XXII

Он не был в Нахоше лет десять, наверное…

Да. Как раз после окончания академии Ястен был здесь по требованию отца, считавшего, что его сыновья обязательно должны прожить не менее года без поддержки Семьи (не считая зданий, этой самой Семьёй присылаемых… который можно в определённом смысле считать поддержкой. Моральной.). Ничем особенным не отмеченный город, каких в Мессете полным-полно.

И ничего не поменялось за прошедшие годы. Всё те же занесённые снегом улицы и дома. Те же люди с чудными именами. Местная традиция… И всё те же разговоры о бродяге.

Ястен никогда не встречался с ним — не было ни повода, ни желания. Он и сам в состоянии перейти в Шайраш в любое время, пусть и не так легко, как Шай. Впрочем, с Шаем история особая… И не стоит её сейчас вспоминать.

Ястен сворачивает в переулок, надеясь срезать путь. Если он правильно помнит, то нужный ему маг должен жить где-то тут. Вроде бы, в последнем доме тупика. Остаётся надеяться, что маг будет дома, а то целителя обычно можно встретить где угодно, кроме… на то он и целитель. И всё-таки Ястен надеется, что ему повезёт.

Он спускается по заметённым ступенькам. Этих лесенок, мостиков и переходов в Нахоше великое множество. И с каждым связаны местные легенды и приметы. Так, например, та, что уже осталась позади, должна приносить удачу тому, кто пройдёт по ней особым способом — Ястен не вспомнит, каким именно, к собственному сожалению. Подобных лесенок нет только в той части города, что около рынка. Там приезжие селятся, да и вообще — это место отдано на откуп пришлым. Всё же самое интересное таится в глубине города.

Ястен улыбается, так легко вспоминая разные незначительные эпизоды из своей тогдашней жизни. Кажется, именно тогда он понял, что желает путешествовать. Искать разные диковинки для Семьи. И случилось это, если он не ошибается, не лесенке желаний, что соединяет балкончики двух самых высоких зданий в городе… Что ж. Стоит отметить, что его желание исполнилось именно так, как и он хотел.

Он поднимается по ступенькам и стучит в дверной молоточек с начертанными на нём символами, отгоняющими — по местным поверьям — зло… Ястен окидывает взглядом окна по обе стороны от двери и задумывается, почему это зло обязательно должно для проникновения в дом использовать дверь. Ведь на то оно и зло, чтобы плевать на правила и прочее.

…В таком случае приходится признать, что Шайесс — зло…

За дверью тихо. Неужели маг где-то в городе?! Ястен тихо стонет и сразу смотрит по сторонам, чтобы убедиться, что никто не слышал этого. Не хватало ещё, чтобы…

И что же теперь — разворачиваться и уходить? В Нахоше не так много королевских магов, чтобы просто пойти и обратиться к другому! Тем более — целителей. Впору жалеть, что сам он не разбирается в данной области чар совсем. Максимум — парочка плетений, но и только.

Ястен разворачивается и почти покидает переулок, когда замечает обрывок чар над дверью. Странный, изломанный. Ненормальный. Так не сплетают чары ни королевские маги, ни колдуны Севре, ни бродяги, странствующие между сторонами мира… безумие. Это то, что чувствует Ястен, прикоснувшись к чуть шевельнувшемуся шнурку, скрученному из нитей воздуха и… и чего-то ещё, что определить не выходит никак. Ястен прикладывает ладонь к двери и стягивает в пальцы нити холода, обвивая их при этом солнечным светом. Дверь истаивает под ладонью. Ну, не совсем, конечно, но посмотреть, что там, внутри дома, можно без проблем.

Узкий, идеально пустой коридор, дверной проём, ведущий, как помнит Ястен, в кабинет мага. На полу — частично в коридоре, частично в кабинете — лежит тело седого мужчины. Что?!

Ястен, наплевав на приличия, ломает дверь чарами. Дверь разлетается в щепки, заставляя прикрыть лицо руками. Грохот, конечно, изрядный — странно, что ещё никто не сбежался из соседей… хотя… в середине-то дня? Маловероятно.

Он пересекает коридор и склоняется над магом — никем иным этот мужчина и быть не может. Жив, как ни странно. Но… Ястен заставляет себя прикоснуться к своей крови, пусть это и грозит опасностью… для окружающих. Но, к сожалению, это сейчас единственный способ понять, что случилось с магом. Раз уж ни единых чар, связанных с исцелением, пригодных для подобного, Ястен не знает.

Он знает, что сейчас его плоть прозрачна, сродни плотному туману — достаточно вспомнить, как в таком облике выглядит Шай — и глаза сияют белым. Не то, что хотелось бы увидеть хоть когда-то. Потому то, с каким восторгом смотрит на него очнувшийся маг, повергает в шок. Ястен с трудом заставляет себя посмотреть на мага.

