XXI

Ястен рассматривает замок. Крохотный, если сравнивать с теми, что доводилось видеть за время путешествий. Что ж. Стоит пойти и разузнать, что да как. Он стягивает к себе нити снега, солнечного света и тех немногих теней, что сохранились под самыми стенами замка — сегодня на удивление ясно. Солнечно.

Он накидывает на себя небрежно сплетённую сеть и направляется к замку. Прямо к главному входу, что сейчас приглашающе открыт. Даже как-то неудобно, в самом-то деле! Ястен посмеивается собственным мыслям, проходя мимо пустой привратницкой… тут настолько плохо с охраной? Ну, тогда неудивительно, что девчонка сумела сбежать после того, как приложила сынка Майгора об стенку…

Ястен пересекает двор и входит под крышу замка.

Старый. Это первое, что приходит в голову, стоит только оказаться внутри. Что интересно — снаружи такого ощущения не возникает совершенно. Здесь же… Ястен прикладывает ладонь к камню стены и прикрывает глаза, вслушиваясь в колебания нитей магии вокруг. Старый. Очень старый. И вряд ли имеет какое бы то ни было отношение к хагу Когго. Ястен успел покопаться в записях, разбудив посреди ночи ради такого дела Нейла… тот не был счастлив, но сделал то, о чём его попросили. Ястен подозревает, что будь на его месте Шай — Нейл попросту отправил бы того куда подальше… попытался бы, во всяком случае. А так… Так вот. Когго. Лет пятьдесят назад о такой аристократической фамилии никто и не слышал. И можно только гадать, из какой дыры те выползли. Ну, а замок прежде принадлежал попеременно нескольким фамилиям, среди которых затесались даже королевские маги! Как интересно…

Узкий коридор выводит в зал. Большой, но слишком тёмный на вкус Ястена. И ситуацию не спасают ни солнечные лучи, проникающие сквозь витражные окна, ни свечи. Сама атмосфера тут тёмная, холодная. Нет уж! Ястен предпочитает жаркие подземелья Дайвега! Во всех смыслах — жаркие…

Он медленно проходит по залу, вслушиваясь в то, что тут произошло. Судя по отзвукам, сынка Майгора приложило вон об ту стену — если присмотреться, то как раз видны не до конца замытые следы крови на полу аккурат под тем местом… А вот на том балкончике, от которого теперь остались лишь несколько обломанных досок, вероятно, стояла девчонка. Что ж. Пусть радуется, что той магии, что она сумела вытянуть из зала, хватило на то, чтобы остаться невредимой после падения с высоты в три этажа на… Ястен присматривается… железные пики, неведомо зачем установленные под сгинувшим балкончиком. Да ещё и убить при этом не самого слабого мага — в Майгорском лоскуте не бывает совсем уж слабых магов. Вообще.

Кстати. Нужно будет потом пообщаться с девчонкой. Когда она придёт в себя, хотя посмотреть можно будет и так. Не так уж часто случается встретить тех, кто способен красть магию. Ястен может припомнить от силы пару-тройку таких людей. Хотя… тут же как-то замешаны линн… А они уж точно не помогают по доброте душевной смертным. Интересно.

Если окажется, что она… тогда стоит пригласить её в Семью. Тем или иным способом.

Ястен покидает зал и поднимается на втрой этаж. Нужно найти нынешнего хозяина замка и побеседовать с ним.

Второй этаж встречает суматохой: кто-то куда-то спешит, принося и унося тазы с водой, полотенца и прочее. Хлопают двери, кто-то слишком громко переговаривается, отчего Ястен морщится. Он старается передвигаться вплотную к стене, чтобы не столкнуться ни с кем — всё-таки паутина лишь скрывает его от посторонних взглядов, но не делает бесплотным! И не заставляет окружающих забывать о его присутствии, как ни прискорбно. Так что лучше не рисковать.

