, из-за которой появилась та сторона. Так, значит, у него была книга… припоминаю что-то… Вот уж не подумала бы, что смогу увидеть её собственными глазами… — ведьма чуть наклоняется и ворошит дрова кочергой. — Не смотри так удивлённо. Я просто много чего читала. Знаешь, в таком городке, как тот, в котором я выросла, особо и нечем заняться. Даже если ты умеешь ворожить. Так что я по нескольку раз перечитала почти всю библиотеку отца… почти — потому что читать любовные романчики, нежно любимые моей тётушкой… это… ужас просто! И где её нашли? И… ты сказал — Теннери? Из Дайвега?

— Нашли где-то на Костях Лорра, — отвечает Кайт, мысленно качая головой. Столько информации! И где, интересно, пишут про… такое? — Да. Теннери. Из Дайвега. А что?

— Знакома я с парочкой, носящей такую фамилию, — просто отвечает та, что отзывается на имя Шайли, заставляя Кайта насторожиться. Вот если сейчас выяснится, что она заодно с… — Берна и Нейлор. Знакомо?

— Эм… Берна, кажется, — неуверенно произносит Кайт, откладывая последнюю булочку в сторону. Моргает, пытаясь прогнать дремоту, пришедшую вместе с теплом. — Дочка каких-то мелких дворян, вроде бы, — Кайт морщится, вспоминая, как Кайа позволила себе общаться с настолько неперспективными людьми. Хотя… что-то с ними, всё-таки, не так. Но… Кайт не знает, как объяснить возникшее сейчас ощущение. — Прибыла в Кепри вместе с двумя братьями. Только никакого Нейлора среди них точно не было.

— У неё, если я правильно помню, три брата, — кивает ведьма. Три? Ну, возможно… — Забавная девушка, надо сказать. Только я бы не назвала их какими-то мелками дворянами — слишком уж… хотя, возможно, это только моё впечатление. Но хагари Лайгана тоже отнеслась к ним как-то не так… Не знаю. Так, значит, они интересуются Книгой? Надо будет сказать Лио — пусть порадуется, что не одинок в своих планах! А Майгор — это?..

Кайт жмурится от ощущения какой-то нереальности происходящего. Та как было даже в те, сейчас кажущиеся такими далёкими, времена, когда вся их семья собиралась вечерами в гостиной. Когда сыпались шутки, рассказывались страшные или просто интересные истории обо всём на свете. Когда казалось, что… А сейчас кажется, будто бы он находится именно там, где должен. С тем, с кем должен. Хотя он бы добавил сюда Кайу. И ещё кого-то…

***

Ястен сжимает кристалл, наверное, даже излишне сильно. Тот впивается в ладонь до такой степени, что наверняка останутся следы. Во всяком случае, Ястен не сильно этому удивится. Кристалл тёмен и леденит ладонь. Остаётся только гадать, где же сейчас брат и чем занят, если не в состоянии ответить.

Ястен прислоняется к стене и по привычке рассматривает потолок. Конечно, потолок придорожного постоялого двора не имеет ни малейшего отношения к потолку дома на Кладбищенской, и на нём уж точно не скрыто никаких посланий… хотя — кто знает?.. Но от привычки-то никуда не денешься. Завитки древесного рисунка плавные, без обрывов — явно магическая обработка древесины. На прочность чаровали? Скорее всего.

Там, этажом выше, сейчас лежит найденная девчонке, которую сторожит рьеси Лекки. Забавная девчонка, от которой буквально несёт существами, что старше этой страны… Линн — так их в Мессете называют, верно?

Ястен прикрывает глаза, воскрешая в памяти утро.

«…Ястен недовольно смотрит на затянутое тучами небо. Не пройдёт и часа, как вновь начнётся снегопад. И хорошо, если он не перерастёт в буран — возвращаться обратно нет никакого желания. Тем более, что ха это время они успеют отойти на приличное расстояние от посёлка, а пережидать подобное в открытом поле — вокруг, на сколько хватает глаз, не видно ни намёка на лес — явное самоубийство.

Рьессе Таго бодро смотрят вокруг, сидя на противоположном сидении саней. Их слуга занимает место рядом с Ястеном. Но он не имеет ничего против. Рьеси Лекки кутается в мех и морщит нос на изредка пролетающие снежинки. Ястен делает вид, что его снег не особо заботит, хотя он бы предпочёл сейчас находиться либо в Дайвеге, либо где-нибудь на юге — снега этой части Мессета не вызывают ни малейшей радости. Увы… Судя по всему, ещё не скоро удастся покинуть эти места.