Так вот оно что!

Безумен…

Как же невовремя!

Ястен поднимается на ноги, поддерживая мага. Он теперь, конечно, бесполезен, но не бросать же его на полу! Просто, чтобы не дать крови вырваться из-под и так хрупкого контроля разума.

Со стороны входа доносятся шаги, но Ястен даже не поворачивает головы — любой, кто увидит его сейчас, убежит с воплями ужаса. Или не любой. Потому что шаги приближаются. Ястен аккуратно устраивает мага на кушетке и только потом поворачивается, с неудовольствием рассматривая белобрысого мужчину со слишком знакомыми светлыми глазами. Не бывает таких у жителей этой стороны! Даже у полукровок — и то не настолько чистый оттенок. Подобный цвет глаз Ястен видел лишь у прадеда.

Уроженец Шайраша. Как неожиданно.

Мужчина рассматривает то мага, то Ястена. С одинаковым любопытством. Взгляд скользит, не задерживаясь.

— И что, интересно, привело в Нахош Слугу Шайн? — наконец подаёт голос белобрысый. Ястен морщится от проскальзывающих ноток, которые жители этой стороны даже не смогут уловить. Даже у Шая это звучит не настолько… — Мне стоит опасаться за свою жизнь?

— Я не Слуга, — вынуждено отвечает Ястен, отходя от мага на пару шагов. — Я не был представлен… Ей. — В отличие от брата. Но Ястен и не стремится к подобному! Достаточно и одного Кукушки на Семью… двух, если вспомнить про отца. — Мне был нужен этот маг, но теперь…

— Так вот как это выглядит, — немного невпопад произносит белобрысый, кончиками пальцев касаясь лица мага. — Мерзость.

— Тебе что-то известно об этом? — уточняет Ястен. Неужели это… — В Кепри отмечено несколько случаев безумия среди магов. При этом рядом с ними находили некое… вещество…

— Мне известно, что тут неподалёку есть карьер, где добывают кристаллы, которые лично у меня вызывали некоторые… не самые приятные, надо сказать, ощущения.

— Покажешь?

Как ни странно, мужчина кивает и протягивает руку. Ястен хватается за неё прежде, чем задумывается о разумности своего порыва. Поздно. Мир размывается, подёргиваясь призрачной пленкой. Грань! Ясно. Бродяга. Ну, конечно! Кто, как не уроженец Шайраша способен гулять между сторонами мира!

Оказавшись на краю карьера, Ястен забывает и о бродяге, и о собственной неразумности — то, что он ощущает под ногами… Это явно заинтересует Шая поболее Майгора. Хотя без Майгора тут не обошлось.

Ястен осторожно спускается по краю, закутавшись в тени. Скользящего рядом мужчину он лишь ощущает — тот тоже спрятался от посторонних глаз. Впрочем, это не мешает говорить.

— Так что ты забыл в Нахоше? Чем заинтересовал тебя старый маг? Вряд ли простой целитель…

— В том-то и дело, что он целитель, — вздыхает Ястен. Врать сородичу — пусть и дальнему — не хочется. Хотя стоит задуматься, отчего же его вдруг потянуло на откровенность. И не только на неё. — Вышло так, что я и мои спутники несколько дней назад подобрали девчонку. И она до сих пор бредит. И по несчастливому стечению обстоятельств среди нас нет ни одного, кто мог бы ей помочь. Мне, как ты понимаешь, услуги другого мага не потребуются, а мои спутники… у них свои методы лучения, которые никак не подходят девочке. Вот и пришлось озаботиться поисками. Правда, насколько я помню, в Нахоше несколько целителей…

— Нет, — отвечает мужчина, судя по звуку, находящийся слева. — Оставался только один. Назови мне место — я посмотрю, что можно сделать.

— Так просто?

— Подобные поступки создают положительную репутацию. Почему — нет?

В самом деле! Что ж. Если уроженец Шайраша и правда желает помочь… хм… почему бы и нет?

Ястен объясняет, где и как найти девчонку, после чего уточняет, где конкретно находится этот карьер, который уже сейчас пытается дотянуться до его магии, и прощается с нежданным помощником. Тот на мгновение проявляется в воздухе, кивает и исчезает вновь. Теперь уже — насовсем.

Ястен же обходит карьер по краю — спускаться до самого низа он пока не собирается — стараясь не упустить ни единой детали. Так вот, значит, что за… Забавно. Брат определённо будет счастлив узнать о находке. Хотя, конечно, без доказательства причастности Майгора находка теряет половину своей привлекательности.