Причина бардака находится в ближайшей комнате — всего лишь рожающая женщина. Абсолютно ничего необычного. Вряд ли в этом случае стоит ожидать чего-то из ряда вон выходящего. Максимум — смерть либо роженицы, либо ребёнка… или обоих, но это такая мелочь! Особенно, если вспомнить о том, к каким последствиям может привести даже самая маленькая ошибка в подобной ситуации в Семье…

Ястен вздыхает, вспоминая о Лейш и её скорых… скорой смене фамилии. И надеется, что всё пройдёт без осложнений. Для неё и для мира — то, что с ребёнком в любом случае всё будет в порядке, Ястен не сомневается. Не бывает так, чтобы пришедший в мир ребёнок из дома Теннери подвергся какой-либо угрозе. Вот для окружающих это вполне может стать серьёзным испытанием…

…Одним из семейных преданий является то, что при рождении Шая едва не рухнула вся Западная Стена Дайвега… А ещё — почти отправился на тот свет отец. И это при том, что вся Семья тогда исправно отдавала «кровь» в течение всей беременности мамы…

Ястен вздыхает, думая о том, что именно происходит с Шаем, да и с самим Ястеном. Приближающиеся… Ястен обрывает мысль о грядущем событии на половине, не решаясь даже думать о предстоящем. Судя по всему, ребёнок будет неслабо одарён, если сейчас собирает «кровь» со своих братьев. Впрочем, если не зацепило Бэрри и Нейла, да и остальных родственников — Ястен не припоминает, чтобы кто-то упоминал о том, что кровь сходит с ума — то можно предполагать, что будущий брат не станет серьёзной проблемой. Во всяком случае, Ястен на это надеется.

В этом же замке вообще ни о чём нет смысла волноваться — обычная женщина и обычный ребёнок. Впрочем, глупым людям… людишкам — Ястен кратко улыбается, вспоминая, как нередко отзывается о людях Шай — этого всего не объяснить.

Он проскальзывает мимо комнаты роженицы и продолжает путь по узкому коридору с голыми стенами. Даже портретов предков, как любят многие аристократы, здесь нет. Одна из дверей привлекает его внимание.

Вот как…

Ястен присаживается на краешек кровати, рассматривая труп в неровном свете свечей. Который совершенно не разгоняет полумрак, созданный задёрнутыми шторами. Обескровленные губы, синюшная кожа, сведённые судорогой пальцы… Судя по всему — по нитям магии, что протянулись между жителями замка, по обрывкам мыслей и отзвукам, вплетённым в камень — это и есть хаг Когго. Как неудачно.

Ястен ведёт ладонью, окутанной паутинкой чар, над телом. Морщится, улавливая остатки чар в теле. Умер явно не собственной смертью. Кто-то помог. И, поскольку Ястен не чует в замке магов, то тот, кто это сделал успел убраться отсюда подальше. Ястен бы предположил, что это дело рук сына Майгора. И даже понимает его. Позволить дочери служанки подслушать разговор, а потом дать той сбежать… убив в процессе побега гостя (он же — сообщник) — это не то, что можно спустить с рук. Ястен более чем прекрасно понимает убийцу. Он и сам бы в подобном случае действовал схожим образом. Ну, разве что не позволил бы провинившемуся умереть так просто. И, вероятно, сначала заставил бы того исправить промахи.

Да, Ястен понимает его, но… Но от кого теперь узнавать подробности произошедшего?!

Поторопился убийца, поторопился!

Для представителей семьи Майгор, судя по всему, это типично.

Ладно. Ястен выпрямляется и окидывает комнату взглядом. Сомнительно, конечно, что хаг Когго мог держать здесь компромат на себя… хотя, и другие места под вопросом, но надо же с чего-то начинать. Обшарить всё здесь, а потом уже перейти в кабинет. Ястен прикрывает глаза, собирая в ладони как можно больше нитей магии. Сплетает из них подобие венка, заранее предчувствуя, какой болезненной будет отдача…

…Вечер уже давно перетёк в ночь. Ястен неторопливо поднимается по лестнице наверх. Обшаривание замка, пусть тот довольно мал, а потом ещё и прогулка по окрестностям, да и сам переход от постоялого двора, пусть тот и находится всего лишь в дне пути от Нахоша, до замка, ради которого пришлось выложиться едва ли не полностью, отняли слишком много сил… Всё же есть у таких, как Шай, преимущества перед прочими! Во всяком случае, им не приходится напрягать мозги и магию, чтобы попасть куда-то быстрее, чем… Неважно. Сейчас нет желания ни думать об этом, ни идти и узнавать, как там найденная девчонка, ни что-либо ещё. Всё это вполне может подождать до утра.

Главное — не забыть с утра наведаться к найдёнышу.

Ястен осторожно входит в комнату и просто валится на кровать. И тупо смотрит на невидимый в темноте потолок.