Ястен откидывается на спинку сидения и намеревается прикрыть глаза, чтобы не видеть столько белого вокруг, как вдруг улавливает довольно сильные колебания магии где-то неподалёку. Он наматывает на пальцы несколько нитей, стягивая их со снега, холода и сумерек пасмурного дня. Спутывает, образуя обруч, который надевает на голову, вплетая в него собственную магию… голова потом будет раскалываться… плевать! Врагов, вроде бы, поблизости не наблюдается… если не считать таковыми, конечно, рьессе Таго… так что можно позволить себе подобную роскошь.

Едва только магия становится единой, Ястен начинает обшаривать пространство вокруг взглядом, не обращая на рьессе Таго, которые смотрят на него, как на… неважно — как именно. Где же?.. Поле? Нет, точно нет. И не дорога — ни впереди, ни сзади. Тогда… Река?

Ястен делает знак кучеру остановиться и спрыгивает на дорогу. Проходит несколько шагов, замирает, прислушиваясь к тому, что улавливается через обруч. Точно — река.

Ястен бегом спускается к берегу, продолжая обшаривать пространство чарами. Краем сознания он отмечает, как к нему присоединяются спутники. Вот совершенно же лишнее! Зачем они здесь? Сидели бы в своих санях… Ладно, не имеет особого значения.

Река вскрыта — обломки льда плавают вокруг, и их неровные края совершенно не внушают желания окунуться. Пусть даже Ястен и привык к ледяным купаниям — залив, к которому нет хода для посторонних, в Дайвеге, место, о котором можно вспоминать только с теплотой — желания оказаться в ловушки из льдин нет никакого. Ястен замирает на берегу, сбрасывая обруч. Касается воды кончиками пальцев. Тянется к ней всей магией, что сейчас ему доступна, пытаясь понять, что же тут…

Отзвук природной магии линн он ощущает горечью и свежестью на языке. Морщится. И что де, интересно знать, линн тут забыли? Они ведь должны были уже давно отправиться в спячку до весны?

— Кто это там?!

Ястен оборачивается и видит, как рьеси Лекки указывает на что-то в прибрежных сугробах. Он поднимается на ноги и торопится туда, но рьес Кьятт успевает раньше. Так что Ястен только наблюдает за тем, как тот аккуратно поднимает на руки тело. Мелькает тонкая лодыжка в обрывках подола… девчонка. Везёт Ястену что-то в последнее время на девчонок… Он фыркает про себя, наблюдая, как слуга помогает рьесу Кьятту устроить находку в санях…»

…Кристалл теплеет. Даже едва ли не обжигает ладонь. Ястен мотает головой, возвращаясь в реальность.

— О! Неужели я наконец-то сумел до тебя дозваться! Где ты пропадаешь?

— То тут, то там, — доносится через кристалл. Судя по голосу, Шай… хм… одновременно и раздражён, и озабочен чем-то. И явно неспокоен… и скольких жителей на этот раз недосчитается столица? Сколько брату потребуется, чтобы успокоить взбесившуюся кровь Семьи? Ястен не уверен, что действительно хочет это знать. — Что-то случилось?

— Да. И не только у меня, по-видимому. Что успело произойти в Кепри?

— Потом… Не хочу сейчас… Рассказывай, с чего это ты так внезапно вспомнил о моём существовании?

— Тебе о чём-нибудь говорит имя Когго?

— А должно? — уточняет Шай и надолго замолкает. Ястен успевает трижды досчитать до сотни и обратно, прежде чем улавливает вздох. — Если не ошибаюсь, его однажды упоминали младшие Майгор… уж не вспомню точно — кто именно. Замок Когго… Это где-то неподалёку от Нахоша? Или я путаю?

— Могу только восхититься твоими познаниями в географии, дорогой брат, — хмыкает Ястен, опускаясь на пол: всё равно никто сейчас — посреди ночи — не должен бродить по коридорам постоялого двора. Особенно, когда опять буран заметает дома. Ястен откидывается на стену и прикрывает глаза, сосредотачиваясь на ощущении кристалла в ладони. И на голосе брата. — Да. Это рядом с Нахошем, куда, судя по всему, и лежит наш путь.

— И чем же тебя привлёк Когго? Да ещё и так, что ты спешишь поделиться новостями со мной?