Но если удастся найти схожие образцы у них…

Жаль, что подкинуть — не выход. Не тот случай.

Ястен ещё некоторое время стоит на краю карьера, после чего выбирается наверх, находит взглядом далёкий лес и делает первый шаг. Возвращаться в Нахош придётся, как ни жиль, собственными силами.

***

Шайесс перелистывает страницу, с неудовольствием понимая, что ничего ценного в этих бумагах нет. Подумать только! Тратить столько времени на бесполезные почеркушки и это хранитель чёрного сердца Мессета! В том, что это не маскировка, Шайесс готов клясться — пере тем, как начать просматривать записки ныне мёртвого мага, он проверил их всеми известными ему способами. Но поверить в то, что его… предшественник… не вёл никаких записей — то, что лежит на столе, не имеет права называться… хм… — в это Шайесс верить отказывается.

Он встаёт из-за стола и подходит к узкому стрельчатому окну. Замирает, рассматривая лежащий внизу парк. Кабинет находится не во дворце, что не может не радовать — находиться настолько близко от королевской крови нет ни малейшего желания. Нет, он занимает верхний этаж башни, стоящей по другую сторону улицы, отделяющей от неё королевский парк. В той части Кепри, что не пользуется популярностью у аристократии. Что Шайесса заставляет примириться с новой ролью хоть немного. Правда, от дома на Кладбищенской башня расположена на достаточном для раздражения расстоянии. Нет уж. Шайесс не собирается менять место обитания. Так что башня… Шайесс прищуривается… Башня будет отдана Клаю. Уж он-то точно способен за ней присмотреть. А его высочеству полезны прогулки на свежем воздухе. Так что это дело решённое. Шайесс даже на мгновение жмурится, представляя гостиную, камин… Ну, а пока приходится разбираться с записями мертвеца.

Руку простреливает болью. Шайесс успевает отойти от окна, чтобы ненароком не задеть его, когда… По руке вверх расползается огонь боли, скручивая суставы, высушивая вены. Шайесс, стараясь контролировать каждый жест — и плевать, что его сейчас никто не видит! — встаёт в центре комнаты, отшвыривая мешающееся кресло в угол, и левой рукой вытаскивает нож. Закатывает рукав и режет объятую ледяным пламенем руку вдоль по венам, сопровождая каждый надрез речитативом. Кровь бьёт фонтаном, но ни капли не касается пола — они замирают на расстоянии ладони от него, образуя лужицу овальной формы… видел бы кто-нибудь это сейчас, так явно же решили бы, что… какая ерунда, право слово! Как будто бы Шайесс хоть когда-нибудь решился бы прервать собственную жизнь. Ну, если только на то не будет воли Семьи, разумеется.

Шайесс ведёт рукой с зажатым ножом над образовавшимся овалом, заставляя тот встать вертикально. Кровь идёт рябью, но не покидает пределов овала, постепенно светлея до серебра. Сам же Шайесс выпрямляется, помня, как мама не любит расхлябанности.

Наконец, овал полностью приобретает вид серебряного зеркала, которое, на миг отразив черты лица Шайесса — ох, надо выкроить время и поспать! — становится прозрачным окном. По ту сторону которого Шайесс первым делом замечает карие глаза смотрящей на него матери.

— Прости, что приходится связываться с тобой именно так, Шай. Но я привыкла видеть глаза моего дорогого сына, когда говорю.

— Ничего страшного, мама, — улыбается Шайесс, отмечая тень усталости в разбегающихся почти незаметных обычно морщинках вокруг глаз и в чуть опущенных уголках губ, что всегда улыбаются. Всё настолько… — Я счастлив говорить с вами, каких бы жертв с моей стороны это не потребовало.

— Как ты? Шет явно от меня что-то скрывает. Но ты ведь знаешь его — выпытать у твоего отца что-либо можно только, если он сам этого хочет. Потому я сейчас говорю с тобой.

— Всё хорошо, — пожимает плечами Шайесс. Значит, отец ничего не сказал ей. И что же теперь делать? Впрочем… — Как здоровье Лейш?

— Так вот оно что! — лицо мамы на мгновение проясняется. Она кивает. — Сейчас уже не так плохо, как было недавно. Она тянет «кровь» с тебя?

— Я не против.

— Никто бы не был против. Плохо только, что ты сейчас в Кепри — это не то место, чтобы…

— Я стараюсь держать себя в руках, насколько это возможно, мама, — успокаивающе произносит Шайесс. Не очень-то убедительно, судя по выражению лица мамы. — На моё счастье… и на счастье мирных жителей столицы, конечно… тут полно воров, убийц и прочей швали. Так что…

— Но надолго их не хватит, — замечает мама. Шайесс переносит вес на правую ногу, одновременно бросая короткий взгляд на дверь. Стоило её запереть — мало ли кто может заглянуть. Всё-таки, это не дом на Кладбищенской. Вот и ещё одна причина для того, чтобы… — Лара обмолвилась, что пытаешься извести майгорских выродков. Почему я узнаю об этом только сейчас?!