Того, что он узнал в замке, удручающе мало. Либо Майгор и Когго не вели записей, либо их все забрал уцелевший сын Майгора. Неудивительно, но неприятно, надо признать.

Скорее, всё-таки, второе. Потому что Ястен ни за что не поверит в отсутствие записей в таком деле, как испытание какой-либо отравы на людях. Должны же где-то отмечать неудачные варианты и всё прочее. Плюс — добыча этого самого вещества. Судя по всему, речь идут о карьере — Ястен нашёл упоминание о добыче руд в документах… Или как там их добывают? Кроме того Ястен вспомнил о том, что именно хаг Когго занимается преступниками, отправленными на каторгу.

Кстати! Каторга, Кайт Тэлэ и Майгор. Можно предположить, что вероятность отыскать парня где-то в этих краях будет довольно высока… Надо сообщить об этом рьесу Кьятту. Утром. Не хватало только сейчас начинать утомительные разговоры!

Что же касается карьеров, то… Вот тут всё печально.

Если Ястен не путает, то их в окрестностях Нахоша хватает. Он сам сейчас может вспомнит о десятке мест добычи руды. И это только часть тех, о которых известно. А ведь место, вязанное с Майгором, скорее всего, даже не указано на карте… И документов, хоть как-то проливающих свет на это, не обнаружилось. И если в отсутствие записей об опытах Ястен ещё способен поверить — вероятно, те с самого начала могли находиться у Майгора — то вот документация на разработки, отчеты о прибыли и прочее… Это просто обязано было быть.

Перспектива обшаривать окрестности, не имея никакой подсказки, конечно, радует безмерно!

Ястен закрывает глаза, мысленно желая Шаю долгих лет жизни. Где-нибудь подле Шайн.

Конечно, половина карьеров и шахт исключится ещё до начала поисков как таковых — Ястен уже сейчас знает, какие именно можно отбросить — но оставшихся всё равно слишком много. Впрочем, время пока что ещё есть.

А ещё можно подключить к этому делу рьессе Тэлэ… или нет? Кто там по роду занятий рьес Кьятт? Торговец? Доверять торговцам другого государства секреты родины… А, нет. Торговцем был его зять. А сам рьес Кьятт родился в семье жрецов. А жрецы, если Ястен помнит то немногое, что узнавал в своё время об Исвере, являются высшей кастой страны. И именно они управляют Исверой. Тогда ещё хуже получается. Раскрывать секреты вероятному… хм…

Пусть Ястен не особенно волнуется за благополучие Мессета — не считая Дайвега, разумеется — на такое он не пойдёт. Всё-таки Семья выбрала своим домом именно Мессет. Значит, нужно стараться не вредить этому месту. Ну, вроде бы так принято. И это всё приводит к тому, что обшаривать карьеры придётся лично. При этом — не имея ни малейшего понятия, что именно нужно искать… Прелесть какая!

***

Шайесс старается ничем не выдать своего раздражения, хотя притворяться перед Клаем вообще не имеет смысла — тот прекрасно видит, что к чему. Но это же не повод позволять эмоциям взять верх над разумом. Даже если хочется. Если кровь настойчиво требует, чтобы… Шайесс вздыхает и откидывается на спинку кресла, чуть ослабляя ворот. И нет никакого только проклинать Семейные особенности - всё же по большей части они приносят удовольствие, но… Но вот только не в такие моменты.

Он закрывает глаза, стараясь дышать медленно. И не обращать внимания на ощущающийся кожей взгляд замолчавшего Клая.

— Продолжай, прошу тебя, — шепчет Шайесс, недовольно морщась. Не открывая глаз, улавливает то, как Клай вздрагивает. Забавно… и немного успокаивает, надо признать. Может, имеет смысл просто пойти и попугать невезучих прохожих? Время как раз вечернее… Но ведь понятно же, что удержаться будет невозможно!

Звук шагов заставляет открыть глаза. Кэлл? Что это он позабыл в доме на Кладбищенской в такое позднее время?

Кэлл с интересом рассматривает Клая, который, как и всегда в таких случаях, старается стать незаметным. Интересно — вне дел Семьи он ведёт себя так же?

— Что заставило тебя пересечь едва ли не весь город, Кэлл? — интересуется Шайесс, поднимаясь из кресла. — Ты ведь не знаком с воспитанниками Семьи? Клай — один из них.