— С утра мы выловили в реке девчонку из этого замка, — поясняет Ястен. Он говорит достаточно медленно, чтобы Шай немного вышел из себя. Всё-таки, позлить любимого брата — первое дело. Но, судя по тому, что он слышит через кристалл, затея не удаётся. — Из того, что я успел уловить, её притащили линн. Которые уже должны были уйти в спячку до весны… Почему они вдруг оказались достаточно бодры — отдельный вопрос. — Ястен вытягивает ноги. До противоположной стены не дотягивается едва-едва. Теперь в особенности нужно надеяться, что никто не вздумает прогуляться по коридору в ночи. Споткнётся ведь, бедняга! — Перед тем, как окончательно потерять сознание, девчонка рассказала про гостей этого Когго…

— Майгор?

— Ну, а кто ж ещё! — Приятно, когда тебя понимают с полуслова! Ястен блаженно прикрывает глаза. — Вели разговор о каких-то опытах на магах, о подчинении воли и о поставках, которые почему-то внезапно снизились… а под конец убили служанку… Кстати. Уж не знаю — обрадуешься ты или наоборот, но один из братцев мёртв.

— С чего это он вдруг?

— Девчонке впечатала его в стену, на которой очень кстати оказался острый предмет…

— Судьба… — притворно-опечалено произносит Шай. — Как скоро вы окажетесь в Нахоше?

— Пара дней… а что?

— Узнай, что там в этом замке. Это очень важно.

Кристалл прожигает кожу, но Ястен едва ли обращает на это внимание, когда перед глазами встают картины, что брат сейчас вливает в его сознание. Ох, когда они встретятся, Шаю придётся очень долго оправдываться! Ястен это обещает.

Ну, а пока он пытается уложить у сознании то, что сейчас творится в Кепри. Заболевшие маги, утратившие способности; болезнь короля, которая, если верить опасениям брата, явно имеет связь со странной эпидемией; Майгор, королева… Как же это всё…

Не зря же Ястен несколько лет только и делал, что путешествовал, разыскивая древности для Семьи! Только бы быть подальше от грязи высшего света. И ведь если бы не Книга, он сейчас торчал бы на очередном острове…

— Постарайся сделать это побыстрее, — с этими словами голос Шая пропадает. Кристалл вспыхивает, опаляя кожу, и остывает.

Ястен открывает глаза и тупо смотрит в противоположную стену, наслаждаясь прохладой под ладонью. Умеет же брат усложнить жизнь!

Хорошо. Значит — Нахош. Завтра с утра стоит отправляться. И лучше бы в одиночку — рьессе Таго и девчонка станут лишь обузой. Тем более, что та вряд ли в скором времени придёт в себя. Или же…

— Стоило ли для такого разговора покидать комнату? — Ястен не вздрагивает, но смотрит на рьеса Кьятта с неодобрением. В особенности — на свечу в его руке, от которой по стенам ползут причудливые тени. — Вы путешествуете в компании исверцев, хаг Теннери.

— Я всё время об этом забываю, — вяло отзывается Ястен, и не думая подниматься с пола. Он только чуть поворачивает голову и смотрит снизу вверх на исверца, чуть прикрыв глаза ладонью от света. Рьес Кьятт выглядит сонным. Видимо, Ястен невольно разбудит его. — Не хотел вам мешать, рьес Кьятт.

— Я правильно понимаю, что вы сообщаете о каждом нашем шаге? Кому же?

— Я и сам в состоянии принимать решения, если вы об этом. — Ястен со вздохом поднимается на ноги, быстрыми движениями протирает лицо ладонями, сгоняя сонливость, что наваливается на него после того, что устроил Шай. — Но если вам так уж интересно, то я разговаривал с братом. Да — о найденной девчонке. Но то, что она успела рассказать, достаточно важно, чтобы я оставил того, кому это нужно, без информации. Тем более, насколько я помню, у вас нет причин сочувствовать Майгору. А у нас хватает поводов сократить количество этого семейства. Так почему бы не позволить кому-то сделать грязную работу? Особенно, если она принесёт этому человеку удовольствие?

— Майгор… Хорошо. Я сделаю вил, что верь вам, — кивает рьес Кьятт, потирая кончиками пальцев шрам.

Вот и хорошо. По крайней мере, до того момента, как… Ястен не позволяет мысли оформиться, желая рьесу Кьятту доброй ночи и уходя наружу, чтобы холод добавил ясности.