А и в самом деле! Шайесс вспоминает, что за то время, что он провёл в Скальном доме в последний раз, как-то не выдалось момента рассказать маме о Майгоре. Розы, Севре и прочее… Кроме того — Лейш. Не до того было. Но странно, что отец не известил маму об этом. Посчитал, что ей лучше сконцентрироваться на Лейш и её… смене фамилии?

— Я виноват, мама, — покаянно склоняет он голову. Чувствует, как мама окидывает его строгим взглядом. — Может быть, вы простите меня, если я привезу вам новые розы?

— Это должны быть особенные розы, чтобы я простила тебе твою оплошность, — морщит нос мама в озорной улыбке, отбрасывая назад упавшие на глаза огненно-рыжие пряди. — Впрочем, извиняться передо мной должно твоему отцу в первую очередь. Уж у него-то было больше возможностей сообщить мне о столь знаменательном событии, как уничтожение майгорских выродков. Я бы поучаствовала… Нет, не говори мне о том, что я сейчас не должна отвлекаться от изменения статуса Лейш! Я и сама это знаю, но это совершенно не означает, что Шет так просто отделается!

Шайесс немного сочувствует отцу. Самую малость — потому, что в данном случает он на стороне мамы. Он на мгновение прикрывает глаза, борясь с головокружением — кровь из разрезанных вен продолжает вливаться в зеркало, поддерживая связь. Он старается сделать это незаметно, но разве хоть раз ему удавалось скрыть хоть что-то от мамы! Она мгновенно серьёзнеет.

— Если кровь начнёт требовать слишком много — сообщи мне. Я не желаю узнать об этом постфактум. Мне достаточно и того, что на подземных уровнях уже не протолкнуться от трупов!

— Отец? — повезло ему!

— Он сейчас едва ли не каждую ночь там проводит. Я уже и забыла, когда… впрочем, тебе это знать не нужно… Так. Ладно. Что я ещё хотела? А! Поздравить тебя с новой должностью! Семья верит, что ты не разочаруешь её.

— Сделаю всё, что в моих силах, — склоняет голову Шайесс. И то, что не в силах — тоже. Мама кивает, не отрывая взгляда от его глаз. После чего одними губами произносит «люблю тебя», и зеркало опадает на пол кровавыми брызгами.

Шайесс тут же опутывает кровоточащую руку коконом чар. Потом, поразмыслив, накидывает несколько паутинок на кровь на полу, превращая её в бурую пыль. Поднимает пыль в воздух и собирает во флакончик, который убирает в карман. Полезная привычка — таскать с собой подобные склянки. Ведь никогда не угадаешь, когда кому-то из родственников придёт в голову поговорить при помощи весьма специфических чар.

О, да! Разумеется, они едва ли не самые надёжные, но…

Впрочем — не такая уж и великая плата за возможность увидеть маму… или отца.

Шайесс устало стекает в кресло, небрежным жестом задёргивая тяжёлые портьеры на окнах и почти проваливается в забытьё.

Несколькими часами позже Шайесс рассматривает сборище… м-м… собрание высшего света Мессета в главном зале дворца. На этот раз — стоя лишь на одну ступеньку ниже возвышения, на котором установлен трон. Забавно видеть, с какими лицами на него смотрят эти… аристократы. Многие явно мучительно пытаются вспомнить, кто он вообще такой.

— То ли поздравлять тебя, то ли сочувствовать… — проговаривает подошедший Кэлл. Почему-то в одиночестве… Неужели Йо позволила себе пропустить такое событие?.. В смысле — её отец. Ах, да! Майгор же увёз свою дочь из Кепри после известия о гибели сына… Жаль. — Какой вариант предпочитаешь?

— А ты?

— Пока не понял, — честно признаётся Кэлл, поправляя приколотый к вороту серебряный ромб с переплетёнными символами. — Даже не думал, что его высочество и правда решит свалить на меня ответственность за казну.

— Радуйся, что не за армию, — хмыкает Шайесс, припоминая, насколько невесёлым было лицо нового обладателя стального сердца. В этом он мог посоревноваться только с обладателем предыдущим, разжалованным Сойларом. — Твой будущий тесть как воспринял эту новость?