— Вот как? — Кэлл окидывает Клая внимательным взглядом. Потом протягивает руку. — Кэллар Чейр. Полагаю, разъяснять, кто я и какое место занимаю, нет необходимости.

— Вы правы — нет. — Клай аккуратно пожимает руку Кэлла. — Как вам понравился Дайвег?

— Это нечто невероятное! — Кэлл роняет себя в опустевшее кресло под насмешливым взглядом Шайесса. Тот отошёл к камину и раздумывает, стоит ли подкинуть дров или же… Он облокачивается об каминную полочку и рассматривает обоих гостей. — Впрочем, о вашем родном городе я согласен поговорить и в следующий раз… Умер главный придворный маг, Шай. Ты ведь понимаешь, что это значит?

— И как именно он умер? — подаётся вперёд Клай. Шайесс даже не сомневается в том, что сейчас услышит. Опять та же самая загадочная болезнь, что поразила короля и не только… Ему же интереснее, кого именно попытаются пропихнуть на освободившуюся должность. Если за этим стоит Майгор, то, вероятно, это будет кто-то из сторонников погибшего несколько лет назад оппонента отца в Круге. Как там его звали? Неважно, впрочем. Если же Майгор ни при чём… — Плохо… Я до сих пор не могу понять, что же именно послужило источником…

— По этому вопросу стоит дождаться рассказа Ястена — он как раз сейчас занять тем, что проверяет одну из вероятных причин. — И ему пора бы уже выйти на связь… хотя… Шайессу остаётся только гадать, чем именно сейчас занять брат. — И вероятно, случилось что-то ещё? Не ради же вестей о смерти сего достойного человека ты проделал такой длинный путь?

— О, он был не так уж и… Я к тебе отправился из салона хагари Сьорры, — с довольной улыбкой сообщает Кэлл, на что Клай с некоторым усилием сдерживает улыбку. Ну, разумеется! А новости он несомненно узнал ещё с утра, а потом слонялся по городу без дела, убеждая вероятных соглядатаев, что… — Королева назначена регентом. Сойлара лишили права на наследование по причине склонности к тому же недугу, что поразил короля. И, по слухам, добыть которые мне стоило немало, его собираются изолировать от общества и приставить к нему целителя.

Кто бы сомневался!

— Майгор?

— В бешенстве по причине того, что ему как раз сообщили о смерти сына.

— Хоть что-то хорошее! И что же? Он…

— Держится он просто потрясающе, — сообщает Кэлл, выгребая из вазочки орехи и раскалывая скорлупу пальцами. — Приказал ещё одному сыну отправится в… Когго, кажется. И успокаивал Йо, которая присутствовала при получении известия… Шай, я, как и ты, не терплю Майгора и его детей. Ну, исключая Йо, конечно. И именно из-за неё… Тебе не кажется, что стоит быть снисходительнее к девушке? Она, в конце концов, всегда была импульсивной…

— О, Кэлл! Я не имею отношения к смерти её братца, — честно отвечает Шайесс, не скрывая, впрочем, удовлетворённой улыбки. — И помимо меня есть желающие свести счёты с представителями этой семейки. Но также я считаю, что столько наследников далеко не самой последней в Мессете фамилии — перебор. Учитывая… особенности этой семьи. Вполне достаточно и одного. Бедной Йо придётся пережить это. Если тебе так её жаль, то придумай, как уменьшить её боль — это в твоих интересах. Хотя, насколько я помню, не так давно ты не имел ничего против моего намеренья. Йо настолько вскружила тебе голову?.. Теперь о королеве…

— Не настолько, — хмуро качает головой Кэлл. — Но видеть рядом с собой страдающую женщину я не хочу. Это плохо скажется на том, как нашу семью воспринимает общество. В этом случае мне стоит, пока не поздно, разорвать помолвку и поискать более подходящую жену. Впрочем — ладно. Придумаю, чем её отвлечь. А что с королевой? Ты ведь не хочешь сказать, что собрался…

Шайесс улыбается. Перехватывает понимающий взгляд Клая.

Именно.

Самое время вспомнить, что именно означает имя Кукушка. Её величеству точно должны понравиться существа с той стороны…

Позже, глубокой ночью, тьма легко скользит по брусчатке улиц Кепри, наслаждаясь тишиной. Во дворцовой части столицы, как ни странно, ночами бывает особенно тихо. Как не бывает нигде, исключая, наверное, лишь самые глухие подземелья… не дайвегские — там хватает жизни и звуков! Тьма сворачивает в сторону от арочного главного входа. Проходит вдоль стены и ныряет в неприметную дверцу, ведущую в дворцовый парк. Если пересечь его, то можно выйти к тому самому пруду, куда нет хода никому, кроме королевской крови… Ну, так говорят, во всяком случае…

Это не так, но в любом случае сейчас там делать нечего.