— Лучше, что могло бы быть. Видимо, он надеется, что сможет влиять на меня через Йо, — Кэлл кивает в ответ на чьё-то приветствие. Шайесс же напротив старается игнорировать обращённые к нему улыбки и поздравления. В них нет смысла, так что и тратить на это время нет необходимости. Те, кто пожелает воспользоваться им, сами будут искать встречи. Не здесь. На прочих пока что можно и не обращать внимания… Явного для окружающих… — Впрочем, это может объясняться и тем, что он сейчас сильно занят. Отбыл вчера куда-то, по словам Йо. Как и один из его сыновей.

— О! Вот как! Что ж… Даже жаль, что хага Майгора не будет сегодня. Я так надеялся поделиться с ним радостью своего назначения!

Кэлл хмыкает, но тут же возвращает на лицо выражение вежливой скуки. До того момента, пока в зале не появляется его высочество в сопровождении своей матери, а так же сестёр и младшего брата. Шайесс скользит взглядом по младшим детям королевы, размышляя о том, в чьи семьи войдут девочки — кто в в это раз усилит своё положение за счёт вливания королевской крови, пусть та и будет убита в соответствующем ритуале, как это было с Толарой. Впрочем, даже убитая, кровь королей сильна… Жаль только, что бесполезна почти… Шайесс чуть ведёт головой, вытесняя мысль. Теннери, разумеется, вне игры. Второй раз кровь в Семью не отдадут. Да и не нужна она. Особенно, если есть возможность заполучить кровь подлинную…

Но тем не менее… Кто?

Шайесс окидывает зал взглядом, прикидывая. Кто-то из восточных лоскутов? Так, помнится, давно ведутся разговоры о том, что неплохо было бы усилить положение вливанием соответствующей крови… По словам Яся. Что, несомненно, улучшило бы общее состояние востока, сдерживающего натиск песков Стеклянной Пустыни и её обитателей. При том, что соприкасаются они лишь краем… Так же это могут быть кто-то из южных семей. Исключая лоскут Майгор в целом — Сойлар ни за что не пойдёт на ещё большее усиление положения дяди своей матери. А уж то, что все хоть сколько-нибудь значимые семьи Майгорского лоскута подчинены его хозяину, не знает только дурак. Так что…

Надо будет выяснить.

И ещё — закончить осмотр башни предшественника. Несколько лет назад Шайесс слышал, что тот интересовался подробностями ритуала королевской семьи. И очень интересно, узнал ли он хоть что-то. И, если да, то что и…

Хотя, конечно, Шайесс не особенно и надеется на удовлетворительный результат в этом вопросе. Даже если ныне покойный маг что-то нашёл, наверняка королевская семья изъяла его труды.

Тем временем Сойлар закончил говорить то, что всем хоть немного значимым людям Мессета было уже и так известно, и перешёл к оглашению… Ох, да.

— Серебряное сердце Мессета отныне доверено хранить Кэллару из семьи Чейр. Стальное — Льотару из семьи Чэнне. Чёрное — Шайессу из семьи Теннери…

Шайесс, сохраняя невозмутимое выражение лица, переглядывается с двумя собратьями по несчастью, обречёнными отныне тащить на своих плечах ответственность за Мессет — те выглядят зеркальной копией его самого. Что ж. Не так уж и плохо, если подумать. Хотя, конечно, с хагом Чэнне он никогда и не думал поддерживать какие-либо отношения. Ну, значит, теперь придётся… Впрочем, насколько Шайесс слышал, тот неплох.

Взгляд переходит на начавшую перешёптываться толпу. Шайесс отмечает заинтересованные взгляды тех, что узнал обо всём только теперь, проскальзывает мимо тех, кто ещё с самого начала вечера кидал в его сторону оценивающие взгляды, и невероятно жалеет, что хага Майгора нет в зале. Такое разочарование — не увидеть то, как бы тот отреагировал на этот спектакль!

Интересно — куда же он сорвался? В Нахош? Судя по тому, что рассказал Ясь, это может походить на правду. Как же жаль, что нельзя прямо сейчас сорваться туда и посмотреть собственными глазами на находку брата! Клай, конечно, сделает всё, как надо, но… Но это будет не совсем то… Особенно, если учесть, что Ясь так и не понял, откуда появился этот минерал. В Нахоше ведь нет врат. Вообще. Он настолько далеко от любых врат в Ша… на ту сторону — Шайесс чуть морщится, заставляя себя забыть об имени той стороны… не хватало ещё, чтобы подобные мысли появлялись в присутствии недостойных подобного людей! — что сама мысль о вероятности появления там хоть чего-то нездешнего кажется нелепой. Хотя… там ведь проживает бродяга. В Лиссер-Шатт, кажется. Ну, и что с того? Один-единственный бродяга меж сторонами мира неспособен своим присутствием приманить нечто настолько масштабное. Так откуда?!