Тьма почти стелется над полом, позволяя себе принять тот облик, который так давно не было возможности принять. С Севре, если подумать. Всё то время, что тьма находится в Кепри, приходится обходиться его бледной копией, что, конечно, не может не огорчать. Хотя бы потому, что только в этом облике можно почувствовать полное слияние с ночью. Здесь, на этой стороне мира.

Тьма добирается до третьего этажа и уверенно сворачивает вправо — в сторону покоев её величества. Ещё слишком рано, чтобы можно было надеяться на встречу с будущей жертвой — королева всегда засиживается допоздна с мужем и детьми. Теперь же, когда король болен, надо думать, что время этих посиделок должно увеличиться.

Так оно и происходит. Тьма успевает изучить обстановку будуара, пересчитать все наряды малой гардеробной — и задуматься, зачем вообще стоило в неё соваться — и внимательно прочитать те письма, что лежат на столике. Ничего важного — сплетни и переживания, касающиеся младших кузин её величества. Кстати. Они ведь, вроде бы, обучаются в академии? Надо будет уделить им внимание.

В тот момент, когда первая из дверей, ведущих в покои королевы, открывается, тьма даже успевает задремать.

Тьма резко выпрямляется и шагает в проём, ведущий в спальню. Нет. Определённо, это никогда не было пределом мечтаний — оказаться в спальне королевы! Но можно утешать себя тем, что присутствие здесь исключительно вынужденное. И не продлится больше, чем требуется для…

Тьма сливается с тенями в самом дальнем углу комнаты, пока из соседней доносится разговор её величества с приближёнными. И сколько же во всём этом пустой болтовни! Так и до рассвета можно дотянуть… Не то, чтобы тьме это может сильно помешать, конечно. Но эффект будет не такой сильный. Кстати. Пора.

Тьма проводит ладонью с удлинившимися когтями по стене, заставляя камень расплавиться под разошедшимся гобеленом, изображающим Сестёр. Надо будет потом набросить паутинку, чтобы разрывы не бросались в глаза… В ладонь приятно ударяет ветром из Шайраша. Незаметный никому, кроме тьмы. Ладонь проходит дальше, улавливая тепло. До носа дотягивается горький запах полыни и дыма… Уйти бы сейчас туда — забыть об этих жалких людишках с их дрязгами. Увидеть, как воздух горит в первых лучах солнца, сжигая всё вокруг себя. Пройти степь насквозь и опуститься в чертог Шайн… Занять место, что…

Тьма резко вдыхает сквозь зубы, заставляя себя очнуться. Не время. Не место. Хотя, стоит выделить время на посещение Шайраша. Но не сейчас. Не тогда, когда близится День Имени Нэй. И пик силы Шайн. Сейчас же… тьма коротко выдыхает, пропевая изменённым горлом несколько слов, что звучат шорохом камыша, не очень-то вписывающегося в обстановку королевской спальни.

Несколько мгновений…

Тьма довольно жмурится, когда ладонь обволакивает скользким теплом. Ну, возможно, твари, что облюбовали Севре, более приятны в обращении, но горькие цветы с болот тоже достойны познакомиться с такой персоной, как её величество королева Мессета.

Дверь открывается. По глазам больно бьёт светом. Тьма зажмуривается, поглубже втискиваясь в угол. Главное при этом не провалиться в Шайраш, что, конечно, будет приятно, но… не всем.

Тьма без интереса наблюдает за тем, как королева, отпустив прислугу, скидывает домашнее платье, оставаясь в ночной сорочке до пола. Королева ставит свечу на столик рядом с кроватью и забирается под одеяло. После чего задувает свечу, возвращая в комнату темноту.

Кстати. А почему — свеча? Уж королева-то может себе позволить магические светильники!

Впрочем — неважно.