Шайесс замечает, что к нему приближается Сойлар в сопровождении Кэлла и хага Чэнне. И тут же нацепляет вежливую улыбку, готовясь к «приятному» разговору.

Остаётся надеяться, что Сойлару не придёт в голову опять применять силу королевской крови…

***

Кери почти не смотрит по сторонам. Бринн… Место, которое всем тем, кто ни разу не покидал Севре, казалось поистине волшебным. Кери вспоминает, как они с Льятой бесконечно воображали, что может быть в этом таинственном городе. Всё, что только возможно, как тогда казалось. Конечно, ещё были Кепри и Дайвег — родной город хагари Лайганы, но… но они всегда были настолько далеко, что… Что были в большей степени чем-то несуществующим, в отличие от Бринн, до которого можно было добраться за день пути.

И даже после, когда Лья побывала в Дайвеге, Бринн так и остался сказкой из детства.

С сёстрами из Ли-Лай Кери никогда об этом не говорила — Яру всегда мало интересовало хоть что-то кроме родного поселения, а Мира… Мира казалось настолько далёкой от любых городов, что рассказывать её о подобном казалось попросту неуместным. Орен…

Кери морщится, не желая вспоминать никого из… из прошлого. Оно ушло и уже не вернётся. Или вернётся, но так, что лучше бы такого и вовсе не было — по словам Лио. В любом случае — теперь это лишь воспоминания, к которым не стоит обращаться. Лучше уж сосредоточиться на зеркале, что отдала старуха-ведьма. Кери дотрагивается до спрятанного на груди зеркала в каменной оправе и ёжится от прокатившегося по телу холодка. Что за магия в этом предмете — Кери не представляет. Остаётся надеяться, что Лио объяснит — что да как. Во всяком случае, он обязан это сделать, раз уж Кери сейчас идёт по щиколотку в снегу, который в Бринн никто и не думает чистить, в компании исверца… Кайта — стоит приучаться называть его по имени и мысленно, раз уж Лио утверждает, что рыжий и его сестричка теперь связаны с ними.

Нет, Кери не возражает. Кайт довольно-таки забавен в своём неприятии магии. Кроме того, он — исверец. Настоящий! В отличие от Таго, судя по всему. Так что можно потерпеть его присутствие. Хотя, конечно, такой же… нервный, как и Таго. Видимо, неспособность удерживать эмоции в узде — отличительная черта исверцев…

Кери спотыкается, мысленно вспоминает все слышанные ею на улицах Севре ругательства, когда рука рыжего не даёт ей упасть. Ну, надо же! Вот уж чего не ожидала… Это что же — после того, как Кайт вытащил её из воды, он теперь всё время будет себя так вести?

Неплохо, конечно, но… Стоит ли оно того? Кто знает, сколько времени этот рыжий проведёт с ними? Имеет ли смысл позволять подобному происходить? Допускать сближение? Разумеется, Лио не допустит повторения того, чем закончилась жизнь в Севре — почему-то Кери ни капли не сомневается, что подобное под силу тому, кто стал ей братом — но позволять присутствовать в своей жизни… кому-либо ещё?..

Кери коротко благодарит Кайта, чтобы тот не подумал, что она… Хотя — какая разница, что именно может подумать рыжий? Он всё равно не считает ведьм достойными… Кери замирает, не закончив шага.

Как же это… Не стоило приезжать в столь близкий от Севре город. Можно было предположить, что вероятность неприятных ситуаций и встреч тут будет выше, чем хотелось бы. Но не настолько же!

Льята. Орен. Яра. Ну, и Сайл, которого можно не брать в расчёт, тоже присутствует. Прелесть какая!

Кери расправляет плечи и придаёт лицу самое безразличное выражение, на какое только способна, прислоняясь к занесённой снегом живой изгороди. Снежная шапка наверху слегка осыпается, но пока не думает падать.

— Кери?! — Ох, Лья… Ну, не нужно настолько… Кери даже чувствует, как настроение немного улучшается. В конце концов — это всего лишь осколки прошлого. Да ещё и не настолько острые, чтобы переживать по этому поводу. Кроме того, Льята уж точно не заслуживает того, чтобы сейчас игнорировать её. Уж она-то точно ничего плохого не сделала… Ну, Орен тоже, конечно, но кто знает, что сейчас у младшенького в голове твориться? — Ты жива!

— Это вопрос? — не удерживается Кери от ехидного уточнения. На что Льята моментально краснеет и даже делает шаг поближе к Сайлу, который приобнимает её за талию. О! Ожидаемо, конечно, но Кери не думала, что сестричка настолько быстро смирится с положением вещей. Кажется, она мечтала о любви… Или?.. — Жива, как видишь.

— Мы искали тебя, — сообщает сестричка. Орен едва заметно кивает, что не укрывается от сразу же поджавшей губы Яры. Как интересно! Кери чуть меняет позу, на что снежная шапка на изгороди, вроде бы, пока что ведёт себя спокойно. — После того, как то существо утащило тебя… Что с тобой случилось?

— Много чего. — Путешествие по Шайрашу, Лио, Могильник. Медленное восстановление способности чаровать. Сны с запахом полыни и дыма. Близнецы-исверцы. В самом деле — много чего. Только рассказывать об этом даже Льяте нет никакого желания. Не нужно это ей. Особенно на пороге свадьбы. — Искали? Зачем?

— Дурой не прикидывайся, — советует Льята, заставляя в удивлении приподнять брови. Только это всё-равно не видно из-под платка… жалость-то какая. Впрочем, Льяте видеть и не нужно — она и так прекрасно знает, что… как и почти все собравшиеся тут — в переулке Бринн.

— Я не вернусь в Севре, — пожимает плечами Кери. Орен одобрительно кивает. О! Младшенький оценил! Кери посылает ему самую светлую улыбку, на какую способна. В ответ братик показательно морщится. Яра же стоит с поджатыми губами и никак не участвует в разговоре. И Кери даже не знает — радоваться этому или же нет. Кто знает, какой мусор завёлся в голове этой… как бы её назвать-то? Никак. Не стоит она того. Просто — никак. В отличие от… неважно. — Этот этап моей жизни завершён.

— Вот как… И даже не…

— Не. — Кери не уверена в том, что Лья собиралась сказать, но лучше сразу оборвать все её предположения. — Ты, я вижу, смирилась с судьбой. Одобряю.

— Вот не тебе мне вещать о смирении! — А! Это о том, что было в последний день в Севре? Ну, да. Кери слегка наклоняет голову, признавая правоту сестрички. Льята кладёт руку поверх руки обнимающего её Сайла. Кери задаётся вопросом, насколько сейчас осознанно это движение. Кто знает, насколько за осень сестричка успела измениться… Вроде и не так уж много времени прошло, но… — Познакомишь со своим спутником?

— Почему бы и нет? Кайт Тэлэ. Исверец из Кепри… Ты знала, что исверцы не признают магию?! Представляешь себе! Что вызывает к жизни парочку вопросов к нашей общей знакомой…

— Рий… Таго не говорила ни о чём таком. — Даже так? Кери окидывает сестричку внимательным взглядом. Помнится, тогда, летом, она была разочарована в подруге, но не настолько, чтобы… — Её семья покинула Севре. Не без помощи колдунов и аристократии, — сообщает Льята. Как интересно! Впору начинать жалеть о том, что пропустила такое! Почему самое интересное началось, стоило ей только покинуть город?

— Надо же. Не скажу, что мне жаль — Таго не место в Севре, — сообщает Кери бросая взгляд на посыпавшийся с верху снег. — Но уж я-то никогда не интересовалась твоей подругой настолько, чтобы…

— Да. Ты только обожала над ней издеваться, — кивает Лья, чуть сдвигаясь вместе с Сайлом, чтобы дать пройти пожилой паре.

— О, не надо! Я не сделала ничего такого, что бы не было ответом на её… глупость. Впрочем — о Таго я точно не хочу говорить… Кайт, я не собиралась тебя знакомить с моим прошлым никогда в жизни, но… Слева направо — Орен Ассано, мой младший брат по матери, Ярана, так и не определившаяся с тем, чью фамилию она носит — отца или матери… дочь сестры моей… хагари Шианн. Льята, пока ещё носящая фамилию Шаррет — моя сестра по отцу и её будущий муж — Аран Сайл. Правда, я не уверена, что тебе это хоть немного интересно.

Кайт пожимает плечами и окидывает взглядом четвёрку, при этом откручивая кончик ветки изгороди, из-за чего как раз снежная шапка и двигается. Кери делает несколько шагов вбок, чтобы в случае чего избежать перспективы оказаться под горой снега. Пусть Кайт потом сам откапывается. Кери замечает, как парень принюхивается. Это так забавно! Но сейчас не до того, хоть и хочется пошутить на тему… не сейчас.

Орен на представление чуть кивает. Яра не удостаивает взглядом, предпочитая рассматривать деревья, снег и что угодно, кроме Кери… её дело. Льята вздыхает, но ничего не говорит, а Сайл изгибает бровь, но и только.

— Мира с конца лета мечтает тебя увидеть, — сообщает Орен. Только этого и не хватало! И что с этим делать? — И я искал. В Могильнике.