Тьма делает первый шаг, ступая бесшумно. Не стоит извещать её величество о своём присутствии раньше времени. Тьма застывает над лежащей королевой. Несколько мгновений рассматривает спокойное лицо немолодой женщины, которая, как и все, в ком течёт кровь Майгора, и сейчас очаровывает. Тьма с некоторым усилием скидывает с себя эту магию. Подчиниться какой-то жалкой… даже не королевской крови! Пусть у женщин Майгора и есть этот дар подчинять чужую волю красотой, но он не идёт ни в какое сравнение с королевским. Так что поддаться такому — унизительно.

Тьма фыркает. И прищёлкивает пальцами.

Конечно, можно было бы просто запугать женщину — та, без сомнения, сделала бы всё, что бы ей ни приказали — но… Но расстраивать Сойлара, привязанного к матери… даже после того, что она… Его высочество ведь наверняка додумается вновь опробовать на тьме семейный дар! И у тьмы нет ни малейшей уверенности в том, что удастся удержаться от искушения. Так что…

Горькие цветы заползают на постель, оставляя за собой липкую полосу, пахнущую болотной водой. Ничего. До утра все следы сойдут — тьма проследит.

Цветы облепляют голову слабо дёрнувшейся женщины, обвивая горло стеблями. Проникая усиками на венчике сквозь уши и глаза под череп. Прекрасно.

Тьма наклоняется над женщиной и всё тем же голосом-шелестом начинает произносить то, что завтра королева объявит всем. То, что с завтрашнего утра станет для ней — единственно возможной реальностью. Одновременно с этим тьма позволяет ненадолго комнате провалиться в Шайраш, стирая все границы между сторонами мира. Они не существуют здесь и сейчас. Пока Кукушке так хочется…

Надо же оправдывать своё имя!

Когда команды укладываются в сознании королевы, тьма отзывает горькие цветы, возмущённо шипящие что-то. Ну, никто же не думал, что им будет позволено полностью выжрать мозг столь высокородной особы?

Тем более, что и того, что они успели съесть — более чем достаточно для того, чтобы продолжить род. Тьма считает, что стоит позволить им остаться в живых. В конце концов, это не твари, которые слишком разумны для того, чтобы… благодаря Кукольнику!

Не стоит о нём сейчас, пожалуй.

Тьма отпускает грань, разделяющую стороны мира и, окинув провалившуюся в забытье женщину довольным взглядом, покидает покои…

…Утром, слушая, как её величество уверенно заявляет о том, что Сойлар — единственный, кто достоин принять на себя бремя власть (о, мы молим Нэй не одаривать колокольчиками его величество столь рано!), Шайесс довольно жмурится, игнорируя взгляд его высочества.

Который должен быть благодарен Шайессу за такой подарок.

Жаль, что Майгор успел покинуть Кепри в связи с тем, что Йо стало плохо от известия о смерти брата. Уж он-то бы непременно оценил происходящее по достоинству.

Это — единственное, что мешает картине сегодняшнего утра обрести завершённость…

Так думает Шайесс до того самого момента, когда его всё же отлавливает принц… пока ещё — принц. Жаль, что нельзя ускорить отбытие в мир иной его отца… В самом деле — жаль!

— Я даже не хочу думать, что именно ты сделал, чтобы моя мать так резко изменила решение… Ты ведь понимаешь, что никто не поверит в…

— В искренность принятого решения? — заканчивает Шайесс, рассматривая витраж, украшающий зал, в котором традиционно собирается совет. — Мне всё равно. Никто не сумеет дознаться до моей причастности. Никто даже не сумеет понять, что и как было сделано. Но я могу вас заверить, ваше высочество, что вашей матери не было причинено вреда. Я бы не осмелился. — Почти. О небольшом кусочке мозга, которым пришлось… пришлось, ха!.. пожертвовать, можно и не говорить. Тем более, что это никак не изменит поведение королевы, поскольку всё отъятое уже заменено чарами. — Что до мнения остальных… они ничего не смогут поменять. Особенно во время отсутствия хага Майгора.

— Я тебе поверю. Но… — Сойлар улыбается настолько сладко, что становится несколько не по себе. Шайесс вопросительно смотрит на его высочество, который, видимо, решил выдержать паузу для усиления эффекта. — Как ты уже, верно, знаешь, придворный маг мёртв.

— Серьёзная утрата для Круга. И для Мессета.

— Особенно, если учитывать то, что мне теперь нужно как-то править страной до выздоровления отца… я думаю, ты понял, что я хочу сказать?

— Вы хотите, чтобы я занял место придворного мага. — Надо связываться с отцом. Уточнить, будет ли это полезно для Семьи.