— И не нашёл? — Когда это он там успел побывать? В начале осени? Разве что… Сказать ему, что он правильно искал? Нет. Не при Яре. Вряд ли она, конечно, сумеет что-либо сделать с полученной информацией, но… не стоит. — Передай ей, что у меня всё хорошо, когда увидишь.

— Не увижу. — То есть, Орен решился порвать с Севре? Летом Кери посчитала бы это глупостью, не меньше. Теперь же… — Так ты тоже поняла, что Севре — отрава?

— Я поняла, что теперь моя жизнь не связана с Севре и Ли-Лай, — отвечает Кери. После того, как… они… сделали всё, чтобы разорвать эту связь. Врать младшенькому она не собирается. Зачем? Он всё равно насквозь её видит. Гораздо лучше, чем все три сестры. Разве что Лио понимает больше, но…

— Вот как! Ну, разумеется! Бросить всех тогда, когда Лассай сошёл с ума, выпустив в мир столько существ с той стороны, что… Можно было ожидать от тебя нечто подобное…

— О! А я уж думала, что ты приняла обет молчания в знак траура по моему несостоявшемуся мужу… — Нет, Кери ни капли не жалеет о словах. Тем более, когда Яру так замечательно перекашивает от смеси ненависти и страдания! Кери на мгновение задумывается, когда это она стала настолько жадной до чужой боли, и приходит к выводу, что и была всегда. В самом-то деле. — Не твоего ума дело. Что бы я не делала, что бы я не думала — не тебе меня судить. Не тебе… Орен, я правильно понимаю, что наша с тобой сестрица теперь наследница хагари Гильетт?

— Это ещё одна причина, почему я не желаю иметь что-либо общее с Севре, — Орен подходит к Кери и рассматривает её. Пристально. Кери отвечает ему тем же. Младшенький жмурится, не позволяя заглянуть себе в глаза. — Лассай и правда не закрывается. И снег до сих пор не выпал. — Шёпотом. Настолько тихо, что услышать его сейчас способен только Кайт. Стоит показать младшенькому, как можно разговаривать без слов. Может быть. Потом.

— В Лассае открыты особые врата на ту сторону, — так же шёпотом. Орен удивлённо моргает и распахивает глаза так, что Кери без труда соскальзывает в их глубину. Говорят, что так можно прочитать мысли… Кери ни разу такое не удавалось. Только почувствовать другого. И то — только тех, с кем связана родной кровью. Орен беспокоится. О ней, о Севре, пусть и утверждает всю свою жизнь, что ненавидит это город. Беспокоится. И ему больно от того, что происходит сейчас там… И при этом он ни за что не желает оставаться в Севре. Уж в этом Кери не сомневается. — Надо подняться в пещеру и разрушить проход. Для этого достаточно убрать хотя бы один камень… если я ничего не путаю, конечно. — Вроде бы Лио именно так всё и объяснял. И даже сказал, что это может сделать вообще любой человек. Даже и не маг. Если доберётся до места, конечно.

— Это будет сложно сделать сейчас — когда по окрестностям Севре разгуливают существа с той стороны, — замечает Орен спокойным тоном. Слишком спокойным, как и всегда, когда сдерживается от того, чтобы не назвать собеседника… разными словами. — Мне стоит знать, откуда тебе это известно?

— Тот, кто вытащил меня из… он открывал врата. И посчитал, что жители Севре заслужили… то, что сейчас происходит. Кроме того, насколько я поняла, врата и так должны были открыться более… полно, чем во все предыдущие годы. Почему — не знаю. В такие подробности мой… мой спаситель не вдавался. Сказал, что мне это пока что не нужно.

— Хотел бы я увидеть твоего спасителя, — Орен поправляет Кери выбившиеся из-под платка волосы, одёргивает полушубок, попутно причитая, что родная сестра выглядит как бродяжка. Кери позволяет младшенькому делать то, что тот считает нужным. В конце концов — когда они в следующий раз увидятся? — Кто он?

— Тот, кого ты искал в Могильнике, — пожимает плечами Кери, отступая на шаг после того, как Орен заканчивает отряхивать её одежду от снега. И касается спиной изгороди. Сражу же поднимает голову, но снег по-прежнему спокоен. Только вот Кери ни капли не верит в то, что… — И, кстати, можешь познакомиться с ним прямо сейчас…

Орен оборачивается и замирает, рассматривая Лио, стоящего в нескольких шагах от их компании. Незамеченного никем, кроме Кери и Кайта, по-прежнему пытающегося зачем-то оторвать ветку от изгороди. Не обращая внимания на осыпающуюся снежную шапку. Ну, и Орена — после того, как на присутствие Лио указала сама Кери, конечно.

Лио окидывает их всех хмурым взглядом, который теплеет, стоит уме упасть на Кери, и делает первый шаг, становясь видимым для всех.